Kitobni o'qish: «Принцы и нищая, или Золушка на двоих», sahifa 5

Глава 9

Гостиная хозяина была действительно хороша. Приятная расслабляющая обстановка. Столик с креслами для гостей были расположены так, что удобно наблюдать за уличной суетой в большие окна, но самих отдыхающих не видно.

Бормиас резким движением отодвинул кресло для Евы, они устроились за столиком.

…И вот, снова! Он совершал все галантные жесты совершенно не так, как другие. Казалось, он делает это не потому, что так принято обращаться с дамами, а потому, что искренне считает Еву беззащитной хрупкой девушкой, о которой он, сильный мужчина, должен заботиться. Вдруг стул окажется неподъемной тяжестью для нее…

Необычно. И приятно.

Та же девушка, что пыталась обслужить Еву, во мгновение ока принесла горячий коколад. Это блюдо, которым Грайнор недавно «соблазнял» Еву, готовили как в виде плотных плиток-сладостей, так и в виде напитка, в котором красиво сочетались сладость и горечь. Бормиас махнул, распоряжаясь оставить их с Евой наедине, и хозяин с девушкой испарились.

На самом деле такой «полдник» наедине с малознакомым мужчиной считался не очень приличным, Ева могла бы легко отказаться. Но раз уж все так сложилось… К тому же принца оправдывал его статус. Приглашения могущественных особ не принято отвергать.

– Выпейте горячего коколада, – весьма властным тоном сказал Бормиас. – Он придаст вам сил и успокоит. И скажите мне, матти Ева, вы давно в столице?

Ева опустила глаза. Как же ей не хотелось лгать этому принцу! Но другого выхода она не видела. Несмотря на то, что ей было очень комфортно в его присутствии, она понимала, что эта беседа – как хождение по лезвию ножа. Ей нужно убедить его, что она только что приехала, поэтому ничего не знает. И если встанет вопрос – еще нигде не живет…

– Сегодня, ваше… матер Бормиас. Отец счел, что мне пора посмотреть столицу, дал мне людей, и я отправилась в путь…

– Сегодня?! – рассмеялся Бормиас. – Как это по-женски: приехать и сразу отправиться в магазин. Впрочем, неважно. Где вы остановились, Ева?

– Я планировала остановиться в гостинице, пока мои люди арендуют для меня особняк. Отец счел, что будет лучше, если я сама выберу жилье на время пребывания в столице, поэтому не снял для меня жилье заранее.

– Вот как! – чуть помрачнел Бормиас. – Знаете, Ева… Я ведь могу вас так называть? Осмелюсь спросить, сколько вам лет…

В лице принца мелькнула тревога. Он понимал, что задает совершенно некорректный вопрос. Но, видимо, природная прямота взяла верх.

– Двадцать, ваше высочество.

– Я более чем на десять лет вас старше. Думаю, вы можете простить мне обращение по имени. Хорошо?

– Разумеется, ва…

– Мы договорились – Бормиас или хотя бы «матер Бормиас». По крайней мере сегодня. Так вот, Ева, я нахожу поведение вашего батюшки безответственным. Немедленно распоряжусь, чтобы для вас подобрали особняк недалеко от… королевского дворца. Я бы предложил вам остановиться пока что у меня. Но, опасаюсь, вы сочтете это бестактностью. А пресса устроит скандал, вредный для вашей… нашей репутации. Даже у вояки вроде меня хватает ума, чтобы понимать это. Итак, Ева, как только мы поговорим, я провожу вас в гостиницу, прослежу, чтобы вас поселили в самый лучший номер. А к завтрашнему дню мои люди представят вам список особняков, достойных для аренды. Я не покажусь слишком навязчивым, если предложу вам свое общество, когда вы будете смотреть их и выбирать?

– Но, ваше… матер Бормиар, у вас, должно быть, столько дел… Я слышала вы всегда заняты на учениях и…

Бормиас поднял руку останавливающих жестом – очень похоже на брата. А Еве подумалось, интересно, кто из них перенял у другого это движение…

И вообще. Братья вообще-то стоят друг друга.

Один (младший) – интриган, каких мало. А другой (старший) – привык командовать всем и всеми. Принимает решение за малознакомых людей и навязывает им свою волю.

Впрочем… Ева не могла сказать, что ей неприятно то, как он взял на себя ответственность за нее. Это было так надежно. Словно у нее внезапно появился кто-то, на кого можно положиться.

К тому же заселение в гостиницу решало множество проблем. Может быть, даже удастся объяснить Грайнору, почему она именно так говорила с Бормиасом и навела его именно на такие решения.

Ева даже выдохнула. Теперь, когда есть какой-то план действий, она может насладиться общением со старшим принцем.

Словно в подтверждение ее мыслей про «ответственность», Бормиас сказал:

– Я чувствую за вас ответственность. Ведь вы ничего не знаете в городе. Буду рад показать вам столицу… К тому же вас напугал преступник. А в том, что у нас по-прежнему жива столь наглая преступность, есть и моя вина, как государственного мужа. Мы поступим именно так, Ева. Прошу вас теперь, расскажите мне откуда вы приехали… Я почти ничего не знаю про ваш маркизат. Кажется, ваш батюшка последний раз был при дворе, когда я был ребенком, а вы еще не родились.

И все же… подумала Ева, все не так уж хорошо. Бормиаса очень быстро становится очень много. Он явно готов взять быка за рога. То есть начать ухаживать за незнакомкой. А значит, все произойдет намного раньше.

И принести свою жертву ей тоже придется раньше, чем планировала.

А она так хотела еще пожить…

Так хотела.

А этому мужчине напротив невдомек, что в итоге она собирается даже отдать свою жизнь ради его блага.

* * *

Ева чувствовала себя очень странно, когда ехала в гостиницу в сопровождении принца Бормиаса.

В карету загрузили все выбранные ею товары. Правда, теперь Ева не могла сообразить, как передать Карии шаль, служанке шляпку, а Грайнору – золоченую табакерку.

Удивительно, жизнь сделала такой поворот, а она только и волнуется, как подарить только что купленные подарки! Хотя вопрос, как связаться с Грайнором, действительно был, пожалуй, чуть ли не самым главным.

Она с Трандиром сидела в карете, а старший принц, предпочитавший передвигаться везде верхом, ехал поблизости. Ева видела его в окно, он порой наклонялся ближе, чтобы сделать какое-нибудь замечание. Например, указать Еве на историческое здание, мимо которого они проезжали.

Очень странно ехать с эскортом в лице наследника престола!

Ева искренне смущалась, а порой просто не знала, куда деться, когда замечала, что прохожие узнают Бормиаса, кланяются ему и недоуменно смотрят на сопровождаемую им карету. Пытаются заглянуть внутрь, чтобы понять, что за сокровище охраняет старший принц.

Дождавшись, когда Бормиас отъедет подальше, Трандир наклонился к Еве и тихонько произнес:

– Я отправил одного из лакеев к его высочеству Грайнору. Он расскажет обо всем, что произошло. Думаю, его высочество даст нам распоряжения, что делать дальше.

Слава Богу, подумала Ева. У нее немного отлегло. Ведь ссориться с Грайнором – преждевременно. А узнав, что она оказалась в руках Бормиаса, может счесть, что Ева уже предала его.

– Благодарю, Трандир. Будем ждать вестей от его высочества…

– Знаете, вы теперь разговариваете, как настоящая маркиза, – вдруг тонко улыбнулся Трандир. – Если мне придется и дальше служить вам, я буду рад.

А Еве подумалось, что с тех пор, как она покинула дворец Грайнора, совсем забыла хотя бы изредка строить из себя простолюдинку. Как-то возможности для этого не было! И, кстати, Трандир в этом вопросе может оказаться куда проницательнее обоих принцев и Карии!

– Неплохо для провинциальной служанки?! – лукаво и неизящно спросила она у Трандира. Хотела даже дружески ударить его по плечу, но врожденное чувство такта не позволило. Она просто не могла опуститься до подобного!

– Очень хорошо, – снова улыбнулся Трандир и опять наклонился к ней, произнес шепотом: – Не волнуйтесь, матти. Я в любом случае сохраню вашу тайну…

– Что? – глаза Евы широко раскрылись от страха.

Она инстинктивно выглянула в окно, выискивая фигуру Бормиаса на коне – словно бы в поисках защиты.

Трандир уже все понял? На свете уже есть человек, знающий ее истинный секрет?

– Какую тайну? – испуганно спросила Ева.

– Вашу тайну, – успокаивающе сказал Трандир. – Даже, если принц Бормиас узнает меня и начнет допрашивать, я не раскрою, что вы ненастоящая маркиза.

У Евы отлегло. Захотелось плакать от облегчения.

Вообще потрясений в тот день было достаточно! Сколько можно! Вот надо же было старому слуге такое ляпнуть, что у нее сердце чуть не разорвалось от страха.

– Спасибо, Трандир. Вы очень верны своему хозяину, – похвалила его Ева.

Но потрясения на этом, увы, не закончились…

Гостиница, выбранная Бормиасом, была не самой шикарной в городе, но одной из лучших. По его словам, именно здесь наиболее комфортные условия и еще… близко до особняка самого Бормиаса.

Ведь уже завтра утром он приедет, чтобы помочь Еве выбрать особняк под аренду. И вообще собирается показать ей столицу. Ведь у Евы нет родственников в городе, он просто обязан быть ее гидом…

К счастью, возле гостиницы почти никого не было, Ева вышла, опираясь на руку старшего принца, и увидела огромное здание в стиле ретро с лоджиями, эркерами и статуями.

– Ева, а где ваш багаж и личная камеристка? – тут же с интересом спросил принц, не желая отпустить ее руку.

В его голосе не было нехороших подозрений, но Ева ощутила себя, как на допросе у инквизитора.

А принц смотрел на нее сверху вниз да так и держал ее кисть. Даже мягко поглаживал большим пальцем – как будто машинально.

– Ваше высоче…. Матер Бормиас, – Ева осторожно потянула руку на себя, он удивленно поглядел на свои ладони и отпустил.

Наверно вояка не в состоянии думать о таких деталях, а Ева понимала, что если их увидят держащимися за руку, то слухи просто захлестнут столицу, как цунами.

Это преждевременно. А еще Еве казалось, что за слишком быстрое сближение Грайнор ее по головке не погладит…

– Простите… – растерянно сказал Бормиас по поводу ее руки. Но про служанку и багаж не забыл. Его голос снова стал голосом боевого командира: – Так где они, Ева?

– Они приедут позже… – только и нашлась Ева. – Мы следовали налегке…

– Ваш батюшка просто невероятно неосмотрителен! Если я когда-нибудь встречу его – подробно объясню, что подобную самостоятельность полезно воспитывать в мужчинах, а не в юных нежных девушках! – досадливо поморщился Бормиас. – Слуга, распорядитесь, чтобы послали за вещами и служанкой! Пойдемте, Ева, я должен быть уверен, что вам выделили лучший номер! И дали приличную временную служанку…

Он действительно проследил… Так проследил, что Ева опять не знала куда деться от смущения!

Конечно, при появлении наследника престола все в гостинице забегали. Несколько раз уточнили, требуется ли номер для его высочества и дамы или только для дамы. Показали несколько номеров, Ева даже устала ходить смотреть их. А главное, все так многозначительно на нее поглядывали! Словно что-то знали.

Вернее, словно были полностью уверены, что она – неизвестно откуда взявшаяся фаворитка (а попросту – наложница) старшего принца.

– Этот, – наконец сказал Бормиас, а Ева выдохнула.

Может быть, ей, наконец, можно будет расслабиться? Хоть ненадолго! Ведь не пойдет же Бормиас заселяться с ней.

Конечно, этого он не сделал. При всей своей прямоте и непринужденности так рисковать репутацией Евы он не стал.

Лишь взял ее руку для поцелуя, опять задержал дольше положенного, чем заставил Еву смущаться по-настоящему. Это заботливое нежное касание было и ласковым, и жадным… Он всей кожей ощущала, как принца влечет к ней.

Не так, как Грайнора! Чище. Лучше. Со всей отдачей души… И в ней в ответ что-то возникает. Ева пока не могла понять, что именно, ей просто было не до того.

Но точно возникает. Слабый, нежный отклик.

Впрочем, и младший принц вызывает в ней странные чувства. Он – как острая специя, делающая блюдо по-настоящему вкусным… Легко сжечь язык, но без нее все будет пресным.

Бормиас долго задумчиво смотрел на Еву. Потом извинился, что злоупотребляет вниманием усталой путешественницы, поклонился и… ушел, стуча каблуками.

Ева смотрела ему вслед и больше всего на свете ей хотелось догнать его, признаться во всем. И пусть этот заботливый принц делает с ней, что захочет. Как угодно накажет.

Или воспользуется тем, из-за чего она вечно в бегах.

* * *

Ева не знала, что, вернувшись по делам в гарнизон, принц Бормиас вызывал доверенного человека.

– Тайп, выясни все про маркизу Евелину Гуадор из… маркизата… Все, что сможешь.

– Простите, ваше высочество, в чем подозревается указанная маркиза?

– Да ни в чем, болван! – рявкнул Бормиас. – Просто отправь кого-нибудь к ее родителям. Я хочу знать о ней все – что любит, чем занимается, какие у нее любимые цветы… Не знаю, как, но вызнайте это все. Найдите ее подруг, пусть расскажут…

– Простите, ваше высочество, а вы знакомы с этой девушкой?

– Да, Тайп, проклятье, знаком!

– Так извините, ваше высочество, может быть легче спросить у нее самой? – осторожно продолжил Тайп.

– Послушай, Тайп, – принц навис над ним. – Разумеется, я могу это все спросить. Но я, проклятье, много лет не имел дела с такими девушками. И я не умею ухаживать за девицами. Мне нужно делать ей сюрпризы, дарить подарки. Я хочу знать, что она любит!

Тайп обреченно вздохнул.

– Как скоро я должен раздобыть эти сведения государственной важности, ваше высочество?

– Оставь свои шутки, Тайп. К завтрашнему утру!

– Прошу прошения, ваше высочество… Боюсь, вы требуете невозможного… Туда ехать целую ночь.

– Хорошо, – смилостивился принц. – Значит, к завтрашнему вечеру.

– Сделаю все возможное, ваше высочество… Только, боюсь, мне потребуются средства…

– Хитрая бестия! – Бормиас рассмеялся и достал кошелек с деньгами.

* * *

Уфф! Ева, наконец, выдохнула. Может быть, у нее будет полдня, чтобы прийти в себя. И хотя бы немного подумать, разобраться в своих чувствах и мыслях.

Конечно, Трандир и лакеи развели бурную активность по заселению в гостиницу. Срочно и тайно из особняка принца привезли личную служанку Евы и ее гардероб. С этого момента хозяйственными вопросами занималась уже Света.

Но так или иначе, Ева сделала все, чтобы уединиться. Велела Свете не тревожить ее без повода, отправила Трандира домой – чтобы переговорил с Грайнором лично. Охранников оставили в прихожей, заказали им обед, и они больше не мозолили глаза.

И Ева заперлась в своей гостиничной спальне. Здесь, конечно, было прекрасно. Очень комфортная постель, уютные светильники, всякие столики и креслица, зеркала, чтобы господа могли отдыхать на свое усмотрение. Но после жизни в доме Грайнора обстановка казалась Еве чужой. Странно, но она успела быстро привыкнуть к особняку, на который в бытность нищенкой смотрела издалека и сравнивала с новогодней елкой.

А еще… Она хотела и боялась встречи с Грайнором.

Опять же – очень странно – но за этот день она успела соскучиться по нему. Особенно после их удивительной ночи, когда он кинулся успокаивать ее. По-своему, с насмешками и своеобразными шуточками, но… вполне душевно. И как они встретятся теперь?

Не будет ли младший принц рвать и метать, что все происходит раньше, чем он планировал?! Вроде бы и сам хотел уже приступать к «операции».

И вообще, увидит ли она его еще… Ведь теперь, похоже, все ее время будет принадлежать Бормиасу. И встречаться тайно с младшим принцем может оказаться большой проблемой…

Ева улыбнулась, утирая слезы при воспоминании о том, как Грайнор успокаивал ее. Забавный… Циничное чудовище и такой… мальчишка. Он ведь смешил ее тогда, как мальчик может смешить девочку, когда та разревелась!

И сейчас Ева тоже не могла не плакать. Страшное напряжение, которое, оказывается, никуда не ушло, выливалось наружу.

…А потом вдруг начало вспоминаться, как решительно Бормиас взялся заботиться о ней. Это тоже было совершенно необыкновенное ощущение. Его сильные руки, жадно сжимающие ее кисть, чуть нерешительный взгляд, искреннее восхищение… Это трогало душу, вызывая благодарность и что-то сладкое, золотистое. Непрошенное, в сущности.

Эти воспоминания успокаивали, словно бы обволакивали ее теплым облаком.

Эх, если бы она могла отдаться этому облаку… Ведь у них со старшим принцем действительно что-то могло бы получиться! Обидно до слез, что этот прекрасный замок из песка рухнет! И уже достаточно скоро.

Ева снова грустно улыбнулась, достала платочек и вытерла слезы.

Да, теперь ее защищает не один, а два принца. Но борьба за существование никуда не делась. Стоило ей на мгновение остаться одной – и он был тут, как тут. Значит, он действительно в столице и следит за ней.

И воспользуется ситуацией, как только сможет. А значит, ей совсем нельзя оставаться одной! Даже в магазины ей следует заходить с охраной.

Ева поежилась. Во время общения с Бормиасом она гнала мысли о нем и страшной встрече в магазине. Будет думать об этом – и не сможет общаться со старшим принцем. Да и с младшим не сможет!

Нужно сжать зубы и загнать страх как можно глубже внутрь себя.

К тому же ощущение присутствия Бормиаса – пусть не здесь, не рядом с ней, но в ее жизни – словно бы защищало ее, ослабляло привычный ужас.

Ева встала, подошла к окну, посмотрела на уличную суету. Это все снова ее жизнь. Она будет играть роль, навязанную Грайнором, пока… Пока не сочтет нужным отыграть уже свою партию.

Отперла дверь, велела Свете приготовить ей новое платье. Заказала обед себе и служанке. Остаток дня Ева заставляла себя отдыхать. Ведь силы ей точно понадобятся!

Да и выглядеть она теперь всегда должна просто прекрасно, никаких синяков под глазами. Маркиза Гуадор – жизнерадостное беззаботное существо. Такой она и должна стать.

Глава 10

Когда стемнело, вернулся озабоченный Трандир,

– Матти Ева, собирайтесь, – он протянул ей плащ простолюдинки. – Его высочество Грайнор велел привезти вас к нему. Выйдем через черный ход.

Сердце Евы забилось в тревоге. Она чувствовала, что… Грайнор очень зол. Ее ждет непростая встреча.

Просто ощущала через пространство, как младший принц сердитым злым взглядом буравит воздух перед собой. И ниточки этой злости тянутся к ней.

К особняку Грайнора они приехали в повозке «поставщика продуктов» – на таких поставляли еду, причем обычно ночью. Ну да, подумала Ева. Все правильно. Если бы Грайнор приехал к ней сам, то его вполне мог бы узнать любой человек в гостинице, если, не дай Бог, увидит.

Но все равно в распоряжении на ночь глядя ехать к нему Еве чудилось желание наказать ее. Может быть – даже унизить

Непонятно за что! Она ведь не виновата!

Когда приехали и вошли через задний ход, Ева кусала губы от волнения.

– Его высочество ждет вас в… своей спальне, – аккуратно сообщил Трандир.

Ева закусила губу уже почти до крови. Что это значит? Хочет подтвердить перед своими людьми ее статус наложницы? Или что?!

На подгибающихся ногах она вошла туда, где еще никогда не была. Дверь сама открылась, когда они приблизились.

Грайнор был в простых облегающих брюках и белой рубашке на распашку – как в предыдущую ночь, когда ворвался в ее спальню.

Сейчас Еве казалось, с того момента прошла целая вечность…

Принц махнул рукой, чтобы Трандир с охраной убирались и поглядел на Еву горячим жалящим взглядом. Ева не знала, что делать.

Ей казалось, что сейчас ее будут пороть, как проштрафившегося ребенка. Она лишь молча сделала книксен, опустив лицо.

– Что, Ева, удивлена, что я позвал тебя сюда? – жестко и насмешливо спросил Грайнор.

Да, он и верно был зол! Она не зря предчувствовала это.

– Да, ваше высочество, необычное место для приема.

– А что ты хотела? Теперь мы можем видеться лишь по ночам, перед сном. А время перед сном все нормальные люди проводят в своей спальне. Тебе придется привыкнуть. Только так мы и сможем видеться.

– Но это… компрометирует меня! – вырвалось у Евы.

– Компрометирует?! – издевательски повторил за ней Грайнор. В два шага оказался рядом и цепко приподнял ее лицо за подбородок. И тут… Ева ощутила слабый, но явный запах алкоголя. Он что, пьян?! Это совсем опасно! Ева знала, что пьяные мужчины способны на самые нелицеприятные поступки. – Смотри на меня, Ева. Ты давно уже скомпрометирована, – почему-то облизав губы, жестко сказал он, разглядывая ее глаза, рот, шею. Ева ощутила, как лицо начинает заливать краска – то ли смущения, то ли гнева. – Ты – девчонка, которую я вытащил из помойки. И ты числишься тут моей подстилкой. Помнишь об этом?

– Благодарю, что вы напомнили мне о моей роли! – ответила Ева. Ей захотелось размахнуться и залепить ему пощечину. – Сложно забыть, если тебя посреди ночи привозят в спальню, как последнюю шлюху.

– Ха! – принц резко отпустил ее подбородок и вдруг рассмеялся – не весело, но и не зло. Видимо, ее фраза про «шлюху» переключила его на другой лад. – Шлюху? В своей новой роли ты и слов таких знать не должна… Ладно, Ева. Да, я немного выпил. И, да, я хотел напомнить тебе, кто ты на самом деле. А то… Тебе ведь понравился Бормиас? – он испытующе посмотрел на нее.

– Да, очень, – прямо глядя на него, ответила Ева. – Ваш брат – надежный, благородный человек.

– Ну конечно! – усмехнулся Грайнор. – Он весьма… благороден. Только не находишь, что… простоват? Тебе не было с ним скучно?

– Нет, ваше высочество. Он просто не такой, как вы. Он прямой и честный.

– А я, разумеется, лживая сволочь? – снова рассмеялся принц. – Видишь, Ева, теперь и ты напомнила мне, кто я есть. Весьма дипломатично напомнила. Впрочем, я и так прекрасно знаю, кто я и какой я. Ну так что, – он снова глядел на нее, как инквизитор. – Ты уже придумала, как будешь предавать меня, раз уж все пошло не по сценарию, и наш великодушный наследник престола даже собирается снять тебе особняк? Помнишь, я предупреждал тебя…

– Нет, ваше высочество. Я знаю, что вы разотрете меня в порошок, если я откроюсь Бормиасу…

– Бормиасу?! – перебил ее Грайнор. – Ты уже так его называешь? Что же… тогда изволь и меня величать Граем. Давай, Ева, скажи: «Грай, ты пьяная свинья, я тебе ненавижу!».

– Я не осмелюсь, ваше высочество, – Ева опустила глаза. Выдохнула. Все же Грайнор действительно пьян. И она может только попробовать успокоить это чудовище, ведь если воевать – она с гарантией проиграет. – Простите, но я не понимаю, почему вы так тревожитесь. Да, все произойдет раньше, чем мы планировали. Но я обещаю – я больше не позволю себе никаких низких манер. Буду вести себя наилучшим образом. Все произойдет, как вы планировали – просто раньше. В чем я виновата, ваше высочество? Что вам не нравится?

Мгновение Грайнор смотрел на нее своим странным взглядом – одновременно колючим, и в то же время – горячим. Потом вдруг снова сделал шаг к ней. Стремительный, сильный, как человек прыгающий в пропасть.

– Да потому что я не хочу отдавать тебя ему! – каким-то странным хриплым голосом сказал он. – Проклятье, но я ревную свою марионетку!

Дальше Ева ничего не успела…

Сильные руки принца обхватили ее, прижали к его телу так, что, казалось, хрустнули кости.

Горячие губы накрыли ее губы – как будто коршун спикировал и схватил жертву.

Это было словно Еву подхватил смерч. Она просто ничего не могла сделать. Принц полностью обездвижил ее и целовал… Влажно, глубоко, жадно. Его руки бродили по ее спине, сминали ткань платья.

Сердце Евы колотилось, как бешеное, она дергалась в его руках, как птица в силках – бесполезно…

Но это не было ужасно!

В этом было даже что-то приятное. Очень пугающее, но приятное. И запах алкоголя словно растворился, исчез.

Прежде Еву целовал только он. И это было невыносимо. Холодные скользкие губы, которые с вожделением облизывали ее рот, припадали к шее – и Еве казалось, что ее ужалила змея.

У принца же губы были горячие. И эта страсть… она была такая молодая, такая сильная, такая…

Ева не начала отвечать на поцелуй. Но в какой-то момент перестала вырываться. На границе сознания ей казалось, что сопротивление лишь больше будоражит Грайнора. И если не «сдаться» – то он может зайти как угодно далеко.

Он продолжил сжимать ее в объятиях, когда поцелуй пошел на спад. Одна его рука властно легла Еве на щеку.

– Да, я хочу, чтобы ты была моей, Ева, понимаешь? Хочу, чтобы ты оставалась в моем доме… – хрипло сказал он ей в губы. – И разве ты не осознаешь? Бормиас всегда будет видеть в тебе свою Ему. А меня влечет к тебе… такой, как ты есть.

– Ваша высочество, отпустите. Вам нужно протрезветь…

– Я достаточно трезв, чтобы расставить все по местам. По тем местам, на которых все должно быть! – ответил он, вновь наклоняясь к ее губам.

Нет, ну нельзя же так! Неужели он сейчас просто возьмет ее, как игрушку? Присвоит, сделает наложницей по-настоящему?! И она станет… просто шлюхой младшего принца.

Более того – шлюхой, которую взяли насильно.

Его хватка стала немного слабее, и Ева в отчаянье протянула руку назад… Пошарила, кажется, там был столик с графином…

Из последних сил Ева схватилась за ручку и… рывком подняла его.

Вода брызнула, окатив голову и лицо Грайнора, попала на волосы Евы.

Принц резко отпустил ее.

– Проклятье, Ева, что это?

– Вам нужно охладиться и протрезветь. Чтобы потом не жалеть о содеянном! – жестко сказала Ева.

А какая-то крошечная, порочная часть нее тут же пожалела, что она больше не в его объятиях…

Грайнор бросил на нее гневный взгляд, потом резко отвернулся, оперся руками о столик и постоял так, наверно, с минуту. Затем бросил:

– Жди меня здесь, – и быстро пошел в сторону двери в дальнем конце спальни, видимо, ванной.

Его не было не больше пары минут. Но за это время Ева успела подумать кучу противоречивых вещей. Например, что ей следует бежать прямо сейчас. Или, напротив – нельзя, ведь все равно поймают, и принц будет разгневан еще сильнее.

А когда принц вернулся, он был еще мокрее. Явно намочил волосы и лицо, чтобы охладиться.

На его лице застыла циничная улыбка.

– Ты права, – коротко сказал он. – Ты не стоишь того, чтобы ради тебя отказаться от престола. Никто не стоит.

Это была циничная, жесткая фраза. Фраза, призванная унизить, поставить на место. Но Ева услышала ее и… начала осознавать.

До этого она почему-то была уверена, что принц хочет взять ее, сделать своей наложницей, но не отказаться от планов по женитьбе Бормиаса на ней. Просто была слишком ошарашена всем и не поняла сразу, что именно имел в виду принц.

А он, оказывается… хотел сделать ее своей любовницей, отказавшись от планов по смещению Бормиаса с «должности» наследника престола! Полностью отказавшись… Конечно, ей ни на секунду не пришло в голову, что Грайнор может захотеть сам жениться на ней, но он был готов бросить свою задумку ради того, чтобы сохранить Еву рядом с собой!

Это… было странно. Ошарашивало. Это было, как пощечина.

Неужели она настолько запала в душу младшему принцу?

Или просто ревность, замешанная на соперничестве со старшим братом, которого так любят в народе?!

Ева растерянно подвинула себе стул и, не спрашивая разрешения, села. Мысли метались в голове, она просто не знала, что сделать или сказать. Даже не хотелось парировать жесткую фразу принца.

Получается… Она совершенно не хотела становиться наложницей Грайнора. Это грязно… Ее старая часть, воскресшая в последнее время, сопротивлялась самому намеку на это. Но, если подумать здраво, это решило бы все проблемы. Па крайней мере – многие.

Бормиаса никто не обидел бы, ему не пришлось бы переживать из-за обмана. Он стал бы королем.

Грайнор… натешился бы с Евой. Потом дал бы ей средства, и она опять отправилась бы в бега. А может, он обеспечил бы ее на всю жизнь и в этом случае.

Оставалось бы только оставаться неузнанной, не попасться ему… И никто бы не пострадал!

Да, это все низко, ужасно, но, по сути, так было бы лучше для всех.

Ева была очень далека от мысли, чтобы сказать Грайнору, что она согласна… Она не могла пойти на это. Но странное чувство не оставляло ее.

Ей было… приятно, что пусть недолго, но Грайнор был готов отказаться от всего ради обладания ею. Пусть просто обладания… Ведь в то, чтоб Грайнор влюбился в нее, Ева не могла поверить.

Словно услышав ее мысли, Грайнор усмехнулся:

– Жалеешь, что отказалась?

– Нет, ваше высочество. Пусть ненадолго, но с вашим братом у меня может быть законный брак. А вы предложили… вы намекнули… что хотите сделать меня своей… любовницей. Это…

– Очень почетно. Множество знатных дам мечтает об этом. Впрочем, действительно, Ева, сядем и поговорим. Кусать локти будешь потом – с собой наедине, – он подвинул себе стул и сел возле столика, наискосок от Евы. Сложил руки на груди, закинул ногу на ногу и сверлил ее взглядом.

Ева же опустил взгляд. На полу у ее ног растекалась лужица воды, которой она облила Грайнора… Грустно так растекалась. Так же грустно, как постепенно становилось у Евы на душе.

– О чем, ваше высочество?

– Обо всем. Как будем жить дальше. В общих чертах я уже знаю все, что произошло. Ты хорошо сделала, что отправила ко мне самого Трандира – он соображает куда лучше многих. И… да… – принц снова усмехнулся – как-то невесело. – В сущности, тебя не в чем упрекнуть. Ты, судя по всему, была бесподобна. Произвела на брата нужное впечатление. Хоть, возможно, когда он увидел «воскресшую» Ему, ему было не до того, чтобы замечать недочеты в манерах собеседницы. И да… Ева… – теперь Грайнор опустил взгляд и принялся внимательнейшим образом разглядывать… большой палец своей босой ноги. Вот ведь привычка ходить босиком у его высочества, мелькнуло в голове у Евы. Потом он вдруг резко поднял на нее взгляд. – Приношу свои извинения, что напугал тебя. Я, видишь ли… – опять усмешка, жесткая, и явно адресованная самому себе. – Пожелал тебя с самого начала. А за время, что ты провела в моем особняке, успел… привязаться к тебе, что ли… Мне действительно боль… не хочется отдавать тебя Бормиасу, которого привлекает лишь сходство с его погибшей невестой. Да, проклятье, я ревновал! И в какой-то момент мне подумалось, что для тебя лучше быть любовницей принца, которого привлекаешь ты сама, чем законной женой того, кто не разглядит твою личность под внешностью другой женщины. Впрочем… ты сама выбрала путь, облив меня водой. А у меня это был просто порыв разума, отуманенного отличнейшим вином из Гарсуада… Хочешь, кстати, налью тебе? У меня еще немного осталось. Или могу распорядиться, чтобы принесли еще бутылку…

– Нет, ваше высочество, благодарю, но я вынуждена отказаться. Я не очень люблю спиртные напитки, – ответила Ева – словно автоматически.

Признания принца добавляли лишь больше растерянности, ошарашивали еще сильнее. Особенно то, как спокойно и искренне он сейчас подтверждал свою ревность и влечение к ней.

– «Ваше высочество»… «вынуждена отказаться»… – раздраженно передразнил ее Грайнор. – А вот тут я настаиваю! Изволь и меня называть теперь по имени. Грайнор… Можно даже «Грай»… Мы ведь сообщники. И скоро, на время – но все же! – вероятно, станем родственниками.