Kitobni o'qish: «С друзьями – по Санкт-Петербургу. Петербурга парадное лицо», sahifa 2

В советское время здесь располагался Исторический архив, который в 2006 году переехал в специально построенное здание.

В настоящее время, после реконструкции и реставрации, в бывшем здании Сената и Синода работает Конституционный суд Российской Федерации и Президентская библиотека имени Ельцина.

Завершая прогулку, полюбуемся великолепной панорамой Университетской набережной Васильевского острова, которая открывается от подножия памятника Петру Великому, известному далеко за пределами России как Медный всадник

Памятник называется «медным» с легкой руки Александра Сергеевича Пушкина, тогда как на самом деле он бронзовый (бронза – сплав меди с оловом).

Историю создания монумента в книге «Старый Петербург» очень подробно изложил бытописатель нашего города – Михаил Иванович Пыляев. Я лишь коротко остановлюсь на основных моментах.

В 1765 году Екатерина II, прогуливаясь по Сенатской площади с Иваном Ивановичем Бецким, выразила пожелание видеть на этом месте «блаженной памяти Петра Великого» монумент.

Иван Иванович Бецкой – незаконнорождённый сын князя Ивана Юрьевича Трубецкого, который 16 лет провёл в шведском плену.

Не имея возможности унаследовать фамилию и княжеский титул, Иван Иванович, тем не менее, преуспел на дипломатической службе, куда был определён по протекции отца. Выполняя дипломатические поручения, он не один раз объездил всю Европу – всюду принят и везде обласкан.

В какой-то момент, из-за ссоры с елизаветинским канцлером Бестужевым-Рюминым, Бецкой оставил Россию и поселился в Европе, переезжая с места на место.

После кончины императрицы Елизаветы Петровны Пётр III вернул Бецкого на службу, назначив его руководить Комиссией по делам строений.

Первые двадцать лет царствования Екатерины II стали для Ивана Ивановича периодом расцвета творческой энергии и воплощения давних замыслов в сфере культуры, искусства и просвещения.

Он много лет руководил Академией художеств, курировал строительство гранитной Дворцовой набережной, основал Воспитательные дома, Институт благородных девиц и много чего ещё.

К этому моменту скульптор Этьен Морис Фальконе уже прибыл в Петербург с ученицей Марией Калло и тремя подмастерьями и даже успел выполнить малую модель будущего памятника.

К началу работы над образом Петра скульптору исполнилось 50 лет, и он с жаром принялся за исполнение такого масштабного проекта. Первые эскизы он выполнил ещё в Париже, а по прибытии в Петербург – велел соорудить деревянный помост, имитирующий будущий постамент. Опытный наездник, ростом и фигурой похожий на царя Петра, вскакивал на помост и вздыбливал коня. Фальконе делал эскизы, заставляя наездника повторять эту процедуру бессчётное количество раз. Затем он распорядился, чтобы привели другую лошадь и все повторялось сначала.

Медный всадник

Фальконе настоял на том, что постамент должен быть из монолитной глыбы и это стало началом противостояния с Иваном Ивановичем Бецким, который по велению императрицы возглавил весь процесс сооружения памятника. Бецкий настаивал на постаменте из сборных гранитных плит.

Глыбу необходимых размеров нашли, но предстояло доставить ее на Сенатскую площадь, что в XVIII веке было весьма сложной задачей.

Екатерина объявила награду в 7 тысяч рублей тому, кто предложит приемлемый способ перетаскивания камня и такой человек нашёлся.

В золотой век Екатерины, когда фунт мяса стоил 2 копейки, столько же десяток яиц, курица – 5 копеек, а половина теленка – 1 рубль, 7 тысяч рублей были колоссальной суммой.

Подготовка заняла несколько лет: построили бараки для 400 рабочих, вырубили просеку и утрамбовали грунт, изготовили специальную платформу, шары и лотки. Также был построен специальный плот для дальнейшего перемещения камня по воде.

Не теряя времени каменотесы, вывешенные на верёвках, приступили к обработке камня, придавая ему нужную форму.

К началу 1770 года все было готово и понемногу движение началось. В платформу были «запряжены» люди, так как лошадей невозможно научить дёрнуть одновременно. На камне находилась команда барабанщиков, подававшая сигналы тянущим, а также кузница, в которой готовили зубила для каменотесов.

Екатерина II, увидев воочию грандиозное действо, велела отчеканить медаль с девизом «Дерзновению подобно!».

К тому времени, когда камень занял уже своё место на Сенатской площади, полномасштабная модель скульптуры была готова. Голову Петра Великого с тем выражением лица, которое понравилось императрице, после нескольких неудачных вариантов, представленных Фальконе, вылепила ученица – Мария Калло.

Но отношения Бецкого и Фальконе уже ухудшились настолько, что скульптор отказался отливать статую.

Поиски других литейщиков заняли несколько лет, но когда те прибыли и стали осуществлять необходимую подготовительную работу, Фальконе объявил, что он сам выполнит отливку.

Прошло ещё немало времени и когда все было готово и отливка, наконец, началась, случилась авария – отвалились трубы, по которым в форму поступал расплавленный металл. Фальконе, видя, что дело его жизни и честь гибнет, проявил малодушие и выбежал из мастерской. За ним устремились подмастерья, и только Емельян Хайлов – литерный мастер, приставленный Бецким для надзора, не растерялся, смог исправить повреждения и тем спас статую. Правда получился изъян в том месте, где присоединялись подводящие трубы. Исправление заняло ещё два года и обошлось казне в 2 тысячи рублей.

Поскольку все необходимые части памятника были уже готовы, Бецкой распорядился отправить Фальконе на родину и поручил окончание работ архитектору Юрию Матвеевичу Фельтену.

Фальконе выплатили 92 тыс рублей, ещё 25 тыс получили подмастерья.

Прежде чем установить на камень конную скульптуру возвели вокруг деревянный забор высотой 10 метров.

Необходимо пояснить, что Фальконе изначально предполагал, что статуя будет удерживаться на двух задних ногах лошади. Для этого в круп коня был помещён балласт из чёрного железа весом 250 килограмм.

Юрий Фельтен, не будучи уверенным в расчетах скульптора, решил подстраховаться. Он ввёл в композицию змею, немного удлинил хвост лошади и получилась третья точка опоры.

Ещё только приступая к работе, Фальконе говорил, что не хочет изображать Петра полководцем и военачальником, хотя он, безусловно был и тем и другим. Я хочу, говорил он, изобразить царя-реформатора.

Всмотримся в памятник: лошадь, под которой подразумевается Россия, «объезжает» царь-реформатор. Уздечка уже есть, а седла ещё нет – видимо, не все реформы удалось осуществить. Вместо седла Фальконе подкладывает под тело Петра медвежью шкуру, которая тоже олицетворяет Россию. Пётр изображен в плаще – одежда «Героя» всех времён. Но это всё-таки царь – и Фальконе водружает ему на голову лавровый венок.

Открытие памятника решили приурочить к двадцатилетию воцарения Екатерины II, уже ставшей Великой. Под гром пушек и крики «Ура!» забор, окружавший памятник пал и началось всеобщее ликование. Современник происходящих событий поэт Василий Рубан написал по этому поводу восьмистишие:

 
Колосс Родосский, днесь смири свой гордый вид!
И Нильски здания высоких пирамид,
Престаньте более считаться чудесами!
Вы смертных бренными соделаны руками.
Нерукотворная здесь Росская гора,
Вняв гласу Божию из уст Екатерины,
Прешла во град Петров чрез Невския пучины,
И пала под стопы Великаго Петра.
 

С этого момента Сенатская стала главной площадью нашего города. На ней прошли торжества, посвящённые 100-летию Санкт-Петербурга. Император Александр I принимал парад войск гвардии, стоя перед памятником. Таким образом, проходящие полки отдавали честь и Александру, и Петру Великому.

И сегодня, любуясь Медным всадником и видя простертую петровскую руку, мы чувствуем уверенность, что пока он на своём месте – с городом ничего плохого случится не может.

Прогулка вторая

Вокруг Марсова поля и Греческой слободы

На левом берегу Фонтанки, между улицами Чайковского и Оружейника Федорова расположено невысокое протяженное здание в классическом стиле, построенное в 1835 году выдающимся архитектором Василием Петровичем Стасовым для Училища правоведения.

Слева перспективу Фонтанки эффектно замыкают крутые арки Прачечного моста, справа, за Пантелеймоновским мостом, возвышается Михайловский замок, а за нашей спиной, на правом берегу, Летний сад – один из символов нашего города, такой же как Петропавловская крепость или Зимний дворец.

Отсюда мы и начнём прогулку вокруг Марсова поля и Греческой слободы.

Такие достопримечательности как Летний сад, Михайловский замок, Мраморный дворец имеют мировую известность и многократно описаны в краеведческой и художественной литературе, поэтому, когда мы будем проходить мимо таких объектов, я ограничусь только малоизвестными и редко упоминаемыми фактами.

Итак, в путь.

В далеком XVIII веке, во время царствования Елизаветы Петровны, резиденция которой находилась неподалёку, на месте Михайловского замка, на левом берегу Фонтанки располагался так называемый Запасный двор: каменные склады, амбары, погреба, где хранились огромные запасы провианта для царского стола, славившегося кулинарными изысками и роскошью сервировки. Имелись пивоварни и медоварни, водочный завод, в прудах плескалась рыба, попадавшая на стол через рыбокоптильни, либо в виде живорыбных деликатесов.

После смерти Елизаветы Петр III и его супруга, будущая Екатерина II, перебрались в Зимний дворец и надобность в Запасном дворе отпала сама собой.

После долгих лет забвения участок приобрел принц Петр Георгиевич Ольденбургский для размещения, основанного им Училища правоведения, призванного готовить чиновников для высших государственных учреждений.

Училище правоведения

Студенты-правоведы носили сюртучки зеленого цвета с желтой опушкой, за что их прозвали «чижиками», а поскольку во хмелю (в трактире на углу Пантелеймоновской и Фонтанки) они становились забияками – то ещё и «пыжиками».

Весёлую песенку про чижика-пыжика, угощавшегося водкой на Фонтанке, распевают далеко за пределами Санкт-Петербурга, не вспоминая при этом легкомысленных студентов.

Учебный процесс, тем не менее, был не из легких – за первые 50 лет существования в Училище поступили 2172 человека, а окончили курс лишь 1199.

Среди выпускников такие разные люди как обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев и сенатор Александр Александрович Половцов, композитор Петр Ильич Чайковский и искусствовед Владимир Васильевич Стасов, поэт Алексей Николаевич Апухтин и шахматист Александр Александрович Алехин.

Здание Училища незначительно перестраивалось в 1870-е и 1910-е годы архитектором Павлом Юльевичем Сюзором, сохранив в целом первоначальный замысел Стасова.

Улица Оружейника Федорова проходит по трассе Косого канала, проложенного по указу Петра I в 1719 году «пожарного страха ради» на территории Литейно-пушечного двора.

Есть неподтвержденное мнение, что настоящей целью устройства канала была попытка подвести более быстрый поток воды из Невы (в Фонтанке течение более медленное) к фонтанам Летнего сада. Вода перебрасывалась по трубе с левого на правый берег, предварительно поднимаясь с помощью водовзводного колеса.

Ожидаемого эффекта не случилось, напор оставался слабым. Тогда к решению задачи подошли кардинально, соорудив 27 километровый Лиговский канал, подававший воду из расположенного на 70-и метровой высоте Дудергофского озера.

Но это, как говорится, другая история, а Косой канал за ненадобностью засыпали в конце XVIII века.

Но раз уж речь зашла о фонтанах Летнего сада, надо отметить один интересный факт. При Петре I в числе прочих затей был устроен лабиринт из живой изгороди, в тупиках которого были размещены фонтанчики в виде свинцовых фигурок, изображающих персонажи басен Эзопа. Петр лично распорядился, чтобы фигурки снабдили поясняющими табличками, дабы гости могли во время прогулок ещё и просвещаться.

Лабиринт, как и другие сооружения Летнего сада, погиб во время разрушительного наводнения 1777 года, но память о некогда "басенном" месте осталась. Поэтому, когда встал вопрос о месте для памятника И.А. Крылову, Николай I распорядился установить его именно в Летнем саду.

На горельефе постамента скульптор Петр Карлович Клодт изобразил персонажи 36-и басен из почти 200, написанных Иваном Андреевичем.

Продолжим наш маршрут по набережной Фонтанки. Впереди за Гангутской улицей находится комплекс зданий, который с конца XVIII века носит название «Соляной городок».

А в петровские времена здесь была так называемая Партикулярная верфь, на которой по указу царя строили маломерные суда для последующей безденежной раздачи горожанам всех сословий.

Царский подарок обязывал «счастливого обладателя» по особому пушечному сигналу торопиться на своём суденышке к месту сбора, после чего флотилия, возглавляемая самим Петром I, совершала прогулки под парусом по Невской акватории, а иногда, к ужасу многих, даже в Кронштадт. Те, кто гребли веслами, платили большой штраф за каждое весло.

После смерти Петра Великого о Невской флотилии постепенно забыли, верфь перевели на Выборгскую сторону, а здесь в 1780-е годы по проекту архитектора Федора Ивановича Волкова было сооружено строгое здание складов для соли и вина (отсюда название – «Соляной городок»).

Главное здание мануфактурной выставки 1870 г.

Через девяносто лет склады перестроили в павильоны для проведения мануфактурной выставки, которая с грандиозным успехом прошла в 1870 году.

По проекту архитектора Людвига Францевича Фонтана было построено здание, через которое с набережной осуществлялся главный вход. Фасад в стиле необарокко оформлен монументальным порталом, украшенным лепкой, а также кариатидами в простенках между окнами. Венчала фасад скульптурная группа, которая, к сожалению, осталась только на старых фотографиях.

Сразу после закрытия выставки представители Русского технического общества обратились к участникам с призывом пожертвовать экспонировавшиеся изделия для создаваемых музеев. Так Соляной городок превратился в музейный комплекс, а в здании на набережной разместились экспозиции Сельскохозяйственного музея (с другими зданиями Соляного городка мы ознакомимся на прогулке, специально посвящённой этому месту).

Покидая левый берег Фонтанки, отметим, что сегодня о бывшей Партикулярной верфи напоминает лишь здание Пантелеймоновской церкви, построенное в 1735-1739 годах по проекту архитектора Ивана Кузьмича Коробова, и проходящая неподалёку Моховая улица, проложенная в слободе хамовников – мастеров по выделке парусины.

Церковь освящена в честь святого Пантелеймона в ознаменование побед русского флота в сражениях у мыса Гангут (1714 год) и острова Гренгам (современное название – Ханко, 1720 год), которые произошли 27 июля (по старому стилю), в день этого святого.

Моховая улица изначально называлась Хамовая, но в XIX веке название заменили на созвучно-благозвучное Моховая.

Пантелеймоновский мост, носивший в советское время имя декабриста Павла Пестеля, был построен по проекту инженера Василия Карловича Треттера в 1823 году.

По проектам Треттера в Петербурге сооружены висячие Банковский и Львиный мостики через канал Грибоедова и Почтамтский через Мойку. Авторство печально знаменитого Египетского моста, обрушившегося вскоре после Кровавого воскресенья в 1905 году, тоже принадлежит Треттеру.

Пролетное строение поддерживалось пятью цепями и вибрировало в разной степени при движении по нему пеших и конных. После катастрофы аналогичного цепного Египетского моста Пантелеймоновский мост разобрали и на его месте соорудили новый по проекту инженера Андрея Петровича Пшеницкого.

Мост получил изысканную архитектурную отделку – более 120 квадратных метров декоративных деталей покрыты сусальным золотом.

Северный фасад Михайловского замка

За мостом открывается вид на северный фасад Михайловского замка, украшенный статуями Геракла и Флоры. Эти скульптуры символизируют силу и процветание Российского государства.

Геракл в паре с Флорой встречается в нашем городе четыре раза: на лестнице Камероновой галереи в Царском Селе, в Александровском саду у Адмиралтейства, на фасаде Академии художеств и здесь.

В 1820-е годы архитектор-градостроитель Карл Иванович Росси проводит работы по перепланировке района, прилегающего к Михайловскому дворцу: Садовая улица была продлена до Невы, сформирована предмостная Суворовская площадь, Пантелеймоновская улица через мост перешла на правый берег Фонтанки и слилась с набережной Мойки. Летний сад, ранее доходивший до берега Мойки, теперь получил ограду по проекту архитектора Людвига Ивановича Шарлеманя.

В XVIII и XIX веках Летний сад служил местом празднеств и народных гуляний.

Михаил Иванович Пыляев в книге «Старый Петербург» свидетельствует: «При императоре Петре в Летнем саду обносили посетителей вином, и даже дамы не были изъяты от угощения водкой. Церемониал угощения совершался в следующей форме: в сад являлись гвардейские солдаты с носилками, на которых был поставлен большой ушат с простым вином (простое вино – это водка. В.П.). Обходя гостей, они подносили каждому большой ковш за здоровье Полковника, то есть царя. Отказывавшиеся были насильно принуждаемы к питью майорами, которые нарочно для этой цели ходили за ушатом. Сад во время подношения запирался, и никто не смел без позволения царя выйти из него. Такие празднества обыкновенно кончались всегда фейерверком, или «огненной потехой».

Мы ступили на Марсово поле, которое с конца XVIII века служило плац-парадом для Павловского полка (отсюда и название), а до этого было просто участком земли между Лебяжьей канавкой и Красным каналом (канал вырыли одновременно с Лебяжьим для осушения местности в 1711 году).

Мемориал на Марсовом поле

По указу Петра землю разровняли, засеяли травой и назвали Царицыным лугом.

В 1917 году после февральской революции было решено захоронить на Марсовом поле погибших борцов с царизмом. Здесь же похоронили и погибших в октябре того же года и тогда родилась мысль о создании мемориала, посвящённого героям двух революций. В 1919 году по проекту архитектора Льва Владимировича Руднева эта идея была осуществлена. Тексты эпитафий написал первый нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский.

7 ноября 1957 года в 40-ю годовщину, как тогда говорили, Великой Октябрьской Социалистической Революции в центре мемориала был зажжён Вечный огонь – первый Вечный огонь в СССР.

Факел, от которого запылал огонь, был в свою очередь зажжён от топки мартена Кировского завода, который, по всей видимости, ассоциировался с рабочим классом.С Марсова поля Вечный огонь был впоследствии перенесён на Пискаревское мемориальное кладбище и на могилу Неизвестного солдата у кремлевской стены в Москве.

Вечный огонь – не единственное событие, произошедшее в нашем городе с приставкой «впервые»:

первая в СССР электричка, первый дом моделей, первое туристическое бюро, первый магазин самообслуживания, первая школа с углубленным изучением английского языка, первый медвытрезвитель – тоже у нас, в Петрограде-Ленинграде.

Задержимся на выходе с Марсова поля перед классицистическим зданием со скруглённым углом, построенным в 1823 году по проекту архитектора Доменико Адамини. Фасад, обращенный на Марсово поле, украшен восьмиколонным портиком, закругленный угол – пилястрами. Центральная часть фасада со стороны Мойки оформлена портиком из восьми полуколонн. Этот портик эффектно замыкает перспективу канала Грибоедова со стороны Невского. Лепной фриз из грифонов и орнаментов завершает стены здания.

Водный перекрёсток, где от Мойки отходит канал Грибоедова (бывший Екатерининский), перекрывает оригинальная конструкция из трёх пролётных строений с одной средней опорой – тройной мост. На самом деле мостов два: канал Грибоедова перекрывает Мало-Конюшенный мост, Мойку – Театральный и один мост является «ложным». Театральный мост хранит память о деревянном театре, стоявшем неподалёку во времена Екатерины II. В этом театре в 1782 году состоялась премьера сатирической комедии Дениса Фонвизина «Недоросль». По свидетельству современников: «театр был переполнен, и публика аплодировала пиесу метанием кошельков».

Дом Адамини

Дом Адамини, как его стали называть, был один из первых домов в Петербурге, построенный специально для использования в качестве доходного.

В разное время здесь проживало много известных людей: писатели Леонид Андреев, Вера Панова, Юрий Герман, архитектор Андрей Оль, филолог Карл Грот, артист балета Николай Легат, художник Сергей Судейкин, актриса Ольга Глебова-Судейкина и поэтесса Анна Ахматова, изобретатель электромагнитного телеграфа Павел Львович Шиллинг.

Павел Львович был разносторонне одаренным человеком, одним из последних представителей плеяды энциклопедистов, «универсальных ученых» эпохи Просвещения, оставивших яркий след во многих, зачастую далеких друг от друга, сферах мировой науки и техники. Помимо изобретения первого телеграфа он – автор первого в истории человечества подрыва мины по электрическому проводу, создатель первого в мире телеграфного кода и самого лучшего в XIX веке секретного шифра. Павел Львович – друг Александра Сергеевича Пушкина и создатель первой в России литографии (способ тиражирования изображений). Русский гусар, штурмовавший Париж, и первый в Европе исследователь тибетского и монгольского буддизма, ученый и дипломат.

В 1916 году в подвальчике дома Адамини открылся театр-кабаре «Привал комедиантов», куда перебрались завсегдатаи «Бродячей собаки», закрытой властями за неоднократное нарушение сухого закона. Здесь бывали Алексей Толстой, Всеволод Мейерхольд, Александр Блок, Анна Ахматова, Владимир Маяковский, Анатолий Луначарский, Максим Горький. Здесь впервые прозвучала поэма Александра Блока «Двенадцать» в исполнении супруги – Любови Дмитриевны.

За домом Адамини начинается территория, которую в начале XVIII века населяли капитаны, боцманы и другие моряки, прибывшие в Петербург из портов Средиземноморья – Греческая слобода, хотя вряд ли все они были греками. К Греческой слободе вплотную примыкала Немецкая слобода. Разделение шло по Миллионной улице, некогда Большой Немецкой.

Круглый рынок

Пространство, прилегающее к Мойке на пересечении с Аптекарским переулком, служило в Греческой слободе рыночной площадью. И сейчас здесь находится так называемый Круглый рынок, построенный архитектором Джакомо Кваренги в 1790-е годы. Александр Сергеевич Пушкин, квартировавший неподалёку (набережная Мойки, 12) пользовался услугами Круглого рынка и сюда, умирая, посылал слугу за морошкой. Среди бесчисленных долгов поэта были и несколько сот рублей купцам этого рынка за провизию, ламповое масло, свечи и прочие необходимые в быту вещи.

Аптекарский переулок получил своё название по Главной аптеке, переведённой из Петропавловской крепости в здание, находившееся на пересечении переулка с Миллионной улицей.

На левом берегу Мойки расположено повторяющее изгиб реки протяженное здание бывших царских конюшен. Оно было построено в начале XVIII века по проекту архитектора Николая Фёдоровича Гербеля. Тогда главный фасад конюшен был обращён к реке, но в 1817-1823 годах архитектор Василий Петрович Стасов кардинально перестроил весь конюшенный комплекс в стиле классицизм, украсив фасады многоколонными портиками. При этом доминантой всего сооружения стала церковь Спаса Нерукотворного образа, обращённая на Конюшенную площадь. В этой церкви происходило отпевание тела Пушкина.

Впереди Большой Конюшенный мост и Мошков переулок, названный по фамилии Петра Мошкова – гоф-интенданта Петра I, чей дом стоял на углу переулка и Дворцовой набережной.

Угловой дом (наб. Мойки, 17 отмечен мемориальной доской, напоминающей о том, что здесь во время учебы в Академии художеств жил народный осетинский поэт и художник Коста Хетагуров. Значение творчества Хетагурова для национальной культуры Осетии сопоставимо по значению с творчеством Тараса Шевченко на Украине, Ованеса Туманяна в Армении, Габдуллы Тукая в Татарстане, Абая Кунанбаева в Казахстане.

Дом Жадимировского

Сразу за мостом на левом берегу Мойки находится внешне невыразительный дом 8, принадлежавший богатейшему купцу, миллионеру Ивану Жадимировскому. В этом доме в середине XIX века квартировал чиновник канцелярии Военного министерства Михаил Евграфович Салтыков, ещё не имевший приставку Щедрин. За публикацию повести «Запутанное дело» он был арестован и в сопровождении жандармского офицера выслан в Вятку.

На правом берегу обращает на себя внимание дом 23, построенный в 1915 году для князя Семена Семёновича Амабелек-Лазарева одним из крупнейших русских зодчих XX века Иваном Александровичем Фоминым.

Дом князя Амабелек-Лазарева

Князь Амабелек-Лазарев – шталмейстер двора (главный конюший, придворный чин 3-го класса, соответствующий тайному советнику или генерал-лейтенанту) и богатейший человек, совершил несколько ученых экспедиций по странам Востока. Ему был 31 год, когда он участвовал в раскопках древнего города Пальмира и обнаружил там «Пальмирский тариф» – громадную мраморную плиту с надписями на арамейском и греческом языках. Этот уникальный памятник был перевезен в Петербург и хранится ныне в собрании Эрмитажа.

В Риме князь имел роскошную виллу, которую завещал жене, а после её смерти – Академии художеств. Последовательно скупая участки вокруг виллы, Семён Семёнович увеличил её территорию до 33 гектаров. С 1947 года после долгих юридических проволочек вилла стала собственностью СССР. Ныне в ней располагается резиденция российского посла.

Это замечательный образец неоклассицизма. Стройный ряд пилястр коринфского ордера, скульптурные медальоны, изящный балкон – придают зданию величие и монументальность.

Остановимся напротив дома 12 – адрес последней квартиры Александра Сергеевича Пушкина. С начала XIX века домом владела статс-дама трёх императриц княгиня Александра Николаевна Волконская. Здесь прошло детство ее сына, видного декабриста Сергея Григорьевича Волконского, здесь же останавливалась перед отъездом в Нерчинск супруга Сергея Григорьевича, Мария Николаевна.

После ареста сына Александра Николаевна продолжала жить в Зимнем дворце и исполнять служебные обязанности статс-дамы. Императрица её утешала, а император просил не смешивать дела семейные с делами службы. На коронацию Волконская получила большой крест ордена св. Екатерины.

Наб.Мойки 12

А.С. Пушкин в доме на Мойке занимал следующие помещения: «От одних ворот до других нижний этаж из 11 комнат, состоящий со службами, как то: кузнею и при ней комнатою в подвальном этаже, взойдя во двор направо; конюшнею на шесть стойлов, сараем, сеновалом, местом в леднике и на чердаке, и сухим для вин погребом, сверх того две комнаты в прачешную, взойдя во двор налево, во 2-м проходе». Это обилие пространства только кажущееся – в квартире помимо самого поэта, Натальи Николаевны, двух её сестёр и четырёх детей проживало ещё 20 слуг, обслуживающих семью. Так что они там ютились в буквальном смысле этого слова. В этой квартире Александр Сергеевич скончался 29 января 1837 года.

Впоследствии квартира сдавалась другим нанимателям, а потом разным учреждениям и организациям. В начале XX века дом был капитально перестроен с изменением внутренней планировки.

Почитатели гения на протяжении многих лет требовали от городских властей выкупить квартиру и устроить там музей, но это стало возможным только в 1937 году. Советские строители и реставраторы восстановили первоначальный облик квартиры, воссоздали интерьеры и сегодня бывший дом Волконской, квартира Пушкина, дворовые постройки выглядят такими, как при жизни поэта.

Наб.Мойки 14, 16

Соседние дома 14 и 16 связаны с именами друзей-однокашников Пушкина по Царскосельскому лицею – Ивана Пущина и Модеста Корфа.

Известно, что на следующий день после восстания декабристов к Пущину примчался Александр Горчаков, так же соученик поэта, с заполненным заграничным паспортом и умолял Ивана Ивановича немедля уехать. На что Пущин ответил, что считает бегство постыдным и предпочитает разделить судьбу своих товарищей.

Дворец Аракчеева

Впереди справа за Зимней канавкой угловое здание темно-зеленого цвета было построено в 1800-е годы для всесильного временщика эпохи Александра I – Алексея Андреевича Аракчеева. Архитектор Федор Иванович Демерцов создал образец строгого классицизма с ионическими пилястрами и треугольным фронтоном.

Аракчеев часто заявлял: «Государь – мой друг, поэтому жаловаться на меня можно только богу». Исчерпывающую характеристику ему дал Кондратий Рылеев:

 
Надменный временщик, и подлый, и коварный,
Монарха хитрый лжец и друг не благодарный,
Неистовый тиран родной страны своей,
Взнесенный в важный сан пронырствами злодей!
 

Аракчеев был ненавистен и презираем в широких кругах своих современников. Когда к Оресту Кипренскому, автору известного портрета А.С. Пушкина, обратились с просьбой написать портрет Аракчеева, он ответил, что писать портрет этого человека нужно не красками, а грязью и кровью, а таких вещей в его палитре не имеется.

Архива Госсовета

Рядом с домом Аракчеева фасадами на Миллионную и Зимнюю канавку выходит здание, построенное в 1883-1887 годах для Архива Госсовета, очень красивое как снаружи, так и внутри. Архитектор Максимилиан Егорович Месмахер, в соответствии со спецификой учреждения, расположил в центре здания большую круглую винтовую лестницу, от которой лучами расходятся несколько коридоров, ведущих в хранилища.

Вдоль Зимней канавки выйдем на Миллионную улицу, откуда открывается великолепный вид на Новый Эрмитаж и знаменитых Атлантов. Это здание было построено по проекту немецкого архитектора Лео фон Кленце специально для экспозиции художественных ценностей и торжественно открыто для посетителей в 1852 году. Пятиметровые исполины высечены из сердобольского гранита бригадой каменотесов под руководством скульптора Александра Ивановича Теребенёва. Это – один из символов нашего города наряду с Медным всадником, корабликом на шпиле Адмиралтейства и другими. Новый Эрмитаж вплотную примыкает к Большому Эрмитажу, на втором этаже которого вдоль Зимней канавки находятся лоджии Рафаэля – одна из жемчужин музея.

На месте дома 33 по Миллионной в 1711 году по проекту Доменико Трезини для царя Петра возвели первый зимний дворец. В 1717 году разросшееся царское семейство переехало в более просторные хоромы, которые соорудили на этом же участке, но ближе к реке, а прежний дворец стали использовать для хозяйственных нужд.

Казармы 1-го батальона Преображенского полка

В 1741 году императрица Елизавета Петровна отдала первый дворец своего отца лейб-компании в знак благодарности за совершенный с их помощью дворцовый переворот.