Kitobni o'qish: «Слишком взрослая жизнь»

«Мир как будто надвое расколот

За витрины голубым стеклом,

Тихо плачет манекен бесполый —

Кукла с человеческим лицом.

<…>

Станет он перекати-поле,

Станет ждать, чтоб жар надежды стих,

Чтоб одну стеклянную неволю

Разменять на тысячу,

Да, разменять на тысячу других».

Пикник «Кукла с человеческим лицом»

От автора

В романе вводится понятие «исорг» – искусственный организм. Это не киборг: внешне ничем не отличается от человека, но манера говорить и интонация выделяются по сравнению с обычными людьми. Они не обладают самостоятельной волей, но имеют собственные мысли. Исорги определённой модели – клоны одного человека, полностью на него похожи. Их называют по первым буквам имени особи, у кого взяли клетки для клонирования. У киборгов внутри тела есть металлические части, у исоргов – нет, они управляются с помощью чипов. Если киборга создать на основе клона, то у него останется личность, у исоргов её изначально стирают воздействием на чип.

Невозможно точно определить жанр произведения. В нём смешаны киберпанк, антиутопия, есть элементы фантастики, мистики и фэнтези.

Роман представляет собой большой архив, собран из записей, наблюдений, мыслей разных героев – поэтому во многих главах повествование ведётся от первого лица. Чтобы показать все события, введено несколько «я»-образов. Один из героев стоит особняком – он собирает все записи и наблюдения со стороны.

Часть первая
Виталий. Запись № 1. Город 33

Осеннее солнце ярко осветило комнату сквозь не закрытое занавесками окно. Я лениво потянулся, встал с кровати и разутым прошлёпал в уборную. День начинался обыкновенно, но в душе́ поселилась смутная тревога. Предчувствие перемен не покидало всё утро.

Я заглянул в соседнюю комнату. Сестра Ольга безмятежно спала. Она всю ночь провела за компьютерными играми. Отец сидел в уголке и гулюкал. Он сошёл с ума, когда мне исполнилось всего шесть лет. Мама ночь просидела перед визором и широко раскрытыми неспящими глазами пялилась в потемневший широкий экран на стене (слышал от друга, что люди называли прибор телевизором, но быстрый темп жизни и стремление сокращать слова дали другое название).

Тяжело вздохнул и покачал головой. Мама лишилась разума вскоре после моего пятилетия. С того дня мы с сестрой вынужденно ухаживали за родителями.

Я подключил к разъёму визора зарядное устройство, присел на кровать и задумался. Неужели стану «овощем» подобно родителям? Почему все обречены на безумие?

Плохо, если ребёнок не хочет взрослеть. Но я не желал становиться таким – полубезумным идиотом, и благо ещё мирным. Сверстники махнули рукой – если станем сумасшедшими, то нескоро, а пока живём и наслаждаемся всеми доступными удовольствиями.

Роковая дата – двадцать пять лет. Не знаю, почему, но все горожане (а деревень и сёл, поговаривали, не осталось, их снесли), когда доживали до первой серьёзной вехи, теряли рассудок и оставались помешанными до смерти. В европейских странах продвинутая молодёжь пришла к власти и приняла закон об эвтаназии по достижении сорокалетнего возраста. В интернете поговаривали, что её применят по всему миру и низведут число лет до тридцати. Но у нас в России медлили.

Люди потеряли счёт годам, и никто не помнил, когда началась пандемия безумия. Если судить по старым фильмам и передачам, что крутили по визору, раньше взрослые вели себя вполне вменяемо. Но потом произошёл кошмар. Есть одна архивная запись – её, наверное, смотрели все. Увиденное вызывало отвращение, омерзение: тысячи людей на своих рабочих местах, в домах и на улице буянили, крушили мебель, изображали животных. Те, кто ещё оставался в здравом уме, вкалывали им успокоительное. Другие сумасшедшие прыгали с высоты, бесславно прерывали жизнь. Третьи мычали, ползали по асфальту или полу. Бесстрастный молодой репортёр сообщал: «Неприглядную картину увидели сегодня жители городов по всему миру. Вирус безумия возник из неизвестного источника и поразил всех взрослых людей. Мы предполагаем, что сумасшествие ещё не охватило молодых людей в возрасте до двадцати пяти лет, но поразило всех, кто старше. Обезумели все: обычные работники и гениальные учёные. Некому найти средство от неизвестной болезни».

То, что мы увидели по визору, не полностью отражало правду. Восемнадцать лет назад отец рассказывал, что вспышка безумия распространялась постепенно, вспыхивала то в одном городе, то на следующий день – в другом; этот репортаж засняли, видимо, когда страшная болезнь охватила весь мир. В первую очередь вирус поразил двадцатипятилетних, затем – всех, кто старше. С тех пор мы живём вместе с идиотами, без малейшей надежды справиться с неизвестной болезнью, поскольку провалились все попытки молодых учёных разобраться в произошедшем.

Я резко поднялся с кровати, надел серую, полинявшую от времени футболку (новой одеждой разживались не все – однотипные костюмы нечасто изготавливали на автоматической фабрике), посмотрел на отражение в зеркале. Угловатое и бледное от постоянного беспокойства за родных лицо; русые волосы отросли до плеч – неохота стричь; тёмная бородка; глаза с необычными зрачками – синий цвет переходит в зелёный. И некрасивые морщины на лбу и щеках.

Мне двадцать четыре года. Не хочу терять разум. Почему отличаюсь от беззаботной молодёжи? Сказалось воспитание отца – когда он ещё не стал сумасшедшим, всегда твердил: «Не повтори, сынок, моей ошибки – я потратил время на развлечения, смирился и не искал способы справиться с безумием».

Я тяжело вздохнул, отбросил прочь воспоминания и отправился на работу – чтобы содержать родителей, нужны деньги. Да и сестра ждала ребёночка, потому я не любил, когда она, будучи на седьмом месяце, ночи просиживала за компьютером. Вообще терпеть не могу игры. Попробовал их на «вкус» лет в пять и забросил. Знакомые считают меня отсталым: у них почти все разговоры касаются игр. Мне плевать; они не задумываются о будущем. Похоже, не верят, что пройдёт несколько лет – и станут помешанными.

Мы с другом Михаилом работаем на фабрике по производству псевдопродуктов – ими питаются все. Что такое настоящая еда, мы знаем лишь благодаря визору и старым сериалам и передачам – новых никто не снимает, актёрское искусство вымерло. Молодёжь интересуют компьютерные игры, бесплатный интернет и вечерние безудержные тусовки. Последние я не посещаю – не по пути со странными людьми. Они дёргаются в безудержном ритме под оглушительную музыку. А если это верный путь к сумасшествию? Тогда не лишне уберечь себя от подобного «удовольствия».

Повседневная рутина поглощала меня полностью: работа на фабрике, забота о сестре и родителях, встречи с друзьями – всё это сливалось в нескончаемую вереницу дней, медленно и неотвратимо приближало к роковой дате. Все поневоле смирились, что обречены на безумие, да и не видели выхода из ситуации. Покинуть город, расстаться с привычным укладом – для меня и других людей подобная мысль сродни сумасшествию: не выживем за пределами привычного цивилизованного мира.

Поэтому мы с Михаилом – другом с соседней улицы – в очередной раз неохотно плелись на работу. Мелькнула мысль: даже не знаю, как произвожу псевдопродукты. Весь труд – встать возле угловатого аппарата высотой до плеч и нажимать соответствующие инструкции кнопки. Я выбирал продукт и сверялся с дисплеем, сколько различных ингредиентов осталось. Михаил рассказывал, что однажды подменял знакомого и загружал компоненты в другой прибор. Он недоумевал: почему рабочим толком не расскажут о тонкостях технологии? Если случится поломка, кто починит аппараты?

Тёмно-синие солнечные панели домов жадно впитывали утреннюю энергию светила. Чахлые деревья ещё не сбросили листву; люди в это время обычно собирали урожай – так показывали по визору. В передачах мы видели фрукты и овощи (подобные я производил на фабрике), но внешне куда более аппетитные.

Наш городок повсюду окружён лесом; никто не ходит вглубь чащи. Поговаривали, что посреди неё есть имение, где жители не обезумели – но никто не рисковал проверить это. Люди отвыкли путешествовать; ездить по дорогам не желали, ненужные старые машины годами ржавели на свалке близ города. Но в интернете американцы хвалились, что всё ещё наслаждаются экстремальными скоростями и рассекают по дорогам на автомобилях.

Всё, что крутили по визору, выглядело дико и непривычно; мы не хотели повторять прошлое. С раннего возраста дети вели слишком взрослую жизнь: торопились насладиться всеми возможными удовольствиями. Курс обучения сводился к рассказам ещё не сошедших с ума родителей плюс тому, что ребята изучали по визору или на мониторе компьютера. С трудом читать и считать, коряво писать – всё образование. А других детей, кого мамы родили в 23 или 24 года, воспитывали и́сорги – неотличимые от людей клоны со встроенными чипами, имплантатами и неизвестно, чем ещё. Рослые, худощавые, они внешне выглядят подобно обычным парням и девушкам – но в общении с лихвой выдают, что им чуждо всё человеческое. Их голоса – обычные, но все слова исорги произносят с металлическими, неживыми, механическими интонациями, без малейшего проявления чувств. «Няни» воспитывают детей с рождения или с трёх-четырёх лет. Они тоже не способны выражать эмоции.

К нам с сестрой, когда обезумел отец, на семь месяцев приставили клона, что мы сочли оскорбительным: они обычно воспитывают трёхлеток или присматривают за малышами в детдомах, если те остались без надзора родителей в возрасте одного-двух лет. Нам поневоле пришлось смириться и поблагодарить их – исорги вместо умалишённых взрослых поддерживают порядок и обеспечивают людей интернетом и ингредиентами для псевдопродуктов.

Не знаю, почему, но я не собирался ни жениться, ни заводить детей. Все говорили: «Чего медлишь? Не успеешь потомство оставить». Но я всё не решался найти себе пару; просто не хотел, чтобы дети вместо отца видели пускающего слюни идиота.

Мы с Михаилом пробрались сквозь извилистые улочки города к фабрике и на секунду остановились возле входа. Перед нелепой четырёхэтажной конструкцией с арками, портиками и никому не нужными балконами – подобные дома не раз мелькали по визору. Мне предлагали устроиться на работу по прокрутке старых передач и фильмов, но я не соглашался, считал этот труд ненужным. Да и кому понравится вставлять нелепые программы в эфир визора, популярного среди умалишённых взрослых?

На первом этаже фабрики сбоку от входа расположился магазин, где исорги продают всё, что мы изготовляем. На двери приклеили нелепое объявление:

АЛКОГОЛЬ И СПИРТОСОДЕРЖАЩУЮ ПРОДУКЦИЮ

РЕАЛИЗУЕМ ТОЛЬКО ЛИЦАМ ДО 25 ЛЕТ

– Смешно: думают, что взрослые смогут самостоятельно прийти в магазин и купить себе выпивку! – с ухмылкой сказал Михаил.

– Да они по дому еле передвигаются, что говорить о городе! – добавил я.

Возле входа в закрытый с утра магазин бубнили трое молодых алкашей, на вид не более двадцати лет. К выпивке, ненатуральной, как и все продукты, я относился настороженно и не пил.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Михаил отправился дальше, а я прошёл к закреплённой за мной установке. Три часа потрудился и домой – такой график у всех, неважно, где работаешь – на фабрике, в визор-студии или в другом месте. Каждый сотрудник имел право забрать себе часть произведённой им за смену продукции.

Сегодня я поработал ударно, потому под пристальным взором видеокамеры – лучше не брать лишнего – взял три псевдояблока для себя, захватил бананы для сестры, четыре батона и шесть сосисок для отца с матерью. Ольге их не давал: ждала ребёнка; вдобавок покрывалась аллергической сыпью, когда ела якобы «мясные» псевдопродукты (что такое мясо, мы толком не знали, никто не умел содержать животных и ухаживать за ними).

Михаил сказал, что задержится: хотел произвести побольше еды для братьев и сестёр. Ему тоже скоро исполнится двадцать пять лет. Друг надеялся, что родственники в благодарность за всё позаботятся о нём, когда лишится рассудка. Михаил смирился с тем, что обречён на сумасшествие.

Я посоветовал ему бороться с неизвестной болезнью во что бы то ни стало. Попрощался, сложил продукты в пластиковый пакет и отправился обратно домой. Троица всё ещё сидела на скамейке, невпопад распевала на всю улицу пьяными голосами похабную песенку. «Алкашня!» – подумал я и поспешил мимо них. Подобные личности всегда выбирали вечернюю двухчасовую смену, чтобы поменьше работать. Исорги часто вкалывали им отрезвляющие лекарства.

Прошёл сотню метров и почувствовал: на плечо опустилось что-то тяжёлое. Резко развернулся, увидел взмах чёрных крыльев птицы. Она слетела с меня и села на раскрошившийся от времени асфальт. «Ворон», – вспомнилось название из пособия, скачанного в интернете.

Странно… Обычно никто к нам в город не залетает – звери и птицы живут в лесу. Голуби, судя по фильмам с экрана визора, раньше в обилии водились в крупных поселениях, но в наши времена редко появлялись поблизости от людей – и никогда не клевали крошек псевдохлеба, рассыпанных щедрой мальчишеской рукой.

Мы торопились прожить всю человеческую судьбу за отведённые двадцать пять лет и позабыли, что такое природа. Огромный ворон матовыми глазами посматривал на меня, чудился неведомым и диким существом. Я наклонился к птице и спросил, не ожидая ответа:

– Зачем ты прилетел?

Ворон мягко клюнул меня по ладони, каркнул и встопорщил крылья. Он важно двинулся на когтистых лапах к лесу.

«Неужели хочет сказать – следуй за мной?» – растерянно подумал я. И через секунду, не отдавая отчёта, что делаю, двинулся за вороном робкими шагами. Лес приближался; я несмело посматривал на живую «изгородь» из деревьев и кустарников. Их названий толком и не знал!

Я ощутил голод и машинально достал яблоко. Откусил… и поморщился. Оно отвратительно горчило – наверное, сегодня поставили некачественные вкусозаменители. С отвращением выплюнул то, что разжевал. Я резко остановился. Ворон топтался на месте и топорщил крылья в нетерпении.

Поневоле я задумался: плохо, что подобные продукты едят люди – а ведь низкопробные заменители вкуса попадаются нередко. Зачем тружусь на фабрике, изготовляю подобную отраву? Чтобы прокормить сумасшедших родителей? Им без разницы, чем питаться. Чтобы дать пищу людям? А не станут ли они от ненатуральной еды ещё более сумасшедшими? И точно вредно есть подобные яблоки Ольге в ожидании ребёнка.

Я медленным движением потянулся к следующему фрукту. Достал, осторожно откусил… и выплюнул. С досады бросил на асфальт оба отвратительных яблока. «Ненатуральная пища точно вредна», – подумал я.

Вспомнился один случай. Однажды я наблюдал за мамой и заметил: не переключает канал целых полчаса – для неё рекорд. Заинтересовался, что показывают, и увидел передачу из архива местного телевидения. На экране женщина ходила по живописному саду среди плодовых деревьев – наши чахлые городские им не чета. Неуловимо знакомый голос мягко комментировал, объяснял, что женщина и её ныне покойный муж завели сад. Пятнадцать лет она ухаживает за деревьями и цветами, каждый год собирает немалый урожай. Крупными кадрами показали корзинки, где лежали аппетитные яблоки, сочные и крупные, красивей тех сморщенных, что выдавал прибор у нас на фабрике. Появилось желание немедленно залезть внутрь транслируемой картинки и попробовать их. Босоногий мальчонка с аппетитом поглощал крупные сливы – у мамы и у меня слюнки потекли!

…Я с кислой миной посмотрел на третье псевдояблоко. Оно наверняка невкусное. Несбыточное желание овладело мной: попробовать тех настоящих яблок, что собирали женщина с сыном. Если передача, судя по титрам, из местного архива, то сад рядом.

Ворон двинулся к лесу. Я отбросил в сторону пакет с псевдопродуктами. Решимость овладела мной. В голове завертелись мысли: «Хватит слишком взрослой жизни! Не стану идиотом! И хочу попробовать настоящие продукты… Найду тот сад! Если отыщу его, то вернусь к Ольге. Угощу её настоящими фруктами, а не теми поддельными, что изготовляю на фабрике!»

Отринул страх и вступил вслед за вороном под полог леса. Природа встретила удивительными трелями птах и мягким шелестом ветра в кронах деревьев. Улыбнулся этому и пошёл за птицей – подарком судьбы. «В этом спасенье: возможно, там не лишусь рассудка. И главное – найду сад и узнаю о настоящей детской жизни», – подумал я.

Чем дальше следовал за вороном в лесные дебри, тем больше сомневался. Энтузиазм постепенно ослабевал. Оглянулся мельком и не увидел пути обратно в город – деревья и кусты загораживали обзор. Что, если заблужусь и пропаду в настоящем лесу? Но эту мысль перебила другая: а какая разница, где пропадать, если в городе обречён на безумие?

Я встрепенулся и, не оглядываясь, пошёл за странным вороном.

Владимир. Запись № 1. Центр автоматического слежения

Я – совершенство; венец эволюции, будущее человечества. Мой мозг обрабатывает секстиллион операций в секунду. Не нуждаюсь в воде, пище, сне и прочем, что требовалось когда-то человеческому телу. Прошло более двадцати лет со дня, когда я шагнул на ступень выше, чем любой homo sapiens. Когда началось массовое сумасшествие, мне, ведущему специалисту в области IT-технологий, предложили участие в уникальном опыте: тело человека лишили естественных потребностей, а взамен подключили к обширной сети управления исоргами и компьютерами.

В меня вживлены тысячи проводов и сотни дополнительных нервных окончаний, необходимых, чтобы связываться с неживыми объектами сети. Я – единственный из участников в России, кто приспособился к новым условиям и трансформировал тело и разум, чтобы эффективно взаимодействовать с «подчинёнными». Я – огромной живой сервер, обеспечиваю работу всех веб-модулей (компактных зданий с единственной комнатой для одного-двух человек, с бесперебойным доступом в интернет) и городов сумасшедших на территории бывшей России. Во мне – все знания планеты о прошлом и настоящем.

Другие люди-сервера отвечают за руководство подчинёнными в разных странах. Они контактируют со мной в рабочих целях – нам неведомо простое человеческое общение, полное мусора ненужных фраз и эмоций. Последние мы желаем подавить окончательно, но порою способны на проявление надоедливых и мешающих чувств.

Моё практически бессмертное тело (оно подпитывается специальными сыворотками, а не поддельными «противосмертными» порошками) покоится в обширном подземном помещении – Центре автоматического слежения. Здесь работают техники – те, кого постигла неудача в опыте. Они следят за моделями исоргов, за состоянием и обслуживанием компьютеров. Но люди несовершенны, ибо нуждаются в еде и воде. Чтобы сотрудники Центра не обезумели от постоянной работы под землёй и напряжённого образа жизни, их снабжают и натуральной пищей. Продукты нам поставляют согласно договору с Независимыми Территориями – регионами, где люди трудятся на собственной земле, выращивают урожай и отдают десятину хозяевам планеты – миллиардерам. Они построили Центры по всему миру.

Бог и кумир всех исоргов и техников – я, Владимир. Один из работников назвал меня Крестителем. Это имя получил за приобщение их к новой «религии» – вере в непобедимость и превосходство компьютерных технологий. Все иные мистические предрассудки и воззрения мы, представители искусственного разума, отбросили как ненужный пережиток.

Я обрабатываю и распределяю проходящую через мозг информацию, изучаю историю Земли и веду записи – если другой человек решится на повторное испытание и пожелает стать мне подобным, они пригодятся.

Сегодня из всей массы сигналов я выделил красный огонёк тревоги в районе города 33 – чуждая и непонятная мне энергия проникла туда и увлекла за собой одного из «обречённых», как я назвал всех людей, что вскоре обезумеют. На камерах слежения энергия отображалась линиями светло-серых помех вокруг ворона.

Инструкции чётко гласили: телепортировать исорга с заданием уничтожить чужую энергию и следить за «обречённым». Не задумываясь, отдал приказ и переключился на обеспечение информацией группы исоргов-воспитателей в городе 94. Я параллельно анализировал структуру чуждой энергии, что проникла в запретную зону. Подобное случалось не впервые и всегда кончалось попыткой освободить одного из «обречённых». Точками активности стали города 33 и 40, недалеко друг от друга посреди бывшей Центральной России.

Идея обезличить населённые пункты, присвоить цифровые названия пришла ко мне много лет назад. Это значительно упрощало работу, если города имели одинаковые или похожие названия. Предложение сделать так в Америке и Бразилии не прижилось. Замечу: понятие «страна» стало условным и обозначает территорию, где раньше располагалось то или иное государство. Да, двадцать дерзких молодых людей создали мировое правительство, но не имеют ничего общего с настоящими владыками Земли.

Вернёмся к загадочной энергии. Я должен найти место, откуда она исходит – и тогда кто-то столкнётся со всей технологичной мощью, доступной мне, крестителю заблудших людей. Отмечу, что исорги докладывали о появлении странной женщины со способностью телепортироваться. По внешнему описанию она похожа на одну из моделей, незарегистрированных у меня на сервере. Подобные ей использовались хозяевами Земли для личных нужд. Поэтому я считал, что она не имеет отношения к чуждой энергии, но ошибался. Вдобавок, откуда взялась женщина, не удалось вычислить, это вызвало ненужные эмоции – ярость и раздражение. Я постарался от них избавиться.

Вывод прост: неизвестные позаботились скрыть своё местонахождение, следовательно, я где-то просчитался. Лет девять назад позволял себе ошибки, в частности, пропустил в число разрешённых для показа по визору фильм, где рассказывали о прекрасной жизни в прошлом, когда людьми не управлял принцип «развлекайся, пока разумный». Интернет – величайшее средство массовой дезинформации для промывки мозгов. Создать неправильный образ жизни для молодёжи – эту важную задачу одной из первых поставили каждому живому серверу. Я убирал из сети всю информацию, что вела к бунту – фильмы и данные о мятежах, стремлении к свободе – и вместо них популяризовал видеоролики про молодых людей, кто радовался победам в компьютерных играх, болтовне в чатах, безудержным танцам в клубах. Самым востребованным стал формат «бездумного тик-тока».

Я приказал группе техников Центра отслеживать ситуацию в городе 33 и передавать мне всю информацию для дальнейшей обработки. Верные помощники подключились к чипу в мозгу отправленного исорга. Вскоре я получу порцию новой информации; следует обращать внимание на каждый подобный случай.

За эту минуту успел немало: проконтролировал деятельность людей Центра и всех исоргов, неважно, рядом они или за тысячи километров; мгновенно обработал все действия в подконтрольных мне сетевых играх и интернет-сайтах; проанализировал состояние жильцов веб-модулей и выдал им рекомендации и статистику. Да, увы, девять лет назад один человек сбежал из модуля. Больше не допущу ошибок! Его не нашли – веб-зоны находятся в густых лесах на территории Сибири и Дальнего Востока. Встроенный в человека чип отвечал за блокировку памяти и слежку, но сломался.

С того дня единственная лазейка из модуля наружу полностью заблокирована мной, а чипы производятся высококачественные и контролируются. Никому не сбежать.

Я продолжу записи, когда узнаю подробнее о неизвестной энергии. Цель всех исоргов и живых серверов – устранять всё чуждое и доказывать превосходство искусственного интеллекта над человеческим.