Kitobni o'qish: «Клад на словах», sahifa 5

3 глава

Это случилось в доме, где раньше его принимали с распростертыми объятиями. Джеймс привык, что там его ждала благодарная публика, ему улыбались, требовали, чтобы он рассказал что – нибудь эдакое про Оссиана и Шотландию и задавали уточняющие вопросы, которые даже имели отношение к делу.

В тот день все было иначе. На него посматривали косо, к нему предпочитали не обращаться, а бедняга, который уже заговорил с ним, нервно оглядывался, не зная, что он делал не так.

– Так, говорят, Ваша сестра счастлива в браке? – спросил он неловко.

– Вполне счастлива, – ответил Джеймс, чувствуя, что у него начинают краснеть уши. Он решительно делал вид, что ничего не замечает. – Ее муж влиятельный человек и мой близкий друг, как Вы знаете.

Джеймс устроил брак своей младшей сестры с известным юристом в Эдинбурге. Их мать благословила этот союз перед смертью.

– Простите, меня кажется зовут, – сказал его собеседник, покраснев, и убежал в другую комнату.

Джонсон вернулся из своей поездки и сразу стал утверждать, что в горах Шотландии нет и следа древних сказаний, не говоря уже о целой поэме. Джеймса трясло от наглости, с которой он об этом говорил, от высокомерия. Джонсон решил давать лекции: билеты были распроданы в миг по цене, в два раза превышающей первоначальную. Несомненно вся здешняя публика собиралась туда. И как только Джеймс выйдет, они начнут обсуждать, как они всегда считали его фальшивкой. Но о чем это он, они обсуждают это уже сейчас!

Лондон стал враждебным городом, пристанищем чудовища, которое хочет разрушить все, что ему было дорого.

Не подавая виду, что он обо всем догадался, Джеймс попрощался с умоляющей его не уходить хозяйкой и уехал.

Как он добрался до дома, он не знал. Перед глазами была пелена: полночи он метался по комнате, а потом заснул, как мертвец, придя к выводу, что старик ничего не сможет. Кучка скептиков, которые с самого начала ополчились против его Оссиана, посетит эту лекцию, а потом похлопают себя по плечу за свою сообразительность. Что с того? Эта лекция эфемерна, она начнется и закончится, а его книги реальны, они в доме каждого образованного британца. "Он лишь сделает меня более известным".

Через три дня пришел Блэр и сдержанно сообщил, что лекция Джонсона имела огромный успех.

– Конечно, я спорил с ним до поседения. Я задавал каверзные вопросы, находил пробелы в его логике – она не всегда была безупречна. Но он отвечал так ловко, что поднял на смех меня самого. Его слова производили ужасающее впечатление на публику, он будто загипнотизировал их. Даже я попал под его влияние и на секунду усомнился…

– Я подам в суд. На клевету, – хрипло произнес Джеймс, смотря себе под ноги.

– Джеймс, но это… это безумие! Вы сами привлечете внимание к делу! Не делайте ничего, успокойтесь, через неделю или две все забудут…

Но становилось только хуже. Уже издатели писали ему, требуя опровержение на слова известного критика. Уже ни один приличный дом не приглашал Джеймса к себе, ожидая развязки. Джонсон купался в лучах славы. Его выступления проходили всюду. Человек, ничего не знающий и не желающий знать о Шотландии, вдруг стал главным по ней экспертом.

– Езжайте в Эдинбург, – сказал ему Блэр. – Пока все не успокоится. Я вам сообщу…

Через две недели Блэр написал ему из Лондона: "Возвращайтесь и возьмите с собой рукописи."

Джеймс сделал, что мог. Он приехал в Лондон.

– Умоляю, скажите, что они с вами, – первым делом взмолился Блэр.

Джеймс покачал головой. Он был мертвенно бледен, но горный воздух вернул ему долю самообладания.

– Джонсон планирует напечатать книгу о своих путешествиях по Шотландии. В них он отзывается о Вас так – я знаю через наших общих знакомых в редакции – он отзывается так, что это просто нельзя оставить без ответа.

– Он слишком стар, чтобы я мог вызвать его на дуэль и не прослыть убийцей стариков.

– Докажите его неправоту, пока он не доказал свою резонность.

– Это риторика Хоума.

– Он приходил, – кивнул Блэр. – Он обеспокоен, как и я. Это от него я узнал обо всем. Он требует как ваш друг – и я присоединяюсь к его требованию, к его мольбе – покажите манускрипты! – Лицо Блэра сделалось жалким. – Ведь они есть у Вас?..

– Я не уступлю провокациям.

Блэр вздохнул. Он явно не надеялся на другой ответ.

– Тогда подавайте в суд.

– Вы думаете? – удивился Джеймс.

– Иного выхода нет. Я был здесь все время, я слушал все, что говорили о Вас, сколько бы боли мне это не доставляло. Джеймс, это катастрофа. Если мы ничего не сделаем, общественность встанет на сторону Джонсону и мы потеряем ее навсегда. Ваша репутация будет замарана. Вы нигде не сможете появиться. Никто не станет Вас печатать. Сделайте это.

Блэр внимательно следил за тем, как Джеймс писал жалобу в судебную инстанцию.

– Только поклянитесь мне ради самого себя, что у Вас есть эти документы?

– Я клянусь.

– Да поможет нам Бог.