Иван Бунин

Всего же поразительнее оказалась в  городе вакса. За всю мою жизнь не испытал я от вещей, виденных мною на  земле, – а я видел много! – такого восторга, такой радости, как на базаре в  этом городе, держа в руках коробочку ваксы. Круглая коробочка эта была из  простого лыка, но что это было за лыко и с какой несравненной художественной ловкостью была сделана из него коробочка! А самая вакса! Черная, тугая, с тусклым блеском и упоительным спиртным запахом! А потом были еще

Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в  ресторанах, на концертах нас провожали взглядами.

станции до утреннего поезда, старым дураком. Натали ушла обиженная, прислуга тоже разошлась, одна я оказалась терпелива

вины, что не использовал лета лучше, что мало был с Юлием, мало

ты проводила меня до калитки, и я сказал: „Если есть будущая жизнь и мы встретимся в ней, я стану там на колени и поцелую твои ноги за все, что ты дала мне на  земле“».

Вспомнил лесок Поганое – глушь, березняк, трава и цветы по пояс – и как бежал однажды над ним вот такой же дождик, и я дышал этой березовой и полевой, хлебной сладостью и всей, всей прелестью России…

Бунин тоже ушел от своей единственно любимой в жестяных вентиляторах, гнал низкие тучи. Я перечитывал «Илью Пророка», перечитывал скорбную историю Ивана Новикова, крестьянина Елецкого уезда