Аркадий Гайдар

«Не до жиру – быть бы живу».

– Четыре года. – Вот еще беда! Кабы человек… а то четыре года! Постой, а чей это дом? – Дом лейтенанта Павлова. Того, что недавно убили на границе. – «Спрашивал – не говорит»! – огорченно передразнил Гейку Тимур. Он нахмурился,

Володя приехал! – крикнул ктото во дворе. – Володичка приехали! – завопила Наталья, вбегая в столовую. – Ах, боже мой! Вся семья Королёвых, с часа на  час поджидавшая своего Володю, бросилась к окнам. У подъезда стояли широкие розвальни, и от тройки белых лошадей шел густой туман. Сани были пусты, потому что Володя уже стоял в сенях и красными, озябшими пальцами развязывал башлык.

Пусть игрушки были и не ахти какие нарядные, пусть зайцы, сшитые из тряпок, были похожи на кошек, пусть все куклы были на одно лицо – прямоносые и лупоглазые, и пусть, наконец, еловые шишки, обёрнутые серебряной бумагой, не так сверкали, как хрупкие и тонкие стеклянные игрушки, но зато такой ёлки в Москве, конечно, ни у кого не было

Тут Ольга услышала быстрый тревожный шепот. И вдруг

– Ах нет! – сдерживая рыдания и убегая, ответила Женя. – Теперь уже мне не может помочь никто на свете!

Максимов поворачивается к Нине:

– Ты обиделась?

– Ты уезжаешь. Почему ты смеёшься?

– Чтобы ты не плакала.

– Я не буду. Была Монголия. Была Польша... Мы привыкли.