«Они явились из космоса. Дарили разноцветные бусы, несли знания, говорили о вере и исцеляли от недугов. А потом они начали убивать». Не помню, кому принадлежат эти строки, но именно так борцам за свободный космос виделась наша миссия на планету Астра. В космопорт нас провожали митингом с гневными лозунгами: «Вы погубите все, до чего дотянутся руки!», «Корпоративной гнили не место на Астре! Остановитесь!». Бред. Мы исследователи, а не убийцы. К тому же на Астре нет разумной жизни, планета только-только задышала полной грудью, и станет новым домом для человека. В корпорации считают, что уже через полгода исследований сюда можно будет направить первых поселенцев и возвести город.

‒ Эй, Котов! ‒ окликнул меня Кирби. ‒ Долго будешь пялиться на переборки?

Высокий смуглый безопасник кивнул на шлюз, мол, давай, шевели конечностями.

‒ И своего урода не забудь! ‒ рыкнул он, перед тем как скрыться в ангаре.

Я подхватил набитую под завязку дорожную сумку, перекинул шлейку через плечо, и бережно взял переноску. В пластиковом вместилище послышалась возня, через решетку на меня уставились два желтых глаза. Я просунул палец между прутьев, чтобы коснуться зверя, но тот отпрянул.

‒ Спокойно, хвостатый. Мы почти на месте.

Романтиком никогда себя не считал, но спускаясь по трапу шаттла, чувствовал, как сердце колотится в предвкушении новых впечатлений. Шаг, другой… Еще немного и я ступлю на неизученную землю, вдохну насыщенный дивными ароматами воздух, почувствую кожей тепло далекого солнца. Первый человек в новом мире. Я глянул на переноску и усмехнулся. Первый человек и первый кот!

Конечно же, мы не были первыми. Я прибыл во второй группе, к этому времени коллеги успели подыскать место для лагеря. Наша команда: ученые, инженеры, силовики, механики и врачи ‒ стали новыми жителями Астры. Признаться, попав на посадочную площадку, я немного растерялся. За спиной гудел шаттл, готовясь вернуться на орбиту в брюхо исследовательского корабля «Идальго», а впереди раскинулась окаймленная черными скалами долина. Река вилась блестящей змейкой и терялась на горизонте, сливаясь с изумрудным небом.

‒ Валера! Давай к нам!

Я обернулся. Генка Пришвин высунулся из кабины вездехода и помахал рукой. На фоне дикой природы машина казалась чужой. Я окинул взглядом площадку, где шаттл оставил выжженную землю. Ха! Повезло, что активисты не видят, а то завопили бы о губительном прогрессе и дерьме, которое привык разбрасывать человек.

Кинув сумку в багажник, я уселся на заднее сиденье и поставил рядом переноску, потеснив тем самым Гену и Сару.

‒ Зачем приволок его в салон? ‒ нахмурился Гена. ‒ Положил бы в багажник.

‒ Он напуган. Хищники тоже боятся, если ты не знал. Рыжику нужна забота.

‒ А людям не нужна? ‒ удивился Гена.

Сара хмыкнула.

‒ Валерий Николаевич у нас людей не замечает. Его только зверье интересует.

Сару я как раз-таки замечал. И не я один. Доктор Сара Остин ‒ стройная брюнетка, которой едва исполнилось тридцать, завораживала взглядом карих глаз. А стоило ей улыбнуться, показав ямочки на щеках, как мужики и вовсе превращались в безмозглых насекомых, которые безотчетно слетались в ловушку сладкой росянки. Но мисс Остин ухажеры не интересовали, она обручена с наукой.

Вездеход рванул с места, устремившись вниз по склону. Десятки машин мяли траву, вычерчивая колесами шрамы в багровой почве, и неслись к поляне, где виднелся скелет будущего лагеря. Так началась экспансия.

***

Крысы успели подрасти. Пятеро серо-белых крысят резво носились в боксе, наполненном бурой землей Астры. Копошились, грызли ветку, которую я сорвал с местного «дерева», походившего на гриб, и пили речную воду. В инкубатор я поместил тридцать эмбрионов, все сформировались в здоровые особи и окрепли, но выжили только эти. Ничего, приспособятся к местной среде. Через несколько поколений мутация закрепится.

– Не занят?

От неожиданности я вздрогнул и чуть не опрокинул микроскоп.

Сара стояла у входа в модуль, зажав в руке свой терминал, и улыбалась. Одета в серый комбинезон и короткую куртку с эмблемой корпорации. Скучную форму носили все, и никого серость не делала краше, но доктору Остин форма шла.

– Не особо, – ответил я. – Пытаюсь разобраться с механизмами адаптации. Если все правильно сделать, то вскоре смогу вырастить козу с необходимым генетическим набором. Будет молоко и мясо.

– От мяса я бы не отказалась. Уже тошнит от сублимата и консервов. Ты проверял новые образцы?

– Да. К сожалению, местные флора и фауна не годятся в пищу человеку. Токсины вызовут необратимые повреждения организма. Язва и слепота – только начало списка. Мы должны либо изменить эту планету, либо измениться самим.

Сара наклонилась к боксу, разглядывая задорных крысят.

– Валера, – хитро прищурилась она. – Открою секрет: человек – идеальный хищник, и клыки с когтями здесь ни при чем. Дело в нашей тяге к познанию, в изворотливости и упорстве. Мы найдем способ подчинить Астру, незачем меняться. И времени на это нет. Земля погибает, поэтому нужно действовать радикально.

– А если нас лишить технологий и оружия? Сколько тогда протянем на Астре?

– Фу, как банально, – нахмурилась Сара. – Кстати о хищниках. А где Рыжик?

Непроизвольно покосившись на переноску, где обычно спал кот, я пожал плечами.

– Уже смеркается, скорее всего, на обходе. У него обширная территория, нужно периодически обновлять метки. Но без присмотра его не оставляю, в ошейник встроен маяк, – вытащив из кармана куртки терминал, я вывел изображение. – Видишь? Эта зеленая клякса наш лагерь. Красная точка – Рыжик.

– Далеко забрался, – удивилась Сара, ткнув пальцем рядом с точкой. – Здесь вроде бы плато начинается. Надеюсь, он вернется.

– Конечно вернется!

Уверенность в голосе была напускной. Я волновался. За две недели мы так и не встретили крупных представителей фауны и местных хищников, но это не значит, что их нет. Всегда есть хищник, иначе не будет эволюции. А что мой кот? Сможет ли он противостоять инопланетной твари? От этих мыслей делалось не по себе.

– Сара, у меня есть отличный кофе. Натуральный. Будешь?

Мы сидели в раскладных креслах, пили горячий кофе из термоса и говорили обо всем на свете. Отголоски заката разлетались алыми лентами в неумолимо темнеющем изумрудном небе. Две бледные луны казались огромными, ненастоящими. Даже невооруженным глазом можно разглядеть кратеры и трещины спутников Астры. На западе уже вспыхнули первые звезды. Долгое время они пугали: поднимаешь голову, смотришь в небо, пытаешься отыскать Большую Медведицу, а там… Россыпь, имя которой Неизвестность. Но я привык. Все привыкли.

Ветер играл волосами Сары, и она поправляла выбившиеся из прически пряди. Прохладный воздух наполнил запах озона и приторной сирени.

– За что люблю вечера на Астре так это за ароматы, – сказала Сара. – У нас в саду росло много сирени. В детстве мы с сестрой ломали ветки и дарили друг другу, а потом искали цветок с пятью лепестками. Говорят, он приносит удачу.

– Пятилистник – это мутация, а сиренью здесь пахнет…

– Из-за бета-оксименов, которые выбрасывают вместе со спорами деревья-грибы, – улыбнулась Сара и поставила опустевший пластиковый стаканчик на подлокотник.

На свидание наша встреча не тянула, но мне безумно хотелось поцеловать мисс Остин. Ответит ли она взаимностью? Или с воплем: «Котов! Что ты делаешь?!» сбежит к себе в палатку и больше никогда не станет говорить со мной вот так, по-дружески? Что ж, если не попробую, то не узнаю ответа.