Kitobni o'qish: «С друзьями – по Санкт-Петербургу. Вокруг Сенной», sahifa 2
Центральный трехэтажный корпус расположен в глубине парадного двора, образованного подковообразным зданием денежных кладовых. Изначально боковые павильоны были связаны с центральным корпусом открытыми колоннадами-галереями, которые в середине XIX века застроили (в наши дни частокол колонн в небольшом по размерам помещении вызывает недоумениие). Торцы боковых павильонов украшают «букрании» (бараньи черепа), переплетенные гирляндами. Двор банка отделяет от городской суеты чугунная ограда с гранитными столбами, выполненная по рисункам Кваренги.
С 1930 года здесь расположен Ленинградский Финансово-Экономический Институт.
Банковский переулок, дом 6
Слева от здания банка на углу Садовой и Банковского переулка над окружающей застройкой возвышается четырёхэтажный дом в стиле венского «сецесьёна» (Садовая, 21/ Банковский пер.,6), который органично смотрелся бы где-нибудь на Петроградской стороне, а здесь, в окружении торговых зданий, выглядит несколько чужеродно. Дом был построен в 1904 году выдающимся мастером европейского модерна Василием Васильевичем Шаубом для конторы художественно-металлолитейного и механического завода Эдуарда Эдуардовича Новицкого.
Предприятие Новицкого изготавливало бюсты, барельефы, фонтаны, кариатиды. К 50-летнему юбилею освобождения крестьян завод выпустил 1000 бюстов Александра II.
Здание обильно украшено лепным растительным орнаментом, в котором, по мнению поэта и писателя Вадима Шеффнера, «…прячутся грустные дамы в своих травянистых прическах…». Второй и третий этаж украшают затейливые выступы-эркеры. Ажурная кованная решётка, как «вуалью», закрывает угловую башенку, с которой связаны трагические события июля 1917 года – на башенке был установлен пулемёт, расстрелявший рабочую демонстрацию.
Садовая, дом 25, фрагмент
На другом углу Садовой и Банковского переулка находится здание, (Садовая, 25/ Банковский пер., 5), претерпевшее множество изменений с конца XVIII века, когда оно было построено в качестве торговых рядов с открытыми аркадами вдоль фасадов. В 1903 году архитектор Григорий Ипполитович Люцедарский перестроил угловую часть дома для размещения кондитерской шоколадной фабрики «Жорж Борман» и парфюмерного магазина товарищества «А. Ралле и К°», предлагавшего дамам широкий выбор духов, мыла и косметики. Видимо поэтому Люцедарский украсил цоколь здания горельефными женскими образами в стиле модерн (автор неизвестен). В 1907 году в здании размещалось представительство и книжный магазин московского книгоиздателя Ивана Дмитриевича Сытина.
Павел Яковлевич Канн в книге «Прогулки по Петербургу», изданной в 1994 году, сообщает: «Без преувеличения можно сказать, что его [Сытина] знала вся грамотная и неграмотная Россия. Даже в крестьянской избе, никогда не видевшей книгу, висели праздничный календарь или лубочная картинка, изданные Сытиным и отпечатанные в его типографии. Каждая четвертая из изданных в России в предреволюционные годы книг была издана Сытиным, так же, как и самые распространенные в стране журналы и газеты. Сытин неуклонно следовал принципу: «Дорогую книгу удешевить, а дешевую – улучшить».
<…> Сытин издал дешевые собрания сочинений Пушкина, Гоголя, Л. Толстого, бесчисленное множество детских книг, в их числе первую в России «Детскую энциклопедию». Сын волостного писаря, не получивший даже начального образования, он стал миллионером, внесшим значительный вклад в просвещение народа, в историю русской культуры».
Несмотря на происхождение, Сытин был прижимист и высокими зарплатами рабочих не баловал.
В период нарастания революционных событий осенью 1905 года он решил не платить наборщикам за набор знаков препинания и возмущенные рабочие начали стачку, подхваченную рабочими предприятий Москвы и переросшую во всероссийскую. Политический кризис тогда удалось погасить царским манифестом с обещанием демократических свобод, а в кругах либеральной буржуазии c огорчением говорили, что все события 1905 года произошли из-за сытинской запятой.
Пересечём Садовую улицу и по Банковскому переулку выйдем на набережную канала Грибоедова. Вдоль переулка, справа и слева, находятся корпуса железо-красочных рядов, так называемого, Малого гостиного двора, которые на протяжении XIX и XX веков неоднократно перестраивались, сохраняя при этом торговлю скобяными изделиями и москателью – олифой, клеем, лаком.
После сооружения Ассигнационного банка здесь возникли меняльные лавки – прообразы современных обменных пунктов.
Непосредственно перед набережной довольно узкий Банковский переулок неожиданно расширяется, открывая широкую панораму канала Грибоедова. Этот эффект достигается благодаря полукруглому очертанию углового здания (Банковский пер., 2/ наб.кан. Грибоедова, 32), построеного в 1880-1883 годах по проекту архитектора Василия Фёдоровича Эстеррейха в качестве жилого дома для чиновников Государственного банка.
Здание на другом углу Банковском переулка (Банковский пер., 1/ наб.кан. Грибоедова, 34), выделяющееся огромными овальными окнами-витринами первого этажа, было перестроено в 1892 году по проекту архитектора Виктора Александровича Шретера для жилого дома служащих товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры «Треугольник». Это длинное название помещалось на обоих фасадах в пространстве между 3-м и 4-м этажами, причём слово «Треугольник» приходилось на овальный угол здания.
Канал Грибоедова (в прошлом – Екатерининский) был проложен по руслу речки Кривуши. Собственно, канал – это небольшой отрезок от Мойки до Невского проспекта, а дальше естественное русло с многочисленными изгибами и неожиданными поворотами. При Екатерине II канал «взяли в гранит» и с тех пор он имеет славу самой романтичной водной артерии Петербурга
Банковский мостик
Одно из таких мест, где через канал перекинут Банковский мостик, своим очарованием не оставляет равнодушным ни художников, ни туристов, ни спешащих по своим делам горожан. Красивая ограда вдоль набережной, сооруженная в 1817 году по проекту архитектора Луиджи Руска, скрывает тыловой фасад Ассигнационного банка. В XVIII веке монеты в кладовые привозили на баржах по Екатерининскому каналу из Монетного двора Петропавловской крепости.
Банковский мост был построен в 1826 году по проекту инженеров Василия Карловича Треттера и Василия Андреевича Христиановича. Своим архитектурным оформлением он прославился далеко за пределами города.
По углам переправы восседают четыре грифона, которые удерживают тросы висячего пролетного строения. Литые фигуры мифических животных, крылья которых покрыты сусальным золотом, выполнены по моделям скульптора Петра Павловича Соколова.
Согласно древнегреческой мифологии грифоны являлись надёжными стражами кладов – поэтому именно их и выбрали в качестве декоративного оформления моста у здания банка.
Грифоны Банковского моста стали не только архитектурным украшением и одним из символов Санкт-Петербурга, но и символом удачи.
Постояв на мосту и зарядившись уверенностью во всём хорошем, вернёмся на набережную и через пару десятков шагов свернём на улицу Ломоносова.
Нечетная, правая сторона этого отрезка улицы, вплоть до Садовой, представлена одним зданием, которое с середины XIX называли «Новая банковская линия» (Ломоносова, 1/ Садовая, 19). Архитектор Николай Павлович Гребенка перестроил существовавшие строения в единый объём, архитектурно согласованный с фасадами Большого гостиного двора, выходящего на улицу Ломоносова Малой Суровской линией. Но в 1860-1870-е годы фасады были изменены: часть лавок была надстроена, аркады заложены.
Слева, на углу канала Грибоедова и улицы Ломоносова находится здание Малого гостиного двора (наб.кан. Грибоедова 36/ Ломоносова, 2), построенное в 1790-е годы Джакомо Кваренги. Фасад со стороны набережной в 1900-е годы был частично изменён в стиле модерн, а вдоль улицы Ломоносова остались монотонные аркады, которые после Думской улицы сменяются аркадами Большого Гостиного двора, сооружённого в 1761-1785 годах по проекту архитектора Жана-Батиста Валлен-Деламота.
В этом громадном здании (периметр больше километра) в конце XVIII века размешались 147 лавок, объединенных в линии по четырем сторонам: на Суконной (Невской) осуществлялась мануфактурная, галантерейная, парфюмерная и книжная торговля; на Большой Суровской (Перинной) – продавались дорогие ткани; на Малой Суровской (Ломоносовской) – предметы дамского туалета; на Зеркальной (Садовой) – золото, серебро и ювелирные изделия. В 1820-е годы внутри соорудили ещё одно каре корпусов для размещения дополнительных складов и различных контор. В центре двора вырыли пруд – пожарный водоём. Двухъярусные галереи, опоясывающие здание, петербуржцы облюбовали и как место для прогулок.
Малый гостинный двор
В начале XX века на Малой Суровской линии торговали заграничными товарами – брюссельскими и венскими кружевами, английскими сукнами, французскими духами. На втором этаже были выложены товары для менее взыскательной публики, в основном – конфекцион (konfektion – нем. изготовление. Применительно к товарам – готовое платье и белье).
В 1965 году на углу Садовой и Ломоносовской линий строителями были найдены 7 спрятанных золотых слитков общим весом 128 кг. На этом месте в дореволюционное время находился ювелирный магазин И.Е. и В.И. Морозовых, поставщиков императорского двора.
Свернём на Садовую в сторону Невского и остановимся напротив бывшего дворца графа Михаила Илларионовича Воронцова, возведённого в 1749-1757 годах по проекту великого зодчего Бартоломео Франческо Растрелли в стиле барокко (Садовая, 26).
Граф Воронцов был активным участником переворота, способствовавшего воцарению Елизаветы Петровны. Некоторое время спустя он породнился с императрицей, женившись на её двоюродной сестре – Анне Карловне Скавронской. Приблизившись к трону насколько это было возможно, Михаил Илларионович стал родоначальником придворной династии Воронцовых – дипломатов, сенаторов, военачальников, государственных и общественных деятелей. Две племянницы графа были фрейлинами великой княгини Екатерины Алексеевны. Одна из них – Елизавета – стала фавориткой императора Петра III, а другая – Екатерина (в замужестве Дашкова) – ближайшей подругой будущей императрицы (известно, что Елизавета «сильно побаивалась» младшую сестру и во время своего фавора, и после своей опалы).
В 1758 году Михаил Илларионович занял пост канцлера и удерживал его при Екатерине II, несмотря на дружбу с Петром III. Он покровительствовал М. В. Ломоносову при жизни, а после смерти великого учёного стараниями Воронцова на могиле был воздвигнут мраморный памятник.
Главный трёхэтажный корпус, украшенный тремя выступами-ризалитами, расположен в глубине двора. Центральный ризалит завершается фронтоном со скульптурной композицией и гербом владельца. Окна обрамлены наличниками сложного рисунка с львиными масками в замковых камнях. Простенки заполнены пилястрами, лопатками и сдвоенными колоннами.
Воронцовский дворец
Со стороны заднего фасада к лицевому корпусу примыкает второй П-образный корпус, образующий внутренний замкнутый двор. Позади был разбит регулярный сад с бассейнами, фонтанами и аллеями подстриженных деревьев, который простирался до самой Фонтанки.
Роскошью и богатством Воронцовский дворец соперничал с царскими резиденциями. Великолепная двойная лестница, украшенная скульптурами и зеркалами, вела на второй этаж, где располагались пышные залы с расписными плафонами, предназначенные для балов и торжественных приемов. Пятьдесят залов составляли анфиладу вдоль главного фасада и две малые анфилады в боковых корпусах.
В 1763 году дворец был передан в казну за долги и стал использоваться как гостевой дом.
В 1798 году Павел I, будучи императором, принял титул Великого магистра мальтийских рыцарей и подарил Воронцовский дворец российской ветви Мальтийского ордена.
Тогда же по проекту архитектора Джакомо Кваренги в стиле классицизма было возведено здание Мальтийской капеллы, в которой регулярно проходили собрания ордена, хранились орденские драгоценности и кресло великого магистра.
В 1810 году дворец был передан Пажескому корпусу, и перепланирован в соответствие с нуждами военно-учебного заведения.
Пажеский корпус был учреждён в 1759 году именным указом императрицы Елизаветы Петровны, как престижное придворное учебное заведения для обучения и воспитания пажей. В 1802 году Александр I реформировал его в военно-учебное заведение, поставлявшее кадровых офицеров лейб-гвардии. Выпускниками Пажеского корпуса в разное время были Александр Николаевич Радищев, Павел Иванович Пестель и другие декабристы, сыновья Пушкина – Александр и Григорий.
После 1917 года в бывшем Воронцовском дворце находились советские военно-учебные заведения различного профиля, в том числе – Суворовское училище.
Продолжим наш путь в сторону Невского и обратим внимание на угловой дом 22 по Садовой улице, выходящий фасадом и в переулок Крылова. Дом был построен в середине XIX века для некоего купца Ильина, который большую часть владения сдавал не под жилье, а под разные конторы и ресторан. В 1911 году гражданский инженер Георгий Спиридонович Гаврилов выстроил для ресторана, незатейливо названного «Гостиный двор» (гостинодворские купцы и были основными клиентами), специальный флигель. Интересно, что «держало» ресторан «1-е Санкт-Петербургское Товарищество официантов».
В советское время на углу дома находился кулинарный и кондитерский магазин ресторана «Метрополь». Ленинградская «Вечёрка» в 1957 году писала: «В большом торговом зале установлены холодильные прилавки. В витринах и на полках – мясные и рыбные изделия, блюда из овощей, слоеные пироги, крендели, булочки с маком, различные торты, печенье. Магазин имеет цех кремовых изделий, выпечной и другиe, а также отдел заказов».
Однако сам ресторан и гостиница были доступны лишь партийно-советской номенклатуре и являлись вотчиной НКВД-КГБ.
По переулку Крылова выйдем на площадь Островского и расположимся напротив Александринского театра (в советское время – Академический театр драмы и комедии им. А.С.Пушкина)
Главный фасад театра, обращённый к Невскому проспекту, оформлен в виде шестиколонной галереи-лоджии, по сторонам которой, в нишах, установлены статуи муз Талии и Мельпомены (музы комедии и трагедии). Аттик украшают крылатые гении Славы, венчающие лавровым венком лиру. Завершает композицию колесница Аполлона, выбитая из листовой меди по модели скульптора Степана Степановича Пименова.
По бокам здания имеются крытые проезды, позволявшие состоятельной публике выйти из экипажа без риска промокнуть в случае непогоды. «Чистая» публика занимала 107 лож, 231 кресло в партере и 183 места за ними. Остальные театралы довольствовались местами на балконе и в галереях четвёртого и пятого ярусов. В общей сложности театр мог вместить до 1700 человек.
В Александринке выступали выдающиеся мастера сцены: Василий Каратыгин, Константин Варламов, Мария Савина, Мамонт Дальский, Вера Комиссаржевская, Полина Стрепетова, в советское время – Николай Черкасов, Николай Симонов и многие другие замечательные артисты.
Позади театра на площадь выходят два корпуса, примыкающие к Театральной улице. В одном из них (пл. Островского, 4-6) некогда находилась Дирекция Императорских театров, а ныне – Академия русского балета имени Агриппины Яковлевны Вагановой и Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства – один из крупнейших театральных музеев мира. В основу его собрания легла личная коллекция богатого промышленника Левкия Ивановича Жевержеева .
Левкий Иванович принадлежит к когорте удивительных людей, таких как Савва Тимофеевич Морозов, Степан Павлович Рябушинский, Савва Иванович Мамонтов, Павел Михайлович Третьяков, Алексей Александрович Бахрушин, Сергей Иванович Щукин и других, чей вклад в русскую культуру не менее значим, чем вклад знаменитых писателей, художников, композиторов, актеров.
В 1917 году Жевержеев стал первым советским директором музея. После короткой эмиграции он продолжал работать там в качестве сотрудника, и там же скончался во время блокады.
Площадь Островского, дом 2В
Сегодня более 450 тысяч реликвий рассказывают о драматическом, оперном и балетном искусстве за всю историю существования театра в России.
Корпус, примыкающий к другой стороне Театральной улицы (пл. Островского, 11), весь советский и постсоветский период занимает городской Жилищный комитет. Может быть, поэтому неподалёку, перед домом 9, в 2007 году установили беломраморный «Памятник дворнику XIX века» работы скульптора Яна Неймана.
Рассмотрим и другие дома на площади Островского.
Интересно оформлено здание Управления Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги (пл. Островского, 2В), сплошь облицованное темно-серым гранитом. Оно было построено в 1911-1912 годах по проекту архитектора Александра Александровича Гречанникова в стиле модернизированной неоклассики. В декоре фасадов использованы те же приемы и элементы, которые были присущи ампиру во времена Карла Росси: львиные маски, венки, гирлянды, рога изобилия. На мощном фронтоне фигуры Слав венчают вензель железной дороги – буквы «МВР», повторяя композицию на аттике театра. Ныне в здании располагается Управление Октябрьской железной дороги.
Павильон Росси
На этой же стороне площади, ближе к Невскому, расположены два павильона, созданные по проекту Росси в 1817-1818 годах. Небольшие строения в классическом стиле с высокими арочными проемами украшают фигуры древнерусских витязей и барельефы воинской славы. Автор – известный ваятель Степан Степанович Пименов. Павильоны соединены строгой металлической решеткой, ограждавшей от посторонних дворцовый сад – место прогулок и игр императорской семьи.
Внутри павильонов хранилась замечательная коллекция иностранных и российских знамен, старинных образцов вооружения (только холодного оружия насчитывалось свыше тысячи единиц), предметы старинного обмундирования и снаряжения, ордена, значки и полковые жетоны. После революции эта коллекция вошла в состав городского музея.
На другой стороне площади, позади театра, к Жилищному комитету примыкает скромный, но вместе с тем изящный фасад (по мнению журнала «Зодчий») здания Императорского русского музыкального общества (пл. Островского, 9), построенного в 1874 году по проекту архитектора Егора Ивановича Винтергальтера.
Площадь Островского, дом 7
Соседнее здание, возведенное специально для Санкт-Петербургского городского кредитного общества (пл. Островского, 7), всем своим видом подчёркивает солидность, надёжность и финансовую мощь владельца. Оно было сооружено в 1876-1879 годах содружеством архитекторов Виктора Александровича Шрётера, Эдуарда Фёдоровича Крюгера и Эммануила Густавовича Юргенса.
Рутинной функцией кредитного общества являлось, среди прочего, проведение регулярных заседаний высшего органа управления – общих собраний лиц, получивших ссуды, поэтому центральным элементом здания был огромный зал на верхнем этаже площадью около 1000 квадратных метров. Шикарные интерьеры зала и центральное местоположение здания предопределили его использование для проведения концертов, литературных чтений и благотворительных вечеров. Здесь выступали основатель русской скрипичной школы Леопольд Семёнович Ауэр, балалаечник-виртуоз Василий Васильевич Андреев со своим оркестром народных инструментов, российский филолог Яков Карлович Грот, писатели Дмитрий Васильевич Григорович и Фёдор Михайлович Достоевский. Мемориальная доска повествует о том, что в 1895 году в зале кредитного общества состоялось первое литературное выступление Ивана Алексеевича Бунина.
Дом Басина
На углу с переулком Крылова находится доходный дом архитектора Николая Петровича Басина (пл. Островского, 5), построенный в 1878-1879 годах по его собственному проекту при участии епархиального архитектора Николая Никитича Никонова. Пятиэтажное здание с эркерами, башенками, множеством лепных деталей, с разнообразными по рисунку окнами, с резными «полотенцами», венчающими карниз кокошниками, сандриками, столбиками-кубышками.
Дом Басина является хрестоматийным примером игнорирования ансамбля Александринского театра. Россиевскому классицизму противопоставлен псевдорусский стиль (что явилось причиной такого афронта установить не удалось). Равно уважаемые и авторитетные Владимир Васильевич Стасов и Леонтий Николаевич Бенуа имели по поводу этого дома прямо противоположные суждения.
Но мы не будем втягиваться в этот бесконечный спор, а обратим взор на корпуса Публичной библиотеки, расположенные между переулком Крылова и Невским проспектом (пл. Островского 1 и 3).
Первое здание «Публички» было возведено архитектором Егором Тимофеевичем Соколовым в 1796-1801 годах в стиле строгого классицизма на углу Садовой улицы и Невского проспекта. В 1828-1832 годах Карл Иванович Росси, следуя стилю, пристроил со стороны площади новый корпус. Здание украшает стройная колоннада ионического ордера. Между 18-ю колоннами помещены скульптуры античных ученых и поэтов, а над трапециевидным аттиком – статуя богини мудрости Минервы. Все скульптурное убранство здания выполнили замечательные мастера – Василий Иванович Демут-Малиновский и Степан Степанович Пименов.
Интересный факт: Император Николай I при посещении библиотеки 24 июля 1835 года повелел «Особую читальную залу» назвать «Ларинскою».
Пётр Данилович Ларин, благодаря своему уму и прилежанию к сорока годам стал купцом 1-й гильдии и обладателем значительного состояния. В недавнем прошлом простой мужик, родившийся и выросший в селе Любучи Рязанской губернии, Ларин решил основать для своих соотечественников не просто народную школу, а что-то вроде коммерческого училища. С этим проектом Пётр Данилович обратился к Екатерине II и получил высочайшее одобрение. Но случилось непредвиденное, в 1777 году Ларин неожиданно скончался не успев составить духовного завещания. Только через сорок лет, после многолетних судебных тяжб, ларинский капитал был употреблён на благотворительные цели. Помимо Любучевского училища были отпущены суммы на строительство гимназии в Петербурге, носившей название Ларинской, Ришельевского лицея с гимназией в Одессе и на строительство нового корпуса Императорской публичной библиотеки.
Публичная библиотека
Третье библиотечное здание было возведено в 1896-1901 годах рядом с корпусом Росси по проекту архитектора Евграфа Сергеевича Воротилова. Конструкция перекрытия читального зала, вмещавшего 500 мест, представляла собой свод, собранный из полых бетонных блоков. Это был один из первых примеров использования бетона в гражданском строительстве. Расчёты прочности и устойчивости свода выполнил гражданский инженер Бронислав Казимирович Правдзик.
В 1932 году Публичной библиотеке присвоили имя Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, а в 1993-м – она стала Российской национальной.
Наша прогулка близка к завершению – мы снова находимся в сквере возле памятника Екатерине II, торжественное открытие которого в присутствии Александра II и членов императорской фамилии состоялось 24 ноября 1873 года.
Общий замысел монумента в виде огромного колокола, стоящего на гранитном постаменте и являющегося основанием для фигуры царственной особы, предложил скульптор Михаил Микешин – автор схожего по композиции памятника Тысячелетия России в Великом Новгороде.
Последней работой Микешина стал памятник Екатерине II в Екатеринодаре (ныне Краснодар), проект которого Михаил Осипович разработал в 1895 году к 200-летию Кубанского казачьего войска.
Статую императрицы изваял скульптор Матвей Афаньсьевич Чижов, 9 фигур екатерининских сподвижников, окружающие пьедестал – Александр Михайлович Опекушин. Всеми работами по созданию монумента руководил архитектор Давид Иванович Гримм, который впоследствии разработал проект расширения мемориала. Предполагалось вокруг памятника установить дополнительно шесть бронзовых скульптур видных деятелей екатерининской эпохи. Ещё двадцать три деятеля рангом пониже должны были быть увековечены в виде бюстов, но ряд обстоятельств, в частности Русско-Турецкая война 1877-1878 годов, помешали осуществлению этого замысла.
Обойдём вокруг памятника и вспомним кратко заслуги каждого вельможи, удостоенного чести олицетворять славное правление Великой императрицы.
Памятник Екатерине II
Лицом к Невскому проспекту, попирая ногой турецкую чалму, восседает светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический – выдающийся государственный деятель, чья колонизаторская деятельность по освоению присоединённых земель Северного Причерноморья не имеет аналогов в мировой истории. При его непосредственном участии основаны города: Севастополь, Херсон, Екатеринослав, Николаев и ещё множество других населённых пунктов, а также верфей, заводов и фабрик. Потемкин организовал массовое переселение людей на южные земли, создал и возглавил Черноморский военный флот, но, по иронии судьбы, остался в памяти людей «потёмкинскими деревнями».
Слева от Потёмкина скульптурное изображение графа Петра Александровича Румянцева, выдающегося полководца. Существует утверждение, что во время Семилетней войны (1756-1763 годы) Фридрих Великий так инструктировал своих генералов: «Остерегайтесь, сколь возможно, этой собаки – Румянцева, прочие русские военачальники для нас не опасны!». Звездный час для Румянцева наступил во время 1-й русско-турецкой войны, когда Пётр Александрович неоднократно добивался победы над многократно превосходящими силами противника (1770 год битва при реке Ларга – 25 тысяч против 80; 1770 год битва при реке Кагул – около 20 тысяч против 150; 1774 год битва за Адрианополь – 50 тысяч против 150). За победу при Ларге императрица наградила Румянцева орденом св. Георгия сразу 1-й степени. Это единственный случай такого награждения за всю историю существования ордена. В советской историографии Румянцев фигурирует, преимущественно, как «начальник Суворова», заметно уступающий подчинённому, что, мягко говоря, несправедливо. Необходимо отметить, что сам Александр Васильевич (на памятнике он изображён справа от Потёмкина, опирающимся на шпагу) являлся к Румянцеву при полной форме и воздерживался от своих шуточек.
Полководческие заслуги Суворова известны со школьной скамьи – Измаил, переход через Альпы, но мало кто знает, что Александр Васильевич был не менее выдающимся администратором и искусным дипломатом (во избежание резни Суворов осуществил переселение из Крыма армян и греков, и добился «присяги на верность матушке Екатерине» от крымских татар). В советской историографии старались умолчать об его участии в подавлении восстания Емельяна Пугачева, в подавлении ногайского восстания, в «усмирении» Польши. За подавление восстания Тадеуша Костюшко (1794 год) Александр Васильевич был удостоен звания фельдмаршала. «Ура! Варшава Ваша!» – писал в депеше Суворов. «Ура, фельдмаршал Суворов!» – ответствовала императрица.
Интересный факт, свидетельствующий об отношении к Суворову Павла I. После завершения Итальянского похода император распорядился изготовить памятник полководцу ещё при жизни Александра Васильевича с намерением установить его перед парадным фасадом Михайловского замка.
Далее, напротив Публичной библиотеки, расположены фигуры беседующих друг с другом князя Александра Андреевича Безбородко и Ивана Ивановича Бецкого.
Александр Андреевич Безбородко обладал феноменальной памятью и исключительной работоспособностью. «Это алмаз в коре. Ваш ум даст ему цену» – так охарактеризовал Безбородко во время представления Екатерине II граф Румянцев, в канцелярии которого Александр Андреевич начинал свою блистательную карьеру. Безбородко обладал способностью выхватить главное и чётко сформулировать суть проблемы, ему не было равных в составлении указов, деловых бумаг, конфиденциальных писем. И это несмотря на пагубное пристрастие к пьянству и чрезмерное сластолюбие. Екатерина, безусловно, знала про «вредные привычки» своего статс-секретаря, но закрывала на них глаза, поскольку на результатах деятельности они не отражались совершенно. С 1781 года и до конца жизни (1799 год) он занимался вопросами внешней политики, пользуясь безграничным доверием императрицы в этой сфере. «При нас ни одна пушка в Европе выпалить не смела» – любил, впоследствии повторять Александр Андреевич. Павел I, подвергший опале всех приближенных своей матери, Безбородко, наоборот, возвысил, возведя его в княжеское достоинство с титулом светлости и назначив на должность государственного канцлера Российской империи (соответствует министру иностранных дел). Незадолго до смерти, фактически подытоживая свою жизнь, Безбородко произнёс: «Много ли или мало я в том потрудился, а был не просто свидетелем, но и участником многого к чести государства и его прибыли совершившегося».
