Kitobni o'qish: «Ошибка предубеждения. Книга 2», sahifa 5
Айзек. 31.12.2021.
Глава 8
Часовой выпустил Бадрама через калитку ограждения центрального входа в комендатуру. За углом слышался рокот дизелей. Андрей взглянул в сторону звука. На дороге стоял военный регулировщик с жезлом, обеспечивая выезд с территории на городскую улицу БТР-82А22. Машина медленно выворачивала вправо, в хвост ему двигался тентованный грузовик. Офицер мельком взглянул на витражи парфюмерного магазина и турфирмы. За окном последней симпатичная блондинка в кепке наблюдала за неуклюжей грацией могучей военной техники, проезжающей мимо припаркованной малолитражки. Их взгляды встретились, девушка отвернулась и отошла от окна. Андрей опустил уши на своей меховой шапке, поднял воротник куртки: «Вероятно, это она» – успел подумать Бадрам, как вдруг, словно в голове лопнула туго натянутая струна и резкий звон заполнил собой весь мир. Почему-то улица пришла в движение, и перевернувшись, поменялась местами с небом. Только звон, невесомость и синее полотно… Ощущения были неестественные, как в камере сенсорной депривации, в которой зачем-то включили резкий и монотонный высокочастотный звук. Офицер попытался протестировать наличие иных сигналов от органов чувств: пошевелил языком, потом губами и мышцами лица – вроде всё нормально. Решил опустить голову чтобы посмотреть, куда делась улица, почему она под ногами, а перед глазами у него небо. Как ни странно, сделать это оказалось очень тяжело. Однако помогая себе всем телом и отталкиваясь локтями от стены, к которой его что-то прижимало, он понял, что просто лежит на земле. Перевернувшись, встал на колени. Сквозь звон начали проступать звуки: слабые крики, переливы автомобильных сигнализаций. В носу появился кисло-сладкий запах, схожий со вчерашним после подрыва мины. Улица была в дыму, витрины выбиты, девушка исчезла, грузовик уже без тента и какой-то перекошенный, вокруг мечутся несколько человек…
Его что-то потащило за плечо. Часовой, держа одной рукой автомат наизготовку, второй тянул офицера за ограду:
– Я сам. Вроде цел, – промычал Андрей и поднявшись на ноги, вместо ограды, неуверенным шагом побежал к дымящемуся грузовику. Регулировщик…, его Бадрам увидел первым. Тело приняло всю мощь удара, и жуткое зрелище не оставляло шансов на надежду. Из КамАЗа пограничник в разорванном бушлате вытаскивал товарища. Бадрам подхватил обмякшее тело, помог его положить на землю. Это был тот самый парень с пулемётными лентами. Запрыгнул в кузов и сразу упал, поскользнувшись на крови. Понять кто жив, а кто мёртв, было сложно. Слышал он плохо, а как отличить первых от вторых… пульс и т.д. – просто тоже был ещё в шоке. Схватил крайнего и поволок к корме. Подоспели ещё несколько пограничников и кто-то в гражданке, может прохожий.
– Андрей, ты нормально? – к машине подбежал Охлестин, и заглянув в лицо, сам себе ответил, – вроде нормально.
– Валер, там, в окне, Лена… – Бадрам пытался выразить свою мысль, но язык был тяжёлым и неповоротливым.
– Да, понял, сейчас посмотрю. Помоги парням, много раненых.
Старлей выкрикнул кому-то ещё пару команд, кинул в руки одному бойцу свой ИПП23 с аптечкой и подбежал к выбитому проёму. Перекрестив его автоматным стволом и своим взглядом, запрыгнул внутрь. Шокированная девушка в крови сидела на полу, прислонившись к прилавку.
– Ты Алёна? Лена? Куда ранена?! Ещё есть засада?
Молодая девушка лишь прошептала: «Таня» и потеряла сознание. Рядом лежала ещё одна девчонка, неестественно подогнув ноги. Из торгового зала магазина доносился стон и женский крик.
Прошло два часа. Бадрам с офицером из УСБ сидел в кабинете. Начальника горотдела естественно они не трогали – не до них. На улице слышались звуки сирен, моторов, периодические перекрикивания и чьи-то указания. Оконные жалюзи бликовали отблесками синих проблесковых маячков. Все из состава группы, кроме Андрея, сразу стали офицерами связи для своего руководства в Москве. Бадрама не беспокоили, так как он якобы в больнице, куда ему приказал отправиться Кадяев. В реальности, поняв, что лишь слегка контужен, офицер никуда не поехал – у врачей и без него сейчас аврал. Получив, таким образом, отсрочку от начальственного внимания, контрразведчик пытался срастить не сращиваемое: как увязать события последних суток в единую картину?
По закрытому сотовому каналу позвонил Кузьмин, коллега по отделу и друг:
– Здорова, Андр! Как жизнь? Мы в Симферополе. Местным передали Сёму, они приняли, ведут сейчас его в гостиницу.
Баграм кратко обрисовал «как жизнь». Пообещал взволнованному товарищу, что вечером обязательно покажется врачам и гарантировал сохранение себя в покое. Кузьмин рассказал, что в Центре очень нервно. Украинская тематика затмила все остальные направления. Со стороны соседней страны за сутки уже несколько провокаций. Наши, вроде, стоят пока на своих позициях, те на своих. Но все единодушны во мнении о зыбкости такого статус-кво.
Зашёл Денис Гребенюк, офицер группы из ДВКР:
– Вроде всех раненых доставили в больницы. Одиннадцать наших и четыре гражданских. Большая часть из выживших, такие как Андрюха, без признаков ранений, но контужены. Пять двухсотых, все пограничники… Взрыв произошёл в припаркованной у магазина машине. МОН-50, мина направленного действия. Вероятно, была вмонтирована в заднюю дверцу. Повезло, что КамАЗ проезжал очень близко и подрыв произошёл ниже рамы. Веер осколков не успел развернуться, и большая часть прошла под кузовом.
– Денис, бери машину и дуй в больничку, куда девчонок с турфирмы увезли. Как их состояние, узнал?
– Одна средней тяжести, живот рассекло осколками витрины. Вторая, вроде, просто в шоке, хотя тоже лицо порезало стеклом. Ну и контузия, наверно.
– Девок под легендированную охрану и никого не пускать. Обоснуешь окружению охранные мероприятия заботой о безопасности пограничников. Если получится решить, то палату зарядить негласным аудио – и видеоконтролем. Постарайся пообщаться. Вероятно та, что с животом, наша Лена-Алёна, она блондинка. Другую Татьяна зовут. Под предлогом расследования взрыва пытай их. Может поколется на что-то. Только сначала найди местного опера, что по фирме и персоналу отрабатывал. За прошедшее время он должен был хоть что-то выяснить.
Андрей спустился в фойе. В голове по-прежнему стоял звон, но уже не такой мерзкий:
– Хорошо, что уши на шапке успел опустить и поднять воротник, – Начальник группы РОСН24, охранявший горотдел, посветил Андрею в глаза фонариком. Попросил сделать ряд манипуляций руками и ногами, задал несколько вопросов. Профессионально подтвердил, что «сотряс» лёгкий, но лучше с врачом не тянуть.
Подошёл Гребенюк с бумагами по фирме.
– Денис, вместе поедем. Я врачу заодно покажусь, – решил Бадрам.
Машины на улицу не пропускали. Пришлось опять идти к погранотделу, там развернули оперштаб по расследованию взрыва. Заходя на стоянку заметили пограничника с лохматой головой и следами крови на лице. Тот сидел в углу у боксов и что-то шептал себе под нос. Офицерам показалось это странным, мало ли, может того… но подойдя ближе увидели лежащего у его ног мёртвого пса. Парень просто тихо плакал, пытаясь скрыть это от окружающих.
– Всё нормально, – произнёс спустившись с крыльца Охлестин, – Грант, собака его. Он с ним пятый год служит… служил вернее. Не мешайте, пусть плачет…
К офицерам подошла Наталья и не выдержав, разрыдалась уткнувшись мужу в грудь.
– Вот. Узнала про взрыв у комендатуры, приехала. Как-то прорвалась через оцепление, котлет привезла… – Валера обнял жену и у него самого навернулись слёзы.
В ворота заехало сразу три УАЗика:
– Натусь, иди в кабинет, пожалуйста. Андрей, я побежал, начальник Управления прибыл, – офицер бегом направился к машинам, придерживая за ствол автомат, висящий за спиной.
– Наталья Леонидовна, мы сейчас в город поедем, может Вас домой отвезти? – поинтересовался Бадрам.
– Нет. Спасибо, я пока с мужем останусь. Я тихо, в кабинете, как мышь, не помешаю. Я не смогу дома одна…
– Запишите мой телефон, пожалуйста. Валерий сейчас будет очень занят. Можете звонить по любому вопросу, машина нужна или ещё что, не стесняйтесь. Просто когда такие события и подобное начальство приезжает…, ему при всём желании не до Вас будет.
– Я понимаю. Спасибо, – девушка записала номер и поспешила к заднему входу в отдел.
– Капец, баба! – высказался Денис, глядя на удаляющуюся женскую фигуру.
– Молодец девка, – то ли поддержав, то ли оппонируя товарищу, произнёс Андрей.
В машине Денис сообщил, что успели выяснить по фирме. Компания реально туристская, зарегистрирована в Москве, продаёт туры по всему миру. В Валуйках офис, работник один: Селюк Елена Степановна, 1986 года рождения. Девушка работает по РВП25, так как гражданка Украины и имеет паспорт ДНР. В РФ с прошлого лета, вроде как беженка из Горловки. Офис открыт тоже полгода. За это время продал двадцать семь туров.
В больнице сразу направились к главврачу. Тот, увидев за спиной собеседников трёх хмурых парней в масках и с оружием, даже не стал проверять документы:
– Палаты семь и восемь. Одна девушка средняя и три лёгких, в сознании. Но у них уже посетитель, вроде из ФСБ… тоже, – врач осёкся, так как документы у того визитера также не проверил.
– Местные опера, скорее всего, – предположил Денис, – пойдем быстрее, пока они там ничего лишнего не болтанули.
Гребенюк с охраной направился к палатам, а Бадрам обратился к доктору с просьбой осмотреть его. Врач, задав пару вопросов, лично повёл пациента к специалисту. Вышли из кабинета, как мимо них промчались два спецназовца и Денис:
– Доктор! Бегом в восьмую, там обе девки сейчас помрут! Пена изо рта. Андрей, мужик какой-то в белом халате у них был, только-только ушёл! – и помчался за спецназёрами.
Глава 9
31.12.2021 года. Вечер, 17:30. Башка раскалывается. Выписанные таблетки вроде помогли, но ненадолго. Настроение, мягко говоря, далеко не новогоднее, хотя небо в конце концов разразилось и повалил крупный снег – красота! Только радости он присутствующим совсем не прибавил. Все четверо из состава группы, прибывшие в Валуйки, сидели перед монитором с фронтальной камерой. Техник колдовал у компьютера.
– Приветствую, товарищи офицеры, – на экране появился полковник Кадяев, – Андрей, как самочувствие? Работать сможешь?
Бадрам ответил утвердительно. Обсудить его здоровье подробней не успели, так как на той стороне видеомоста в зал раньше времени вошли несколько человек, главного из которых все узнали как заместителя директора ФСБ генерала армии Ковалёва.
– Коллеги, здравствуйте, – по-деловому сразу начал генерал, – подполковник Бадрам…
– Я, товарищ генерал армии, – Андрей встал.
– Работаем сидя, товарищи офицеры. Как себя чувствуете? Мне сообщили, что старший группы получил небольшое ранение, но может сегодня работать. Поэтому совещание отменять не стали. Однако если Вам нехорошо, не стесняйтесь, думаю, состав группы по своим линиям сможет доложить самостоятельно.
– Никак нет. Готов продолжить работу. Небольшая контузия, ерунда.
– Хорошо, Андрей…, – Ковалёв посмотрел в бумагу у себя на столе, – …Андрей Юрьевич. От лица директора выражаю Вам благодарность за то, что не растерялись сегодня в чрезвычайной ситуации и, несмотря на травму, приняли активное участие в оказании помощи пострадавшим. Молодец. Александр Михайлович, – теперь Ковалёв обратился к начальнику первого Управления Департамента контрразведывательных операций генерал-лейтенанту Финтиппову, – проконтролируйте, чтобы офицер не геройствовал, и неукоснительно выполнил все рекомендации врачей. Если нужна госпитализация или просто отдых, в приказном порядке отправьте. Любая контузия, имеет склонность обернуться нехорошими последствиями.
Финтиппов обязался исполнить указание, и посмотрев на Бадрама мимикой выразил типа: «Услышал? Попробуй не выполнить».
– Итак, приступим. Прошу быть всех краткими, но максимально содержательными. Не повторяться друг за другом и не перегружать нас лишними деталями, – генерал взял в руки подготовленный для него доклад. – Что известно в отношении обоих фигурантов – пограничника и офицера ОСБ на данный момент. Первый фигурант, Охлестин. 21 декабря в составе пограннаряда попал в засаду, заранее подготовленную украинскими спецслужбами. Судя по дальнейшим обстоятельствам, засада готовилась именно на него… – Ковалёв прервался, посмотрел на полковника Кадяева. – Почему мы так решили?
– Засада, а не операция по связи с уже завербованным агентом, потому что именно Охлестин совершил первые выстрелы, тем самым демаскировав присутствие противника. Если он должен был с ними встретиться, то вряд ли бы стал в такой момент стрелять. Преднамеренная, так как вчерашним осмотром выявлены множественные признаки длительного пребывания людей и наблюдения за участком, с применением замаскированных укрытий и технических средств. И именно на Охлестина… здесь сложнее. Но мы думаем так, потому что его рассказ о вербовке очень тесно коррелирует с множеством иных известных нам фактов. Мы не можем утверждать, что именно там была его вербовка, но то, что именно с ним должна была пройти какая-то встреча – это неоспоримо. При этом, с огромной долей вероятности, данная операция проводилась под руководством или в интересах ЦРУ, так как в этот момент в районе находился резидент ЦРУ в Украине Джеймс Хоуп. Он же, незадолго до захвата, приезжал в Валуйки.
– Согласен, – отреагировал Ковалёв, – Охлестин в данный момент от службы не отстранён, постоянно находится в Валуйках. Кстати, он не пострадал сегодня?
– Никак нет, – отреагировал Бадрам, – он оставался в резерве, и сейчас, вероятно, исполняет обязанность коменданта…, начальника отдела, вернее. Сам начальник ранен, его зам возглавил манёвренную группу.
– Ясно. Давайте тогда Вы сами, Андрей Юрьевич, доложите по своему фигуранту, что на данный момент установлено и предложения по дальнейшей разработке. И начните со своего мнения о нём. Вы единственный, кто находился с Охлестиным в тесном контакте больше недели.
Андрей глубоко вздохнул – выдохнул, успокоил волнение:
– Фигуранта четыре раза опрашивали о событиях ночи 21 декабря. Пока без полиграфа, так как для корректного инструментального психофизиологического обследования нужно больше деталей. Беседовали в разной обстановке, разные люди, вопросы согласовывали с нашими психологами. Каких-то противоречий или нестыковок не выявлено. Однако это мало о чём говорит, потому что нюансов он помнит немного, большую часть времени был с завязанными глазами и под воздействием психотропных препаратов. Очень выгодная позиция, оправдывает любую забывчивость, путаницу и т.д. По этой же причине и полиграф будет не информативным, потому что применённые препараты искажают восприятие реальности. Человек подсознательно сомневается в истинности пережитого, что и будет фиксировать аппаратура. Вместе с тем, на мой взгляд, вербовочная беседа всё же была. Фигурант мне представляется человеком довольно прямолинейным, простым, бесхитростным, не склонным к интригам. Но при этом решительным, волевым и слегка авантюрным. По темпераменту ближе к холерику, но способным держать свои эмоции под контролем. Пока у меня нет ни фактов, ни внутреннего ощущения, что Охлестин лжёт.
– Понято. Теперь, что сделано и каковы результаты?
– Фигурант с супругой взяты под круглосуточное наблюдение. Квартира и его кабинет оборудованы средствами негласного контроля. Пока ничего интересного ни техника, ни поисковая служба не дали. Из главного. Вчера, в ходе встречи в кафе с танкистами, которые его спасли, он получил условный сигнал о выходе на связь – была подкинута рекламная листовка турфирмы. Кто это сделал, пока выяснить не удалось. Почти все лица, кто был в это момент в помещении, сейчас установлены и проверяются. Благо кроме танкистов и персонала там пребывала всего одна компания из трёх человек, и заходила пара одиночных клиентов. Именно один из этих одиночек является основным подозреваемым. К нему я ещё вернусь. Видеонаблюдение в заведении отсматривать мы опасаемся, пока не отметём версию причастности к нашим материалам персонала кафе. Далее.
На листовке исчезающими чернилами был написан номер телефона и имя «Алёна», с просьбой позвонить ей до вечера. Охлестин сообщил мне о сигнале, но про номер не упомянул. Соответственно, звонка совершено не было. Ночью номер телефона исчез. Из этого мы делаем вывод, что подобное ухищрение сделано намеренно, дабы проверить агента: позвонит сразу – хорошо, не позвонит, значит, работает под контролем контрразведки… доложить куратору надо, инструкции получить и т.д. А звонок должен был свидетельствовать лишь о приёме сигнала и готовности агента к сотрудничеству.
– Так, а почему фигурант не упомянул о номере телефона? – перебил Ковалёв докладчика.
Андрей выдохнул от опять накатившего волнения. Кратко объяснить данный аспект было невозможно, а пространные объяснения приведут к ещё большему количеству вопросов:
– Он его просто не заметил, выпил на радостях и не заметил… Встречался с танкистами, что пришли ему на помощь при нападении, вот и принял лишнего.
– Не заметил? Странно… Вы его инструктировали о порядке действий при получении сигнала? – в голосе генерала, наряду с удивлением, уже слышались нотки раздраженного недовольства.
– Конечно. Но мы подробно с полковником Кадяевым и всем составом группы обсудили эту невнимательность и пришли к выводу, что он не обманывает.
– А почему это вы так решили? – Ковалёв скептически откинулся на спинку кресла. Он, как профессионал и человек не погруженный в детали, безусловно смотрел на вещи реально. И своим вопросом продемонстрировал, что несмотря на мнения подчинённых, по-прежнему не считает версию о вербовке и добровольной сдаче Охлестина единственной из возможных.
– Разрешите, Сергей Борисович? – вмешался Кадяев, – мы считаем, что была просто невнимательность. Дальнейшее развитие событий доказывает этот факт. Позвольте мы сейчас опустим детали, дабы не углубляться в несущественные для всего дела обстоятельства.
– Александр Михайлович? – Ковалёв посмотрел на генерала Финтиппова.
– Там длинная история Сергей Борисович, согласен с мнением группы. Парень просто молодой, активный… разгильдяй, одним словом. Но мы его воспитываем, подполковник Бадрам обязался, что подобных пролётов больше у его подопечного не повторится, – и со своим фирменным прищуром посмотрел на Андрея.
«Ну, естественно, вот и нашли виновного во всех будущих пролётах» – подумал Бадрам, но в слух выразил своё полное согласие. После чего продолжил:
– Номер нами установлен. Он был в сети лишь сутки, с вчерашних восемнадцати часов. Включался в Москве, зарегистрирован на утерянный ещё осенью паспорт гражданина РФ. Данное направление нами отрабатывается, но, думаю, оно тупиковое. Телефон был разовый, только для контроля, что агент на связи и готов к работе.
– То есть, на данный момент, та сторона полагает, что агент не получил сигнал или получил, но не готов работать? – Ковалёв нервно вертел в пальцах карандаш.
– Какой точно из этих вариантов мы сможем понять, как только установим, кто подкинул листовку. Если он видел, что Охлестин подобрал её, то это не очень хорошо. Значит, агент почему-то не захотел звонить. Это если думать за противника… он-то не знает о банальной невнимательности фигуранта. Если же не видел, то можем предположить возможность повторной попытки связаться, так как логично предположить, что агент попросту не получил сигнал. ДВКР, – Андрей посмотрел на Дениса Гребенюка, – проверяет танкистов из компании Охлестина, местные – персонал кафе и посетителей. Наибольшее подозрение у нас пока вызывает один парень. По данным наружного наблюдения, он зашёл в заведение за 15 минут до появления листовки, и вышел оттуда вместе с ещё одной компанией отдыхающих, когда Охлестин с товарищами курил на улице. Последний нашёл рекламку на своём стуле, как раз после возвращения с перекура. Всех этих посетителей уже пробили, за исключением парня. В провинциальном городе сложно работать, мало уличных камер и все друг друга знают. Компанию ОПС проводила по домам, а вот мужчина как появился внезапно у кафе из подворотни, так и исчез там сразу после выхода. Подозрений добавляет тот факт, что, по мнению бригады наружного наблюдения, парень был странный. Очень молодой, до двадцати лет. Субтильного телосложения. В больших очках. Пока пил чай в кафе – шапку не снимал. Также походка и поведение, как сейчас принято говорить – гендерно неопределённые. Похож на гомосексуалиста, одним словом. Местные его отрабатывают в первую очередь. Установили уже, что в городской гей-тусовке такого нет точно.
– Во-во! В гей-тусовке у них контрразведывательные позиции есть, а в украинской разведке, нет. Вражеский разведпункт почти у себя на крыльце пригрели! Ну ни пид…сы ли они после этого!? – сказано было резко и без доли иронии. Все понимали, что сейчас Ковалёв в большей степени озабочен нападением на пограничные заставы и согласованный с этим теракт против выдвигающихся им на помощь резервов. Поэтому никто не посмел даже улыбнуться, хотя внутри, в очередной раз, оценили чувство юмора заместителя директора. Возникла напряжённая пауза:
– Александр Михайлович. Прошу в кратчайший срок связного установить. Давайте дальше, – последняя фраза была обращена к Бадраму.
– По адресу, указанному в рекламке, находится турфирма, соседствующая через дорогу с нашим городским и пограничным отделами. Работник один, установлен. Предполагаем, что именно он имел отношение к связному и, вероятно, причастен к взрыву.
– Почему имел? – Ковалёв посмотрел на Финтиппова, а потом на Кадяева. Удар опять на себя принял полковник:
– Работница эта получила при взрыве ранение. Однако в больнице на нее было совершено покушение, она скончалась. Нападавший при задержании скрылся, сейчас ведётся его розыск.
– Личность установили? Нападавшего.
– Да, личность прикрытия – ответил зам руководителя ДВКР, сидящий рядом с Финтипповым, – по фото с больничной видеокамеры вычислили, что это гражданин Украины, въехавший к нам почти два месяца назад. В базе данных второй Службы26 есть его фото как сотрудника 10-го отряда специального назначения ГУР Министерства обороны.
– Александр Михайлович, – в голосе Ковалёва появились стальные нотки, – в середине декабря Вы мне представляли докладную записку о деятельности там же, в Валуйках, ГУР-овцев. Из этого же подразделения? Они же помогали вашему фигуранту во время его поездки?
Финтиппов взглянул на Кадяева, тот утвердительно махнул головой и генерал ответил:
– Да, Сергей Борисович. Они вели контрнаблюдение и выявляли признаки наших оперативно-поисковых мероприятий по фигуранту. После чего выехали назад, в Украину.
Опять повисла напряжённая пауза.
– Попросите начальника второй Службы после совещания зайти ко мне, – спокойно распорядился Ковалёв, обращаясь к присутствующему референту, – мне нужен доклад о результатах исполнения распоряжения директора о передаче в органы пограничного контроля и местные территориальные отделы данных на всех установленных ими лиц, причастных к диверсионным и иным специальным подразделениям ГУР и СБУ Украины.
Атмосфера надвигающейся грозы ощущалась по обе стороны видеомоста. Присутствующие, кто сидел, потупив взор, кто нервно что-то помечал в своих записях.
– Что за безалаберность! – зам. директора говорил тихо, но слова звучали грозно, – почему офицер ГУР, фото которого нам известно, вновь спокойно и бесконтрольно пересёк границу? Страна почти у порога войны, а у нас вражеские спецслужбы хозяйничают как дома. Запишите, – вновь обратился он к референту, – заслушать на внеочередной Коллегии начальников приграничных теруправлений о выполнении указаний относительно усиления работы по противодействию спецслужбам Украины. И…, – тут он осёкся, поняв, что предмет совещания иной, – И в 22.30 жду личного доклада начальника белгородского УФСБ по сегодняшним событиям. Как… как всё непрофессионально и бездарно!
Зам. директора уже плохо скрывал своё раздражение и недовольство:
– Первая Служба всё нянькается с вражеской агентурой и пособниками, продолжая работать в белых перчатках. …позиции у них в гей-среде, видите ли, есть. Вторая боится к своим базам данных конечных потребителей на земле подпустить, за свои источники переживает. Вот тебе уже и теракты пошли! Третья, вместе с первой же, – Ковалёв посмотрел на Финтиппова как на представителя перовой Службы в зале, – второй месяц украинского хакера найти не могут в масштабах всего одного региона. Хакера, который инициировал военно-политический кризис, похлеще карибского. А пятая, та вообще… всё у них хорошо: «Моральный дух ВСУ слабый. При первой же возможности все будут сдаваться. Политическое и военное руководство готово к договорнякам…». Несерьёзно, – генерал открыл бутылку с водой, налил в стакан. Сделав пару глотков, как ни в чём не бывало, почти ласково, предложил Бадраму продолжать.
Андрей уже в третий раз тяжело выдохнул. Голова перестала болеть, или он просто не чувствовал этого от волнения. Собрался с мыслями и продолжил:
– Сейчас у нас нет рабочей версии, объясняющей как операция по связи с Охлестиным увязана с произошедшим терактом и последующим убийством. И увязаны ли они вообще.
– Так, не пойму, а почему Вы решили, что работница этой турфирмы причастна к операции связи? Только из-за рекламки? Да кто угодно мог ее взять там или в другом месте, где эти рекламки есть.
– Дело в том, что работница явно знает фигуранта… знала, а он её нет.
– Почему такие выводы? – генерал армии опять проявлял нетерпение и не скрывал уже своей раздражительности.
«Боже, за что мне это?!» – взмолился Бадрам понимая, что начни он сейчас аргументировать свои слова, реакция может быть непредсказуемой. Кратко это не сделать, а описание сцен ревности и семейного скандала, при такой щепетильности, закончится уже в следующем году. Он взглянул на часы напротив: «17:50. Ну если не в следующем, то только потому что меня раньше просто пошлют на хрен отсюда».
– Разрешите? – на спасение подчинённому, вновь пришёл начальник отдела. – По описанию её поведения. Когда Охлестин ещё утром заходил со своей супругой в соседний с турфирмой магазин, было очевидно, что он ей знаком.
– Ну и что? Вы, если любовница Вас с женой увидит, на шею ей что ли броситесь? Конечно, он сделал лицо «кирпичом».
– Охлестин клянётся, что эту девушку никогда не видел. И опять же, мы склонны ему верить в силу совокупности всех нам известных обстоятельств.
Ковалёв посмотрел на Финтиппова, тот что-то пробурчал в знак согласия с Кадяевым.
– Хорошо. Не будем углубляться в детали, тем более, сегодня не до этого. Основная версия прежняя – Охлестин завербован ЦРУ, сдался нам добровольно. Попытка связи с ним пока не удалась. Ждём очередной?
– Да, Сергей Борисович, – за всех ответил Кадяев, – несмотря на критичную обстановку – ждём. Для них агент подобного уровня – серьёзное приобретение. Как раз в столь кризисную ситуацию он им нужен чрезвычайно, и, уверен, в ближайшие несколько дней на него как-то выйдут вновь. Ну, или иным способом себя проявят.
– Хорошо. Утверждаем. Связного, что принёс листовку, а также ГУРовца, установить и разыскать. Связной за СКР. Спезназовец – за второй Службой совместно с ДВКР. Срок – неделя. Затягивать разработку в нынешних условиях недопустимо.
