Kitobni o'qish: «Перекрестки, души и цветы», sahifa 6

– Я думаю, нам туда, – сказал Ланс, оглядев небольшую группу спасшихся, численностью не больше трех десятков человек, и, указав на плавающий в космическом пространстве город, сделал первый шаг.

– Если ты уверен, тогда пойдем, – промямлил старик.

– А как ты заставил зеркало треснуть? – спросил крепкий с виду мужик в еще не потрепанной одежде. Цепкий, хищный, холодный взгляд выдавал в нем убийцу.

– Я сказал, что люблю его, – честно ответил Ланс. На лицах людей появилось недоумение, вряд ли кто-то из них верил в Бога, а про любовь многие уже забыли. – Будет лучше, если мы поторопимся и уйдем отсюда, – добавил Ланс, обозревая всех присутствующих. Дорога сквозь звезды, долгая и воодушевляющая, вселяла надежду на спасение, надежду на то, чтобы вновь увидеть солнечный свет, чистое голубое небо ранним утром, новый день жизни. Старик, последовавший за Лансом, оказался разговорчивым, с большим багажом жизненного опыта, проявив себя прекрасным собеседником. Изголодавшиеся по нормальному общению, они быстро нашли общий язык, и вся дорога прошла незаметно. В прошлом священник-экзорцист, выдающийся среди своих коллег, он стал жертвой демонов, которых изгонял. То ли оттого, что на его долю выпали эти испытания, а может, в силу профессии со временем он впал в меланхолию и депрессию. Подолгу ни с кем не разговаривая, он сидел, наблюдая за переменчивостью моря, и все больше стал отходить от веры, сомневаться в ней, пока во время одного из сеансов изгнания беса он не допустил ошибку, позволившую исчадию ада, тому самому демону, в чью тюрьму он попал, войти в его тело и овладеть им. Внешне он мало чем напоминал священника – низенький, исхудавший за долгое время, проведенное в аду, старик. И только взгляд говорил, что его обладатель – духовно сильный человек, вернувший наконец себе свою веру и способный видеть внутреннюю суть людей. Узнав, какой сейчас год, он огорчился лишь на мгновение, и его взгляд снова стал ясным и твердым.

– Значит, я провел в аду почти век – достойный срок, чтобы усвоить свои ошибки, – прокомментировал он вслух свои мысли.

Наемник, как его окрестил Ланс, был малоразговорчив. Больше слушая, он стрелял своими маленькими холодными глазами, оценивая ситуацию. Он напоминал Лансу кота, всегда падающего на свои лапы. Незнакомец был лыс, имел средний рост и крепкое телосложение, по виду ему было лет сорок.

Редкая ухмылка, появляющаяся на его лице, будто говорила, что ее обладатель знает больше всех остальных. Также наиболее заметен был адвокат с черными, как смоль, волосами, с виду худощавый и обросший щетиной, походивший телосложением и поведением на змею. Еще женщина, что пыталась помочь, как выяснилось, была представительницей самой древней женской профессии, и она, раскаявшись, хотела, как показалось Лансу, реабилитироваться не только в чужих глазах, но и прежде всего в своих собственных, помогая отстающим, стараясь внушить им присутствие духа и надежду на спасение. «Самаритянка», – невольно пришло на ум Лансу. На его вопрос, как их зовут, никто не ответил.

– Ад обезличил нас, – с грустью и вымученной скорбью на лице ответил священник.

Античный город, в который они вошли, не имел ни ворот, ни крепостных стен, ни каких бы то ни было сооружений, их заменявших. Полированный, с набором символов камень, из которого он был построен, мерцал мистическим блеском, интригуя и завораживая жаждой наживы, денег, богатства. Символы на камне отличались от тех, что Ланс видел ранее, и больше напоминали древние астрологические тексты. Небольшие строения в три-четыре этажа, с редкими, прямоугольными, несимметрично расположенными окнами и полностью отсутствующими дверными проемами, хранили тайну внутреннего пространства. Наученный горьким опытом, Ланс ступал осторожно, рекомендуя остальным не подходить близко, не говоря уже о прикосновении к загадочным постройкам. Город, несмотря на адское происхождение, был невероятно красив. Жаждая очаровывать, он прельщал взоры, не желая далеко отпускать никого из оказавшихся внутри него. Ланс заметил, что идти становится все тяжелее, а в душе поселилось странное, несоразмерное обстоятельствам чувство радости. Численность группы заметно уменьшилась, растеряв своих наспех собравшихся членов в закоулках звездного города.

– Нужно держаться вместе! – закричал Ланс, поворачиваясь к остальным, уже готовым раболепствовать перед окружающей их красотой и кружиться в радостных танцах. – Возьмемся за руки и будем следить друг за другом!

Люди нехотя, с трудом, спустя пару минут недомолвок и протянутых рук все же согласились. Огромная стела, инкрустированная драгоценными камнями, переливающаяся в свете звезд и светящегося камня, встретила их своим величием и победой над человеческой сутью.

– Не смотрите на нее! – в негодовании и презрении молвил старик, первым отвернувшись от нее. – Это стела жадности и город праздности!

– Откуда Вы об этом знаете? – спросил Ланс.

– Поверь мне на слово, не нужно здесь надолго оставаться.

– А может, один камешек все-таки возьмем? – спросил кто-то из толпы.

– Тот, у кого даже получится взять камень с этой стелы, – с гневом и яростью процедил старый экзорцист, – не выйдет из ада!

– С чего мы должны верить твоему слову? После всего мы имеем право на компенсацию!

– Вот именно, – закивал кто-то еще.

Священник улыбнулся, после чего добавил:

– Это ваш выбор! Но я вас ждать не буду.

Ланс, напряженно наблюдавший за разыгрывающимся праздником человеческой порочности, удивленно вскинул брови, дивясь произошедшему. Стало заметно, как тяжело идет группа, какие мучительные шаги она делает на пути к своему спасению. Сдвинувшись с места и оставив желающих у стелы, они пошли дальше.

– Давайте помолимся, – предложил священник. Ланс согласился, даже не заметив, как легко он принял это и как просто губы зашептали знакомые слова, которым когда-то учили его в Святом городе.

Однако после обычной молитвы он стал благодарить за своих попутчиков и за каждый шаг и вздох, что они делают вместе. Почему? Он не мог объяснить. Эта потребность в благодарности шла из глубин его сердца и души, заполняя сознание и отодвигая логику на задворки. На мгновенье ему даже показалось, что он видит сияющую тропу, уходящую в небо, но стоило моргнуть, как тропа исчезла. Обернувшись, он посмотрел, как люди шепчут, едва шевеля губами, святые слова, разумеется, каждый свои. И тут стало происходить что-то невероятное. Город стремительно менял свой облик, словно одежду, заворачиваясь во мрак и туман, сквозь который проступали радостные, светящиеся огни то ли звезд, то ли чего-то еще, все смешалось: где верх, низ, определить невозможно. Воздух наполнился сладостным ароматом и звуками чувственной музыки, что ласкала слух, притупляя голос души. Ланс кружился вокруг себя, не находя ориентиров дальнейшего пути. Туман, став липким и сладким, как сладкая вата, входил в него с каждым вздохом, проникая под одежду, лаская тело. Ланс сел, закрыв нос, рот и глаза, других членов группы он не видел и не слышал. Вокруг была только музыка и туман. Понимая, что вот-вот потеряет себя в этой чувственной неге, он задержал дыхание, стараясь ни о чем не думать, как уже делал раньше. Чистое сознание, наполненное белым, не теплым и не холодным светом. Он вызывал этот образ, усиливал его, пока не ощутил изменения в окружающем мире. Стали доноситься крики и стоны, а вокруг возникло какое-то движение. Ланс открыл глаза. Рядом сидели самаритянка и священник, тормоша его за плечи.

– Вставай, ну же! Давай, нужно уходить!

Туман отступил, стал ниже, приоткрывая окутанные им фигуры, обнаженные тела, что самозабвенно ласкали друг друга все быстрее и быстрее. На ум отчего-то пришли мысли про ад Данте, вихрь влюбленных. Город праздности, жадности и разврата показывал им свои прелести, не желая отпускать. Оперевшись на протянутые ему руки, Ланс встал. Но, оглянувшись, увидел своих недавних попутчиков, погруженных в вихрь чувственных наслаждений.

– Нужно уходить! – почти закричал ему в ухо священник.

– Нужно им помочь! – не согласился он.

Расталкивая и раздавая оплеухи, после долгих трудов им удалось разбудить большую часть людей, в то же время пробудились и другие, незнакомые ни с Лансом, ни с Зеркальной Тюрьмой. Взявшись за руки, они пошли вперед, туман еще какое-то время клубился над ними, но потом как-то поспешно отстал, отпустил. Вдалеке показались большие деревянные ворота, стоящие посреди площади. Посмотрев на золотистый свет компаса, что засиял в его нагрудном кармане, Ланс улыбнулся. Античный город не раскрыл им свои тайны, лишь показал маленький фрагмент своего и их «я», и Ланс был этому рад. Ни одна эмоция не заслуживает господства, а каждый город и пейзаж, неизмеримо связанный с ним, через который Ланс проходил, имели именно такие тайны.

Глава 12

Не зная, как ей быть, она теряла последние капли самообладания в порывах холодного ветра, который обрушивался на нее после закрытия Великой Двери. Стараясь уйти с голой равнины, продуваемой ветром, она устремилась к реке, что дарила ей ощущение ложного блаженства. Но и здесь ее ждало разочарование: вода не приняла свою любимицу, отказав ей в зеркальном отражении. Ощущение потери чего-то родного и близкого ломало ее, превращая в прокаженную и брошенную, которой не было теперь места даже здесь, среди холодного ветра и сырого, идущего с реки тумана. Найдя разрушенный, как будто после бомбежки, дом, она, забившись в менее продуваемый ветром угол, погрузилась в сон. Ей снились яркие, размытые сюжеты чьей-то жизни, люди, их слова, действия, но все это было как будто не ее, словно постановка в театре, где декорации постоянно сменяют друг друга, увлекая зрителя в мир иллюзий.

* * *

…Обойдя вокруг ворот, они удивились архитектурному строению, словно лишенное всякого смысла, это сооружение зияло в человеческом, привыкшем к трезвому расчету понимании.

– Что это? – спросил адвокат. – Неужели и в аду плохо строят? – Черная шероховатость дерева под его пальцами казалась Лансу еще более зловещей. Не услышав ответа, он отошел в сторону, другие выражали свое смятение молчанием, однако без вопросов все-таки не обошлось.

– Почему бы нам не пойти дальше? – кивнул в сторону светящейся, уходящей серпантином вдаль тропы молодой юноша, обычно державшийся в самом хвосте группы. У него был его дерзкий, не признающий авторитетов взгляд и короткая, на манер боксеров стрижка, говорил он медленно, растягивая слова на середине, словно придавая им тем самым больше значимости.

– Потому что выход здесь, – ответил Ланс, сверяясь с компасом, в котором уже видел полный надежды кусочек голубого неба. – Это надо передать остальным, – поведал он под пристальными взглядами собравшихся. – Это переход из этого города в следующий, – пояснил он.

– А где гарантия, что нас там не ждут? – спросил наемник, склонив голову набок.

– Мы в аду! – вступился за Ланса священник. – Здесь не бывает гарантий.

Не теряя времени, Ланс убрал компас обратно в карман джинсовой куртки и застегнул, как и прежде, на молнию, нарушив пронзительным скрипом неугомонный, полный недоверия к позициям друг друга спор. Шагнув во тьму, он продержался в ее объятиях недолго: она выплюнула его, как только появился огненно-красный факел, освещавший длинную, под углом вниз дорожку. На этот раз Ланс действовал более осторожно и, устроившись в тени, подальше от любопытных глаз, вцепившихся в него, как только он спустился по дороге, раскрыл компас. Сияние фиолетовых символов оказалось таким ярким, что он даже испугался, стрелка указала направление сразу же, словно компас и вовсе не закрывался.

– Наконец-то, – облегченно вздохнул Ланс, – выход рядом, я выберусь отсюда и увижу Мари.

Воодушевленный, он закрыл лотос своей надежды и правды в этом мире, компас захлопнулся с легкостью и потеплел в руке, радуясь вместе с ним. Вышедшему из тьмы священнику и наемнику, следующим за ним, Ланс мгновенно сигнализировал, и те, пригнувшись, проскользнули вдоль стен. Это был тот же город, что и раньше, до общения с демоном, только на этот раз еще глубже. Невыносимый жар, сравнимый разве что с крематориями нацистов (от этой аллегории Лансу сразу стало нехорошо), бушевал повсюду, положение ухудшал еще и мерзкий запах, пропитывающий одежду и разъедающий ее тонкие растительные хлопковые волокна. Все постройки зиждились на относительно небольших размеров, с футбольное поле, островках суши, плавающих в бурлящей лавовой массе. Из тьмы снова появились люди, Ланс заметил это краем глаза, понимая, что пришло время бежать, не дожидаясь приглашения на вертел.

– На этот раз это последние, – обреченно заметил старик, ропща на человеческую природу.

– Нужно уходить, – произнес Ланс.

– Куда?

– Дальше, нас уже, кажется, заметили.

– Кто?!

– Ты их видишь?!

– Когда их станет видно, уже будет поздно бежать, – ответил он на оба вопроса сразу.

Священник и наемник переглянулись, лица выражали готовность к быстрому и моментальному рывку. Ланс не стал оборачиваться, чтобы не видеть в других этого панического страха, который не хотел признавать в себе, давая ему возможность шириться в его сознании и властвовать над ним. Постройки последнего, как ему хотелось, города напоминали архитектуру Марокко, он не раз бывал там, получая новые порции вдохновения, но сейчас они внушали ему одни опасения. Скрываясь в узких, утопающих в тени домов улочках, они проскальзывали, протискивались. От раздавшегося крика сердце ушло в пятки, а глаза вмиг отяжелели, отказываясь смотреть назад. Прошло не больше пары секунд, но для Ланса время остановилось, возобновив свой ход только от повторного крика. Один из демонов, огромный, напоминающий вставшего на задние копыта буйвола, держал подвешенную вверх ногами женщину, которая, окаменев от страха, кричала, демон, видимо, получал от этого удовольствие и, возбудившись, начал срывать с нее одежду. На крик женщины начали сходиться и другие демоны, на их коровьих мордах смачно играло плотоядное нетерпение.

– Мы не можем ее здесь бросить! – голосом, полным ярости, заорал Ланс, подхватывая крупный, валяющийся у разрушенной стены камень.

– Он с ума сошел!

– Не делай этого, мы все умрем! – в панике и страхе орали они, мешая пройти и пытаясь отобрать у него булыжник.

– Да вы и так мертвы, посмотрите вокруг – мы в аду, – кричал в ответ Ланс и, вырвавшись из сжимавших его тисков, метнул камень в толпу демонов.

– Нет! – закричали люди, закрывая лица руками, кто-то устремился бежать, надеясь спрятаться и переждать. Священник, сев в сторонке, опустил отяжелевшую голову. Брошенный же Лансом камень произвел некоторую неразбериху, началась демоническая схватка, и адскому буйволу, уже готовому получить долгожданное удовольствие, пришлось отвлечься.

Получившая возможность освободиться, обнаженная женщина побежала прочь. Увидевшие голое тело демоны устремились за ней. Пробегая по одному из каменных мостиков, перекинутых через лавовые потоки, она поскользнулась и, больно ударившись, скатилась вниз. Пятясь от приближающихся к ней демонов, она не заметила, как опора под ее левой рукой, осыпавшись каменной крошкой, увлекла ее в огненную реку. Ланс, с болью видя все происходящее, закрыл глаза, пытаясь успокоить бьющееся о грудную клетку сердце. Постояв немного, он вернулся обратно, продолжив свой путь. Вертикально существующий город, угнетающий багрово-красными тонами, уходил вниз, повсюду сновали демоны, и лишь благодаря чуду, божественному провидению кучке людей удалось пройти так далеко в ад.

Проходя через каменный мост, длинный и узкий, существующий без малейшей подпорки, они видели мучения людей – женщин с изуродованным чревом и бесов, копошившихся вокруг них, мужчин, что, подобно червям, висели на гигантских крюках, иной раз по несколько на каждом, людей с зашитыми глазами и ртами, которые, мыча, тянули к ним свои руки, будучи запертыми в железных клетках. Раздавшийся, подобно первому грому, грохот чуть не оглушил их, все, опустившись на колени, закрыли уши руками. Холст неба, располосованный красными молниями, вновь изрыгнул грохот на шипящую от возмущения землю, везде началось оживленное движение и ропот демонов, огромные птицы, пролетев мимо них, разразились пронзительными криками, возвещая о чем-то важном. Прижав головы к горячей, пахнущей серой и смрадом земле, путники боялись шелохнуться, а грохот все повторялся, пока красные молнии, не обезумев в приступе ярости, не зажгли небо. Отвратное чувство поселилось в их сердцах при виде пылающего огнем, грязно-бордового цвета неба. Подняв головы, они огляделись. Ад, создающий невыносимые звуки из криков измученных людей, оглох, даже лава перестала издавать свой мерзкий шипящий звук. Не теряя времени, они бесшумно шаг за шагом спустились вниз по высеченной в огромной скальной породе каменной тропе. Равнина, открывшаяся им в конце спуска, была испещрена огненными струйками живого огня, а бесы и демоны стояли, преклонив колени, по их телам татуированными пятнами плыли символы, подобные тем, что Ланс видел на адской сфере. Через пару мгновений от каждой из адских тварей в направлении сферы устремились черные лучи с примесями ярко-красного цвета. А из самой сферы в недра преисподней, туда, где существует первородная тьма, был пущен черный луч. Почва зашаталась у них под ногами живым, получившим желаемое существом, затряслась в приступе неистовства и наслаждения.

– Что происходит?! – выкрикнул, еле удерживаясь на ногах от невообразимой качки, Ланс.

– Они молятся, – ответил старик.

– Демоны молятся?! – поперхнувшись то ли от ужаса, то ли от презрения, переспросила самаритянка.

– Да, они довольно набожны, – продолжил священник.

– У нас мало времени, пока они молятся, мы сможем перейти через равнину.

– Ты уверен? – скептически настроенный, бросил наемник.

– Да, я уверен!

– Мне кажется, или там ворота? – спросил священник, разглядев очертания чего-то высокого и массивного на горизонте.

– Возможно.

– А как насчет компаса? – поинтересовался наемник. – Не проще ли по нему ориентироваться?

Раскрыв компас, Ланс внимательно проследил за движениями стрелки, которые, впрочем, длились недолго, подтвердив общие предположения. Не теряя больше драгоценного времени, они вошли на молебное демоническое плато. Идти стало тяжело, обезумевшая земля пыталась сжечь стопы, а страх перед впавшими в молельный транс демонами перехватывал горло, сжимая его, воздуха не хватало. Ланс там, на земле, и представить себе не мог, что персонажи его книг, чьи судьбы были непросты, а действия – порочны, попали бы сюда, окажись они реальными людьми. Сколько же людей живет там, наверху, в невежестве, в незнании своей сути, долг которой – узреть Бога и спастись, спастись еще при жизни от этого кошмара. «Кому могут молиться демоны?» – подумал Ланс, соизмеряя каждый шаг и ступая тихо и осторожно. Он проходил сквозь этот карнавал костюмов Хеллоуина, именно так бы он подумал пару месяцев назад, не зная о реальной оборотной стороне жизни после смерти. Боясь вглядываться в ужасные, повергающие сознание в кошмар физиономии и морды, он всеми фибрами души чувствовал присутствие зла. Обернувшись, он посмотрел на остальных, лица, сфотографированные самим страхом, движения, ставшие машинальными и сконцентрированными, они были лишены всего лишнего, того, что так часто добавляют в свое поведение люди, подчеркивая и превознося над другими свою сущность, сейчас и здесь это было особенно пустым, не имеющим смысла и чрезвычайно опасным. Вспомнив про то, как в такие моменты в современном кинематографе происходят нежелательные события, он испугался: уж слишком легко им дается этот проход мимо тварей, молящихся первородной тьме; как может оказаться зыбка и смешна их надежда выбраться. Однако равнина была преодолена. Напоследок, провожая взглядом людей, выходивших друг за другом, и посмотрев на небо цвета раскаленного металла, Ланс мысленно поблагодарил Бога.

– Нужно торопиться! Чем дальше мы уйдем отсюда, тем больше у нас шансов! – закричал священник, подгоняя и следя за людьми, как за своей паствой истинный священник.

– Ты предлагаешь идти к вратам? – спросил наемник.

– Да!

– А если они окажутся закрытыми? – спросила одна из женщин.

– На все воля Божья, – спокойно ответил Ланс. – Когда вы садитесь в такси, вы же не думаете, как оно вас повезет, вы лишь знаете, что скоро будете там, где вам надо. Вы согласны со мной?

– Нет, не согласна, – возразила женщина. – Такси работает за деньги, оно заинтересовано в том, чтобы я была на месте вовремя, иначе я ничего не заплачу.

– Транспорт для того и существует, чтобы нас возить, – добавила другая, пожилого возраста дама с ощутимым английским акцентом.

– Логично, – потерянно произнес Ланс, осознавая, что спорить с явными материалистами будет проблематично, с другой стороны, если бы они были истинно верующими, то вряд ли оказались бы здесь.

– Что касается меня, – услышал он голос наемника, – то меня, если мне будет нужно, довезут и бесплатно.

«Тяжелые спутники», – подумал Ланс. Он, вопреки их мнению, верил, что ворота будут открыты. Высокие, из черной вороной стали стены преградили им путь. Посмотрев в обе стороны, они не увидели ничего, кроме бесконечности. Взгляды, направленные на Ланса, были далеко не радостными. Невзирая на это, он продолжал верить и, открыв компас, пошел налево. Стрелка почти не двигалась, четко указывая направление. Металлический шипящий скрежет, возникший ни с того ни с сего, будто кто-то включил радио, но не определился с частотой, преследовал их. Чувствуя опасность, Ланс побежал, однако его шансы оказались малы. За его плечом, в том месте, где он только что пробежал, он услышал чей-то крик. Гигантские птицы, созданные по задумке какого-то гения из сотен ножниц, подхватывали людей, разрезая их, словно бумагу, и разбрасывали куски тел. Запахло кровью, а на губах появился вкус металла. Не останавливаясь, Ланс ускорил бег, стрелка компаса, продолжая держаться выбранного направления, даже не дрогнула.

– Это стражи! – закричал где-то позади него священник. – Они должны охранять врата. Здесь рядом врата!

Обернувшись, он увидел, как мало людей осталось. Грязные, оборванные, потерянные души, безоговорочно молящие о своем спасении, парализованные страхом и, вопреки всему, верящие в лучшее. Священник явно сдавал, удивительно, как он вообще так быстро передвигает худыми и высохшими от старости ногами; темные круги под глазами, открытый от одышки рот не обнадеживали. Сверившись с компасом, Ланс увидел, как резко дернулась стрелка, указав на узкий, шириной не более метра, проход. Повернувшись в желании обрадовать старика, он увидел его лежащим на земле в тяжелейшем приступе одышки. Испугавшись, Ланс развернулся и побежал обратно, но оказавшийся рядом наемник подхватил его, легко забросив усталое старческое тело себе на плечи.

– Ну, куда дальше?! – закричал он.

Нырнув в узкий проход, Ланс не спускал глаз с компаса, и, больно ударяясь на резких поворотах и развилках о металлические стены, он вскоре понял, что это лабиринт, а то и дело кричащие над головой птицы лишь подтверждают то, что останавливаться нельзя. Вскоре из-за спины наемника он увидел и других выживших, усталых, изможденных, но верящих в то, что они выберутся. Страх перестал быть их хозяином, уступив место терпению и вере в лучшее, каким бы оно ни было. Металлический шипящий скрежет начал стихать, на душе стало невероятно легко.

«Ад заканчивается», – сказал голос внутри Ланса, и он улыбнулся ему, хоть и понимая, что это еще не все, но волны радости придавали ему сил. Лабиринт закончился резко черной, уходящей вдаль землей. Оставшиеся замедлили темп. Наемник, опустив старика на землю, уперся руками в колени, восстанавливая дыхание. Самаритянка, остановившись, упала на землю и нервно смеялась, то и дело рыдая и смешивая все эмоции в кучу. Адвокат, присев рядом с ней, обнял ее, остальные – четыре женщины и трое мужчин – тоже опустились на землю. Многие из тех, что шли вместе с ним, не прошли последнее испытание, в том числе и те две дамы, уверенные в логичности и рациональности существующего мирового порядка, где есть вера в Бога, а не вера Богу. «Это вопрос, который человек задает себе сам и сам отвечает на него», – подумал Ланс безо всякого осуждения. Со словами священника, что темная территория ада еще не закончилась, Лансу пришлось согласиться, хотя пейзаж вокруг переменился: красное горящее небо сменилось ватно-серым, а земля, словно остыв, стала холодной и влажной, как после дождя в начале октября. Но компас не врал, продолжая указывать направление. Безысходность тяжелым камнем давила на нервы. Ланс, закрыв лицо руками, посидел немного, после чего встал и безмолвно пошел дальше, остальные, поднявшись, последовали за ним. Они были в пути уже давно; хотя понятий дня и ночи здесь не существовало, биологические часы тикали, намекая на смену времени, но отстраненно. Потеряв счет времени, они вышли к захоронениям со старыми деревянными крестами, находившимися на значительном расстоянии друг от друга и беспорядочно расположенными, какой-либо тропинки здесь не просматривалось.

– Мне кажется, нам не надо сюда заходить, – полушепотом произнес он, словно подозревая это место в тайном камне «за пазухой».

– Обойти его будет довольно сложно, – посмотрев на уходящие в обозримую даль кресты, подытожил священник. – А ты что думаешь об этом? – обратился он к стоящему справа от него наемнику.

– Пройти напрямик, – сухо произнес он.

– Мне, если честно, тоже не нравится эта идея. Идти через многокилометровое кладбище, учитывая, где мы и где не так давно жили, безнадежно созерцая сами себя, не очень удачная идея! – памятуя и жалуясь, поддержал Ланса адвокат. Ланс, благодарно взглянув на него, подумал, что первое мнение о нем было, пожалуй, поспешным.

– Предлагаю голосовать, – взяла слово самаритянка. – Кто за то, чтобы идти прямо?

Руки, как чаще всего бывает, поднялись у большинства. Достав компас, Ланс надеялся образумить людей, но его верный маленький друг повернул стрелку вперед. Тревожно вздохнув, Ланс вновь повел всех за собой. Преследующее его состояние фрустрации было накалено до предела: назойливое ощущение, что они идут по минному полю, все сильнее жгло его воспаленный и уставший мозг, выдавая картинки с омерзительным содержимым.

– Место и вправду просто до ужаса отвратительное, – прошептал священник. – Я бы даже согласился с тобой Ланс, но ведь другой дороги не было.

– И хорошо, что ее не было, – подал голос наемник.

– Почему это?

– Пришлось бы разделиться, и не факт, что все выжили бы, – холодно и цинично ответил он. Эти слова беспристрастного, не впадающего в бессмысленную полемику, холодного типа больно ударили Ланса своим реализмом.

– Помолимся? – предложил он.

К его удивлению, все согласились. Наемник, сохранявший до последнего маску атеиста, тоже скрестил пальцы, опустив голову. И хотя выглядело это довольно неуклюже, для его души это был серьезный шаг. Молитва, зазвучавшая среди холодных могил, как показалось Лансу, прежде чем уйти в небо, очистила землю. Пусть и ненадолго, но он ощутил тепло под ногами, а ужас, ослабев, забился испуганным зверьком куда-то далеко и притих. Люди оживились, надежда слабым огоньком забрезжила впереди, внушая мысли о спасении. Самаритянка, разрыдавшись, опустилась на колени, но, ощутив на себе сочувственные взгляды, неловко поднялась, вытирая слезы, и, оглядев всех, извинилась. Ланс, взглянув на нее, почему-то увидел мать, потерявшую дитя, но говорить об этом не стал, оставив свои предположения при себе.

– Вы слышите? – остановившись и вслушиваясь в тишину кладбища, спросил адвокат.

Люди испуганно переглянулись.

– Вот сейчас! – воскликнул адвокат. – Вы это слышали?

– Я слышу, – подтвердила самаритянка. – Но что это?

Через пару минут необъяснимый звук, доносившийся из-под земли, услышали все. Напряженная, тягостная сеть неопределенности и страха охватила их.

– Бежим отсюда, и как можно быстрее, – выдержанно, сохраняя на лице маску беспристрастия, произнес Ланс.

Наемник незамедлительно последовал за ним, лишь на пару секунд задержав оценивающий взгляд на старике. Но тот поднялся с земли довольно ловко и выглядел гораздо лучше. Рык, доносившийся от земли, стал нарастать, испуганные люди, погружая босые ноги в мокрую, местами превратившуюся в трясину землю, рванули, насколько у них хватило сил. Несколько крестов вокруг них, покосившись, упали, войдя в землю. Раздался женский крик. Огромная рука, вынырнув из могилы, схватила несчастную за лодыжку, стиснув железной хваткой. Рванувшись в сторону, она упала, пытаясь отбиться от вылезавшего из-под земли мертвеца без признаков разложения, словно захороненного еще вчера. Но тот уже схватил ее своими ручищами, таща вниз. Пытаясь вырваться, она безудержно рвала землю руками, захлебываясь собственным криком. Остальные, попытавшись ей помочь, оказались в окружении таких же жадных до человеческого тела монстров, жаждущих вцепиться и разорвать на куски живые, с бьющимися сердцами тела.

– Нет! Нет! – закричали женщины, в ужасе созерцая надвигающуюся угрозу.

– Что будем делать? – спросил священник.

Вступать в бой не было смысла, двухметровых монстров с крепким мускулистым телосложением без оружия не одолеть.

– Надо попытаться прорваться, – с мольбой, внушая всем сохранять самообладание, произнес Ланс.

Наемник первым сорвался с места: опрокинув с одного удара ближайшего верзилу, он создал брешь, давая возможность людям избежать чудовищной смерти быть похороненными заживо. Мертвецы, злобно рыча и пялясь на пытающуюся уйти добычу, стали перемещаться еще быстрее, ловко и умело перескакивая через могильные ямы, они почти догоняли их. Но чем дальше они бежали, тем больше мертвецов вылезало из-под земли, провожая их ненасытными глазами. Снова крик, на этот раз мужской, хруст костей раздираемого тела, ставшего пропитанием для кого-то в могильной глуши.

Кровь застучала в висках, ноги, умоляющие разум остановиться, нарастающей болью сказали наконец свое решительное «нет». Взяв в руки обвалившийся крест, Ланс готовился встретиться со своей смертью. «Прости меня, Господи! – зашептал он. – Я виноват перед тобой, перед этими людьми, перед Мари. Прости меня, Господи, умоляю Тебя! Господи, если мне суждено умереть, пожалуйста, помоги мне умереть достойно Твоего царствия. Пожалуйста, Господи, сопроводи меня, чтобы моя душа нашла спасение». Ланс полз, держа в руках крест, шепча молитву снова и снова, пока не увидел, что впереди кладбище заканчивается, переходя в темно-серого цвета песок. Купол белого неба над головой закружился, рычание стало громче, кто-то бежал. Ланс слышал шаги, учащенное дыхание, но не мог встать и посмотреть, кто это. Белый купол неба кружился, кровь стучала в висках, ноги болели, став чужим продолжением его тела, словно кто-то другой завладел им, подступая все ближе к его сознанию в желании познать и присвоить его.