Kitobni o'qish: «Ростки под гнётом»

«… Ибо всё, что видите и знаете Вы, было создано тысячи и тысячи многих Великих лет тому назад Отцом и Матерью. От их священного союза явился на свет Мир, таков каков он есть, и пришли в него первые дети Богов. Взрастив их и передав им знания свои, ушли Отец и Матерь в солнечные сады, где ожидают и по сей день, когда мы, их Потомки, найдём путь к Родителям нашим. А те, чьё сердце замолкнет навеки, впадут во власть зверей, во мраке рыщущих. Падут они пред Теменью, и поглотит она их.»

Просветитель Агнос,

32 год до создания Меридиана.

Глава 1. Лев на престоле

Яркая вспышка света озарила подобно стремительному полету стрелы темнеющий небосвод, окутанный грозовыми тучами. Молния распростерлась на мгновение в пучине небес. Яркие хвосты ее, казалось, вот-вот коснутся бордовой черепицы, блестящей от стоявшей в воздухе влаги. Улицы на миг замерли. Тишину, окутавшую переулки, вскоре разразила дробь дождевых капель, что бурей обрушилась на Столицу. Последние горожане попрятались в своих домах, пронесся стук – в домах запирали оконные ставни. По вымощенной дороге, мимо закрытых лавок и запертых хижин проезжала карета. Цоканье копыт тонуло среди грохота, с которым капли дождя падали на крыши домов и стекали по водостокам прямиком под колеса кареты, размывая многовековые камни.

Перед запряженными черными лошадьми ехали двое всадников, и еще двое позади – охрана, которую мог позволить себе только высокопоставленный человек. Солдаты, обличенные в черные сверкающие доспехи, не показывали никому своих лиц – они были спрятаны за забралами шлемов. Четыре человека обычно сопровождали карету Помещика, а восемь – Царя. Неспешно, процессия двигалась по улицам в направлении к замку, стоявшему высоко на горе. Именно там находился самый центр. Сердце Меридиана. Страны с окутанной темной вуалью прошлым, где самой главной ценностью вместо золота являлась магическая энергия. Но об этом позднее.

Окна в карете занавесили черной тканью, на которой словно готовилась взлететь огненная жар-птица, вышитая искусными руками служанок – герб ныне осевшего во владениях западных земель Помещика. Или, точнее сказать, Помещицы. Словно тень, кортеж двигался прямиком к гостеприимно распахнутым вратам.

Когда кони миновали их, цоканье начало стихать по мере того, как процессия приближалась к массивным закрытым дверям, ведущим в замок. Прибывших встречала охрана. Двое солдат, обличенных в золотые доспехи, не двигаясь поджидали гостей. Рухнувший на столицу ливень потушил факелы, расположенные у врат и главного входа. И потому, единственным источником света служили лишь вспышки молний, на мгновение озарявшие улицы. Солдаты не вздрагивали и не вскрикивали, когда небеса вновь разверзались и пронизывались тонкими светящимися линиями.

– Княгиня Елена, помещица Запада, – объявил глашатай, как только спешился со своего коня и подошел к карете, хлюпая металлом своего обмундирования по лужам. – Прибыла по случаю инаугурации нового короля Меридиана Эймона.

Дверь кареты отворилась, и навстречу солдатам вышла женская фигура, облаченная в изумрудный плащ, на который тотчас попали капли дождя. Лицо девы скрывала ткань, и лишь рубиновый перстень помещицы на безымянном пальце правой руки, который заметила стража, выдал свою хозяйку, когда она поправила капюшон. Это был отличительный знак каждого Помещика, что являлся ставленником Царя на Землях Меридиана. Государство поделено на четыре части, именуемые по сторонам света: Север, Юг, Запад и Восток. Главенствовал над всеми вышеупомянутыми частями Капитолий, в который Помещики съезжались время от времени, по зову самого Царя – чтобы обсудить важные государственные вопросы, или же поприветствовать, а так же поцеловать руку нового самодержца.

Золотые солдаты молча расступились в стороны, освобождая проход. Массивные большие двери с глухим скрипом отворились, и неспешно приоткрывали зал, озаряемый факелами. Фигура в изумрудном плаще направилась вглубь замка. Минуя одну лестницу за другой, Княгиня, наконец, сняла капюшон со своей головы, обнажив светлые волосы, волной струящиеся по ее плечам. Взгляд изумрудных глаз девы не выражал заинтересованности или удивления. Она не обращала внимания на статуи, сопровождающие ее по пути в главный зал. Лицо девы не выражало ровным счетом ничего.

Она оставила все свои эмоции от великолепия главного замка Меридиана в своей юности, когда впервые приехала сюда со своей матерью Рейной, дабы представиться Царю, как наследница Помещика Джиора. С тех пор минуло уж много лет. Елена стала Княгиней, и пережила не одно покушение на свою жизнь, а так же осаду Западного Замка. И, направляясь в самую пучину дворцовых интриг, что плели меж собой помещики, Княгиня полагала, что нигде не будет более безопасного места, чем в самом сердце змеиного логова, пока их головы заняты тем, чтобы укусить того, кто находился рядом с пастью. По крайней мере, пока что…

– Княгиня Елена. Мы ожидали Князя Еферия на инаугурации, – тон Якова, помещика Севера, звучал достаточно вежливо и в то же время холодно, однако, не скрылись от слуха Княгини нотки иронии и неудовольствия в его голосе. Еще бы, ведь Помещицам во дворце никогда не были рады. А сам Яков, с тех пор как получил отказ на предложение руки и сердца Княгини, а так же с грохотом вылетел из Чёрного замка, столицы Запада, при любом упоминании имени Помещицы, изливался ядом, стараясь как можно больнее высказаться в ее сторону.

– Князь Еферий поручил мне присутствовать на этом мероприятии, пока он занят делами государственной важности, – ровным тоном произнесла Елена, не спеша удостоить своим взглядом Помещика Севера. Она предпочла скорее изучить ровную каменную кладку стен большого тронного зала, в котором уже собрались гости, чем почтить вниманием плюющегося не только ядом, но и вином во время разговора Якова.

– Неужто есть дела важнее, чем приветствие нового царя Меридиана, Эймона? – следом раздался голос Помещика Юга, Арео. Он казался более снисходительным к тому факту, что среди мужчин на мероприятии государственной важности оказалась женщина. Взгляд его темных глаз исследовал каждую складку зеленого платья Елены.

– Есть, Помещик Арео. К примеру, наша безопасность. Стоит ли говорить о том, что если оставить женщину у руля корабля, то едва ли она сможет защитить его от посягательств и нападений? Мой муж поступил мудро, оставшись в Чёрном замке для его обороны, пока я чествую нового Царя. Вскоре он присоединится к нам, – Княгиня Елена холодно улыбнулась темноволосому мужчине, одетому в красный костюм, как символ Южной Части Меридиана. Следом она перевела взгляд на Помещика Якова и ее губы выровнялись, а улыбка исчезла.

– Безопасность еще половина дела. А как Вы объясните то, что «Чёрный легион» завоевывает новые земли? Вы расширяете свои владения, княгиня, против воли других? Вскоре ваши Земли по площади будут равны Северу и Востоку вместе взятым, а что дальше? Образование нового государства и суверенитет? – не унимался Яков. Никто никогда не говорил вслух, как именно получал информацию о действиях других Помещиков. И всё же, княгиню его слова не удивили. Учитывая, сколько шпионов было поймано в Западных землях, а сколько еще оставались незамеченными и докладывали о каждом шаге, каждом взмахе пальца Помещика своим хозяевам, щедро (или же не очень) платившим им за информацию, которая обязательно использовалась в корыстных целях.

– Никто не говорит о подобном. И я лично не видела ни одного закона, запрещающего изучать территории, которые не находятся под чьим-либо руководством. – Елена пронзительно посмотрела в водянистые глаза Помещика Севера, которые предпочла бы не видеть никогда. Всякий раз, при взгляде на него, она ощущала рвотные позывы, и лишь с трудом ей удавалось сохранять самообладание. На вид Яков был высок, статен и ладен. Его чистое лицо и опрятная одежда не вселяли другим Помещикам ничего дурного. От мужчины пахло хвойным ароматом и сандалом. И только Елена, кажется, готова была отправиться к ближайшей реке, чтобы совершить омовение, сразу после того, как встретилась с ним взглядом – настолько он казался ей…грязным.

– Восточные земли ограничиваются морем. Но никто не говорит о том, что им запрещено отправлять корабли, изучать глубины и поддерживать торговые отношения со странами, находящимися по другую сторону Великой воды. Ваши, Яков, земли находятся на Севере, и заканчиваются на цепочке массивных горных хребтов, которые, кажется, ни у кого еще духу не хватило пересечь, чтобы узнать, что там находится – настолько они высоки и неприступны, словно стена. За нашими владениями – выжженная земля. Черная, обугленная. Вы прекрасно знаете, после чего она стала такой. Случившаяся давным давно война оказалась столь разрушительной, что земли за нашими границами необитаемы. Там ничего не растет, и даже зверю не выжить, что говорить о людях. Мы ничего не нарушаем и не оккупируем чужие земли. Мы исследуем. И против чьей же воли? Царя, или Вашей?

Арео молча выслушивал Княгиню, не проронив ни слова, и только у Якова с каждым мгновением, казалось, глаза становились все меньше и меньше, а огонь в них становился всё злее и злее. Помещик отставил в сторону бокал вина, пытаясь скрыть начавшуюся дрожь в руках. Одному Отцу и Матери, пожалуй, было известно, скольких усилий стоило Якову держать самообладание. Ведь если в Капитолии в целом не жаловали женщин среди Помещиков, то о властителях Севера ходили самые неприятные и мерзкие слухи. Начиная с того, что новорожденных дочерей они убивали, как только те появлялись на свет, а женщины в целом никакой ценности для них не представляли. Разве что, когда вопрос касался продолжения рода – тогда о них вспоминали.

– Ваша мать была куда более прозорливой и сдержанной, Елена. Пускай обнимут Отец и Матерь ее душу в солнечных садах. Чтобы Княгиня Рейна при живом муже самолично заявлялась в столицу и занималась тем, что подвергает под сомнение власть Царя? Чтобы она стояла рядом с другими помещиками и макала их в нечистоты одними лишь своими словами? Ни единожды не было подобного. Хотя, помещица хорошо постаралась, отправив своего супруга в мир иной и взяв бразды правления в свои руки. Почему бы Вам не последовать её примеру, и прекратить попытки встать на один уровень с нами? Вам этого никогда не достичь, так довольствуйтесь тем, что у Вас имеется, пока и этого не лишились, – казалось, с приходом Эймона к власти, с Помещиков сняли оковы, запрещающие как-либо осквернять память и лик других представителей воли Царя в других землях, отличных от Столицы. Меридиан во время правления почившего царя Ланна явно отличался от того, что видела перед своими глазами Елена. По крайней мере, еще несколько лет назад в тронном зале, среди многочисленных гостей, невозможно было получить завуалированную угрозу в свой адрес.

– Ваши слова, Помещик Севера, звучат достаточно смело. Могли бы Вы вновь повторить их, но в присутствии Владыки? – Елена не отводила пристального взгляда зеленых глаз от лица Якова. Мужчина стал противен ей в первый же миг, как только она, будучи еще девицей, увидела его в тронном зале Чёрного замка. Каково же сейчас было облегчение Елены, что тогда, пятнадцать лет назад, Княгиня Рейна отвергла предложение посланца с Севера.

– Полно вам. Мы собрались здесь не для того, чтобы показать друг другу зубы, – прежде чем последовал какой-либо ответ со стороны Якова, в разговор вмешался Помещик Востока, Саладор. Под властью мужчины оказалась малая часть государства, что находилась по другую сторону Столицы. И, в отличие от своих соратников, Саладор был более благосклонен к происходящему, а точнее сказать – вовсе находился в стороне от дворцовых интриг, что имели привычку плести приближенные Царя. Саладор обладал теми же чертами лица, что и его брат, Еферий, князь Запада. Оба мужчины отличались широкими чертами лица, крупным телосложением, но толстяками их не назвать. Они оба выросли высокими, темноволосыми и голубоглазыми. Только Еферий по юности получил шрам, исполосовавший все его лицо. Саладор уже успел принять на грудь несколько кубков вина, а потому глаза его неестественно светились в заполненном дворянами зале.

– Мы чествуем Царя Эймона, братья Помещики. Давайте оставим все наши распри за пределами дворца, – радушно объявил мужчина, поднимая кубок и поворачиваясь к Елене. – Попробуете вина, Елена? Быть может, впервые в жизни оцените вкус столичного алкоголя.

– Благодарю, Саладор, но воздержусь. У меня давние споры с винодельнями. Вкус столичных и северных напитков для меня слишком…горьковат, – промолвила Елена, кивнув в знак приветствия Восточному помещику. – Рада видеть Вас здесь.

– Как и я Вас. Позвольте украсть жену моего брата на пару слов. Хочется узнать, как обстоят дела на Западе, – Саладор жестом пригласил помещицу пройти с ним.

– Еще раз благодарю, Саладор. Общество Северян губительно для моего настроения, – произнесла Елена достаточно тихо. Так, чтобы ее слова мог услышать только посланец с Востока. Мужчина усмехнулся ее словам, ничего не отвечая. Они друг друга поняли.

Столы ломились от еды. В честь инаугурации Эймона, сына почившего царя Ланна, столичные казначеи не поскупились на празднество и выделили достаточно золота. На массивных столешницах из гренадила, ровно стоявших в ряд, ожидали гостей блюда из барана и кабана, сдобренные базиликом. Учуяв запах мяса, Елена осмотрела зал. Доброе стадо овец было загнано и убито для того, чтобы накрыть хороший стол в честь Эймона. Самого Царя в зале еще не было. Он должен был появиться с минуты на минуту. Верховный законодержец сначала соберет всех четырех помещиков возле трона, дабы те стали свидетелями восхода на престол нового Царя. Затем, каждый должен будет поцеловать руку нового Владыки. И после того, как все находящиеся в зале дворяне преклонят колено вместе с Помещиками, можно будет приступать к пиршеству.

– Пред Отцом И Матерью, властью Их, нарекаю Эймона, сына Ланна, верховным правителем Меридиана, изъявителем Воли Богов, Наместником Душ, Покровителем Помещиков. Да здравствует Самодержавный Царь, да будет его правление долгим и радостным для всех нас! – слова верхового законодержца не менялись на протяжении всего времени его службы. Менялись лишь имена восходящих на престол царей. Сам же законодержец внешне напоминал Елене одного из тех старцев, которых она замечала во время поездок по деревням. Им было около трехсот лет, и они могли рассказать многое об истории Меридиана. Они видели немало царей, и могли сосчитать, сколько раз трон государства освобождался, и вновь оказывался занят.

Когда в зале появился Эймон, стены главного Замка заполнила тишина. Елена встала рядом с Саладором, тем самым замыкая число помещиков. Она чувствовала на себе пристальные взгляды гостей. Казалось, даже слышала перешептывание в зале. Ведь где это видано, чтобы среди помещиков находилась женщина, когда нет на то весомой причины?

Ее мать, Княгиня Рейна, появилась в Столице самолично только после смерти Помещика Джиора. Тогда царствовал отец Эймона, Ланн, и он запретил любые споры и высказывания касаемо его волеизъявителей в частях Меридиана. Остальным помещикам оставалось только перешептываться в своих покоях, да посылать друг другу воронов с письмами, полными претензий и грязных сплетен о произошедшем. Однажды, подобные действа привели к восстаниям – градус недовольства рос, несмотря на запреты Царя. Все происходило в тишине, и от того довольно быстро. И ближние части к Западному Замку – Северные и Южные – объявили гражданскую войну, пытаясь свергнуть и убить пришедшую к власти на Западе княгиню Рейну. Елена была еще совсем ребенком, и все же помнила те события. С безвременной кончиной ее матери, запрет на обсуждение подкрепили законами. Сплетни и любого рода разговоры, оскверняющие Помещиков, или же призывы к атакам на соседние земли карались ничуть не мягче, чем убийства. Любое неповиновение каралось смертной казнью. Но цари на то и цари, чтобы менять законы с приходом к власти.