Kitobni o'qish: «Аммиачный лёд»

Аммиачный лёд

1. Осенняя окрошка

День начался с лёгкой привычной перебранки. Накануне Анатолию пришло пособие, и он тайком от жены заказал огурцы, редиску и пучок укропа. Настоящие овощи! Дрон-курьер привёз заказ утром, когда Марина ещё спала, положил пакет на столик – и тут же вылетел в форточку, сверкнув на солнце карбоновой обшивкой.

Вскоре через вентиляционную решётку просочилось чёрное облачко наноботов и приняло форму летающего пылесоса. Влетев в спальню, он своим жужжанием разбудил Марину. Когда она вошла на кухню, Анатолий как раз мыл редиску и огурцы.

– Это ещё откуда?! – возмутилась она.

– Купил.

– Истратил половину пособия?

– Всего десятую часть. Неужели мы не можем устроить себе праздник? На седьмую годовщину нашего брака? Мы же с тобой с прошлого лета не ели окрошку.

– Какая мне от неё радость? «Всего десятую часть пособия», говоришь? Пособия! А ведь я выходила замуж за известного и уважаемого в городе человека. За нейроклавишника и композитора.

– Как бы я хотел забыть этот «аммиачный лёд»!

В те недавние, но навсегда ушедшие времена в моде были песни каторжников, отбывающих пожизненные сроки в Поясе астероидов. Эта смесь отчаяния, боли и гнева приятно щекотала нервы жителям Городницы, изнывающим от скуки и благополучия. Им так не хватало острых ощущений! Поэтому многие музыканты Земли играли тогда в мрачном стиле «аммиачный лёд», и Анатолий тоже.

– Какой у тебя был напор, какой драйв! – начала вспоминать Марина. – Какие мелодии – простые, но яркие. Один раз услышишь – никогда не забудешь. А с какой фантазией ты импровизировал! Когда я впервые услышала твою игру, то подумала, что ты и в постели такой же виртуоз. И не ошиблась! А сколько лайков я стала получать, когда вышла за тебя! Это были лучшие годы в моей жизни… а сейчас что? О тебе все забыли! Не звонят ни поклонники, ни поклонницы, ни даже бывшие коллеги. Может, устроишься в Дом счастья?

– Кем? – усмехнулся Анатолий. – Швейцаром? Официантом? В Дофамин-центрах авторские песни не нужны.

– Но там же играет музыка.

– Её пишет искин. Неужели не знаешь? Там посетителям всё равно, под чью музыку скакать. Мы-то надеялись, что роботы начнут делать за людей грязную работу, а мы предадимся творчеству, станем писать музыку, книги, картины… Однако всё вышло иначе. Совсем иначе!

Жена опустила голову. Она почувствовала, что наговорила глупостей. Понимала, что искусство уходило из мира, в котором она жила, и поделать с этим уже ничего было нельзя.

– Ну, так что? Режем овощи? – повременив, примирительно спросил Анатолий.

– Нет, дождёмся вечера. Купим к окрошке водочку и отвяжемся. А сейчас сыграй что-нибудь. Ради меня.

– Сменила гнев на милость! – усмехнулся он. – Только забыла, что нейроклава завирусована.

– А ты попробуй без нейри, – ответила жена. – По старинке, пальчиками, как наши прадедушки.

– Где ж я тебе возьму рояль или орган?

– В шкафу другие фамильные инструменты пылятся, – она указала на шкаф. – Небольшие. Гитара, например…

– Я с детства не брал её в руки…

– Так настрой и потренируйся!

Анатолий возился с гитарой так увлечённо, что не заметил, как прошёл день. Ближе к вечеру в форточку постучался дрон с заказанной водкой. Мокрый весь: погода испортилась. Однако ужину дождь не помеха, и супруги сели резать овощи…

– Может, всё-таки поищешь работу? – вновь начала его точить Марина. – Сколотишь группу? Остались же ещё ценители старой музыки… ну, которую люди пишут.

– Таких гурманов с гулькин нос, Марина! На них не заработаешь.

– Ну, хоть попытайся! Или ты совсем уже дерьмо на пособии?

– Уймись! Мы же договорились не портить друг другу настроение…

Марина что-то хотела сказать в ответ, но не успела. Запищал дверной звонок. Анатолий посмотрел на всплывший над запястьем экран и пошёл открывать дверь. За ней стояла соседская дочка в грязной курточке. С ещё не впитавшимися в ткань каплями дождя на плечах. Она тряслась от испуга.

– Они там… в доме на пустыре… их убили и втащили… я видела… я убежала… – мямлила девочка.

– Кого убили? Кто убил?

Малышка в ответ мелко застучала зубами.

– Почему ты пришла к нам, а не к маме? – поинтересовалась Марина.

Девочка задрожала ещё сильнее…

– Мать, наверное, очередного мужика привела, а дочку выгнала на улицу. Наркоманка и нимфоманка грёбаная! – выругался Анатолий. – Марина, оставайся с девчонкой. Накорми окрошкой. Она же никогда в жизни не ела настоящих овощей.

Он взял из ящика стола налобный фонарь и нож, надел куртку и кепку.

– Ты куда?! – вскрикнула жена.

– Посмотрю…

– С ума сошёл? Ты же не знаешь, что там.

– Вот и посмотрю.

– Вдруг на тебя тоже нападут?

– Брось! Убежали они давно. Что им делать в заброшенном концерном зале? Нюхать вонь дохлых кошек и крыс?

– А если не убежали? – жена вцепилась в рукав его куртки.

– Ну, и хрен со мной! Ты баба красивая, другого найдёшь. Зачем я тебе? Я же дерьмо на пособии!

Анатолий вырвался и вышел на лестничную клетку. Марина выбежала вслед за ним и сорвала с него кепку.

– Ты же не пойдёшь без неё. Под дождём! – победоносно сказала она. – Вон, посмотри!

На стене лестничной клетки светилась реклама и предупреждение о сильном ливне. Анатолий ухмыльнулся и вошёл в кабинку лифта.

– Иду с тобой! – закричала ему Марина.

– Не вздумай! Ты что, девчонку одну оставишь? Покорми её! – бросил Анатолий.

2. Заброшенный концертный зал

Немой двор тонул в голубоватом мертвенном свете. Не слышалось ни человеческой речи, ни собачьего лая. Шелестел лишь дождик.

У Анатолия из кармана выпала салфетка. На неё, как ястреб, спикировал дрон-дворник, подобрал и немедленно начал перерабатывать в строительный материал для наноботов. Чистота городских улиц – превыше всего!

Анатолий направился к пустырю, посреди которого высился остов здания бывшего концертного зала. Его забросили после того, как в городе открылись Дофамин-центры. Среди местных компаний не находилось желающих ни ремонтировать его, ни сносить и строить на его месте что-нибудь новое: не было экономического смысла.

В пустом здании часто ночевали бомжи и бездомные собаки, и возле входа Анатолий прислушался, чтобы понять, с кем он может столкнуться. Изнутри, однако, не доносились никаких звуков, кроме треньканья сверчка, которому в уютной щели было плевать на непогоду.

Анатолий подошёл к проёму, из которого давно была выбита дверь. Бывшему музыканту было не столько страшно, сколько больно входить в тёмный вестибюль, ведь в этом концерном зале он когда-то играл. В шуме дождя ему померещились голоса детского хора, который ансамбль иногда нанимал для выступлений. Жизнерадостное чириканье ребятишек подчёркивало суровость основной вокальной партии, где были перемешаны ярость и отчаяние. Её исполняла белокурая девушка с очень низким, чувственным, чуть хрипловатым голосом. Анатолию нравилось, как она пела. У них даже начинался роман. Он мог бы перерасти в брак, если б не появилась Марина.

Где сейчас эта певица? Потерялась из виду: не пишет, не звонит. Скорее всего, тоже сидит дома на пособии и стыдится своего положения…

Анатолий включил налобный фонарик и вошёл. В ноздри ударили запахи тухлой мочи, какой-то химии, гниющих кухонных отбросов и дохлятины. Да, клининговые дроны никогда сюда не залетали!

Он огляделся по сторонам. Целое кладбище бродячих кошек! Соседи по дому натравливали на них своих псов, а потом выбрасывали трупы на съедение крысам, опарышам и жукам-могильщикам.

В вестибюле он осторожно переступал между коробками, останками животных, пустыми банками, испражнениями, мокрой ветошью… Крыша здания давно прохудилась, и с потолка падали крупные капли воды.

Когда сверчок замолчал, Анатолий услышал крысиный писк и короткий человеческий стон. Они доносились из дальнего угла холла. Значит, надо было идти туда!

Он шёл как можно медленнее и тише, стараясь не споткнуться о банку или о кошачий труп.

Вскоре луч фонарика выхватил из темноты двух человек, лежащих на полуистлевшем тряпье – женщину лет сорока и юношу. Скорее всего, это были мать и сын.

На груди у женщины сидела крыса и принюхивалась к лицу, собираясь полакомиться. Анатолия она не испугалась. Наоборот, повернула к нему морду и зашипела. Он отшвырнул её носком ботинка. Раздался истошный визг. Видимо, зверок ударился о стену.

Анатолий притронулся к левой руке покойницы. Над её запястьем загорелся голографический экран. Значит, для работы вживки ещё хватало энергии.

Вживки тогда были единственными высокотехнологичными устройствами, доступными всем без изъятия жителям Городницы. Не просто универсальными имплантами, а, по сути, органами человеческого тела. Очень важными, кстати. Они хранили данные о владельце. Следили за его здоровьем. Служили средством связи с другими людьми. Использовались для денежных расчётов… Да много для чего ещё! Функций у этих чипов было бесчисленное множество, однако из всего набора задач Анатолия сейчас интересовали лишь две.

Он пробежал табличку с личными данными женщины.

Разведёнка… Уроженка здешних мест, но четверть века прожила где-то в Центральной Азии…

Название азиатского города Анатолию ничего не сказало. Он продолжил читать.

Месяц назад бежала оттуда. От кого? Добралась сюда непонятными тропами… Никакой информации о пути следования…

Анатолий открыл её медицинскую карточку.

Хронический бронхит, варикоз, гипертония, перелом руки два года назад… Ничего интересного… А вот свежие данные, снятые полчаса назад! Черепно-мозговая травма… Диффузное повреждение… Видимо, женщину били головой о стену или о пол… Клиническая смерть наступила полчаса назад, биологическая – двадцать две минуты назад… Спасать поздно!

Анатолий выключил голограмму над рукой мёртвой женщины и притронулся к собственному левому запястью. Посмотрел мгновенные сообщения на экране вживки. Никто не пишет, один спам! Затем он перешёл к таблице своих медицинских показателей.

Пульс 90, давление 160. Нервничаю, однако! Сердечный ритм ровный. Координация движений – 0,75 от обычного уровня. Плохо, хотя и объяснимо…

Дальше Анатолий читать не стал. Подошёл к лежащему на животе пареньку и перевернул его на спину. Тот открыл глаза и застонал сквозь стиснутые зубы. Жив!

– Сумеешь подняться? Или помочь?

– Не надо. Не смогу, – ответил юноша. – А мама жива?

– Нет.

Тот замотал головой, и его лицо обезобразила гримаса.

«У парня сотрясение мозга», – понял Анатолий и притронулся его к запястью. Имплант показал лёгкую черепно-мозговую травму, но если бы только её! У подростка был повреждён позвоночник. Вот это уже страшнее! Однако подробнее познакомиться с состоянием здоровья не получилось: по стене заскакало пятно света от чьего-то фонарика.

«Преступники? Кто же ещё? Вернулись, чтобы добить парня», – решил Анатолий и выключил фонарь.

Снаружи дождь уже перерос в ливень, и вода с потолка не капала, а струилась. Волосы Анатолия напитались ей, и она начала стекать за воротник и на лицо. Ощущение мерзостное, но что поделать.

Анатолий ждал, присев на корточки возле парня и стараясь как можно меньше шевелиться. Бежать он не собирался. Двигаясь в темноте по памяти, он наверняка бы задел пустую бутылку или ящик – и обнаружил бы себя шумом.

«И потом, даже если я рвану изо всех сил, они всё равно догонят. Да если и получится удрать, здесь останется паренёк. На верную смерть! Его либо добьют преступники, либо съедят крысы».

Анатолий представил себе, как лицо ещё живого юноши облепили мерзкие зверки и рвут его на кусочки. «Нет, придётся драться!» – и он нащупал складной нож, который всегда лежал в кармане куртки.

Пятно света блуждало по стене, а затем вдруг исчезло. «Может, они включили приборы ночного видения?» – заволновался Анатолий.

В темноте каждая минута казалась часом. Скоро стал слышен шорох мусора, по которому можно было оценить расстояние до приближающегося человека…

Вот шаги послышались совсем рядом. Анатолий выхватил из кармана нож, выдвинул лезвие и включил фонарик.

Луч выхватил из темноты тонкое лицо тридцатилетней женщины, обрамлённое мокрыми волосами.

– Зачем припёрлась? – в бешенстве закричал Анатолий. – И ни одного сообщения не прислала! Не предупредила, что идёшь сюда. Вживка ни разу не кольнула мне в руку.

Он включил экран над левым запястьем:

– Вот, смотри… Пусто! Ни одного сообщения.

– Забыла послать, – виновато ответила Марина. – Так перепугалась за тебя.

– Сказано же было тебе оставаться дома! Я мог принять тебя за убийцу и поранить. И, кстати, ты зачем свой фонарь погасила?

– У него, наверное, питание село.

Она со злостью бросила фонарик на пол.

– Девочку покормила?

– Нет. Соседка выскочила, начала вопить и материться, – стала оправдываться Марина. – Откуда-то узнала, что её дочка у нас. Пришлось отдать.

– Девчонка тебе что-нибудь успела рассказать?

– Лепетала только, что у неё на глазах убили двух человек…

– Не двух, – поправил жену Анатолий. – Мертва только мать.

Он посветил на лицо лежащей неподалёку женщины:

– Откуда она? – спросила Марина. – Где живёт?

– Она вернулась откуда-то Азии. В её город ворвались одичалые, всё там разграбили…

– Толя, это бред. Как же одичалые смогли захватить целый город? Их бы сожгли на дальних подступах. Только углекислота бы и осталась. Даже если бы отказали системы защиты, на помощь пришли бы другие города.

– Не пришли. Это официальная информация. Прочёл по вживке…

Марина посмотрела на мёртвую женщину, сжала губы и затрясла головой:

– Что эта баба делала здесь вечером, да ещё и в дождь? Зачем сынишку с собой приволокла? Кстати, ты вроде сказал, что он жив. Это так?

– Да, он жив. Возьмём парня домой, приведём в порядок и отвезём к врачу.

– Возьмём домой?! – ужаснулась Марина. – Может, ещё и в полицию заявим? Нас же подозреваемыми и сделают. Потом доказывай, что ты не верблюд. Да и свидетелями быть ещё тот геморрой. Пошли отсюда!

– Не оставлять же парня здесь! – урезонил её Анатолий. – Не будем мы никуда заявлять. Отвезём в больницу и скажем врачам, что он поскользнулся у нас на глазах. Упал и ударился спиной о бордюр…

Они подняли юношу и попытались повести, положив его руки себе на плечи, но тот не смог сделать ни шага.

– Я пробежал инфу в его вживке. Серьёзная травма позвоночника. Не сможет он идти, – шепнул Анатолий.

Он поднял парня на руки и понёс. Тот стонал, но вырваться не пытался. Чувствовал, что ему вправду хотят помочь.

На улице дождь лил уже сплошной стеной. Супруги этому порадовались, хоть и промокли до нитки. Их ведь никто не видел – ни люди, ни дроны-дворники. Значит, удастся избежать и вопросов соседей, и визита полиции.

Дома Марина бросила надувной матрац на пол в гостиной.

– Клади его сюда, – приказала она.

Анатолий осторожно уложил юношу и отдышался.

– Как тебя зовут?

– Игорь. Мама где? – вновь спросил тот.

– Выпей обезболивающее и отдохни! Отвезём тебя в больницу, когда ливень прекратится…

Марина помогла парню раздеться. Синяков на его теле не оказалось. Значит, его не избивали. Просто перешибли позвоночник и ушли, оставив на съедение крысам.