Kitobni o'qish: «Терра 2.0», sahifa 3

Рой и Ник возились в саду у Кэтрин, когда полковник Вершинин пригласил всех в лабораторию Ричардсона.

– Проходите скорее, располагайтесь, – профессор любезно за руку провёл Кэтрин к стулу.

Лаборатория была небольшая, поэтому Нику и второму пилоту капитану Смиту досталось место в проходе. Самое неудобное место оказалось у Роя – в центре зала, да ещё перед суетящимся профессором.

Ричардсон и доктор Грачев сияли как игрушки на Новогодней ёлке.

– Этот магнитный диск, снятый с корабля прошлой миссии… – профессор указал пальцем на серебристый бокс, лежащий около ноутбука. – Мы с Львом здесь поворожили – и вот, что получилось.

Все внимательно начали смотреть на экран ноутбука. Кэтрин и Брук вскочили, пытаясь через плечо Питера Ревсона увидеть экран.

– Смотреть не обязательно, это аудиозапись, – пояснил профессор.

Запись пошла. Скрежет, бульканье, посторонние шумы… и вдруг сквозь все это, еле слышно, пробилась речь: «Сейвал, приём… Сейвал, меня кто-нибудь… Майор Райнан. Майор, профессор Ричардсон, приём… Из Адоннии с трудом добрались в Саржу», – пошло потрескивание, и шумы эфира заглушили речь.

Запись прослушали пять раз в полной тишине.

– Ну, что думаете? – вопрошающе смотрел на команду довольный профессор.

– Дурацкое имя мы придумали нашему кораблю, – неожиданно выдал Ник. На что в лаборатории прогремел смех.

– Только сейчас я услышал, как это нелепо звучит, – Рой поддержал Ника.

– Да. С названием получилось как-то странно. Но вы же меня поддержали, – оправдывался профессор Ричардсон.

И тут понеслось все снова: Брук Беннет сказала, что была категорически против, Грачев: «я говорил, как назовем, так и полетим». Питер Ревсон вообще заявил, что прослушал, за что голосуем, и заверил, что за такое глупое имя ни за что бы не проголосовал.

– Внимание! – полковник Вершинин пытался успокоить команду. – Тихо! – командирским голосом он прекратил бессмысленные споры. – Насколько я понял, это голос Роя Стюарта? – Вершинин обратился к доктору Грачеву.

– Да, прогнали через программу – девяносто пять процентов, что это голос Роя. Качество записи не идеальное, поэтому не сто.

Полковник тихо и спокойно начал рассуждать:

– Что мне из этого стало ясно. Первое. Планета обитаема, вероятно, с развитой цивилизацией. Определенно ясно, что там минимум два города….

– Не факт, – вмешался Рой, – города могут быть мертвыми.

– Там точно есть люди, – доктор Грачев сказал так категорически, что сразу стало ясно: открытия на сегодня еще не закончились.

Профессор Ричардсон включил следующий файл, это было продолжение предыдущего. Запись была четкой, уже без скрипов и бульканий. Можно четко разобрать диалог на странном незнакомом языке. Разговор Роя с мальчиком длился не более минуты. По тембру голоса можно предположить, что мальчишке лет четырнадцать.

– Судя по речи мальчика, я уверен, что строение голосовых связок такое же, как у землян, – с уверенностью сказал доктор Грачев.

Доктор включил запись еще раз.

– Вот здесь… Слышите? Четко слышны гласные. Это то, в чем мы уникальны. Чтобы произносить в первую очередь гласные звуки, язык, губы, гортань, мягкое нёбо должны быть идентичны нашим. Думаю, определенно, нижняя часть головы у них устроена как у человека.

– Это радует, – с улыбкой произнес Джек Смит, – не хотелось бы повстречаться с чудовищем.

– О чем ты разговаривал с мальчиком? – неожиданно спросила Кэтрин у Роя.

Доктор Грачев хотел было ответить, но решил сначала выслушать версию Роя.

– Понятия не имею. Какой-то набор непонятных слов.

Кэтрин сверлила взглядом Роя.

– Я не знаю, —Рой растерянно развел руками, – у доктора Грачева лучше спросите.

Команда перевела взгляд на Грачева.

– Диалог пропустил через свою программу, и вот что получилось. Заранее прошу извинения, не судите строго. Перевод не точный, некоторые слова вообще не поддаются переводу.

Голос мальчика: «Птица. Глухой».

Голос Роя: «Не знать покоя. Содействие».

Голос мальчика: «Сами. Нет содействия».

Голос Роя: «Безвинен, достичь, отвратить, дать».

Минутную паузу прервал Ник Радковский:

– Вы называете это «перевод неточный»? – усмехнулся Ник. – Это что, шутка? Набор бессвязных слов.

– Это только первоначальный вариант. Проявите терпение, переводит машина…

– В этом диалоге тринадцать слов…

Не успел Грачев договорить, как Феликс его перебила:

– Ничем не связанные между собой слова. Все, что вы сейчас попытаетесь сделать, это придать им собственный смысл. Не берите дурной пример у коллег историков-теоретиков – писать разную глупость, зная, что ее невозможно проверить.

Грачев хотел возразить, но был так смущен, что не мог ничего внятного произнести.

– Док поработал на славу, – Вершинин с сочувствием похлопал расстроенного Льва по плечу.

Элисон Феликс встала со стула и пошла к выходу.

– Работайте, профессор, мы вас не будем отвлекать. Если что-то нужно, обращайтесь сразу ко мне, – Элисон Феликс дала понять, что лабораторию надо освободить. – Доктор Грачев, я провожу вас, – Элисон взяла Льва под руку и повела по коридору. – Все развивается очень быстро. Эти города на чужой планете, мальчик, Рой Стюарт говорит на непонятном языке и так далее. С Ричардсоном очень сложно вести конструктивный диалог, он немного упрямый, вы меня понимаете?

– Пока не совсем, – ответил все еще сконфуженный доктор.

– Если вам удастся распаковать другие файлы, и вы услышите что-то странное, я хочу об этом узнать первой. Теперь вы меня понимаете?

– Вы думаете, остальная команда не должна знать?

– На корабле собрались люди образованные, скажем даже, очень образованные и, если их фантазии дать разгуляться, боюсь, быть беде. Я не могу допустить панику на корабле, – раздраженно ответила Феликс.

– Панику? – удивлённо переспросил Лев.

– Ну, хорошо, – согласилась Элисон, – паника, конечно, – слишком резкое слово, но шатания в команде возможны, и вы с этим не можете не согласиться. Ричардсон имеет большой авторитет у команды, тем самым навязывает свое мнение. Я как руководитель экспедиции должна этому помешать. Раскол в команде – это погибель всему проекту. Команда должна быть едина, под руководством одного человека. Анархии на корабле нет места. Вы со мной согласны?

– Согласен.

– Вот и хорошо, – Элисон обрадовалась пониманию, – мне нужна трезвая оценка ситуации, которую мы в узком кругу обсудим и вместе решим, что нужно знать команде, а чего нет.

– Элисон, если там будет пустая болтовня, думаю, она никому не повредит, а если в словах заключается реальная угроза, тогда это должен знать каждый, независимо от его статуса на корабле, – спокойно ответил доктор, освобождаясь от руки Феликс.

– Это мне решать, кто и что должен знать, – тон Элисон изменился, из милой овечки она моментально превратилась в скалящегося волка. – Чтобы вы меня правильно поняли, доктор Грачев, это не просьба, а приказ. Я руковожу экспедицией, ясно вам?

– Как может быть не ясно, если вы по пять раз на дню это повторяете?!?

***

Утром Рой направился к профессору Ричардсону, а по пути заскочил в ботанический сад, там Кэтрин с Ником занимались пересадкой луговых цветов. В последнее время они крепко сдружились. Нику нравилось заниматься садом, а Кэтрин составляла приятную компанию.

В коридоре Рой повстречался с Питером Ревсоном. Питер вернул Рою нагрудный значок, который он нашел на полу кислородной станции. Там заполняли баллоны дыхательной смесью для скафандров.

Только ближе к обеду Рой наконец добрался до профессора. Тим был полностью поглощён работой. Компьютер перевёл в голосовой режим и, как показалось Рою, он настойчиво пытался внушить ему имя, без остановки обзывая его Гаем, тот же в свою очередь, напротив, пытался всячески игнорировать Ричардсона.

– Не услышал, как ты вошёл. Я тебя, кстати, ждал, – профессор всегда всех ждет, это тот человек, который не терпит одиночества.

– Чем занимаетесь? – поинтересовался Рой.

– Вот пытаюсь привить немного человечности этой железяке, но всё безрезультатно. Бестолочь, одним словом, – профессор Ричардсон немного расстроился. Подперев подбородок кулаком, внимательно смотрел на Роя. – Чем могу быть полезным?

Рой не знал, с чего начать разговор. Крутился на стуле от неловкости, подбирая правильные слова.

– Да не мнись. Давай, выкладывай всё начистоту.

– Только если этот разговор останется в тайне.

Ричардсон немного поразмышлял и без всяких условий согласился.

– Помните запись, которую мы слушали в вашей лаборатории? – спросил Рой.

– Диалог с мальчишкой на неизвестном языке. Помню.

– Мне кажется, это не я.

– Так. И почему ты так решил? – в недоумении посмотрел профессор на Роя.

– Вы же знаете, что, когда слышишь свой голос в записи, он звучит как-то странно, не так, как ты его себе представлял? Я и раньше слышал свой голос в записи и точно уверен, что с мальчиком говорю не я.

– Хм, – смущенно произнес профессор, – этому должно быть какое-то объяснение.

– Я сегодня заходил к доктору Грачеву и попросил копию записи. У себя в каюте я сделал запись своего голоса и сравнил. Для меня звучат как два разных голоса.

– Но программа подтвердила на девяноста пять процентов, что это твой голос, – сказал профессор.

– Знаю, но может, это потому, что сделанная запись не совсем моя. Возможно, мы не на сто процентов являемся точными копиями?

– Маловероятно, я же слышу голос как свой, да и остальные признали себя.

Ричардсон встал со стула и нервно стал ходить по лаборатории.

– Теперь, профессор, самое странное.

– Что еще может быть страннее?

– Тише, профессор, – Рой говорил вполголоса, – нас не должны услышать.

Ричардсон открыл дверь и выглянул в коридор.

– Все чисто, – шепотом произнес профессор.

– А этот? – Рой ткнул пальцем в потолок. Профессор кивнул в ответ.

– Гай, ты слышишь меня?

– Я не знаю, кто это такой, – с пренебрежением ответил компьютер.

– Ах, ты… – яростно зашипел профессор. – Компьютер, отключись. После с тобой разберусь.

– Выполняю, – ответил компьютер.

– Говори, теперь все чисто, – профессор на всякий случай еще раз выглянул за дверь.

– Я понимаю инопланетный язык. Я знаю, о чем говорил «я» с мальчиком.

– Ты же только что сказал, что это не ты.

– Ну да, как бы не я, – замялся Рой.

– Тогда как это возможно?

– Не знаю, – Рой развалился на профессорском стуле. – В лаборатории, когда доктор Грачев включил запись, у меня сложилось впечатление знакомой речи, но тогда я не понимал точно, что это. А сегодня, когда решил заново прослушать, у меня в голове возникли непонятные образы.

– А пойдем-ка прогуляемся к доктору Грачеву, – предложил профессор Ричардсон.

Дверь в лабораторию доктора была приоткрыта, Рой зашёл первым.

– Док, дома кто есть? – крикнул Рой, стоя у входа.

– Доктора не видно, – профессор обходил длинный стол, стоящий в центре лаборатории. Опустил глаза, тут же замер, безотрывно смотря вниз. Сердце заколотилось, перехватило дыхание, и он с трудом вымолвил слова:

– Сюда, Рой! Скорее!

Рой быстро обошёл стол с другой стороны.

– Как же так? – Рой смотрел на доктора, который лежал на полу с окровавленной головой.

– Компьютер, срочно вызови Брук Беннет и полковника Вершинина в лабораторию Грачева, – резко сказал Рой.

Компьютер не отвечал.

– Компьютер, ты меня слышишь? Черт бы тебя побрал, – Рой перешёл на крик.

Услышав крик, в лабораторию неуверенно зашёл Ник.

– Что случилось? Почему кричите?

Рой поднял голову над столом.

– Ник, беги за Брук, пусть срочно идёт сюда. Потом на мостик за полковником. Скажи, что Грачев без сознания.

Команда собралась на мостике, ожидая Брук Беннет и Роя Стюарта с операционной. Рой ассистировал Брук. Он, конечно, в медицине полный профан, но ей нужен был не медик, а простой помощник, который от вида крови не столбенеет как истукан.

Прошёл час, а на мостике не было произнесено ни слова. Все только ходили взад-вперед, посматривая друг на друга.

– Наконец-то, – облегчённо шепнула Кэтрин, увидев входящую на мостик Брук.

– Как доктор Грачев, ему лучше? – робко спросила Элисон Феликс.

– Состояние доктора Грачева стабильно тяжелое. Ушиб височной доли вызвал субарахноидальное кровоизлияние, – ответила Брук.

– Ушиб не звучит как приговор, – полковник немного повеселел. – Поясните, доктор?

– Субарахноидальное кровоизлияние – звучит как приговор, – сурово ответила Брук Беннет, – смерь происходит в сорока пяти процентах случаев, – Брук на несколько секунд замолчала. – Мне очень жаль, я ничем не могу помочь.

– Что стало причиной ушиба? – спросил полковник Вершинин.

– Я не судебный медик, точно определить не смогу.

Полковник взял Брук за руку и отвел в сторону.

– Мне нужна ваша версия.

– Точную версию дам после вскрытия.

Полковник немного опешил, не ожидая такого ответа.

– Сейчас меня устроит ваше предположение.

– Не знаю. Возможно, что-то поднимал с пола и неудачно ударился головой. Или еще как-то.

– Или еще как-то – это как?

– Я не знаю. Вариантов масса. Могли ударить, к примеру.

– Кто?

– Я откуда знаю, – крикнула Брук, жалея, что сказала глупость, не подумав.

– А лужа крови? – профессор посмотрел на Роя. – Мы же видели лужу крови!

– Видели, – подтвердил Рой.

– Кровь пошла после падения. Надбровное рассечение.

– Значит, вы не уверены, что это несчастный случай? Верно? – полковник уточнил.

– Я еще раз повторяю: я не знаю! – резко ответила Брук.

– Всем успокоиться, – нервно сказал Вершинин, в первую очередь успокаивая себя. – Считаю, что на этом дело пока закрыто.

– Грачев был здоров? – жестко спросил Рой.

Брук остановилась у выхода с мостика. Этот вопрос прозвучал как обвинение.

– Все медицинские карты я изучила уже после старта. На станции мне предоставили только данные на пилотов. Дела гражданских были засекречены.

– Но он же знал, что болен?

– Конечно, знал, поэтому и спрашивал у Феликс, сохранились ли какие-нибудь медицинские записи на бортовом компьютере старого корабля.

– Зачем?

– Думаю, ему было важно знать, по силам ли ему этот полет.

Вся команда буквально прожигала взглядами Элисон Феликс.

– Не нужно на меня смотреть как на вселенское зло. Здесь все исключительно по собственному желанию, и доктор Грачев не исключение. Да, у доктора были проблемы со здоровьем. Мы сделали полную медицинскую диагностику, все риски были ему известны. И если бы не эта нелепая случайность, доктор был бы в полном порядке.

– Если бы… – зло повторил профессор.

– Это могло произойти и на Земле. В любой момент. Профессор, не надо меня демонизировать, – Элисон Феликс перешла на крик, – в конце концов, не я принимала решение, он сам принял.

– Всем нужно успокоиться, – полковник пытался разрядить обстановку. – Тяжелый день. Всем отдыхать. Разойтись по каютам.

– Сразу прийти не мог. Длинный разговор с Феликс, – полковник Вершинин закрыл за собой дверь в лабораторию профессора. – К чему такая конспирация?

На стуле у высокой стойки сидел Рой и наблюдал за профессором. Ричардсон немного приподнял голову вверх и начал тихо говорить:

– Гай, ты меня слышишь?

Полковник, не понимая, кто такой Гай, сдвинул брови.

– Да, профессор Ричардсон, – ответил компьютер.

– Сейчас, разговаривая со мной, ты видишь всех членов экипажа?

– Я вижу весь корабль, за исключением уборных и кают экипажа.

– С 11:20 до 11:28 я по внутренней связи разговаривал с доктором Грачевым. Через десять минут пришел Рой, было 11:38. Беседа была недолгая, до 11:53, – Ричардсон подошел к рабочему столу и развернул монитор к Вершинину. – Гай, покажи Грачева в промежутке времени с 11:28 до 11:53.

На экране появился Лев Грачев. Возился с чем-то на столе, делая записи, потом встал, налил кружку чая, вернулся к столу сделать еще несколько записей, обронил ручку, опустился под стол и уже не поднимался.

– Все так, как предполагала Брук Беннет, – подытожил полковник Вершинин.

– Смотрите на время, а не на Грачева, – пояснил Рой.

Профессор еще раз включил запись.

– Так!? – многозначительно произнес полковник, – пропали шесть минут записи. Может, это сбой компьютера? Солнечная вспышка, магнитный удар?

– Я тоже сразу так подумал, но увы, – профессор обратился к компьютеру. – Гай, покажи запись между тридцать восьмой и сорок четвертой минутой.

– Доступ к файлу запрещен, – ответил компьютер.

– Кто поставил запрет на файл? – спросил полковник.

– Я ограничен в ответах, – ответил компьютер.

– Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – недовольный командир встал со стула. – Компьютер, немедленно сканируй сетчатку глаз, установи статус и предоставь доступ к файлу.

– Полковник Денис Вершинин, командир звездолета «Сейвал», личный номер 3 02 19 45, – на несколько секунд компьютер замолчал. – Доступ к файлу запрещен.

– Этого не может быть, – возмущенно сказал полковник, – проверь еще раз.

– Доступ запрещен, – компьютер был непреклонен.

– Кто на корабле имеет самый наивысший статус?

– Вы, полковник, – ответил компьютер.

– Это еще не все, – профессор снова включил запись.

Полковник всматривался в каждый кадр, после произнес:

– Записи Грачева со стола пропали.

– Определенно, не несчастный случай, – грустно произнес Рой, понимая, что кто-то из команды – убийца. Но слово «убийца» вслух произносить на стал.

– Компьютер, запусти снова запись, —отдал приказ полковник.

– Файл недоступен, – ответил Гай.

– Повтори! – не понимая, что происходит, Вершинин сел на стул. – Элисон Феликс, думаю, у нее доступ выше моего, – раздраженно сказал полковник.

– Думаете, это она? – спросил Рой.

– Не думаю, но она определенно знает, кто.

– Покрывает, чтобы на корабле не начался ад, – произнес Рой и тихо добавил, – разумно, даже мудро.

Профессор Ричардсон посмотрел на Роя, потом уверенно произнес:

– Думаю, сейчас самое время все рассказать командиру, – Ричардсон обратился к Рою.

Полковник напрягся, он чертовски не любил сюрпризы.

– А этот? – Рой намекнул на компьютер, что он их слышит. – Идемте в каюту, там поговорим без посторонних ушей.

– Каюты тоже прослушиваются. Только доступ к файлам не ниже первого помощника командира, – пояснил полковник.

Полковник через свой личный номер отключил присутствие компьютера в лаборатории Ричардсона.

– Давай, выкладывай, – с тревогой в голосе сказал полковник. Жутко не хотелось добавлять еще неприятностей к происшествию с Грачевым.

– Запись, разговор с мальчиком, – начал Рой. – Это не я.

– Что значит, не ты?

– Это не мой голос.

– Интересно, – удивил Рой полковника.

– Но я прекрасно понял, о чем речь в разговоре.

– Как? Ты понимаешь инопланетный язык?

– Я всегда думал, что это наш с отцом выдуманный язык. Всегда считал, что это игра. Ни я, ни папа к этому серьёзно никогда не относились. Сразу не сообразил, а сейчас он как из подсознания вылез. Я все вспомнил, – Стюарт переживал, что командир сочтет его сумасшедшим.

Полковник внимательно выслушал историю, немного подумал и тихо произнес:

– Хотелось бы знать, о чем был разговор с мальчишкой.

– Ни о чем. Нет ничего, что могло заинтересовать нас с вами.

– Ясно, – протяжно произнес Вершинин, переваривая все сказанное. – Меня больше всего беспокоит, что кто-то ведет странную и опасную игру. Нужно держать ухо востро, – резко сказал полковник, потом посмотрел в растерянные глаза профессора и Роя и понял, что ни тот, ни другой не знают, как держать ухо востро. – Электронный ключ от лаборатории должен быть в вещах Грачева. Возьмите в медотсеке. Добудьте всё, что сможете. И ещё, – уже в дверях сказал Вершинин, – в это дело посвящены только мы, трое.

***

Глубокой ночью Ричардсон поднялся на мостик. Полковник сидел в центральном кресле и молча смотрел в черный экран.

– Вы хотели о чем-то поговорить? – спросил профессор, потягивая верхние конечности, еще не отойдя ото сна.

– Хотел, садитесь.

Профессор, укутанный в одеяло, завалился в кресло второго помощника.

– Вы хорошо знаете Роя Стюарта? – спросил полковник, не отрывая взгляда от черного экрана.

– Достаточно, чтобы понять, что он хороший парень.

– Вы в курсе, что его IQ переваливает за 190 пунктов? Выше, чем у вас, профессор, – полковник в кресле повернулся лицом к профессору.

– Нет, не знал.

– Вы знаете, чем он зарабатывает на жизнь?

– Рой говорил, что сменил немало профессий, – профессор уже догадался, куда клонит полковник. – Давайте сразу к делу.

– К делу, так к делу, – полковник набрал личный номер командира и потребовал у компьютера вывести на экран личное дело Роя Стюарта.

Ричардсон не спеша прочел файл. Профессор не любил с ходу делать какие-то выводы, он любил всю новую информацию как следует проанализировать.

– И…? – протяжно произнес профессор.

– Есть поговорка: «Сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит», – полковник пристально смотрел в глаза профессора. – Вы понимаете, что Рой Стюарт может вести собственную игру?

– Какую? Зачем? – профессор требовал объяснений. – Вы же сами видели, что во время нападения на Грачева Рой находился в моей лаборатории, со мной.

– Возможно, он не нападал на Грачева…

– Возможно? – профессор прервал полковника.

– Он мог воспользоваться ситуацией. С его-то умом и криминальным талантом ожидать можно чего угодно.

– Но зачем ему это?

– Не знаю. Пока не знаю.

Профессор ненадолго призадумался, после произнес:

– Чувствуется рука Элисон Феликс, – профессор пристально всматривался в глаза командира, – это она? Точно она, можете не отвечать, – уверенно сказал Ричардсон, – вот так ловко подвела вас к таким выводам, да? – с обидой спросил профессор.

После слов профессора на мостик поднялась Феликс.

– Вы все слышали, я прав? – сказал профессор, жутко разочаровавшись в командире. – Тогда вы, Феликс, объясните, зачем Рою весь этот цирк?

– Вы знаете, что означает слово эскапизм?

Профессор конечно же знал, но отвечать не хотел.

– Это бегство от реальности в выдуманный мир. Вы помните, сколько Рою было лет, когда отец придумал собственный язык?

– Три года, – тихо произнес Ричардсон.

– Примерно в это время погибает вся его семья. Вскоре на долгих десять лет его жизнь станет адом. Вы понимаете, к чему я веду? – Эскапизм в медицине называют шизофренией, – продолжила Феликс.

Профессор молчал, только сурово смотрел то Феликс, то на полковника.

– Единственное, о чем прошу – предоставляйте Стюарту как можно меньше информации. Как бы вы ему ни доверяли, но уверяю вас, профессор, вы можете оказаться марионеткой в руках этого человека.

Профессор молча пошел к выходу.

– И еще, – Элисон Феликс сказала вслед профессору, – прежде чем вы будете разговаривать со Стюартом, сначала обдумайте все услышанное.

***

Когда Рой и Ник поднялись на верхнюю палубу, вся команда пристально смотрела в большое панорамное окно.

Множество колец и воронок из облаков разного цвета, обжимая великана, двигались в различных направлениях, меняя форму и создавая божественные рисунки на поверхности огромного газового гиганта. Юпитер! 650 000 000 километров от дома. С этого момента визуальный контакт с Землей закончен.

– Ужасающе беспощаден, умопомрачительно бесподобен, он так близко, что, кажется, корабль не справится с его мощной гравитацией, и сейчас он поглотит нас, – пораженный зрелищем, с особым упоением шептал профессор. – Исполин великолепен, – чтобы не отвлекать от зрелища остальных, профессор продолжал говорить рядом стоящей Брук тихо, еле слышно, – смотри, видишь это красное пятно на боку Юпитера? Оно в три раза больше нашей Земли, самый сильный шторм в Солнечной системе, он бушует более трёхсот лет, ветра достигают пятисот километров в час, – команда начала плотней сдвигаться к профессору, чтобы слушать его комментарии, – вся эта сбитая пена из облаков, скрученная, словно морские канаты, устраивает величайший ураган из водорода и гелия. Любая молния здесь в тысячи раз сильнее самой сильной на Земле. Все бурлит, кипит, буквально разрывая планету изнутри, конфликт не гаснет никогда. Не правда ли, это прекрасно?!

Кэтрин стояла возле Роя, вслушиваясь в слова профессора Ричардсона, словно заворожённая. Еле заметно она коснулась ладони Роя. Рука Кэтрин была слегка прохладной, пальцы трепетали от страха. Она больше всего боялась, что Рой может отшагнуть, отдёрнуть руку. Но он крепко сжал её крохотную ладонь. Маленькие пальчики Кэтрин обвили большую кисть Роя, левой щекой она аккуратно прикоснулась к его плечу. Кэтрин стало тепло и уютно, выпускать руку совсем не хотелось. Она была счастлива. Счастлива сейчас, в эту минуту.

– Ник, где ты пропадаешь? Я повсюду тебя ищу! – Ник не успел ответить, как Рой тут же выдал: – Ты мне друг или нет? Отвечай быстро, не задумываясь. Да или нет?

– Конечно, да.

– Тогда с тебя две свечи, – Рой быстро развернулся и пошёл по коридору в сторону командирского мостика, не дав никаких объяснений. – Они мне нужны через час, – обернувшись, крикнул Рой.

Целый день Рой выискивал всякие мелочи, чтобы устроить праздничный вечер для Кэтрин.

В проеме двери своей лаборатории стоял профессор. Ричардсон был довольно своеобразным человеком – он не искал друзей на работе, ни перед кем не заискивал, зачастую комфортнее чувствовал себя с группой студентов, нежели с коллегами-преподавателями. Человек со множеством причуд, которые впоследствии становились причиной всех его неурядиц.

Улыбка на лице профессора означала, что на горизонте показался Рой. Тот же, заметив профессора, хотел свернуть, так как знал: если профессор в коридоре – три часа долой. «Скорее сюда!», – услышал Рой, прежде чем сообразил, куда ему свернуть – направо или налево.

Спустя два часа Рой забежал на мостик. Командира не было, в кресле второго пилота сидел лейтенант Джек Смит.

– Полковника нет? – Рой и сам видел, что нет, но почему-то спросил.

Джек неохотно повернулся лицом к Рою и снисходительно, по-дружески посмотрел на него.

– Спешишь куда?

– Выручай.

– Что?

– Только строго между нами.

– Конечно, – лейтенант Смит развел руками, – строго между нами.

– Мне нужна бутылка шампанского или вина, только она мне нужна сейчас, и не спрашивай, зачем.

– Зачем? – спросил Джек с непробиваемой физиономией. – Шучу. В столовой, на верхней полке, где посуда, лежит одна бутылка довольно приличного вина.

– Спасибо, ты настоящий друг, – крикнул Рой, находясь уже в проеме дверей.

– Не за что. Спасибо скажешь профессору. Это он её слизал со стола, когда праздновали прибытие к Юпитеру.

– Вино профессора? – задумался на секунду Рой. – Ну и ладно.

Рой пулей помчался по коридору. По пути заскочил к Нику в комнату.

– Ну? – Рой шарил глазами по комнате. – Где?

– Вот, – Ник указал в сторону стола.

– Что вот?

На столе стояли две кружки, наполненные до половины растительным маслом с выведенными наружу фитилями, сделанными из хлопковой ткани.

– Вот, – Ник кивнул головой в сторону кружек.

– Что это? – Рой увидел на столе две лампады, сделанные на скорую руку. – По-твоему, я её молиться приглашаю?

– Рой, мы на исследовательском корабле, а не на круизном лайнере, – обиженно сказал Ник. – Так что бери, что есть, а не нравится…

– Беру, не обижайся, – Рой прервал друга. – Я пошутил.

К вечеру у Роя было все готово. Кэтрин приглашена. Импровизированный стол в ботаническом саду накрыт. Лампады, вино. Правда, цветов не было, ну да ладно. Рой хотел было надрать в саду, но потом дошло, что Кэтрин заругает.

Но не успели они допить первый бокал вина, как прозвучала сирена – сбор на капитанском мостике. Вечер Роя и Кэтрин завершился, не успев начаться.

Компьютер сделал изменения в расчётах, и прыжок должен был состояться уже через час.

***

Рой отсоединил шлем командира от скафандра. Размытый силуэт Стюарта понемногу начал проясняться. Рой тряс полковника за плечи, что-то говорил, вены на шее периодически раздувались. Крик Роя, словно подхваченный ветром, доносился до Вершинина откуда-то издалека, превращаясь в отрывки непонятных слов.

– Полковник…. Слышите меня? Очнитесь. Скорее просыпайтесь, – кричал Рой, смотря в глаза Вершинину, – мне нужна ваша помощь.

– Что случилось? – Вершинин вертел головой по сторонам.

Команда сидела на своих местах без движения.

Рой протянул полковнику флакон с винтовой пробкой, до половины наполненный прозрачной жидкостью.

– Что это? – не понимая, что внутри, он непроизвольно протянул руку к флакону.

– Пейте до конца, это поможет прийти в себя.

– Все живы? – полковник смотрел на экипаж.

– Да, живы. Давление в скафандрах по непонятной причине резко упало. Должно быть, это и послужило причиной глубокого сна.

– Причина не в этом, – вмешался Гай.

– Тогда в чем? – спросил Рой у компьютера.

– ЗАКС, – ответил Гай.

– Поясни?

– Закись азота или, как еще называют, кислородная седация, – пояснил Гай.

– Как закись азота могла попасть в баллоны с воздухом? – спросил еще не до конца пришедший в себя Вершинин.

– Возникла более серьезная проблема, – ответил Гай.

– Что на этот раз? – нервно отреагировал Рой.

– Корабль быстро сближается с большим метеоритом. Нужно срочно изменить угол движения корабля.

– Так измени, – крикнул полковник.

– Выполняю.

– Что я должен делать? – спросил Рой у полковника.

– Давай перенесём майора в твоё кресло.

Через несколько секунд Рой уже сидел в кресле первого пилота, по правую руку от полковника. Командир маневрировал, уходил от столкновения как мог.

– Скорость очень высокая, нам не уйти, – тихо прошипел полковник.

– Полковник Вершинин, – Гай обратился к командиру, – столкновение произойдёт через семнадцать секунд.

– Компьютер, защитное поле выдержит удар?

– Нет, – однозначно ответил Гай.

– Теперь остается надеяться, что майор Гувер нас не обманул.

Рой вопрошающе посмотрел на командира.

– Чуть левее твоей руки красный колпачок. Подними его вверх.

– Компьютер, прицел в центр метеорита, – командир перешёл на крик. Адреналин брал верх.

– Столкновение через семь, шесть…

С огромной скоростью корабль догонял еле ползущий метеорит размером с пятидесятиэтажный дом.

– Столкновение через три секунды.

– Командир, нужно принимать решение, – Рой посмотрел на полковника. – Командир, ну же, командуйте.

– Залп, – заревел во все горло командир.

Рой с бешеной силой вдавил кнопку внутрь. Метеорит разнесло в разные стороны. Огромное облако пыли корабль пронзил в долю секунды. Большой осколок размером с автомобиль вырвал кусок мяса из правого борта корабля, только чудом не оторвав двигатель правой палубы, мелкие осколки в трёх местах, словно масло, пронзили корабль.

– Рой, у тебя железные нервы. В такой сложной ситуации повел себя как настоящий профи, – полковник по-дружески похлопал по плечу Роя, – а я замешкался. Нам повезло, а могли погибнуть.

Рой ничего не ответил, а ведь кнопку он нажал за секунду до команды полковника.

Глава шестая

Через пять часов вся команда наблюдала чудовищную картину. Серая расколотая планета, изуродованная черными шрамами, разломами в сотни километров в глубину и в десятки в ширину, без атмосферы, без воды, абсолютно мертвая, безжизненная глыба. Похожая на яблоко, из которого выжали весь сок, со сморщенной, вдавленной внутрь кожурой.