Kitobni o'qish: «Солнечный луч. Дорогой интриг», sahifa 3

– Да, вы удивительно уравновешены, – согласился Его Величество. – Не растерялись, встретившись со мной, что удивительно.

– Вас я тоже не боюсь, – сказала я и улыбнулась. – Вас я почитаю, государь.

– Вот как, – он хмыкнул, и мы продолжили свой путь.

Впрочем, уже почти добрались, и я увидела, как один из лакеев метнулся к пруду, чтобы доложить о приближении высочайшего гостя. Разумеется, сообщит и обо мне. Надеюсь, матушку не хватит удар…

– Так что же вам подумалось, Ваше Величество? – спросила я, возвращаясь к тому, что так и не договорил государь.

– Ах да, – ответил он. – Мне подумалось, что пора менять устои. – Я посмотрела на него с интересом. – Было бы справедливо, чтобы девицу вел ее отец. Это станет хорошей традицией, как вы думаете?

– Думаю, что мой король мудр и его решения верны, раз приняты им, – ответила я, сдержав непочтительное фырканье.

– Вам не понравилась моя идея?

– Понравилась, – я склонила голову, и монарх опять остановился, не дойдя всего пары шагов до последнего поворота.

– И все-таки я слышу скептицизм в вашем голосе, баронесса, – заметил государь. – Изложите ваши настоящие мысли.

Происходящее было невероятным по своей сути. Мы беседовали! Король спрашивал меня, что я думаю! Он готов слушать девицу! Женщину! Видит меня впервые, но готов разговаривать! Мне вдруг показалось, что я парю среди облаков.

– У вас забавное выражение лица, Шанриз, – заметил Его Величество. – Вы похожи на ребенка в лавке игрушечника. Что вас так взбудоражило?

– Вы говорите со мной, – выпалила я раньше, чем осознала, что говорю. – Хотите услышать мое мнение…

– Почему нет? – государь улыбнулся, но только губами. – Мы прогуливаемся с вами, почему бы и не побеседовать. Так что же вы хотели сказать, но не решились? Смелей, Шанриз, вы не показались мне трусихой.

Склонив голову в знак того, что готова подчиниться, я ответила:

– Возможно, стоит изменить несколько больше, чем правила представления обществу.

– К примеру?

– Хотя бы, – и тут я замялась. Не сочтет ли король меня безумной, если я скажу, что мы заслуживаем больше, чем нам позволено? Что, если он назовет меня взбалмошной, развернется и покинет поместье? Я опозорю не только себя, но и свой род, а последствия этого будут ужасны…

– Я слушаю вас, – напомнил о себе государь.

И я выбрала самую безобидную мысль, пришедшую мне в голову еще в детстве.

– Хотя бы не считать чудачеством чтение газет и обсуждение прочитанного, – сказала я. – Почему женщина может читать книги, но не газеты? А между тем там описаны события, которые касаются всех нас.

Его Величество, слушавший меня, изломил бровь, а после и вовсе рассмеялся.

– Вы и вправду любопытная девушка, Шанриз, бунтарка. К чему вам газеты и писаки, пыжащиеся от желания показаться один умней другого? Статьи скучны. В них нет ничего увлекательного и романтичного. Оставьте эти нудные листы бумаги мужчинам, у женщин множество развлечений. И, пожалуй, закончим наш путь, – подвел итог беседе государь. – Нас уже заждались.

Он вновь подал мне руку. Мне оставалось лишь исполнить повеление монарха, скрыв в душе вспышку негодования. Романтичного? Романтичного?! Он бы еще сказал, что там даже нет картинок! Это что же? Мужчины считают, что женщины глупы, или же почитают нас за детей? А между тем женщины не единожды доказали свой разум! К примеру, матушка. Она нередко занимает главенствующую позицию в нашем семействе. И идея, чтобы на моем дне рождения непременно присутствовал сам король, принадлежала именно ей. И что? Отец отправился исполнять. Впрочем, тут бы мне возразили, что это показывает степень любви и уважения мужа к своей жене. А то и вовсе: «Это было его собственным решением». И все-таки…

Додумать я не успела, потому что мы вывернули к пруду, и я увидела застывших в изумлении гостей. И я бы даже могла округлить глаза и воскликнуть, подобно простолюдинке: «Ого!» – однако поступила так, как сделала бы это Амберли. Я скромно потупила взор и растянула губы в той самой рассеянно-милой улыбке. Впрочем, это не мешало мне увидеть, как ошеломление и замешательство, продлившиеся всего лишь короткий миг, сменились реверансами и склоненными головами. Забавно, но вышло так, что кланялись не только Его Величеству, но и мне.

– Еще ни одну дебютантку так не встречали, – шепнул мне государь. – Вы обречены стать центром внимания не на один день.

Я бросила вороватый взгляд на родителей, но и они были заняты приветствием Его Величества. Король подвел меня к ним и остался рядом. Я так и застыла: по правую руку от меня стояли матушка с батюшкой, по левую – монарх. И когда придворные и приглашенная знать распрямились, государь кивнул моему отцу, и тот, негромко прочистив горло, объявил:

– Ваше королевское Величество, – снова поклон государю, а после взгляд на гостей. – Высокородное общество, позвольте представить вам мою дочь – Шанриз, баронесса из дома Тенерис высокого рода Доло.

И я въевшимся в кровь отточенным движением присела в реверансе, не раболепствуя и не пренебрегая гостями. Раздались положенные аплодисменты, и я распрямилась. Государь, хлопавший вместе с остальными, улыбнулся мне и неожиданно весело подмигнул. Да уж, мое представление стало небывалым по всем меркам.

– Поздравляю, дорогая Шанриз, – произнес король.

Он протянул ко мне руку, и вот тут я испытала замешательство. Подобного в правилах не было, однако оставалось лишь подчиниться, и я вложила в ладонь Его Величества свою ладонь. Он поднес ее к своим губам, и отпустил, не задержав дольше положенного по этикету времени. Что ж, это обычный знак почтения, потому я хоть и смутилась, но присела в реверансе, благодаря за милость.

– Ступайте, ваше представление еще не закончено, – сказал мне король. После снова кивнул батюшке, и мое знакомство с высшим светом началось.

Глава 3

Большой парк был полон гуляющих. Впрочем, из-за невероятных размеров он казался полупустым. Но я видела, сколько карет и колясок ожидает хозяев. Да и как иначе? Это ведь был Большой дворцовый парк. И если в чертоги короля входили лишь те, кто служил при Дворе, то здесь гулять могли не только придворные и вельможи. Разумеется, менее знатные дворяне не упускали возможности пройтись там, где можно было встретить важных чиновников, представителей высокородной аристократии, а то и Его Величество.

Хотя именно его встретить в этом парке было не так просто, потому что государь предпочитал гулять подальше от любопытных взоров, и для этого имелся Малый дворцовый парк. Был он не так уж и мал, но попасть в него можно было только с территории дворца, а сделать это могли лишь обитатели вотчины правящей династии.

Я не могла, пока еще не могла. Впрочем, и в Большом парке я гуляла не ради встречи с государем, хоть была и не против данного события. Однако сегодня матушка привезла меня сюда по требованию графа Доло. Об этом сообщил отец, получивший послание от главы рода. Матушка, услышав новость, выглядела озадаченной, батюшка хранил на лице непроницаемое выражение, Амберли с тревогой переводила взгляд с одного на другого, а я просто ждала. Конечно же, мне было любопытно! Но сдержать ворох ненужных вопросов мне удалось. Всё равно цель этого свидания будет оглашена, если и не батюшкой, то дядей.

Я не переживала, что меня будут отчитывать за выходку на дне моего рождения. Родители, несмотря на оторопь, кажется, даже были довольны – после того, как король вывел меня к подданным под руку, внимание к моей персоне было невероятным. А наутро гостиная была заполнена цветами и подарками. Подарки вернулись отправителям, а цветы и послания, после того, как их прочитала матушка, исполнившая роль строгого цензора, остались. И если бы граф Доло был недоволен, он высказался бы, не откладывая в долгий ящик слова возмущения. Однако выговора не последовало.

Но спустя неделю пришло повеление привести меня в Большой дворцовый парк для встречи с главой рода. И раз он не отчитал меня уже на следующий день, значит, причиной встречи был не разнос. Тогда что?

– Быть может, граф сыскал для Шанни хорошую партию? – предположила матушка. – Это было бы чудесно.

– Мне это неизвестно, дорогая, – ответил отец, а я понадеялась, что наша встреча с дядей к замужеству не имеет никакого отношения.

Амберли с нами, разумеется, не поехала, ей прогулки на глазах общества пока были запрещены. Еще одна глупая традиция, на мой взгляд, но приходилось слушаться. Сестрица набралась терпения, а вот я, напротив, сгорала от его отсутствия. И всему виной было любопытство. Что бы ни желал сказать граф, я хотела это услышать.

– Я хочу, чтобы вас провожали восторженными взорами, – заявила родительница. – В конце концов, нам может встретиться даже сам государь, и вы не имеете права испортить о себе впечатление после того, как он почтил вас своей милостью.

– Вы будете мной довольны, матушка, – заверила я ее и постаралась выглядеть скромно и со вкусом. И когда я вышла к ней, чтобы отправиться на встречу с графом, баронесса, пристально оглядев меня, кивнула и улыбнулась.

Большой парк был для меня «впервые», впрочем, не он один. В моей взрослой жизни всё было в первый раз и потому вызывало любопытство. Однако многое из этого мне еще предстояло пережить, а пока мы просто прогуливались по аллеям, ожидая появления его сиятельства. Я не вертела головой, рассматривая убранство парка, но успевала охватить многое, пока в неспешном повороте окидывала взглядом всё, что только могла.

Наша беседа с матушкой была больше похожа на перетирание воздуха. Мы говорили о чудесной погоде, о том, как хорошо выглядит местная публика, да и, пожалуй, больше ни о чем. Обе мы были заинтригованы, и если родительница казалась мне заметно напряженной, то я просто изнывала от любопытства. Знакомых, способных отвлечь от ожидания и размышлений, нам пока не встретилось. А сами мы были не в силах найти подходящую тему для беседы, более вразумительную, чем обсуждение цветов, преобладавших в платьях женщин, которые попадались на нашем пути.

– Где нас должен ждать его сиятельство? – устав от бессмысленного брожения по ухоженным дорожкам, спросила я.

– Если бы я знала! – воскликнула матушка, обнажив свои чувства. – Всё, что передал мне ваш отец, – это пожелание графа увидеть вас сегодня в Большом парке. Но я ума не приложу, где нам его искать и о чем вообще хочет побеседовать с вами глава рода. Я взбудоражена и не знаю, чего ожидать. С одной стороны, приглашение может стать благом для всего дома Тенерис, а с другой… – она не договорила и картинно сжала виски кончиками пальцев. – Моя бедная голова, мое бедное сердце, мое неразумное дитя…

– Я вполне разумна, – с ноткой раздражения прервала я баронессу, но тут же добавила: – Не гневайтесь, родная моя, просто я тоже заинтригована и хочу поскорей узнать причину для нашего свидания с дядюшкой.

– Ох, – вздохнула родительница, – нам остается только лишь ждать.

– Знать бы еще – где, – усмехнулась я.

– Если вы заметили, мы гуляем с вами по дорожкам вблизи ворот. И с нами лакей, одетый в ливрею наших цветов. Думаю, так мы будем более приметны.

– Вы весьма приметны, – голос графа заставил нас вздрогнуть.

Я и матушка порывисто обернулись, и из-за плеча нашего лакея выглянул граф Доло. Подняв руку, он поиграл пальцами и приветливо улыбнулся. А после вышел из своего укрытия и покачал головой:

– Я брожу за вами почти с тех пор, как вы появились. Вы совершенно невнимательны, дамы, – уже недовольно отчеканил его сиятельство. – Вы прошли мимо беседки, в которой я ждал вас, однако даже не заметили моей поднятой руки. Но мне было любопытно послушать, о чем говорят женщины, оставшись без мужского общества, и я позволил себе пристроиться за вами. Однако вы ничем меня не удивили – женщинам говорить совершенно не о чем. Пустая болтовня, да и только, – мы с матушкой одновременно зарумянились. Я ощутила приступ досады, что почувствовала родительница – мне неизвестно, но подбородок ее остался вздернутым. Настоящая благородная дама! Граф улыбнулся и приблизился.

– Элиен, я забираю с собой Шанриз. Нам нужно поговорить без свидетелей, вы же можете продолжить прогулку, или возвращайтесь в свой особняк, я сам привезу вашу дочь. В любом случае ждать ее не стоит.

– Но… – матушка широко распахнула глаза, и дядюшка добавил надменным тоном:

– Повинуйтесь. – Он подал мне руку, и когда я, бросив на матушку вопросительный взгляд, все-таки накрыла сгиб локтя его сиятельства своей ладонью, граф повел меня прочь. Однако уже через пару шагов остановился и снова обернулся. – И увольте этого лакея. Его рост и стать могут отпугнуть злодея, но не остановят, если тот решит напасть. Никакого внимания, совершенно равнодушен к исполнению своих обязанностей, а я ведь дышал ему в спину. Увольте. Я пришлю вам надежного телохранителя. Жизнь и честь женщин моего рода мне дорога. Идемте, Шанни, – сказал он мне, значительно смягчив тон.

Бросив последний взгляд на баронессу, я позволила дяде увлечь меня за собой. Взор матушки был непроницаем, но я видела, как ожесточенно она теребила платок. Родительница находилась в крайней степени волнения. Мне даже показалось на миг, что она кинется за графом и потребует отдать ей дитя, однако старшая баронесса Тенерис была отлично воспитана, и главе рода привыкла доверять. Потому за нами никто не побежал, и восклицаний тоже не было. Дядя вел меня всё дальше, а я изнывала от волнения и нетерпения с удвоенной силой. Однако я была воспитана моей матерью, и потому тоже не стала терять лица и забрасывать его сиятельство вопросами.

– Вы, наверное, хотите знать, Шанриз, куда мы идем? – полюбопытствовал граф.

– Да, узнать о конечной цели нашего путешествия было бы недурно, – ответила я.

– Здесь слишком многолюдно, дитя мое, – светски улыбнулся дядя. – Мы найдем себе местечко поуютней. – И мы свернули к ограде королевского дворца.

– Боги, – помимо воли ахнула я.

Его сиятельство едва заметно хмыкнул и изломил бровь:

– Вас что-то смущает? Разве не сюда вы стремитесь всей душой? Мне кажется, что вашу интригу на празднестве я разгадал верно.

Повернув к нему голову, я в удивлении приподняла брови и спросила с искренним любопытством:

– О чем вы, ваше сиятельство?

Граф остановился, когда до ворот оставалось всего несколько шагов. Теперь он тоже смотрел на меня. Взгляд прищуренных светло-зеленых глаз главы рода был пристальным и изучающим. Я его выдержала.

– Стало быть, Шанриз, вы утверждаете, что никакой интриги не было?

– Какой интриги, дядюшка? – переспросила я. – Мне сложно понять, о чем вы говорите.

Его сиятельство вдруг лукаво улыбнулся и беззаботно взмахнул рукой:

– Не обращайте внимания, дорогая, это всё стариковские выдумки. Не было, так не было. – Он указал кивком головы на ворота, но мы успели сделать только шаг, когда граф произнес: – Его Величество интересовался вами.

– Правда? – живо отреагировала я, и глава рода негромко рассмеялся. Он покачал головой, а когда заговорил, тон его был дружелюбен, но уже стал более серьезным. – Вы еще дитя, Шанриз, и вывести вас на чистую воду не так уж сложно. Учитесь владеть эмоциями. У вас недурно выходит, но отсутствие опыта сказывается. Слишком живая реакция, чтобы скрыть интерес. А сейчас ваши щеки порозовели. Это позволяет мне сделать вывод, что вы, дитя мое, успели хорошо подготовиться к сомнениям в случайности вашей встречи с государем, но совершенно не ожидали, что вас подловят не на лжи, а на искреннем интересе. Уверен, что вы неплохо продумали свои ответы, мимику и жесты, но стоит быть на несколько шагов впереди. Я всему этому вас научу, Шанни, если мы будем играть в открытую.

Я машинально оглянулась, опасаясь, что нас могут подслушать, и дядюшка одобрительно кивнул.

– Осторожность важна, вы совершенно правы. Однако, имея за плечами богатый опыт службы при Дворе, я давно научился отслеживать любопытных и соглядатаев. Нас никто не слышит, даже стража, не волнуйтесь.

Я некоторое время сверлила взглядом своего старшего родственника, пытаясь понять, что скрыто за его словами, но вскоре не выдержала и спросила:

– Зачем вы говорите мне всё это?

– Мы обо всем поговорим подробней и в ином месте. А до тех пор, пока я не возобновлю этой беседы, не вздумайте начинать ее сами. Сейчас нам с вами предстоит одно важное дело, и я желаю, чтобы вы были само очарование. Вам ясно, Шанриз?

– Более чем, – ответила я с достоинством. И хоть мое любопытство возросло до небес, как и ощущение подвоха, однако терпеть я умела, поэтому возражать не стала. – Но могу ли я все-таки задать вам один вопрос, пока мы не пересекли ворот?

– Спрашивайте, – милостиво кивнул граф.

И, подавшись к нему, я спросила, значительно понизив голос:

– Он и вправду спрашивал обо мне?

Дядюшка усмехнулся и покачал головой:

– А вы думаете, что я солгал вам? – глаза его сиятельства опять лукаво блеснули, и он продолжил: – И вы совершенно правы – я вам солгал. – Однако, заметив мое недоверие, а после и разочарование, добавил: – Государь не расспрашивал меня о вас, он просил передать вам его наилучшие пожелания, а также отозвался о вас, как о воплощенном очаровании. И это истинная правда. Ваш маневр возымел нужное действие, Его Величество вас заметил. Но теперь тс-с, мы уже не одни.

Вертеть головой я не стала, но услышала, как под чьими-то подошвами шуршит гравий. Дядюшка надменно кивнул тому, кто прошел за моей спиной, и, судя по этому, я сделала вывод, что случайный встречный знаком графу, но особого значения в его глазах не имеет.

– Идемте, – велел его сиятельство. После подал мне руку, и мы наконец миновали стражу, пропустившую меня без всяких возражений.

Возможно, у дядюшки было разрешение на то, чтобы я вошла на территорию дворца, но этого спрашивать не стала, памятуя о запрете. Впрочем, он вел меня слишком уверенно, чтобы переживать о запрете войти в ворота. Стражи, бросив на меня короткий взгляд, быстро потеряли интерес. А граф их, кажется, даже не заметил, как это бывает со стулом, мимо которого проходишь и вспоминаешь о нем, лишь когда случайно заденешь.

Он и дальше шел так, как я ходила по комнатам нашего особняка, ни на что не обращая внимания. Конечно же, дворец стал для дядюшки, словно родной дом, а я терзалась желанием рассмотреть всё-всё-всё! Однако, как и в парке, не позволила себе вертеть головой. Впрочем, в парке это сделать было намного проще. А сейчас, чтобы не выглядеть деревенщиной, мне приходилось призвать всё свое самообладание. Я не позволила себе даже полуобернуться.

– Вы меня радуете, – негромко произнес дядюшка, оценив мою сдержанность. – Но вскоре вы должны стать более непринужденной.

– Я могу задать вопрос?

– Задайте, но хорошо подумайте, о чем хотите меня спросить.

– Куда вы ведете меня, ваше сиятельство?

– Прогуляться же, конечно, – ответил он тоном, будто это было само собой разумеющимся.

Вздох я подавила, только растянула губы в заученной улыбке, иначе напряжение, владевшее мной, могло сыграть против меня самой. Больше всего мне хотелось остановиться и пообещать не сойти с места, пока он не посвятит меня в свои намерения. Разумеется, это осталось лишь желанием, внешне никак не отразившимся ни на лице, ни во взгляде. Я просто продолжила то, что с успехом проделывала всё это время – терпела и ждала, когда откроется тайна моего пребывания в королевском дворце и цель нашей встречи с главой рода.

Мы не вошли во дворец, даже не приблизились к нему. Прошли мимо, обогнув большую круглую клумбу. Она удивила меня. Это было что-то привычное, то же самое, что имелось на подъезде к сотням тысяч дворцов и особняков. Мне отчего-то казалось, что в вотчине монархов всё до последней песчинки должно быть невероятным! В конце концов, при королевском дворе служил один из выдающихся магов! Не знаю, разочаровало меня это или же создало иллюзию чего-то вроде равенства между правителем и его подданными. В этих чувствах я еще не разобралась.

А вскоре я увидела знаменитый Малый дворцовый парк – предел мечтаний тех, кому достался весь Большой. Я не мечтала о парке, не скажу, что мечтала о дворце, хотя некоторые мои устремления и были связаны с ним.

– Шанни, сейчас мы с вами немного пройдемся. Никаких серьезных бесед, однако наш разговор должен быть оживленным, и хотя бы со стороны должно казаться, что нам весело. Не вздумайте смеяться через силу, мне нужна ваша искренность.

– Не пробовала быть непринужденной по принуждению, – усмехнулась я, и дядя улыбнулся:

– Недурно сказано, но вы должны быть такой. – И вдруг задал вопрос, которого я сейчас не ожидала, потому, наверное, и сумела разом расслабиться: – Как поживает малышка Амберли?

– О-о, – протянула я, – Амбер в ожидании своего совершеннолетия. И пока я блуждаю с вами по королевским чертогам, сестрица продолжает слушать учителей. Полагаю, в итоге она будет умней меня.

– Почему же? – полюбопытствовал граф.

– Судите сами, дядюшка, учиться мы начинали вместе, а продолжает Амберли в одиночестве. У нее знаний будет на полгода больше, – я многозначительно помолчала, а потом, понизив голос, доверительно сообщила: – Но она мне завидует, я знаю.

Его сиятельство рассмеялся.

– Думаю, вы правы, – ответил он с улыбкой. – Помнится, когда мой старший брат избавился от опеки учителей, я готов был сгрызть карандаш от зависти. Ужасное чувство. Не уверен, что когда-нибудь еще ощущал нечто столь же неистовой силы.

Остановившись, я воззрилась на графа с изумлением. Представить, что этот немолодой мужчина с серебром в густой шевелюре каштановых волос, чаще чопорный и высокомерный, мог бы грызть карандаш от зависти – это оказалось просто невозможно! Я даже рассмеялась абсурдности этой мысли.

– Вы меня обманываете, дядюшка! – воскликнула я.

– Ничуть, – ответил граф невозмутимо, и мы продолжили свою прогулку. – Чуть приукрашиваю, возможно, но не лгу. Я отчаянно завидовал брату.

Непринужденная беседа, которую желал его сиятельство, все-таки завязалась. И произошло это так незаметно, что я была несказанно удивлена, обнаружив, что мы прошли половину парка. И когда мы вышли к фонтану, рядом с которым расположилась нарядная стайка женщин, я даже сразу не заметила их, слушая очередной рассказ дяди из его отрочества.

– Граф Доло! – донеслось до нас восклицание.

Его сиятельство обернулся и изящно поклонился женщине, сидевшей на скамейке. Сейчас, заметив незнакомку, я поняла, что остальные женщины расположились вокруг нее. Большинство стояли, лишь две сидели по обе стороны от нее. Мое замешательство длилось всего мгновение, и я последовала примеру дяди, присев в реверансе.

– Идите же сюда, ваше сиятельство, – поманила незнакомка к себе моего спутника. – И это милое создание тоже прихватите.

Из ее тона и уверенности, с какой женщина указывала главе нашего рода, я сделала вывод, что она выше его по положению. Да и наличие сопровождения говорило о принадлежности к королевскому роду. Однако для принцессы, сестры Его Величества, дама была старовата. А кроме Ее Высочества во дворце была только одна представительница правящего рода – вдовствующая герцогиня Аританская – тетя государя.

– Представьте же вашу спутницу, Сейрос, – потребовала герцогиня, и я уже не сомневалась, что это именно она, обнаружив в чертах женщины родовое сходство с Его Величеством.

– Разумеется, ваша светлость, – склонил голову граф. – Позвольте представить вам мою любимую племянницу, и, должно быть, вы уже слышали о ней. Юная баронесса Шанриз Теренис-Доло, представительница одной из ветвей нашего славного рода. Шанриз, – тон дяди неуловимо изменился, став из учтивого строгим, – приветствуйте ее светлость герцогиню Аританскую.

– Госпожа герцогиня, – с почтением произнесла я, присев в очередном реверансе. – Для меня честь познакомиться с вами.

– Поднимитесь, дитя, – мягко велела женщина. – Дайте мне вас разглядеть. Ваше представление свету наделало много шума. Я хочу увидеть, что же пленило великосветское общество.

– Мне думается, что слухи сильно преувеличены, – улыбнулась я и скромно потупилась.

– Она прелестна, Сейрос, – не слушая меня, произнесла герцогиня. – А эти ее волосы просто чудо. Уверена, что даже в дождливый день рядом с баронессой становится светлей и теплей. Словно огонь в камине. И глаза прекрасны, они чисты, словно весеннее утро. Впрочем, это юное создание еще не познало пороков. Но глаза примечательны. Этакая свежая зелень. Вы же знаете, граф, что я оцениваю людей по глазам. Как говорится, через них на нас взирают боги. Кого из божеств вы почитаете более всего, дитя? – смена собеседника была столь стремительна, что я могла бы и растеряться, если бы успела, конечно, потому что ответ мой оказался столь же скор.

– Хэлла, ваша светлость, – ответила я и испытала досаду, потому что мне бы полагалось упомянуть в первую очередь богиню Левит – покровительницу женщин, Первейшую жену и мать. А уж никак не Бога-странника.

Однако герцогиню мой ответ не возмутил, она даже пришла в восторг:

– Какая прелесть, вы не находите? – вопросила она свое окружение.

– Это мило, – подтвердило окружение.

Я опять скромно потупилась, пряча под ресницами смятение.

– Хэлл! Самый свободолюбивый из всего пантеона! Любопытного вы выбрали себе покровителя, баронесса. Почему не Левит?

Подняв на нее взор, я улыбнулась. За время короткой паузы я рассмотрела герцогиню. Она не была красавицей, как и ее племянник, однако имела приятные черты. Серо-голубые глаза казались теплыми, но, приглядевшись, можно было рассмотреть искорки лукавства. Вокруг ее глаз разбегались тонкие лучики морщинок, и мне подумалось, что ее светлость в юности была смешливой, может, и сейчас осталась такой же, однако этого я точно сказать не могла. И все-таки в ней ощущалась некая властность. Я мало что знала об этой женщине, и потому не могла сделать более точных выводов.

– Я почитаю Левит, – ответила я. – Она – воплощение благодати, подаренной женщинам. Да, я почитаю и преклоняюсь перед Первейшей женой и матерью, но Хэлл мне ближе. Как учат нас священники, душа сама откликается на призыв того, кому будет служить в посмертии. Моя потянулась к Счастливчику.

– Он невероятен, – улыбнулась в ответ герцогиня. – И все-таки он покровитель путешественников, солдат, моряков, а также игроков, воров и убийц. Тех, кто ищет удачи в делах.

– Удача нужна каждому из нас, ваша светлость, – возразила я и улыбнулась: – Даже в поисках хорошего портного.

– Это верно, – рассмеялась герцогиня и протянула руку графу, с интересом слушавшему наш короткий разговор. – Пройдемся, Сейрос.

Его сиятельство помог королевской тетушке подняться на ноги. Повинуясь ее жесту, фрейлины не последовали за ней, и я осталась с ними после того, как дядя велел мне это. Герцогиня оказалась невеликого роста, она едва достигала плеча рослого графа. Со спины ее светлость выглядела значительно моложе. Если бы я не смотрела ей в лицо, то могла бы решить, что мой дядюшка сопровождает юную девицу. Они разговаривали, но о чем, оставалось только гадать.

Наглядевшись вслед удаляющейся паре, я повернула голову и ощутила неловкость. Взгляды фрейлин герцогини были направлены на меня. Они изучали меня, рассматривали, а я не знала, как поступить. Если покажу норов и начну разглядывать их в ответ, не сочтут ли это невежеством? Вызывать неприязнь придворных дам мне вовсе не хотелось. И поэтому я решила продолжить в прежнем духе, больше повторяя поведение Амберли, чем смущаясь на самом деле. Скромность не входила в число моих добродетелей, если уж говорить откровенно, потому чужие взгляды вызывали досаду и раздражение, раз уж я не могла ответить на них тем же. Оставалось смотреть себе под ноги и ожидать возвращения графа Доло.

Заговаривать со мной не спешили, молчала и я. Впрочем, и между собой дамы не заводили бесед, даже шепотка не доносилось до моего слуха. Коротко вздохнув, я повернула голову и посмотрела на дядю и герцогиню, остановившихся в отдалении. Они продолжали свою беседу, время от времени поглядываю в нашу с фрейлинами сторону. И в это мгновение я отчаянно жалела, что не имею отменного слуха, чтобы подслушать их разговор. Мне было любопытно до зубовного скрежета.

Наконец, граф и ее светлость повернули назад. Герцогиня беззаботно улыбалась, дядюшка тоже выглядел довольным. Я помимо воли устремила на графа пристальный взор, но он никак не отреагировал. Это отрезвило. Опустив взгляд, я присела в реверансе, как и фрейлины, приветствуя возвращение ее светлости.

– Позволите ли нам проститься с вами? – спросил дядя, когда подвел герцогиню к скамейке.

– Сейчас да, – ответила она. – Но я верю, что вскоре мы встретимся вновь. – После перевела взгляд на меня и, притянув руку, потрепала по щеке. – Просто прелесть, – сказала ее светлость и больше ничего к этому не добавила.

– Идемте, дитя мое, – велел мне дядюшка.

Я попрощалась с герцогиней, и мы направились в обратном направлении, словно мы достигли цели нашей прогулки. Мы и вправду вскоре покинули Малый парк и зашагали прежним путем, но уже в сторону ворот. Когда мы проходили мимо парадного входа во дворец, оттуда выпорхнула еще одна стайка женщин, но в этот раз сопровождали они юную черноволосую девушку, рядом с которой шла блондинка, заметно старше своей спутницы.

– Вот как, – негромко произнес граф, не обращаясь ко мне. – Будем надеяться, что в этот раз нас не остановят.

– Это же Ее Высочество? – негромко спросила я. – А кто эта блондинка? Ее компаньонка?

– Это? – его сиятельство как-то недобро усмехнулся. – Это, дитя мое, графиня Серпина Хальт, – он выдержал короткую паузу и закончил сухо: – Фаворитка Его Величества.

– Ох, – только и сказала я.

Осторожно выглянув из-за его плеча, я присмотрелась к блондинке. Однако она как раз отвернулась, и всё, что я разглядела, это узкую спину и плечи, открытые нежно-голубой тканью платья. А затем мы прошли дальше, и оборачиваться было бы дурным тоном. Поэтому я продолжила путь, сосредоточенно глядя перед собой. Мне было о чем подумать. Наличие фаворитки могло мне помешать. И уже одно это вызвало живейшую неприязнь к пока еще незнакомой мне женщине.

Воцарившееся молчание не нарушили ни граф, ни я. Лишь когда мы не свернули к воротам, через которые попали на дворцовую территорию, я обернулась к дяде. Почувствовав это, граф ответил мне изломленной бровью, и вопросов я задавать не стала. Я поглядывала на людей, попадавшихся нам по дороге. Кто-то не скрывал любопытства и поворачивал голову нам вслед, а кто-то и вовсе не обращал внимания.

Его сиятельство не спешил представлять мне кого-либо, а я, конечно же, не спрашивала у него ни имен, ни должностей. Хотя, признаться, было любопытно. Но еще более любопытно было узнать, для чего глава рода затеял эту прогулку, целью которой, и я уже не сомневалась, была встреча с герцогиней. О чем они разговаривали, когда отошли от меня и от фрейлин? И чем были довольны, когда вернулись?