Прошу любить и не жаловаться

– У неё такое бывает, Миш. Редко, но пару раз я видела, – сказала она. – Давление. А сейчас, наверное, в связи со сменой места.

– Даша, звони в скорую, – побелевшими губами попросил Михаил.

– Хорошо, хорошо, – засуетилась подруга. – Ты только не переживай!

Полчаса спустя приехали врачи. А меня уже немного отпустило. Я даже могла на несколько секунд оторвать голову от подушки.

– Что у нас случилось? – весело, словно ребёнку, сказал мне мужичок в белом мятом халате, присаживаясь рядом.

Он внимательно оглядел меня, остановив свой взгляд на моем лифчике, видневшемся под расстегнувшейся рубашкой. Миша нахмурился и дёрнулся ко мне, чтобы застегнуть предательскую пуговичку, но натолкнулся на выставленную руку доктора.

– Не мешайте, молодой человек.

Миша побледнел, но остановился.

– Мне уже легче, доктор! – слабым голосом сказала я.

– Сейчас мы это проверим! Леночка, приступай!

Уставшая медсестра Леночка, взгромоздив на кровать какой-то прибор, принялась ловко опутывать меня проводами. В комнате стало совсем тихо.

– У меня это бывает, доктор, – опять сказала я.

– Мы сейчас всё проверим, красавица, не переживайте! – доктор ещё раз бросил на мою грудь быстрый взгляд, пересел на стул и стал что-то записывать в свою тетрадку. Леночка пыхтела рядом со мной. Когда она оказалась около моего лица, я увидела невероятной величины бюст, открывшийся в разрезе халата. Я посмотрела на Мишу. Кажется, он тоже заметил прелести нашей медсестрички! Пришёл черёд нахмуриться мне.

– Фамилия? – не отрывая головы от тетради, спросил врач. В этот момент Леночка повернулась ко мне спиной и нагнулась, и я точно знала, что сейчас видит Михаил!

– Я говорю, ваша фамилия, девушка! – повторил врач, подняв голову.

– Беликова! – рявкнула я совсем уже не слабым голосом.

– Так, так, хорошо, – улыбнулся мужичок. Миша удивлённо посмотрел на меня. Выгнув изящно своё бедро, Леночка повернулась другой стороной к публике и переставила проводочки. Я побелела.

– Сколько вам полных лет? – задал следующий вопрос въедливый дядька.

– Тридцать девять! – отчеканила я, заметив очередной манёвр Леночки. Миша усмехнулся. До него, наконец, дошло! Он сделал небольшой шажок влево, увеличив тем самым себе лучший обзор нашей гостьи.

«Ах ты, гад! – сжала я зубы. – Смотри же, сам напросился!»

Я незаметно расстегнула ещё одну пуговичку рубашки. Очень удачно я надела сегодня самый красивый свой бюстгальтер!

– Как часто у вас повторяются подобные скачки давления?

– Не очень часто, доктор, – проворковала я нежно. Мужичок вскинул голову и удивлённо приподнял одну бровь. В глазах его мелькнуло понимание, и он оживился. Через секунду его стул стоял вплотную к кровати.

– Я сейчас вас послушаю, милая девушка, – произнёс он, доставая из чемоданчика фонендоскоп, – и мы с вами поговорим. А сейчас дышите глубоко.

– Как скажете, доктор! – кротко улыбнулась я ему и поморгала быстро-быстро. Усмехнувшись, он приставил металлический кругляш к моей груди. Я вскрикнула. Миша дёрнулся ко мне.

– Холодно, – извиняющимся тоном сказала я.

– Сейчас согреем! – пообещал доктор, жарко подышал на кругляш и опять прижал к моей груди. – Так лучше?

– Гораздо! – томно прощебетала я.

В комнату заглянул Семён. Увидев мужскую руку на моей открытой груди, он скосил глаза на Мишу, хмыкнул и ретировался. Я услышала, как Миша заскрипел зубами. Как бы мне не переборщить, – подумала я.

– Ну вот, – разочарованный быстротой процедуры, сказал врач, убирая фонендоскоп в чемоданчик. – В лёгких у вас чисто, дорогая моя!

– Большое вам спасибо за это известие, доктор! – глухо сказал Миша.

– А с давлением, барышня, шутить не стоит, – оглянулся на моего жениха мужичок. – Я напишу вам названия препаратов, которые вам следует принимать в таких случаях, но если будут какие-то рецессии, обращайтесь к нам! Я вам оставлю свою визиточку на всякий случай?

– Благодарю вас, милый доктор! – я протянула руку за визиткой, но Миша оказался быстрее.

– Спасибо! – он небрежно засунул визитку в карман и подал руку Леночке, которая в это время вставала с моей кровати. – И вам спасибо, милая Леночка! Если бы не ваши золотые ручки…!

Наклонившись, он коснулся губами пухлой ладони девушки и стрельнул в меня глазами…

– Ну что? – спросили у нас Дашка с Сёмочкой, когда проводили бригаду скорой помощи.

– Жить буду долго и счастливо, ребята! – радостно сказала я.

– Если я не задушу тебя раньше, – скрипнул зубами Миша.

– Я тоже тебя люблю! – улыбнулась я «жениху».

– На этой радостной ноте мы и закончим этот день! – гоготнул Семён. – А завтра…

– А завтра у нас молочные реки и кисельные берега! Всё, всем спать! – хлопнула в ладоши Даша…

– Если бы не твоё здоровье, я бы точно тебя придушил! – угрюмо сказал Миша, когда мы остались вдвоём в Сониной комнате.

– Ишь ты, Отелло! – фыркнула я. – У тебя, небось, тоже рыльце в пушку! Какими глазами ты смотрел на Леночку, а? И вам спасибо, милая Леночка! Ваши золотые ручки самые золотые в мире! – передразнила я его. – Тьфу, тошно было слышать!

– Ах, милый доктор, какие у вас горячие руки! А какой у вас большой чемоданчик, ах, ах!

– Не было такого, что ты выдумываешь?!

– Приставьте свою горячую штучку к моей холодной груди, милый доктор! Я помогу вам! Я расстегну для вас ещё одну пуговку! – извивался передо мной Миша.

– Ах ты, негодяй! – я бессильно ударила рукой по кровати. – Пользуешься тем, что я больная женщина! А ведь я встать могу!

– Лежи, лежи, – испугался Миша. Он подоткнул одеяло под мою спину, обошёл кровать и осторожно лёг рядом. – Тебе полегчало, да, бельчонок?

– Полегчало, мишутка, – сквозь зубы ответила я. – А как вспомню Леночку, совсем легко на душе становится!

– Так ты же ревнуешь! – вдруг хлопнул себя по лбу Миша.

– Вот ещё! – моргнула я.

– А в поезде?

– Что – в поезде?

– Когда ты услышала мой разговор с Ольгой, ты решила, что это моя жена!

– Ну и что?

– Ну и то! Ты и соседку нашу настроила против меня, когда поняла, что я женат! И всё потому, что приревновала!

– Что за бред! – закричала я. – Я просто ненавижу мужчин, которые за спиной своих жён флиртуют с другими!

– Но я-то не флиртовал! – тоже закричал Миша. – Я просто влюбился в тебя, как последний дурак, а сейчас, как этот же дурак, выслушиваю всякую чушь!

– Ну и дурак, – в сердцах воскликнула я и затихла. Он замолчал тоже.

– Жень, – через минуту позвал он.

– Что? – буркнула я.

– Ты прости меня, пожалуйста! – он повернулся на левый бок и посмотрел на меня. Я не двигалась. – У меня голову сносит, когда я вижу около тебя других мужчин!

– Ты много их видел? – спросила я.

– Достаточно! Помнишь, в поезде твой защитник Коля? А Семён? А теперь ещё этот докторишка!

– Балда ты, Мишка!

– Балда, – вздохнул он. И лёг на спину.

– Миш, – через минуту позвала его я.

– А?

– Поцелуй меня, пожалуйста!

– А тебе это не повредит? – он склонился надо мной.

– Ты точно балда, Михаил!

– Согласен! – счастливо улыбнулся он и опустился совсем близко ко мне. – Женька, я люблю тебя!

– Считай, что я этого не слышала! – прошептала я и ответила на его поцелуй.

Аллилуйя! Занавес!

ГЛАВА 18

– Ребята, если бы я не была уверена в том, что вы живёте вместе уже пять лет, я бы подумала, что вы знакомы от силы неделю!

– Почему ты так говоришь, Даш?

– У вас сейчас такой вид, как будто ваш медовый месяц только начался!

Миша сдавил мне пальцы. Мы с ним сидели утром следующего дня на кухне семейства Кац, пили кофе с плюшками и держались за руки.

– Это родные места так влияют на Женьку! – вставил Семён. – Мать, может быть нам тоже куда-нибудь махнуть? Глядишь, перемена места поможет взглянуть друг на друга другими глазами!

– Приезжайте к нам, ребята! – воскликнул Мишка. Я наступила ему на ногу. Он улыбнулся. – Мы покажем вам, как мы живём! С папой познакомим! Эдуард Горальдович очень любит гостей, правда, любимая?

– Он же в кругосветном путешествии, Миш! – удивилась Даша.

– Ничего! – не стушевался Михаил. – Сделает круг и к нам. Со своей молодою женой.

– А где он с ней познакомился, Миша?

– На работе, конечно. У папы есть любимый повар, Арнольд Викентьевич, так это его дочка. Младшая… – Миша положил ногу на ногу и посмотрел на меня.

– Странно, – опять удивилась Даша. – Женька рассказывала, что в ваших с папой ресторанах ни одного мужчины нет, везде только женский персонал! Даже швейцары – тётки!

– Да, так и есть, Даша, – Мишина улыбка сияла по-прежнему. – Но и этому есть объяснение. Дело в том, что…

– Что? – нетерпеливо спросила Даша.

– А вот пусть Женька вам и расскажет! – пихнул меня в бок Миша. – Тем более, что она знакома с Люсей, папиной женой!

– Я?

– Ты, любимая. Расскажешь? Чтобы из первых уст, так сказать?

– Ладно! – растянула я губы в улыбке. – Расскажу!

Ну, смотри, стрелочник!

– Люся, – начала я, – прекрасная девушка! А прекрасна она тем, что больше всего на свете любит мороженое! Вот через это самое мороженое она и познакомилась с его папенькой!

Я пребольно ткнула Мишу в плечо и улыбнулась. Знай наших!

– Дело было так. Однажды её папа Арнольд Викентьевич Шпок, прославленный кулинар, ехал в своём лимузине из одного города в другой (а он, как известно, жутко любит давать мастер-классы подрастающему поколению кулинаров!), так вот, ехал он как-то раз в какой-то городишко нашей необъятной матушки России и остановился у придорожного кафе. Ему захотелось пи-пи, извините, – я перевела дыхание, обвела внимательных слушателей глазами и продолжила. – В это же самое время из другого города в своём жигулёнке (это наш Миша так называет папин форд) ехал наш папа, один, и ему тоже захотелось пи-пи. Ну вы понимаете, дальняя дорога, а мужчины они уже немолодые…

– Понимаем, – кивнул Миша. – Продолжай, любимая!

– Так вот. Встретились наши мужики в сортире, извините за подробности, у… – как это у вас называется?

– Писсуара! – в один голос подсказали Семён с Мишей.

– Точно! Стоят, значит, они рядышком и делают свои дела, и, знамо дело, разговорились о том о сем.

– У писсуара? – хихикнул Сёма.

– У него, Сёмочка. Не перебивай! В процессе разговора выяснилось, что у наших мужчин, оказывается, одна и та же сфера деятельности. И решили они продолжить знакомство за чашкой чая в этом придорожном заведении. Логично, господа?

– Логично, – кивнули все.

– Поскольку наш папа не любит, когда его обслуживает мужчина – ну есть у него такая слабость, простим ему её, – он попросил официанта, чтобы кофе с мороженым им подносила девушка. Но, как на грех, в этот час ни одной особы женского полу в кафе не наблюдалось. Что делает наш Арнольд Викентьевич Шпок?

– Зовёт свою дочь Люсю? – догадался Миша. Он с восхищением следил за моим рассказом, и это добавляло жару в топку моего воображения!

– Правильно, любимый! – похвалила я Мишу. – Люся-то в это время сидела в папиной машине! А в туалет ей не хотелось, поскольку, как мы догадались, она не была престарелым дядей и с мочеполовой системой у девочки всё было в порядке! Пока наш папа Эдуард Горальдович разбирался с персоналом придорожного заведения, Арнольд Викентьевич быстренько сбегал к своему лимузину и притащил свою трепетную дочурку, которая сначала, понятное дело, идти-то не хотела!

– Почему? – удивился Семён.

– А с какой стати девочка должна обслуживать старикана, даже будь он трижды миллионером?

– Как же отец её уговорил?

– С помощью мороженого! – я победно посмотрела на Мишу. – Я же говорила, что больше всего на свете наша Люсенька любит мороженое! И за то, что дочурка принесёт на подносе старикану кофе, отец пообещал купить ей полтора килограмма пломбира!

– А дальше? – все заворожённо смотрели на меня. Нет высшего наслаждения рассказчику, чем блестящие глаза слушателей!

– Надо вам сказать, дорогие мои, что Люся наша – красавица хоть куда! Точёная фигурка, длинные ресницы, длинные ноги, длинные волосы – в общем, дылда! Высокая, метр девяносто.

– Ого! – присвистнули все.

– Да! А Мишин папенька у нас поменьше росточком будет. Метр шестьдесят три, да, Миш?

– Метр шестьдесят четыре! – с гордостью уточнил Миша.

– Да. Так вот. Люсе повезло. Наш папа очень любит красивых девушек.

– Кто же их не любит? – встрял Семён.

– Я не люблю! – отрезала я. – И папе нашему тоже повезло. Люся любит мороженое.

– Как удачно всё сложилось! – улыбнулся Миша.

– Согласна, милый! Когда папа увидел Люсю, он тоже подумал, что ему повезло. А когда Люся увидела мороженое на подносе у папы, она тоже решила, что у неё сегодня удачный день, и похвалила себя за сговорчивость. Но больше всего обрадовался Арнольд Викентьевич!

– Почему? – в один голос спросили все.

– Он и дылду дочку пристроил, и от обещания, данного Люсе, отбрехался! Ведь всё мороженое, которое отныне кушала наша Люся, покупал теперь ей Эдуард Горальдович! Я закончила, прошу ваши аплодисменты!

Они не заставили себя ждать. Раскланявшись, я села и подвинула к себе чашку с остывшим кофе.

– Да-а-а, – задумчиво произнёс Семён. – У богатых свои причуды!

– И не говори… – умильно посмотрел на меня Миша.

– Всё, дорогие мои, – поднялась с места Даша, – мне нужно ехать в ресторан. Там кое-какие вопросы остались ещё нерешёнными. Вернусь через пару часов. За это время, милый, обзвони, пожалуйста, всех гостей, напомни тем, кто забыл, о празднике…

– Мамочки… – пролепетала я.

– Что случилось, Жень, тебе опять плохо? – кинулись ко мне все.

– Плохо! Мне очень плохо оттого, что я забыла поздравить свою подругу!

– И я! – спохватился Миша.

– Ребята, когда вы вышли на кухню, вы были такие счастливые, что я не стал вам напоминать… – извиняющимся голосом сказал Семён.

– Даша! Моя дорогая, любимая Даша! Прости меня, что заставила тебя страдать! – я обняла подругу и разревелась.

– Ты что, глупышка! – поцеловала меня Даша.

– Не успокаивай меня, я предательница! – ещё сильнее заплакала я. – Нет мне прощения!

– Вот дурёха! – Дашка погладила меня по голове. Я всхлипнула.

– Я принесу тебе сейчас наш подарок! – и умчалась в комнату.

Когда я вернулась на кухню, у Миши на коленях сидела Алиска.

– Вот так, нельзя мужчину на пять минут оставить! – шмыгнула я носом.

– Не плачь, Женя, мы тебе лучше жениха найдём! – успокоила меня Алиска.

– А я что, плохой? – возмутился Миша.

– Молчи! – шепнула Мишке на ухо Алиска. – Пусть она не знает, что ты хороший!

– А я всё слышу! – показала я язык девочке.

– Подслушивать нехорошо! – погрозила мне пальчиком Алиска. – И язык показывать тоже!

– Не ссорьтесь, девочки! – улыбнулась Даша.

– Даша! – воскликнула я торжественно. – Поздравляю тебя с днём рождения! И дарю тебе этот подарок!

Я вытащила из-за спины руку, в которой держала небольшую зелёную коробочку, и протянула эту коробочку подруге.

– Спасибо, Женька! – шаркнула ножкой Дашка. – А что там?

– А ты открой!

– Мама, я тоже хочу посмотреть! – вскочила Алиска с Мишиных колен.

Свято место пусто не бывает! В ту же секунду на этих коленях оказалась я! Для верности я крепко обняла Мишу за плечи. Впрочем, мои ухищрения маленькую разбойницу не интересовали. Она с любопытством смотрела на разворачиваемый подарок.

– Лёвушка! – крикнула девочка, когда Дашка открыла, наконец, коробку.

– Лёвушка, – повторила Дарья за дочерью счастливо.

– Лёвушка, – подтвердила я.

– Мой? – спросила Дашка.

– Твой, – кивнула я.

– И камушек на месте, – просияла Дашка.

– Ага! – улыбнулась я.

– Что происходит? – удивились мужчины. – Тебе знаком этот лев?

– Конечно! Я же говорю, это мой лёвушка! Ребята, это длинная история, и когда-нибудь мы вам её расскажем, а сейчас… – Дашка вытащила из коробки золотую цепочку с кулончиком в виде веснушчатого льва и повернулась ко мне спиной, – застегни, Белка!

Я вскочила, отсоединила застёжку и вновь захлопнула её, но уже на прекрасной шее моей любимой подружки. А потом юркнула на своё тёплое местечко.

– Ну как я вам? – покрасовалась Дашка перед нами.

– Красотуля ты наша! – с завистью произнесла Алиска. – Мамочка, а ты мне подаришь бабылюдину накрывалу с петями?

– Подарю, доченька! – рассмеялась Даша.

– Ура! – закричала Алиска. – Приезжай к нам почаще, Женя! И жениха своего можешь забрать!

– Эх, женщины, – вздохнул Семён.

ГЛАВА 19

– Миш, передай мне, пожалуйста, во-о-он те огурчики!

– На солёненькое потянуло? – шепнул мне на ухо Миша. – Уже?

– Попрошу без пошлых намёков! – прошипела я.

– Разве это пошлость, любимая? – ещё ближе придвинул свои губы к моему уху Миша. – Вот то, чем мы с тобой нынешней ночью занимались – это да!

Я покраснела.

– А чем займёмся завтра и послезавтра… – мечтательно закатил он глаза.

– Не люблю самоуверенных типов, – бросила я ему и отодвинулась. – Сёмочка, голубчик, подай мне, пожалуйста, огурчики! – обратилась я к другу, который сидел напротив меня.

– Пожалуйста, голубушка! – протянул мне Семён тарелку.

– Спасибо, дорогой!

– Обращайся, если ещё что-то понадобится! – ухмыльнулся Семён, подмигнув Мише. Тот погрозил ему кулаком.

Мы сидели в очень уютном помещении ресторана «Молочные реки» уже час. Нафуфыренная Дашка, с блестящими глазами и с ярко сверкающей фигуркой льва на шее, виднеющейся в вырезе нежно-зелёного платья, возглавляла наш стол. По правую руку от неё восседал любимый муж Сёмочка, который в этот момент о чем-то шептался с мамой Даши, Людмилой Алексеевной, сидящей около него. Напротив них располагалась вся наша тёплая компания однокурсников с Мишей во главе – я, понятное дело, Каринка с ярко накрашенными губами и в какой-то немыслимой шляпке, Ленуся с ещё более покрасневшими волосами, торчащими в разные стороны, Шурка в блестящем чёрном платье, Жорка Мовсесян с супругой Анечкой, тоже нашей однокурсницей, Людочка Петрова, о существовании которой я вообще напрочь забыла, Артём Маленький, Артём Большой и ещё несколько человек. С правой стороны от Дашиной мамы сидел наш Пётр Александрович, умильно поглядывающий на своих бывших студентов. Рядом с ним, постоянно привскакивая с места, располагалась наша преподавательница по истории искусств, Марина Антоновна, умница, красавица и просто душка! Она, как всегда очень эмоционально, рассказывала о чем-то Самсону Павловичу, бывшему ректору нашего бывшего института, сидящему справа от неё. Самсон Павлович слушал её очень внимательно, то нахмуривая свои густые брови, то улыбаясь кончиками губ. Все наши детки, включая Ленкиного Святослава, Каринкиных Армена с Георгием, Шуркиных Егора и Манюни, Светика Мовсесян и, конечно же, четырёх рыжих девиц, сидели за отдельным столом недалеко от взрослых.

– Женька, смотри, кто пришёл! – толкнула меня в бок Каринка.

– Кто? – скосила я глаза направо.

В зал заходил наш бывший староста и нынешний директор заведения, в котором мы сейчас находились, Валентин Сергеевич Баженов. С какой-то юной молодкой под ручку.

– Ничего себе краля, – подняла брови я.

– Это что за мужик? – встрепенулся Миша.

– Наш Валька Блаженный, ничего особенного, – прошептала я. – А вот девица красоты необыкновенной.

– Обычная тёлка, – презрительно скривился Миша. – Из моделек.

– Моделька – да не моделька, – фыркнула Карина. – Её папаша – наш же однокурсник Гена Шкаликов. Он сейчас в Штатах работает. А дочка, значит, развлекается с Валькой!

– Серьёзно? – удивилась я. – Генкина дочурка?

– Ага, – ухмыльнулась Карина. – Я её знаю, она к нам в агентство очень часто заходит. Приносит свои шедевры на продажу!

– Она ещё и талантливая? – хихикнула я.

– Такая же талантливая, как и её папаша, – прошептала подружка. – Мазня мазнёй, а строит из себя гениального портретиста! Видела бы ты те портреты!

Каринка закатила глаза. Парочка медленно подходила к нам. Точнее, к Даше, которая тут же вскочила навстречу дорогим гостям.

– Валечка, Сабриночка! Как я рада, что вы пришли!

– Здравствуй, Дашута! – сияя голливудской улыбкой, произнёс Валя. – Поздравляем тебя с днём рождения! Будь умницей и слушайся свою маму!

Трепетная Сабриночка тонко и заливисто засмеялась. Присоединилась к поздравлению как могла. Как говорится, чем богаты, тем и рады!

– Спасибо вам, мои дорогие! Проходите, пожалуйста! Семён!

Семён вскочил и, произнеся «Старик, ты как всегда, на высоте!», повёл вновь прибывших гостей к своим местам. Впрочем, далеко уйти им не удалось. Рассеянным взглядом наткнувшись на мой профиль, Валя запнулся, притормозил и замер.

– Женька! Это ты, что ли?

– Я, что ли, – пришлось встать мне. Признаться честно, никогда я нашего Блаженного не любила. И даже не потому, что он был выскочкой и трусом, была у нас с ним одна личная, не очень приятная, история. Впрочем, я отвлеклась.

– Офигеть! – он улыбнулся ещё шире, в глазах у него вдруг появились красные прожилки, а руки вспотели. Именно этими руками он и попытался меня обнять.

– Я тоже рада тебя видеть, Баженов! – поморщилась я и отстранилась. Миша с любопытством наблюдал за нами.

– Какая ты стала, Женечка! – не замечая моей реакции, пустил пузыри Валька.

– Какая? – совершенно без любопытства спросила я.

– Сногсшибательная женщина!

– Валечка, пойдём! – острые ноготочки Сабрины впились в Валин рукав.

– Мы с тобой ещё поговорим! – пообещал мне Валентин и двинулся вслед за настойчивой блондинкой, оглядываясь на меня.

– Прозвучало как-то угрожающе, – пробормотала Карина.

– Интересно, интересно, – задумчиво глядя на меня, произнёс Миша.

– Ах, оставь, дорогой! – дёрнула я плечиком. – Ничего интересного в нем нет.

– Это как посмотреть, – Миша перевёл взгляд на удаляющуюся Валину спину.

– Господа! – встал со своего места Семён. – Торжественная часть нашего маленького семейного праздника официально объявляется закрытой! Прошу принять свободный вид, расстегнуть верхние пуговицы, у кого они имеются, расслабиться тем, кто до сих пор оставался зажат, и… Танцы, господа! Маэстро, музыку!

Тут же на небольшую полукруглую сцену, находившуюся в другой стороне зала, гуськом потянулись музыканты со своими инструментами.

– О, живая музыка! – обрадовалась я.

– А то! – улыбнулась Даша. – Подожди, ты ещё больше удивишься, когда увидишь солиста!

– Да? – заинтересовалась я и прищурилась. А когда вслед за гитаристом показался крепкий бородатый дядечка с блестящим микрофоном в руке, я ахнула.

– Славик! Собственной персоной! Не может быть! Дашка, откуда ты его взяла?

– Выписала из больницы!

– Он что, сильно болел? – моргнула я.

– Дура, он же там работает! В психушке, ты что, забыла?

– А, точно! – хлопнула я себя по лбу.

– Какие интересные у вас знакомые! – протянул Михаил, разглядывая нас обеих.

– А то! – в один голос воскликнули мы.

Музыканты расселись по своим местам. Славик, окинув невидящим взглядом публику, пощёлкал по микрофону пальцем, откашлялся и затянул своим божественным хриплым голосом:

– Очарована, околдована,

с ветром в поле когда-то повенчана…

– Меня эта песня просто преследует! – процедил Миша сквозь зубы. Заметив судорожное движение Семёна, он дёрнул меня за руку. – А ну-ка, пойдём!

Я вскочила. Мы вышли с Мишей к сцене. У Славика, наконец-то заметившего меня, дрогнул голос, и микрофон в ответ неприятно засвистел. Миша поморщился, с силой сжал мне плечи, рывком притянул к себе и повёл. Через секунду ещё несколько пар присоединилось к нам.

– Женька, твоё тёмное прошлое не даёт мне покоя! – грозно прошептал мне на ухо Миша. – Этот позёр Валя, бывший жених Семён, сбежавший из психушки Славик… Сколько ещё прострелянных сердец в твоём арсенале?

– Помолчи, Мишенька, дай послушать этот космический голос!

– Ах, голос! – ещё крепче прижав меня к себе, он заиграл желваками. Я внутренне усмехнулась. Ну что поделать, нравится мне, когда мужчина меня ревнует! Почему-то в такие моменты так сладостно представлять себе брызги фонтана от брошенного в воду разгорячённого соперника, пощёчины, изумлённые возгласы зрителей… Я зажмурилась. И зря, между прочим! Потому что чуть не пропустила эффектный выход на паркет Сабрины с Валькой.

– Ты не знаешь, почему в этих тупых фильмах так ржут, когда люди падают? – хихикнула я, когда увидела, как Сабриночка, зацепившись за что-то подолом своего сверкающего стразами длинного белого платья, вдруг пошатнулась, нелепо вскрикнула и стала падать. В тщетной попытке обрести равновесие она взмахнула руками, пронеслась несколько шагов вбок и налетела на пустующий стульчик нашей Алиски, которая в этот момент уплетала варенье из пиалы с другой стороны стола. Там же, на этом стульчике, Сабрина и осталась, чудом не сверзившись на пол. Алиса ахнула.

– Дядя! – раздался в тишине зала её звонкий голос. – Забери свою неуклюжую дочку, это мой стул! А то я позову нашего жениха, и он сделает её шёлковой!

Зал разорвало от смеха! У Вали скривились губы и скисло лицо.

– Ну всё! – расхохоталась я. – Больше Дашке никогда не бывать в этом заведении! Валька очень злопамятный!

– А девица-то ничего! – присвистнул Миша. Во время неудачного падения прекрасное белое платье треснуло по шву чуть ли не до самой талии, и взгляду ошеломлённой публики предстали стройные ножки, одетые в белые ажурные чулки. Крохотный клочок тоненьких трусиков, скромно выглядывающий из-под ткани, добил меня окончательно. Я нахмурилась. А вот это уже нечестно! Мне даже жалко стало бедняжку, так опозориться в общественном месте! Я бросилась к ней, позабыв про партнёра.

– Сабриночка, пойдём! – обняла я девушку, помогая встать и прикрывая собой, как получалось, её правый бок. Притихшая Сабрина без возражений поплелась со мной в туалет. Зал выдохнул.

В пустом помещении туалета, поставив расстроенную девушку поближе к свету, я попыталась приладить разъехавшийся шов подручными средствами. Хорошо, что нитки оказались прочные – не порвались! Затянув их потуже, мне удалось даже скрыть ажурный верх чулок. Я вздохнула и выпрямилась.

– Готово! – улыбнулась я. – Дома зашьёшь как следует, думаю, и следов не останется!

– Спасибо вам! – всхлипнула Сабрина. – Вы такая добрая! А Валя меня теперь бросит…

– С чего ты взяла? – удивилась я. – Из-за платья?

– И из-за платья тоже, – непонятно объяснила девушка.

– Это было его любимое? – неудачно пошутила я.

– Ему не нужна испорченная репутация! – помотала головой девица.

– Мне кажется, ты сгущаешь краски!

– Нет, вы просто его не знаете! – горячо воскликнула Сабрина. – Он тяжёлый человек! И очень не любит двусмысленные ситуации.

О, это я знала на личном опыте!

– Зачем же он тебе нужен, такой тяжёлый? Найди себе кого-нибудь полегче! С твоими-то данными…

– А я его люблю, – просто сказала Сабрина.

Я вздохнула. Бедняжка, угораздило же тебя!

– Тебе сколько лет, милая?

– Девятнадцать!

– Первая любовь? – догадалась я.

Она кивнула. Ох уж мне эти страсти-мордасти!

– А вы с ним вместе учились, да?

– Да.

– Тогда вы, наверное, знаете, кто такая Белка?

– Белка? – удивилась я.

– Да. Валя мне рассказывал о ней, а я даже не знаю, как она выглядит.

– Что же он о ней рассказывал?

– Мне кажется, она ему в своё время не дала.

– Что?? – ахнула я.

– Понимаете, ведь такие мужчины, как Валя, обливают грязью только тех, кто им насолил. Вот я и подумала, что эта ваша Белка ему отказала. Хотя он-то уверял меня в обратном.

– Ах, подонок! – покраснела я.

Он оказался ещё гаже, чем я думала! А девочка-то вовсе не так глупа!

– Женя, а это, случайно, не вы? – догадалась Сабрина.

– Случайно, я.

– Скажите, а рядом с вами за столом кто сидел, ваш муж?

– Почти. Жених! – я с удовольствием произнесла это слово.

– Интересно, Валя уже много успел выпить? – вдруг ни с того ни с сего ляпнула девица.

– Почему ты так сказала? – сердце моё заныло от какого-то нехорошего предчувствия.

– А он, когда выпьет, почему-то начинает про своих баб вспоминать. Такие подробности рассказывает, просто жуть! Я-то не давала ему пить, но он уже минут пятнадцать один…

– Бежим скорее! – схватила я девушку за руку и потащила к двери.

Кажется, мы не успели. Уже издали я увидела своего Мишу, стоящего на танцевальной площадке напротив Валентина со сжатыми кулаками. Взволнованная Дашка вцепилась в Мишкину руку, а Сёмочка с Жоркой Мовсесяном и Артёмом Большим суетились около совершенно красного Вальки, стоящего в боевой стойке испанского быка.

Краем глаза поймав наши вбежавшие фигурки, этот нетрезвый господин медленно повернулся. Глаза его были налиты кровью. Точно, бык! – с ужасом пронеслось в моей голове.

– Вот они! – неприятно осклабился он и сплюнул прямо на пол. – Не запылились! Мои бабы, и обе бывшие!

Сабрина взвизгнула. Я бросилась к Мише. Но он в мою сторону даже не взглянул, лишь молча остановил меня рукой. Всё, поняла я, мои фантазии сбылись. Сейчас будут брызги из фонтана и разбитая челюсть. Жаль только, сладости в осуществлённых грёзах почему-то не чувствовалось.

Ни одного слова больше Валентину сказать не удалось. Рука моего «жениха» влепила такой хук справа разгорячённому хозяину заведения, что тот не устоял на ногах и через секунду, пролетев несколько метров назад, оказался прямо у ног Славика.

– Это тебе за меня! – мстительно воскликнула Алиска. Зал ахнул.

– Валечка! – теперь к своему возлюбленному бросилась Сабрина.

– Уйди, курица! – взревел тот и сделал попытку подняться. Но не тут-то было! Он тут же был подхвачен сзади человеком, привыкшим иметь дело с самыми буйными больными нашей психиатрической больницы имени Алексеева.

– Успокойтесь, Валентин Сергеевич! – добрым голосом сказал Славик.

– Охрана! – завопил непокорный Валентин Сергеевич и попытался освободиться. Но он не знал, что Славик не только хороший доктор, но ещё и неплохой спортсмен. Скрутив хозяина «Молочных рек» захватом сзади, он спокойно смотрел, как из другого зала на подмогу Валентину бежали двое дюжих ребят.

– Ты у меня сейчас, сволочь, в кутузку загремишь! – прохрипел Валя, с ненавистью сверля глазами Мишу. – Там тебе не только почки отобьют, но ещё и память! Имя своей крали забудешь и число всех её ухажёров!

– Не надо!! – тщетно попыталась схватить я Михаила за руку.

– Ах ты, гад! – вместе с Мишей к скрученному Вальке, оттолкнув свою жену, устремился и Семён.

– А вот и один из них! – ухмыльнулся Валентин Сергеевич. – Как говорится, на ловца и…

Договорить он не смог. Славик, не меняя выражения своего добродушного лица, встряхнул противника, отчего у того зазвенело в карманах.

– Я же говорила, отмечать сорокалетие – плохая примета! – прошептала я.

– Не подходите к нему! – дикой кошкой метнувшись к Валентину, Сабрина закрыла возлюбленного своим прекрасным телом. Глаза её горели, как у львицы, защищавшей своих детёнышей. Миша с Сёмой остановились.

– Что, глупой бабы испугались? – опять сплюнул на паркет Валя. – Ну-ка, цыпочка, врежь им как следует, я разрешаю!

Лучше бы он этого не говорил! Ещё яростнее разгорелись глаза нашей Сабриночки, и, развернувшись, она со всего маху влепила звонкую пощёчину этому гаду!

– Умница, дочка! – громко сказала Алиска.