Прошу любить и не жаловаться

– Поняла, исправлюсь! – тут же приняла я правила игры и, недолго думая, поцеловала его в щёку. – Так пойдёт?

– Хм, – невозмутимо ответил он. – На первый раз – пожалуй. Но впредь…

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! Отныне всё, что принесёт наш вождь к родному очагу, будет вознаграждаться пылким поцелуем!

– Вы слышали, Катерина Ивановна? – Михаил ещё выше поднял брови. – Как думаете, можно верить этой бледнолицей?

– Думаю, можно! – активно закивала головой соседка, улыбаясь.

– Тогда – налетайте, отважные женщины моего племени! Думаю, вы не будете ругаться, что вместо куска хорошо зажаренного мяса мамонта я принёс вам шоколадные конфеты «Мишка»?

– «Мишка» – от Мишки! – скаламбурила я и раскрыла первую конфетку. – А мамонта, пожалуйста, закопайте в углу пещеры. Он будет съеден завтра!

– Хорошо иметь запасливых женщин! Голодным не останешься!

– Ха! – сказала я.

ГЛАВА 14

День пролетел на удивление быстро. И как-то очень душевненько! К вечеру наши разногласия с Мишей были забыты окончательно, и я даже сама удивлялась, отчего с такой неприязнью восприняла его вчерашнее появление? Подумаешь, не сдержал своего обещания! Что тут такого? Человек имеет право делать незапланированные глупости, особенно если они идут на пользу своим ближним!

То, что присутствие Михаила пошло мне на пользу, можно было признать как факт. Впрочем, и он, кажется, не плевался, смотря на меня. Я бы даже сказала, наоборот…

Ближе к десяти вечера Катерина Ивановна стала неудержимо зевать.

– Ребятки, вы не обидитесь, если я уже буду укладываться? – спросила она извиняющимся тоном.

– Ну что вы, тёть Кать! – в один голос воскликнули мы. – Ложитесь, конечно!

– Вы не обращайте на меня внимания, можете даже свет не выключать. Я так спать хочу, что и на разведённый тут костёр не буду реагировать! – соседка с улыбкой посмотрела на меня.

– С костром мы, пожалуй, повременим, – хихикнула я, – а свет выключим, правда, Миша?

– Я думаю, мы даже в коридоре постоять можем, – Миша вопросительно посмотрел на меня.

– Конечно! – с энтузиазмом подхватила я. – А то ноги затекли за целый день!

И, несмотря на активное сопротивление нашей соседки, мы с Мишей, выключив предварительно свет в купе, вышли в коридор. И плотно прикрыли за собой дверь.

– Намаялась с нами за день женщина, – улыбнулся Михаил.

– Зато теперь будет спать как убитая, – поддакнула я.

Мы встали к окну, облокотившись локтями о поручень, и замолчали. Почему-то не хотелось ничего говорить. Впрочем, особой неловкости по этому поводу я не испытывала. Наоборот. Мне было легко и радостно.

«Как хорошо!» – думала я, безмятежно скользя взглядом по зелёным кронам леса за окном и чувствуя рядом с собой спокойное мужское дыхание. – Ехать бы и ехать так… всю жизнь… без остановок».

Удивительное чувство покоя охватило меня, а в душе, под равномерный стук колёс, зазвучали слова любимой песни, которые приходят ко мне только в самые счастливые моменты моей жизни.

– Ой, да, на речке-е-е-е на том бережочке-е

Мыла Марусенька бе-е-лые но-о-жки,

Мыла Марусен-е-енька белые но-ожки,

Белые ножки, лазо-оревы о-очи…

– Вы знаете, Женечка, – тихо произнёс Михаил, – когда мне хорошо, то всегда хочется петь.

– И мне, – я скосила на него глаза, удивившись такому совпадению.

– Правда, мои родители говорят, что медведь, который наступил на оба моих уха, ещё и потоптался на них хорошенько. Чтобы уж наверняка!

– Они вам льстили, – ухмыльнулась я.

– Вы не оставляете мне никаких шансов! – огорчённо воскликнул Миша. – Но, как человек упрямый, я всё-таки должен попытаться спеть вам свою любимую песню!

– И что, никак не удастся вас остановить? – округлила я испуганно глаза.

– Неа! – помотал он головой.

– Ладно уж, пойте, – махнула я рукой. – Только шёпотом, пожалуйста!

– Обижаете артиста, Женя!

Он прочистил горло, откашливаясь, и затянул тихонько: «Ой, да, на речке-е-е на том бережочке-е….»

К концу куплета, спетого, кстати, на редкость фальшиво, моё лицо вытянулось настолько, что Миша остановился.

– Что, совсем плохо, да? – виновато спросил он.

– Дело в том, что… – пробормотала я, – что… мне тоже эта песня очень нравится!

– А! – успокоился он. – Значит, у нас с вами одинаковые музыкальные пристрастия?

– Угу, – растерянно улыбнулась я.

– Женя, а чем вы в Москве занимаетесь? Мы с вами знакомы уже целую неделю, а я про вас толком ничего не знаю!

– Я дизайнер полиграфии, – пожала я плечами. – Ничего особенного. Обычная рутинная работа.

– Да вы что! – удивлённо присвистнул он. – Как может быть дизайн обычной работой?

– Когда выдаёшь в день сотню макетов визитных карточек, отличающихся друг от друга только текстовой информацией, особо радоваться не приходится.

– Неужели совсем никакого творчества? – огорчился Михаил.

– Почти, – кивнула я.

– А после работы, Женя? Наверное, жизнь насыщенная, да? Выставки, музеи, концерты, друзья, подруги…

– После работы… – я задумалась. – Да, конечно, выставки, музеи, концерты…

Я вспомнила свой последний год. Мои страдания по Геночке, мужчине моей мечты, совершенно отбили вкус к этой самой вечерней жизни.

– У вас глаза погрустнели, Женя. Я, наверное, что-то не то сказал? – осторожно спросил Михаил. Надо же, какая проницательность!

– Честно говоря, события последнего года не очень-то располагали меня к посещениям картинных галерей, – неожиданно для себя самой вырвалось у меня.

– А что такого случилось у вас год назад? – Миша легонько прикоснулся пальцами к моей руке.

– Мы расстались с мужем, – чуть помедлив, ответила я.

– А долго вы с ним прожили вместе?

– Пять лет.

– Солидный срок, – кивнул Михаил. – Он вас бросил?

– Почему вы так решили? – подняла брови я. – Думаете, в моем случае это естественный мужской поступок?

– Вы неправильно меня поняли, Женечка! – спохватился он. – Я вовсе не это имел в виду!

– Ага, – поджала губы я. – Вы тоже думаете, что со мной невозможно ужиться и год, не то что пять лет!

– Клянусь вам, Женечка, дорогая, я так не думаю! Я просто сделал вывод из ваших слов. Если вы целый год не могли забыть своего бывшего мужа, значит, именно он причинил вам боль, а никак не наоборот!

– Непробиваемая логика, – усмехнулась я. – Но вы правы, он на самом деле от меня ушёл. К вульгарной бабе с голубыми линзами в бесстыжих глазах!

– Это только подтверждает моё мнение о нем как о глупом, лишённом вкуса, слабом мужчине! Он не достоин даже пыль стирать с компьютера, на котором вы создаёте свои гениальные полиграфические шедевры!

– Это точно, – хмыкнула я. – Даже при его омерзительной тяге к чистоте ему теперь не по зубам драгоценная пыль, скопившаяся на моем одухотворённом внутренним содержанием мониторе!

– Лихо закрутила! – уважительно покачал головой Миша. – Сразу видно, была пятёрка по карточному мастерству!

– А то! – развеселилась я. – Я же говорила, игра в дурака развивает кругозор!

Странное дело, при воспоминаниях о Геночке нигде в моем сердце не ёкнуло. Даже картинка с голубоглазой блондинкой не испортила настроение! Вот что значит клин! В таком деле главное – не заиграться, чтобы клин не превратился в острую занозу, которая может пребольно оцарапать сердце.

Я встряхнула волосами. Всё равно завтра всё закончится, и мы с Мишей больше никогда не встретимся! Даже грустно немного, отличный день получился, и человек оказался вовсе не таким уж и плохим. А если копнуть поглубже, так и вовсе хорошим! Вот и музыкальные вкусы совпали…

«Ах, сколько ещё таких будет на моем пути!», – отмахнулась я от неудобной мысли и подняла глаза.

– А вы, Миша, были женаты?

– Дважды! – не преминул ответить сосед.

– Ого! – удивилась я. – А я думала…

– Что вы думали, Женя? – в ожидании взглянул мне в глаза он.

– Что ваша единственная любовь всей жизни – это я! – съязвила я.

– Так и есть, – спокойно кивнул он головой. – Но чтобы это понять, мне нужно было провести время с другими женщинами.

– Узнаю мужскую логику! – рассмеялась я. – И как, сравнение с ними вам помогло?

– О да! – серьёзно ответил Михаил. – Теперь я точно знаю, как зовут единственную любовь всей моей жизни. Больше того вам скажу, Женечка, я знаю имя её отца!

– И сейчас по сценарию вы просто обязаны предложить этой даме руку и сердце, – продолжала ёрничать я.

– Вам дали не тот сценарий, Женечка, – улыбнулся Миша.

– Ага, струсили! – подняла брови я. – И кто вы после этого?

– Красавец и весельчак? Славный малый? Вождь бледнолицых дамочек Непобедимое ухо?

– Презренный трус! – выпятила я нижнюю губу. – Чингачгук Белая тряпка!

– Романтичная девушка мне досталась, – усмехнулся он. – Теперь я понимаю вашего бывшего мужа! Меня, пожалуй, и на полгода не хватило бы!

– Что?? – я схватила его за грудки и хорошенько потрясла. – Как вы посмели, вождь Дырявое корыто, исторгнуть из своих лёгких такие слова? О, жалкий негодяй!

Я ещё сильнее дёрнула соседа за футболку.

– Девушка, вам помочь? Он пристаёт к вам? – мы и не заметили, как в проходе оказался рослый парень в спортивной чёрной майке и с синей наколкой на огромном плече. «Коля» – было выведено там коряво. Из-за его могучей спины, вывалившись из ближайшего купе, выглядывала шайка точно таких же бравых молодцев в чёрных майках. Лица их не предвещали ничего хорошего.

– Спасибо, Николай, – опустила я руки. – Помощь не нужна.

– Точно? – он сделал шаг вперёд, угрожающе играя мышцами. Группа поддержки с нахмуренными лбами подтянулась за вожаком. – Ты смотри, сестра, если этот чувак тебя обижает…

– Этот чувак – мой муж, – быстро ответила я и заслонила собой Михаила. – У нас просто вышел небольшой спор о влиянии индейских имён на судьбу племени Белого Тигра Большое брюхо. Да, милый?

– Да, дорогая, – послышался смешок из-за моей спины. И в ту же секунду мой попутчик, сделав неуловимое движение, оказался впереди меня, одной рукой крепко прижав меня к своей спине. Я охнула. И замерла. Михаил спокойно смотрел на моих заступников.

– Ну, если муж, – протянул вожак, окидывая нас разочарованным взглядом, – тогда ладно. Но если чё, зови, сестра. Я в седьмом купе!

– Всенепременно, – вежливо пискнула я и выглянула из-за плеча названного мужа. – Спасибо, Коля!

– Угу, – буркнул он и повернулся к нам спиной. Чуть помедлив, его друзья отступили тоже. Через мгновение проход вновь был свободным. Я облегчённо выдохнула. И дёрнулась.

– Воспользовался ситуацией! – прошипела я, вырвавшись из мужских объятий.

– Да, дорогая! – масляно пропел Михаил, рассматривая меня новым взглядом. – А ты, оказывается, храбрая женщина, жёнушка! Как лихо-то загородила меня своим прекрасным телом!

– Ты тоже шустрый малый, – хмыкнула я. – Не растерялся! А мне, может, этот Коля понравился!

– Что?? При живом-то муже? – высоко поднял брови Михаил. – Как у тебя язык только повернулся, о, неверная?

Он сделал шаг ко мне. Я, не сводя с него взгляда, осталась стоять на месте. Сердце моё забилось быстрее. Миша остановился. Улыбка сползла с его лица, а глаза потемнели.

– Женя… – охрипшим и каким-то растерянным голосом произнёс он. – Женечка… ты…

Впрочем, закончить фразу Мише не удалось. Тихонько скрипнула дверь нашего купе, и оттуда показалось сонное лицо Катерины Ивановны.

– Вы ещё тут, ребятки? – удивилась она.

– Уже ложимся, тёть Кать! – я бросила быстрый взгляд на растерянное лицо соседа и юркнула внутрь. Миша остался стоять за дверью.

– Вот и ладненько, – пробормотала соседка, смущённо посмотрев на меня. – Вы опять поссорились, Женечка?

– Нет, что вы, тёть Кать! – фальшиво улыбнулась я и повернулась к ней спиной.

Сердце моё колотилось, как ненормальное, пока я дрожащими руками поправляла постель. Ох, не к добру всё это, не к добру! Спасибо нашей соседке, вовремя подвернувшейся под руку, иначе каких бед я могла наворотить, страшно представить! Я зажмурилась. Ещё одного динамщика я не переживу!

– Спокойной ночи, Катерина Ивановна!

– Спокойной, девочка!

Через несколько минут, когда Миша осторожно приоткрыл нашу дверь, я уже немного успокоилась. Лёжа с закрытыми глазами, я слышала, как он долго сопел, шелестел чем-то, стоя перед своей полкой, переминался с ноги на ногу, вздыхал тихонько. Я упорно глаз не открывала.

– Женя, вы спите? – еле слышный шёпот донёсся до меня, но я даже не шевельнулась.

Ещё раз вздохнув, он, наконец, сбросил тапочки и забрался наверх. Поворочавшись немного, он затих и ровно задышал. Вскоре заснула и я.

ГЛАВА 15

Утром я проснулась под звонкую трель телефона.

– Да, Васятка, доброе утро! – услышала я тихий шёпот Михаила.

Я улыбнулась. Весёлая семейка у нашего попутчика, каждый день будят своего родственника ни свет ни заря! Я уже знала, что Вася – это родной Мишин племянник, шестилетний сын его сестры Ольги. Той самой, которая печёт пиццу по утрам!

– Нет, рыжик, ещё не приехал, – продолжал шептать сосед. – Что ты говоришь? Женя?

Я вздрогнула и навострила уши. Обо мне говорят, что ли?

– Ещё нет… А я тебе говорю, нет! – Миша помолчал, а потом рассмеялся. – Не задавай глупых вопросов, Васька! Всё, потом поговорим. Мамке привет!

Я быстро закрыла глаза. По шороху, доносившемуся сверху, я поняла, что Миша спускается. Через секунду я услышала его дыхание совсем близко от себя. Катерина Ивановна продолжала посапывать во сне.

– Вы же не спите, Женечка, – прошептал Миша, присев на краешек моей кровати.

Я помотала головой, не открывая глаз. И улыбнулась.

– Я многое хотел вам вчера сказать…

Я распахнула глаза. Его лицо было совсем рядом.

– Как там ваш Васятка, Михаил?

– Спасибо, хорошо, – улыбнулся он в ответ. – Женя, вы сердитесь на меня?

– За что? – я сделала удивлённое лицо.

– А на себя? – он заметно напрягся.

– Я…

С соседней лежанки послышался шорох, и Миша тут же вскочил, чуть не ударившись головой о верхнюю полку. И с сожалением посмотрел на меня.

– Утро доброе, ребятки! – откашлявшись, произнесла соседка.

– Мы вас разбудили, Катерина Ивановна?

– Ничего! Всё равно пора вставать! – махнула рукой она. – Пока умоемся, чайку выпьем, глядишь – и Арбузов не за горами!

– Ваша правда, Катерина Ивановна, – вздохнул он.

Я улыбнулась. Скоро я увижу своих девчонок! И Сёмочку! Ура! Какая же я дура, что так долго не приезжала домой!

– Подъём! – громко воскликнула я и подпрыгнула на жёстком матрасе. – Миша, несите чаю, мы будем его пить! Ну, что вы стоите? Дамы хотят чаю с баранками!

– И с бубликами! – подхватила Катерина Ивановна.

– А пирожков у нас не осталось? – грустно спросил Миша.

– Э, дорогой, какие пирожки? – рассмеялась я. – Вы же вчера последний доедали прямо на наших глазах!

– Всегда остаётся надежда на чудо! – ещё раз вздохнул он.

– Не грустите, Мишенька! Пирожки – это такая ерунда по сравнению с мировой революцией!

– Не скажите, Евгения Пензюковна, – начал было Михаил.

– Как ты её назвал? – переспросила удивлённо Катерина Ивановна.

– Евгения Пензюковна, тёть Кать. Женин дед был большой оригинал!

– Вообще-то я пошутила, Миш, – мне стало немного неловко. – Мой дед на самом деле родился в Пензе, но сына своего он назвал обычным мальчишеским именем. Мишкой. Ну, то есть как вас. Так что я у нас Михайловна, прошу любить и жаловать.

Я привстала и сделала книксен. На Мишу мне почему-то стыдно было смотреть. Не люблю я разочаровывать ожидания людей!

– Я согласен, Женя.

– С чем? – не поняла я.

– Любить и жаловать, – не меняя тона, сказал он.

Я подняла на него глаза.

«Этого не может быть никогда!» – произнесла я мысленно, не отрывая от него своего пристального взгляда.

«Посмотрим!» – упрямо ответил он глазами, тоже цепко всматриваясь в моё лицо.

Я еле заметно пожала плечами.

– Ну что, дамы, нести вам чаю с баранками? – произнёс он вслух. И улыбнулся уголком губ.

Интересно, что ты задумал, голубок? Впрочем, что бы это ни было, ничего изменить ты уже не в силах! Мои ребята окажутся тебе не по зубам, а в Москве и вовсе не представится случая встретиться со мной. Я усмехнулась.

– Соседушка, тебе повезло! – Катерина Ивановна потрясла кульком, внутри которого болтался один единственный оставшийся пирожок!

– Это судьба! – скользнул по мне победным взглядом Миша и разломил лакомство на две половинки. – Делюсь с вами, Женя! И не отказывайтесь, иначе нанесёте мне несмываемую обиду!

– Ладно, съем, – согласилась я. И правда, что мне стоит? – Потом, когда умоюсь.

– Нет, сейчас! – решительно объявил Михаил.

– Ну ладно, – уступила я. Под неотрывным взглядом соседа я съела полпирожка и отряхнула руки. – А теперь я могу пойти в туалет?

– Теперь – хоть в загс, дорогая Евгения Михайловна!

– Вот туда вы меня точно не затащите, – пробурчала я еле слышно и выскочила наружу.

ГЛАВА 16

За час до Арбузова я стала совершенно невменяемой. Прильнув к окну, я не отрывала влажного взгляда от пролетающих пейзажей, таких знакомых и таких неузнаваемых! Мои соседи с улыбкой наблюдали за мной. При подъезде к самому городу движения мои стали сумбурнее, а взгляд – ещё более сумасшедшим.

– Это завод, на котором работал мой папа! – воскликнула я, увидев знакомые очертания заводских труб.

– А кем он там работал, Женечка?

– Начальником цеха! Ой, смотрите, смотрите, это мой дом! Бывший, конечно, – поправила я себя. – Я и забыла, что он отсюда виден! Видите? Во-о-он там!

Я показала рукой на трёхэтажный, еле заметный сквозь густую листву, дом, стоящий в окружении высоток.

– Понастроили, черти! – огорчилась я. – Раньше наш район был деревня деревней, двери даже входные порой не закрывали, настолько доверяли соседям. А сейчас… Эх, расстроили они меня!

Чем ближе мы подъезжали к вокзалу, тем неистовее колотилось моё бедное сердечко. Миша с тёплой улыбкой смотрел на меня. Но в разговоры не лез, молодец!

– Всё, приехали! – воскликнула я, увидев впереди обшарпанное вокзальное здание. Оно за эти годы ничуть не изменилось.

Я вскочила и прижалась лбом к окну, больно уперевшись боком в стол. Перрон приближался с неумолимой скоростью.

– Вот они! – закричала я, заметив в толпе встречающих знакомые рыжие волосы. – Дашка!! Я здесь!!!

И неистово замахала рукой. Дашка как будто услышала меня. Она скользнула взглядом по нашему окну, зацепилась за знакомое сумасшедшее лицо и расплылась в улыбке. «Белка!» – прочитала я по её губам.

– Что ж, давайте прощаться, дорогие соседи! – я повернулась к попутчикам и нервно улыбнулась. – Спасибо вам за всё! И удачи вам обоим! Миша, вы поможете Катерине Ивановне вынести сумки, правда?

– Нет-нет, мне мои сказали, сиди, мать, не двигайся, мы сами всё заберём.

– Хорошо, – я уже не вслушивалась в смысл её слов и поднимала свой чемоданчик. – До свидания, Миша. Спасибо вам за удовольствие общения. И вообще… Мне было весело!

– Мне тоже, Женечка! Давайте, я помогу вам, – он потянулся к моей поклаже.

– Он не тяжёлый, Мишенька! Прощайте!

– До свидания, Женя!

Я бросилась вперёд, не оборачиваясь. Синяя ковровая дорожка показалась мне неимоверно длинной. Добежав до лестницы, я остановилась. Мои любимые однокурсники стояли прямо у нижней ступеньки. Увидев меня, они оглушительно заорали на весь перрон:

– С возвращением, Белка!

С рвущимся наружу сердцем я сделала несколько шагов вниз и упала прямо в объятия моей Дашки.

– Белка, Белочка моя! – всхлипнула Дашка и обняла меня ещё крепче.

– Подвинься, Дашута, мы тоже хотим! – Сёмочка оттеснил свою жену и облобызал меня. – С возвращением, блудная подруга!

– Женька, чувиха! – это Шурка, хлопнув меня по плечу, тоже потянулась к моей щеке. – Ну и зараза же ты, пропала на пятнадцать лет!

– Я не пропала, Шурочка, вот она я, – лепетала я счастливо.

– А я, а я? Пустите меня тоже! – вперёд протиснулась наша тихая Леночка. Впрочем, тихоней я бы её уже не назвала. Она раздобрела, в глазах появилась весёлая решительность, а длинные когда-то волосы были закручены в забавную ярко-красную причёску.

– Ленуся, ты ли это? – провела я рукой по дивной стрижке.

– Да, наша тихоня теперь огонь-баба! – меня схватила в свои железные объятья Каринка.

– Задушишь, ненормальная! – охнула я радостно.

– Ты сходила на Пикассо? – грозно спросила меня кавказская женщина.

– Раз десять или даже больше! – гордо произнесла я. – Как заказывали!

– Молодец! – Каринка ещё раз больно ударила меня по плечу и вдруг расплакалась.

– Каринка, ты чего? – я тоже залилась слезами.

– Скучала по тебе, дурында ты эдакая!

– И я! – присоединилась к нам Дашка.

– Вот бабы! – сплюнул на асфальт Семён. – Кстати, Жека, а где твой жених?

– Да! – вспомнила Дашка. – Где второй Женя? Куда ты его дела?

– Небось, провёл часок с нашей безалаберной Женькой наедине и сбежал на первой же станции! – внесла свою лепту Шурка.

– На второй, – улыбнулась я сквозь слёзы.

– Правда, Белка, где твой Женя? – посмотрел мне в глаза Сёма. – Неужели струсил?

– Почему же струсил, – гордо подняла голову я. – Он сейчас…

– Женя! Ты рыбу в вагоне забыла! Вот растеряха! – за моей спиной раздался знакомый голос. Я вздрогнула. Я уже совсем забыла о существовании моих милых попутчиков.

– А, вот он! – радостно закричал Семён. – Это вы, значит, будете жених нашей Женечки?

– Я буду, точнее уже есть! – не растерялся мой бывший сосед. – Рад приветствовать друзей моей любимой девушки!

– Что ты несёшь? – опешила я.

– Я несу рыбу, дорогая! – Миша потряс бумажным пакетом. – Вяленую рыбу, которую мы с тобой купили в подарок твоим друзьям и которую ты забыла под своей полкой!

– Вяленую? – взвизгнула Шурка. – Обожаю! Белка, как ты вспомнила! Душка моя!

Шурка выхватила из рук довольно ухмыляющегося Михаила пакет с рыбой и поднесла её к носу.

– Вау, какой аромат! Спасибо, Женя! И тебе, Женька, тоже!

– Всегда рад служить, – поклонился Миша и улыбнулся ещё шире.

– Господа, мы имеем проблему! – глубокомысленно изрёк Семён. – Как нам различать наших дорогих гостей?

– А чего их различать? – не поняла Каринка. – Слева – Женя, а справа – Женя. Это же просто, Сёмочка!

– И всё-таки? – не успокаивался Сёма.

– Да какая разница, дорогой? – Даша умильно посмотрела на меня с Мишей. – Ребята – одно целое, и имя у них одно на двоих.

– Послушайте, – наконец мне удалось совладать со своим голосом. – Даша, Сёма, девчата! Произошло недоразумение.

Я почувствовала, как напрягся Миша, но упрямо продолжила.

– Так вот, произошло недоразумение. Я с Женей, то есть мы с Женей, точнее Женя и я, тьфу, совсем вы меня запутали! – я смешалась под непонимающими взглядами.

– Так что за недоразумение, Белка? Ты в своей многоязычной Москве разучилась объясняться на правильном русском языке? – поддела меня Карина.

– Подожди, Кариш, – я постаралась взять себя в руки. – В общем, как вам объяснить, мы с моим женихом… с Мишей, нет, с Женей… мы…

– Да не тяни уже, Женька! – не выдержала Даша.

А я растерялась. Ну не могла я сказать им правду, вот хоть ты тресни! Кажется, Миша это почувствовал, потому что взял инициативу в свои руки.

– Дорогие и любимые друзья моей дорогой и любимой Женечки! – начал он свою речь. – Моя невеста хочет вам сказать, что произошло недоразумение с нашей помолвкой. Мы пока ещё официально не обручены, потому что ваша подруга без вашего согласия ни в какую не соглашается становиться моей невестой. Так что мы приехали за вашим благословением. Я правильно объяснил, любимая?

– Ага, – ошалело кивнула я. И перевела взгляд на своих ребят.

– Это правда, Белочка? – Дашкины глаза опять наполнились слезами.

– Да, – выдавила я из себя.

– Подружка моя любимая! – она прильнула ко мне и расплакалась.

– Ну, Женька, ты даёшь! – восхищённо присвистнул Сёма. – А если мы не дадим своего благословения, не выйдешь замуж?

– Нет, – я помотала головой. – Не выйду.

– Это что же такое делается? – Лена округлила свои ярко накрашенные глаза. – Есть, значит, дружба на свете?

– Ну, ребята, ну… У меня просто слов нет! – Каринка стукнула Мишу по плечу в порыве чувств. Надо отдать должное Михаилу – он даже не вздрогнул.

– Всё, хватит разводить сырость на вокзале, идёмте домой! – Сёмочка подхватил мой чемодан, с трудом оттащил Дашку от меня и повёл всех к выходу по давно уже опустевшему перрону.

Выйдя за ворота, наша компания дружно остановилась. Семён критически всех осмотрел.

– Так, все в машину мы не поместимся, кому-то придётся топать ножками. И у меня почему-то есть непоколебимая уверенность, что это будут не наши гости!

– Вы езжайте, а нам с Шуркой ещё в одно место забежать надо, – подхватила Лена подругу под руку и, поцеловав по очереди меня с Михаилом, они убежали.

– Куда это они? – не поняла я.

– Кто их знает! – философски пожал плечами Сёма. – У этих двоих свои секреты, нам неведомые! Ну что, в путь?

– В путь! – в один голос воскликнули мы и стали рассаживаться в Сёмину «Волгу».

Первым на заднем сиденье устроился Михаил, затем рядом с ним втиснулась я, и замыкала наш дружный ряд Каринка. Дашута забралась вперёд и всю дорогу сидела, повернувшись к нам и не отрывая своего умильного взгляда от меня. Для верности она не выпускала мою правую руку из своей. Левую же руку получил в своё распоряжение Михаил под одобрительную улыбку Каринки.

– Слушайте, а ведь мы не познакомились! – спохватилась Дашка.

– Меня зовут Женя, – хихикнула я. – Но можете называть меня просто – Белка.

– С тобой-то всё понятно, пушистик, – хмыкнула Карина, – а твой рыцарь, наверное, не всех разглядел сквозь забрало! К тому же, зная твою разговорчивость, Жека, я уверена, что он о нас ничего ещё не знает. Я права, сударь?

– Да, Женечка не часто рассказывала о своём прошлом, – подтвердил Михаил, – но это вовсе не значит, что она про вас не вспоминала!

– Раз в пятнадцать лет – это вполне нормальная периодичность для воспоминаний, – не отрывая взгляда от дороги, пробормотал Сёмочка.

– Да ладно вам, ребята, – покраснела я.

– Ну, ладно, так ладно, – не стала спорить Каринка. Она протянула через меня свою руку. – Карина Агдалян. Самая несгибаемая подруга этой москвички.

– М-м-м… Евгений Чернов, – крепко пожал её руку Михаил. При этом, естественно, он выпустил мою потную ладошку, отчего той стало довольно одиноко.

– Забавно, – протянул задумчиво Сёмочка, бросив взгляд на нас в зеркальце, – если, значит, мы дадим-таки своё благословение, наша Беликова станет Черновой?

– Станешь? – спросил у меня Миша, опять зажав в своей горячей ладони мои пальцы.

– Как скажешь, милый, – пискнула я.

– Станет! – радостно объявил всем Михаил. – Мне кажется, достойный обмен!

– А то! – ухмыльнулся Семён. – И вместо Белки будем звать её Чернушкой.

– Но-но, я попрошу! – запротестовала я. – Прозвище я менять не соглашалась!

– Ладно тебе, Семён! – строго одёрнула мужа Дашка и ласково взглянула на Михаила. – Меня зовут Дарья. Дарья Кац. Жена этого оболтуса за рулём.

– Искренне рад нашему знакомству! – поцеловал Дашкину руку Миша. Моя ладошка вновь оказалась в одиночестве. Правда, ненадолго.

– Ну а мою крепкую руку пожмёшь перед светофором! – подмигнул в зеркальце Сёма. – А имя мне – Семён Кац, я муж этой рыжей болтушки с переднего сиденья!

– С остальными познакомим вас уже дома, Женя, – улыбнулась Даша.

– Договорились! – радостно кивнул головой Миша. И сжал мои пальцы.

– Белка говорила, что у тебя солидный бизнес в Москве? – сразу взял быка за рога Сёма. Он смотрел на дорогу и поэтому не заметил, как вздрогнул Миша.

– Семён! – опять одёрнула мужа Дашка и извиняющимся взглядом посмотрела на Михаила. – Не обращайте на него внимания, ему сболтнуть – что стакан воды выпить. Находка для шпиона!

– Я ведь должен знать, за кого мы нашу подругу отдаём! – взъершился Сёмочка. – Почему сразу – болтун?

– Я им сказала, любовь моя, про твои рестораны и кафешки, – быстренько встряла я, пока Миша ничего не успел ляпнуть.

– Нормальный вопрос от нормального мужика! – поддержал Сёмочку Михаил. – Меня бы тоже этот момент интересовал в первую очередь!

– Вот, видишь! – укоризненно поддел Дашку Семён.

– Да, у меня свой бизнес, – подтвердил Миша, ещё сильнее сжав мои пальцы. Я стиснула зубы и кротко улыбнулась. – Несколько ресторанов, парочка кафе, магазины, и ещё всякого по мелочи, всего и не вспомню сразу.

– Молодец, Женька! – радостно ухнула Карина. – Правильного мужика нашла! Перспективного!

Миша засиял, как начищенный пятак. И поддел меня своим плечом. Знай, мол, наших!

– А что там за история с твоим батюшкой? – чёрные Сёмочкины глаза внимательно взглянули на моего «жениха». Я напряглась. Господи, что я сболтнула им про этого чёртового отца?

– Сёма, что ты человека мучаешь? – Карина пришла мне на помощь. – Успеет он нам ещё обо всём рассказать! Целая неделя впереди! Вы же к нам на неделю приехали?

Каринка подозрительно посмотрела на нас обоих. Мы активно закивали головами. Кажется, пронесло! – было написано на наших лицах.

– Вот и ладненько! – успокоилась подружка. – За неделю мы таких дел наворотим!

– А то! – не стал спорить Семён и нажал на тормоз. – Приехали, господа хорошие! На выход с вещами!

– Дашка, вы по-прежнему живёте в этом доме? – удивилась и обрадовалась я, увидев знакомые окна. Вот это да, даже Дашкин мольберт стоит на том же месте, выглядывая длинным кончиком с балкона!

– Ага, – обняла меня Дашута. – Немного перестроили квартирку, убрали лишнее, добавили малость…. В общем, сама увидишь!…

Пока Семён заводил автомобиль в гараж, мы толкались на лестничной площадке третьего этажа.

– Без меня не заходить! – предупредил нас Сёма, и мы послушно дожидались его, стоя у массивной, обитой зелёной кожей, двери с номером «37».

– Можно впускать! – воскликнул он, появившись перед нами пять минут спустя с моим чемоданом в руках.

Дашка торжественно вставила ключ в замочную скважину.

– Раз, два, три! – заорала троица моих лучших друзей и с громким треском дверь распахнулась. На пороге стояли четыре рыжеволосых девицы с огромным плакатом в поднятых руках.

«С возвращением домой, Белка!» – было выведено на этом полотне красными буквами. Маленький пушистый зверёк трогательно смотрел с плаката на меня жёлтыми глазёнками. Я выдохнула. И посмотрела затуманившимися глазами на встречающих. Четыре улыбки дружно сверкнули на веснушчатых лицах.

– А вы кто такие будете? – присела я на корточки.

– Мы будем папины и мамины дочки! – пискнула самая младшая из рыжиков. – А ты Белка? Это твою чашку мама прячет на самой верхней полке?

– Мою! – всхлипнула я. – Как же вас зовут, милые папимамины дочки?

– Алиса! – важно подала мне ладошку малышка. – Мне четыре года и я уже сама писаю в унитаз!

За моей спиной раздался весёлый гогот.

– А я Соня, – шаркнула ножкой другая девчушка, с двумя тугими косичками на голове, точная копия Сёмочки. – Мне семь лет, два месяца и четыре дня! Папа зовёт меня «Моё наказание за ошибки, совершённые в далёкие дни моей юности», а если короче – «Моё наказание». А ещё я самая умная в классе! Особенно по математике!

Я поцеловала этого чудного ребёнка и повернулась к следующей. На меня смотрели глаза маленькой кокетки, это я сразу поняла!