Kitobni o'qish: «Экономический рост в сельском хозяйстве на основе модернизации производства. Монография», sahifa 4

В одних экономических системах или странах может преобладать частная собственность на средства производства, в других – общественная. Частная форма собственности, в свою очередь, может быть индивидуальной или групповой, кооперативной или акционерной, совместной или долевой. Разные формы собственности на средства производства формируют разную систему социально-экономических отношений, так как эти отношения обусловлены экономическими интересами разных групп людей – собственников средств производства, наемных работников, руководителей и специалистов, пайщиков и акционеров и т. д. Помимо этих социально-экономических отношений, в обществе присутствуют и идеологические отношения, связанные с представлениями людей о справедливости, счастье, их нравственными позициями и т. п.

«Производственные отношения отражают объективные процессы производства, они не могут быть изменены произвольно по одному желанию людей, их наличие и характер действия зачастую даже не воспринимаются и не осознаются людьми. Поэтому производственные отношения являются объективной экономической категорией, базисом или экономическим строем любого общества. Идеологические отношения должны пройти через сознание людей, должны быть осознанными, лишь после этого могут быть задействованы соответствующие общественные учреждения и организации. Это говорит о первичности базиса – производственных отношений и вторичности надстройки – идеологических отношений», – отмечает Ф. Г. Арутюнян [18].

Исходя из изложенного, можно сказать, что на хозяйственный механизм оказывают непосредственное влияние только производственные отношения, а идеологические отношения могут оказать лишь опосредствованное влияние. Общественные организации, объединения, партии, религиозные учреждения могут лишь замедлить или ускорить те или иные процессы в общественном производстве, соответственно могут призвать к практической реализации или отмене определенных подходов к организации хозяйственного механизма – в конечном итоге, если эти формы хозяйствования не отвечают интересам собственников средств производства, они рано или поздно отменяются, невзирая на протесты организаций и партий.

Система производственных отношений «состоит из множества отношений, однако речь идет не о произвольном их наборе и не механической их сумме. Внутри этой системы все входящие элементы (т. е. отдельные отношения) взаимосвязаны, взаимозависимы и постоянно взаимодействуют» [18].

Так как процесс воспроизводства включает четыре этапа (фазы): производство, распределение, обмен и потребление общественного продукта, то на каждом из этих этапов формируются свои отношения. Определяющей фазой, безусловно, является производство – именно здесь создается определенное количество товаров (продукции и услуг) с соответствующими качественными характеристиками. Эти товары дальше проходят фазы распределения, обмена и потребления. Естественно, что производственные отношения фазы производства являются первичными, т. е. первого ранга, а отношения остальных фаз – рангом пониже. В свою очередь, в каждой фазе имеется производственное отношение первого ранга, по сравнению с которым остальные отношения занимают подчиненное положение. Для фазы производства основным, определяющим является отношение собственности на средства производства – именно оно формирует хозяйственный механизм в интересах собственников. «Поскольку оно является главным отношением базовой фазы, то определяет характер действий всей системы производственных отношений, к нему в соподчинении находятся все отношения и остальных трех фаз общественного воспроизводства» [18].

Из вышеизложенного следует, что, когда речь идет о хозяйственном механизме, вытекающем из системы социально-экономических отношений, формы хозяйствования и остальные элементы хозяйственного механизма, призванные обслуживать социально-экономические отношения других трех фаз воспроизводства, формируются по усмотрению собственников средств производства, т. е. в первую очередь для реализации интересов этих собственников. Так как на каждой фазе общественного производства имеются свои собственники средств производства, необходимые для функционирования этой фазы, то именно эти собственники формируют условия хозяйственного механизма этой фазы.

Так, на фазе «производство» собственники средств производства этой фазы располагают решающим голосом при установлении условий реализации произведенной продукции (услуг), организации оплаты труда работников, определяют нормы выработки, продолжительность работы, режим труда и отдыха, решают условия использования прибыли, размеры капиталовложений и другие составные элементы хозяйственного механизма данной фазы, вытекающие из ее социально-экономических отношений. Остальные работники – наемные лица. Они могут реализовать свои интересы лишь с привлечением профсоюзов, партий, других общественных организаций, которые совместными усилиями могут внести определенные коррективы в условия организации и оплаты труда, режим труда и отдыха, продолжительность отпуска, медицинское страхование и другие элементы, входящие в систему социально-экономических отношений.

На основе вышеизложенного на рис. 1.5 представлена последовательность формирования хозяйственного механизма на уровне общественного производства.

Общественное производство включает в себя производительные силы и производственные отношения, однако стрелка показывает зависимость производственных отношений от уровня развития производительных сил.

Производственные отношения, в свою очередь, состоят из организационно-экономических и социально-экономических отношений, которые определяют соответственно организационный механизм и экономический механизм.

При этом стрелка показывает, что организационно-экономический механизм формируется под воздействием производительных сил.

Рис. 1.5. Схема формирования хозяйственного механизма общественного производства в рыночной экономике

Организационный и экономический механизмы соединяются в общем хозяйственном механизме. Особняком стоят идеологические отношения, влияющие на социально-экономические отношения. Они являются надстройкой непосредственно этих отношений, но, безусловно, в определенной мере и всей системы производственных отношений (т. е. имеют определенное влияние и на организационно-экономические отношения, соответственно и на организационный механизм).

Хозяйственный механизм в целом обеспечивает интересы собственников средств производства, т. е. формируется с учетом интересов этих собственников. С другой стороны, идеологические отношения (надстройка) должны обеспечить интересы наемных работников, стрелками показано влияние этих интересов на процессы формирования входящих в надстройку партии общественных и религиозных организаций. Однако надстройка одновременно призвана обеспечить и интересы собственников средств производства – в рыночной экономике большинство общественных организаций формируется собственниками средств производства и, безусловно, стремится реализовать их интересы. Стрелки показывают данную взаимозависимость.

Учитывая непопулярность представленного выше хозяйственного механизма рыночной экономики у большинства населения страны, т. е. у наемных работников и членов их семей, за последнее десятилетие официально и неофициально, в устных выступлениях политиков и публикациях ученых получило достаточно широкое распространение понятие «социально ориентированный хозяйственный механизм». Предполагается, что такой механизм в одинаковой степени будет направлен на обеспечение экономических интересов и собственников средств производства, и остальной части населения страны. Указывается на возможность согласования интересов и формирования партнерских отношений между работодателями и работниками.

Так, В. Н. Щербаков в уже представленной выше работе отмечает, что «для социально ориентированной экономики, в отличие от «чистой» рыночной, важны принципиально иные ценности и идеалы – все ее элементы, образуя в совокупности целостную систему, призваны неукоснительно обеспечивать социальную справедливость, высокий жизненный уровень населения и надежную социальную защиту. Центральное место в ней занимает человек, которому и должны подчиняться все действия государственных и управляющих рычагов» [307, с. 155–156].

Помимо социально ориентированной экономики и соответствующего хозяйственного механизма, данное понятие получило название «социально-экономический механизм» (вместо экономического механизма). Так, Л. И. Лопатников по этому поводу заметил: «Совокупность организационно-хозяйственных и социальных аспектов экономики, выражающих взаимодействие соответствующих структур и регуляторов, обеспечивающих функционирование экономической системы, – вот что такое социально-экономический механизм» [158, 159, с. 500–501].

Н. В. Останкова в своей работе «Сферы действия и сущность хозяйственного механизма в аграрном производстве» отмечает, что «хозяйственный и экономический механизмы следует строить на основе экономических интересов – для реализации тех или иных групп интересов» [205].

Далее автор пишет: «Нет сомнений, что эффективный хозяйственный и экономический механизм должен обеспечить реализацию или сочетание (согласование) всех этих групп интересов. При этом следует учитывать, что такие интересы могут возникать как в системе организационно-экономических отношений (по поводу специализации и концентрации производства, выбора организационно-правовой формы хозяйствования, системы управления и др.), так и в системе социально-экономических отношений (по поводу присвоения средств производства и результатов труда, распределения фондов потребления и социального развития, режимов труда и отдыха и т. д.)» [205].

Далее, переходя к условиям и вариантам реализации всех групп интересов, автор указывает на возможности хозяйственного механизма социально ориентированной рыночной экономики (цивилизованного капитализма), характеризуя ее содержание и сущность следующим образом: «Это способ ведения общественного производства, который с помощью базисных и надстроечных структур (учреждений, организаций) применяет систему административных и экономических методов управления, организационных и социально-экономических механизмов, а также политические, идеологические, психологические, культурно-просветительные, нравственные и другие меры воздействия на население, чтобы на основе более рационального использования трудовых, материальных и природных ресурсов обеспечить расширенное воспроизводство товаров и услуг с целью максимизации возможностей реализации материальных и иных интересов собственников средств производства [205], других привилегированных групп людей, при обеспечении для большинства населения такого уровня достатка и таких жизненных условий, которые позволили бы провозгласить социальное партнерство и сохранить социальный мир в обществе» [205].

С такой трактовкой содержания социально ориентированной рыночной экономики, очевидно, можно было бы согласиться, если бы автор далее раскрыл границы «максимизации возможностей реализации материальных и иных интересов собственников средств производства, других привилегированных групп людей», а также «уровня достатка большинства населения», который создал бы условия для сохранения социального мира в стране [205].

Практика говорит о «безграничности» материальных и иных интересов и потребностей собственников средств производства и входящих в элитную группу людей, да и среди остальных людей каждый может оценить необходимый ему уровень достатка по-своему. Тем не менее очевидна необходимость продолжения исследований в этом направлении и разработки оптимальных для большинства населения условий жизнедеятельности хотя бы на период до 10 лет и применения соответствующего хозяйственного механизма, который позволил бы реализовать эту цель. При этом, безусловно, следует учитывать экономические и материальные интересы всех участников воспроизводственного процесса.

Ф. Г. Арутюнян пишет о важности такого учета: «Отражая суть объективно существующих производственных отношений, интересы становятся мотивом к эффективному труду, необходимы дополнительные условия: желание получить вознаграждение за свой труд и уверенность в его получении после окончания работы, умение выполнять поставленные задачи, отсутствие других возможностей с получением большего вознаграждения, но с более легкими задачами» [19, с. 10].

Хозяйственный механизм должен обеспечить эти положения, тогда материальные интересы работников будут тесно согласованы с конечной эффективностью производства. Следует также согласиться со следующим тезисом данного автора: «Выделяют личные, коллективные и общественные интересы. Технический прогресс в целях более рационального использования ресурсного потенциала вынуждает переходить от индивидуальных к коллективным (групповым) формам организации труда, тем самым объективно порождая коллективный интерес. В рациональной общественной системе последовательность в приоритетах интересов (их соподчиненности) такова: общенародный, коллективный, личный» [18, 19, с. 11].

Учитывая, что в Российской Федерации пока не решены основные социально-экономические проблемы населения, а также не достигнут тот уровень эффективности общественного производства, который обеспечен в развитых странах мира, становится актуальной проблемой модернизация всей экономики, всего общественного хозяйства, включая производительные силы и производственные отношения.

1.3.2. Модернизация как экономическая категория

Ускорение темпов экономического роста в Российской Федерации на современном этапе связывают с модернизацией производства. В этой связи происходит активная полемика по вопросу ее сущности и содержания. В начале перехода на рыночные экономические отношения основное внимание было направлено на рассмотрение проблемы смены формы собственности. Недостатки и проблемы советской экономической системы сводились к отсутствию частной формы собственности. Такое одностороннее понимание факторов эффективности и экономического роста привело к тому, что основные усилия органов власти и заинтересованных групп людей были сосредоточены на приватизации объектов общенародной собственности, практически игнорировались остальные факторы – развитие техники и технологии, специализация и концентрация, кооперация и интеграция, материальное стимулирование и другие. Лишь убедившись в том, что только на основе пересмотра форм собственности и хозяйствования невозможно добиться значимого роста эффективности производства, органы власти заявили о необходимости осуществления модернизации производственного процесса.

Следует подчеркнуть, что в большинстве классических концепций модернизации XVIII–XX вв. акцент делался на формировании индустриального общества. Она рассматривалась как процесс превращения традиционного аграрного общества в индустриальное. Различали «первичную» и «вторичную» модернизацию. Под «первичной» понимался процесс, осуществленный в развитых странах Запада, а под «вторичной» (в странах третьего мира) тот, который происходил уже на основе учета моделей, апробированных в индустриально развитых странах. С таких позиций модернизацию представляет Б. С. Старостин [273].

М. А. Можейко ссылается на некоторых западных социологов (Г. Зиммель, М. Вебер), которые считают модернизацию модификацией стиля мышления или сдвигом в системе ценностей – от коллективизма к индивидуализму. Это вызывает внутреннюю трансформацию в традиционных (общинных) обществах, которая со временем находит отражение в экономической области: инициируется реорганизация хозяйственной и политической жизни, на основе рациональности совершается переход к диктаторским методам управления развитием социумов, разрывается замкнутость хозяйственного механизма и размываются основы традиционного развития, в результате чего на базе местных рынков проистекает формирование общего безличного рынка (в том числе рынка труда) [181].

В середине ХХ в. произошло переосмысление роли развитых стран в модернизации третьего мира. Развитие всех стран и народов уже рассматривалось с универсалистских позиций. Процесс вытеснения современностью традиции, безоговорочно признаваемой тормозящей социальный прогресс, требующей немедленного преодоления, или восходящее развитие от традиционного общества к современному – это и есть модернизация. Хотя наличие национальных особенностей модернизации и признавалось, им отводилась второстепенная роль, поскольку считалось, что развитие всех стран и народов происходит в одном направлении, минуя одинаковые этапы, и с общими закономерностями [96].

Конец 60–70-х гг. отмечен критикой и переоценкой идей предыдущего этапа. Ставка делалась на научно-технический прогресс, признавалось, что современное общество должно учитывать множество традиционных элементов, что модернизация обязана усилить существующие традиции во всех сферах деятельности. Альтернативой коммунистическим теориям трансформаций и были признаны концепции модернизации.

Особое внимание рядом исследователей уделяется серьезной предпосылке социально-экономического прогресса – проблеме «стабильности» политического развития. Например, А. Э. Хантингтон полагал, что ключевой проблемой модернизации является конфликт между степенью приобщенности населения к политической жизни, его мобилизованностью, интересом к происходящему вокруг и имеющимися институтами, механизмами и структурами, выражающими его интересы на государственном уровне. Только авторитарный жесткий режим во времена серьезных перемен способен осуществлять контроль за порядком, обеспечивать аккумулирование необходимых ресурсов и тем самым создавать условия для обеспечения перехода к рынку и укрепления национального единства [297].

С конца 80-х гг. считается возможным создание национальных проектов модернизации, осуществляемых на основе учета передового опыта, и внедрение его в гармоничном сочетании с традиционными ценностями. Однако в то же время признается, что модернизация может содержать и негативные последствия – истребление жизненных укладов и традиционных институтов, которое зачастую приводит к росту преступности, социальной дезорганизации и хаосу. Возможность их преодоления видится в варианте модернизации, осуществляемой не западным путем.

Альтернативными формами модернизации и рыночной трансформации признаются советская модернизация, примеры Китая и исламского фундаментализма. А сейчас идут дискуссии о наличии особого «азиатского» пути модернизации, за которым многие признают будущее [301].

В социумах развитых стран происходящие на современном этапе процессы часто обозначают как постмодернизацию. И общество называют постмодерным, постиндустриальным, информационным, технотронным, так как происходит формирование нового типа общества с иной материальной базой и даже ментальными характеристиками. Этот процесс предусматривает отказ от таких характеристик, как экономическая эффективность, научный рационализм, бюрократические структуры власти, и знаменует переход к обществу с предоставлением личности большей самостоятельности, многообразия и возможностей к самовыражению. Однако некоторые ученые (например, Э. Гидденс) считают современную эпоху пока еще модерном, но радикализованным, только предвещающим эпоху постмодерна [64].

Среди отечественных ученых содержание категории «модернизация» также трактуется по-разному. Так, И. В. Побережников считает, что процесс модернизации тесно связан с индустриализацией, так как традиционные, аграрные общества трансформируются в современные, индустриальные. Такой переход обеспечивается появлением и развитием инновационных индустриальных технологий, а также соответствующих им механизмов политического, культурного, социального характера, позволяющих данные технологии эффективно использовать. Поэтому он полагает, что сущность категории «модернизация» должна очерчивать множество синхронных видоизменений на различных уровнях хозяйствования и ее нельзя отождествлять с индустриализацией [227, с. 5].

Мнение автора по содержанию категории «модернизация» совпадает с представленным выше мнением ряда ученых Запада. В том, что модернизация – это процесс, нет сомнений. Однако трудно согласиться, что индустриализация не есть модернизация. С нашей точки зрения, относительно доиндустриализационного периода (до XVIII в.) период индустриализации является модернизацией, поскольку общество перешло к качественно другой социально-экономической системе. Кроме того, понятие «процесс» в смысле общественного развития не имеет определенных временных рамок, он протекает всегда – развитие человечества происходит постоянно, от одного этапа к другому, причем трудно назвать конкретные сроки завершения каждого периода (даже революционные процессы могут продлиться достаточно долго – несколько десятилетий). Тем более важно, что отдельные страны и сейчас находятся на разных этапах развития человечества (в том числе и общественного производства).

В экономической литературе выделяются различные сферы модернизации: экономики, политики, социальной, культурной и других [269]. При этом отмечается, что Российскую Федерацию следует отнести к числу стран, осуществляющих догоняющую модернизацию. Однако представляется, что в нашей стране осуществлялась модернизация под внешней опекой, с угрозой потери геополитического суверенитета. Лишь в последние годы принимаются меры, направленные на обеспечение самостоятельности страны.

Под экономической модернизацией подразумевается интенсификация воспроизводственных процессов на основе разделения труда, превращения науки в производительную силу, развития техники и технологии и системы управления производством, т. е. в принципе содержание модернизации и индустриализации практически идентичны, разница в том, что индустриализация применима лишь к отраслям экономики, производящим товары и услуги, а модернизацией, как уже сказано выше, могут быть охвачены все сферы деятельности общества.

Политическая модернизация включает такие позиции, как развитие политической системы, усиление роли государства, расширение числа лиц, привлеченных к политической деятельности, усиление роли законодательных органов власти и т. п. Социальная модернизация направлена на развитие открытого общества, реализацию мер по обеспечению партнерских отношений между работодателями и работниками, развитие прав и обязанностей населения и т. д.

Культурная модернизация предполагает развитие сферы культуры, привлечение к ней большего числа людей, развитие индивидуализма (осознание и восприятие каждого как дееспособной личности), появление массовой культуры и т. п.

Выделяют также два типа модернизации – органическую и неорганическую. Первый тип модернизации относится к странам, которые проходили ее на основе внутренних (собственных) факторов, т. е. являлись новаторами в этом процессе, независимо от того, идет ли речь о модернизации экономики, политики, культуры и т. д. Неорганическая модернизация свойственна странам, повторяющим опыт других стран, как бы копирующим их пройденный этап по тем же направлениям, она называется «догоняющая модернизация». Таким образом, выделяются передовые и менее развитые, подражающие им страны.

Этот процесс С. Гавров называет эндогенной (эволюционной) и экзогенной (диффузионной) модернизацией. «Эндогенный вид модернизации – процесс, детерминированный эндогенной социокультурной динамикой. Модернизация, обусловленная комплексом внутренних причин, саморазвитием, самотрансформацией общества» [58]. По поводу экзогенной (диффузионной, адаптивной, догоняющей) модернизации он пишет: «В этом понимании модернизация представляет собой прямой и желательно более точный перенос инокультурных норм, ценностей, институтов, моделей труда и проведения досуга из стран референтной группы в свои собственные» [58]. Он считает, что догоняющий вид модернизации следует подразделять на два вида:

«I. Модернизация как самовестернизация. Инициируется с целью достижения внутренних целей, в число которых входит необходимость преодоления технологического отставания от западной цивилизации и сохранения государственной независимости.

II. Модернизация под внешней опекой представляет собой трансформацию национальной социокультурной системы, проводимую при непосредственном или опосредованном участии со стороны государства или ряда государств, относящихся к западной цивилизации модерности. Геополитический суверенитет, как правило, не сохраняется» [58].

Если исходить из этих позиций, то Российскую Федерацию, очевидно, следует отнести к числу стран, осуществляющих догоняющую модернизацию. При этом, с нашей точки зрения, за 1999–2000 гг. в нашей стране осуществлялся II вид модернизации под внешней опекой, с угрозой потери геополитического суверенитета. Но уже с начала XXI в. осуществляется I вид модернизации, относительно самостоятельно, причем с применением одновременно двух вариантов – оборонной и либеральной модернизации (терминология С. Гаврова), что может формировать возможности для сохранения геополитического суверенитета России.

С. В. Кривяков пишет об очевидной необходимости модернизации экономики России. Он считает, что с этой целью были созданы «Российская корпорация нанотехнологий» (РОСНАНО) и инновационный комплекс «Сколково», перед которыми поставлена главная задача руководства модернизацией экономики страны. «Иными словами, очевидно, что необходимая для прорыва России в число стран, способных генерировать наиболее современные и передовые технологии, модернизация сегодня осуществляется сверху. Также сверху (путем концентрации финансовых потоков на очень ограниченном участке научно-технических разработок) назначены и основные направления в развитии НТП. Однако, если обратиться к законам экономического развития, можно понять, что подобным образом и в ожидаемые сроки эту задачу не решить» [144].

По его мнению, чтобы осуществить модернизацию экономики нашей страны, в первую очередь следовало решить следующие задачи:

«– ликвидация технологического отставания в ключевых отраслях путем заимствования;

– формирование благоприятного инвестиционного климата;

– модернизация системы управления экономикой для повышения мобильности и конкурентности бизнеса;

– стимулирование развития венчурного бизнеса, создание системы поддержки венчурного предпринимательства;

– дальнейшее развитие системы внедренческих производств при вузах и научных центрах;

– создание широкой системы грантов и государственных заказов на прикладные исследования и НИОКР с обязательным привлечением провинциальных вузов и научных центров;

– государственная поддержка фундаментальной науки» [144].

Г. Б. Клейнер предложил следующее определение модернизации: «это не просто улучшение, развитие, а обновление, “осовременивание” данного объекта или процесса, т. е. трансформация его с целью придания черт, присущих более продвинутым аналогичным объектам или процессам. Иными словами, модернизация подразумевает внедрение наиболее современных в том или ином аспекте достижений («лучших практик»), относящихся к другим, сходным с данным объектом. Если объект модернизации во всех отношениях уникален и сравнение его с другими некорректно, говорить о его модернизации невозможно» [124, 125, 126, 127].

С нашей точки зрения, здесь автор неправ. Если речь идет о модернизации всей страны, всей экономики, политики, культуры и т. д., то постоянное движение к лучшему – это и есть процесс модернизации, понимаемый как развитие, улучшение на базе внедрения достижений научно-технического прогресса. Здесь объектом модернизации выступает общество в целом, в этом смысле сопоставления могут быть между отдельными странами, но когда подразумевается все человечество в целом, то его постоянное развитие или модернизация происходит без каких-либо сопоставлений с достижениями гуманоидов на других планетах, а под влиянием собственного и накопленного опыта, знаний и возрастания потребностей населения. Но когда речь идет о конкретных объектах, подлежащих модернизации, то, очевидно, имеет место сравнение и сопоставление с другими подобными объектами. Тем не менее даже здесь стимулом для модернизации становится возрастание потребностей (увеличение выпуска, повышение рентабельности, производительности труда и т. п.), а сопоставление с другими подобными объектами необходимо лишь для подражания, как пример, но не как побудительный мотив.

Относительно необходимости модернизации экономики России Г. Б. Клейнер справедливо отмечает, что «модернизация экономики и общества России должна быть направлена на обеспечение возможности самостоятельного эволюционного развития с сохранением территориальной целостности, культурной идентичности и внутристранового разнообразия» [124].

Как видим, и здесь основным побудительным мотивом модернизации является не то обстоятельство, что где-то имеются более развитые страны, с которых следует брать пример, а внутрироссийские потребности – возможность эволюционного развития, сохранение территориальной целостности, культурной идентичности и т. п. Если бы побудительным моментом модернизации были примеры других стран, то парадокс заключался бы в том, что у современных развитых стран не было бы мотивов и причин для модернизации своей экономики – из-за отсутствия на планете других, еще более развитых стран.

Как для начала производственного процесса мотивом выступает потребность людей в продуктах питания, одежде и т. п., необходимых для осуществления жизнедеятельности, так и постоянный процесс модернизации (развития, совершенствования, улучшения) диктуется ростом потребностей общества или отдельных объектов. Этот тезис подтверждается и следующими строками автора: «Модернизацию следует рассматривать как тактическую цель ближайшего периода, в то время как переход к органическому развитию в направлении реализации страновой миссии – как цель стратегическую. Разделение функций периодов связано с политическими обстоятельствами» [124]. Как видим, автор согласен с тем, что России (как и всем другим странам) требуется постоянное развитие экономики – это стратегическая цель, а модернизация – это процесс ускорения темпов развития, связанный с политическими обстоятельствами (военной угрозой со стороны других стран или социальным кризисом внутри страны).

Далее автор пишет о «системной модернизации», которая «должна охватывать: основные уровни экономики, от мега- до наноуровня. Мегамодернизация представляет собой определение и реализацию миссии России в сообществе государств мира. Макромодернизация – создание полномасштабной многоукладной экономики с ускоренным развитием высших технологических укладов, повышение транспарентности и однородности экономического пространства. Модернизация как «подражание» на любом уровне носит неорганический характер и рано или поздно обречена на отторжение. Мезомодернизация требует дефрагментаций экономического пространства, активизации и выравнивания регионального развития, обеспечения отраслевой консолидации, совершенствования институциональных систем. Микромодернизация – реформа внутри- и межфирменных отношений, корпоративного управления, отношений «предприятие – общество». Наномодернизация – изменение отношения индивида к обществу, призванию, обязанностям» [124]. Мы полностью солидарны с содержанием предложенной автором «системной модернизации».