Kitobni o'qish: «Преступное искусство. Самые громкие истории», sahifa 3

Как украли «Святого Луку» Хальса из Пушкинского музея

В 1965 году Екатерина Фурцева находилась в деловой командировке во Франции. В серии вопросов-ответов она обсудила участившиеся кражи произведений из западноевропейских музеев, а на вопрос, воруют ли картины в Советском Союзе, она опрометчиво заявила: «В Советском Союзе, в отличие от Запада, музеи не грабят!» Аккурат после этих слов произошла самая знаменитая кража живописи в истории СССР.

Голландский художник Франц Хальс (1562–1666) написал портреты четырех евангелистов: святых Иоанна, Луки, Матфея и Марка. Все работы были в свое время выкуплены императрицей Екатериной II и привезены в Россию. Две работы хранились в Пушкинском, две другие – в музее Одессы. В 1965 году все портреты собрали на выставке в Москве.

Франц Хальс. Святой Лука. 1625

9 марта 1965 года музей был закрыт на санитарный день, залы готовили к выставке. Утром 10 числа музейщики, открыв залы, остолбенели: вместо «Святого Луки» внутри рамы зияла пустота.

Об этом сразу доложили Фурцевой, та обратилась за помощью к начальнику КГБ СССР Владимиру Семичастному и министру охраны общественного порядка РСФСР Вадиму Тикунову. Но оба оказались бессильны. В Советском Союзе кражи произведений искусств действительно были настолько редким событием, что правоохранительные органы толком не знали, как реагировать на подобное. Даже посчитать стоимость картины никто не мог – ведь никому и в голову не приходило ее возможное появление на рынке искусств.

Как водится, исследовали место преступления. Вор орудовал в спешке. Он грубо вырезал холст ножом, причем даже не по линии рамы, а в 5 см от нее. Выбрал для кражи не самую дорогую картину и скрылся незамеченным.

Как и в случае с украденным в 1927 году «Бичеванием Христа», картина пришла к сыщикам самостоятельно. В одном музыкальном магазине Москвы к состоятельно одетому покупателю подошел мужчина и спросил, не интересует ли его живопись. Покупатель ответил утвердительно, и тогда мужчина предложил ему оригинальную работу Хальса «всего за сто тысяч рублей». По счастливому стечению обстоятельств покупателем оказался майор Первого главного управления КГБ СССР.

Как так вышло? В подобных магазинах было полно сотрудников в «штатском» для выявления незаконной продажи с рук. От покупки майор отказался, но предложил познакомить мужчину с потенциальным покупателем – сотрудником посольства ФРГ в Москве. Продавец согласился и назначил встречу. Сотрудника сыграл прекрасно владеющий немецким языком офицер внешней разведки Леонид Краснов. Первая встреча прошла прекрасно, стороны договорились о месте и времени покупки и разошлись. Разумеется, за продавцом Хальса установили слежку, которая привела к служебному входу в Пушкинский.

Продавцом оказался 27-летний Валерий Волков – штатный реставратор Пушкинского музея, специалист по дереву, причем уже имеющий судимость за кражу имущества. Сыщики аккуратно провели обыск в его личном кабинете, но картину не нашли. Пришлось продолжить спектакль.

На вторую встречу Краснов приехал на машине с немецкими номерами, тем самым избавив преступного реставратора от последних сомнений. Когда картина оказалась в руках подставного покупателя, Волкова арестовали.

Свой поступок Волков объяснял запутанно и странно. Говорил, что всегда мечтал быть художником, но после тюрьмы его не хотели брать в художественное училище. Тогда он решил украсть одну из работ, продать ее и на вырученные деньги купить диплом. Говорил, что даже нашел того, кто ему готов был предоставить оригинальную бумагу Суриковского училища, которую требовали на работе. Он был художником-самоучкой и хотел остаться работать в музее, но без диплома его рано или поздно выгнали бы. Как он вообще оказался в музее? Случайно познакомился в трамвае с главным хранителем, соврал ему о дипломе Суриковского училища и попал на стажировку. Ему так понравилось работать в музее, что он пошел на кражу произведения, лишь бы остаться.

А кто был тайный заказчик, готовый дать ему поддельный документ за картину? Того, кто обещал Волкову диплом, звали Валерий Алексеев по кличке «Искусствовед». Он был знаменит среди подпольных коллекционеров как человек, умеющий доставать даже редкие произведения искусства, хотя официально работал слесарем на заводе. Кто именно заказал Алексееву Хальса, которого выкрал Волков, следствие так и не смогло выяснить. Алексеева арестовали и допросили, но не смогли выдвинуть обвинения, а сам он вины не признал и называл дело не иначе как клеветой и «провокацией против советских коллекционеров живописи».

Суд не поверил в историю Волкова и приговорил его к 10 годам заключения. «Святого Луку» отреставрировали за 2,5 года и вернули в зал постоянной экспозиции.

Кстати, советские граждане понятия не имели о произошедшем. Фурцева строго-настрого запретила выпускать информацию о краже за пределы узкого круга посвященных. Таким образом удалось сохранить спокойствие граждан и «лицо» перед европейской общественностью.

Стефан Брайтвизер – самый знаменитый вор искусства в истории

Простой парень Стефан Брайтвизер работал официантом, а в свободное время обокрал около 200 музеев и собрал коллекцию, по самым скромным подсчетам, на миллиард долларов. История Стефана уникальна тем, что он открыто и во всех подробностях, даже с гордостью, рассказал о своих кражах, что позволяет нам взглянуть на преступление с другой стороны.

Стефан Брайтвизер родился в 1971 году в обеспеченной семье юристов, провел детство в большом дорогом доме, уставленном старинной мебелью. Родители привили ребенку любовь к искусству, но не смогли передать влечение к юриспруденции. Он не пошел по семейным стопам и бросил юридический факультет на втором курсе. Примерно тогда же отец ушел из семьи. Стефан с мамой вынуждены были переехать в дом попроще, и как он сам потом вспоминал, им «пришлось купить мебель из ИКЕА».

Еще в юности Стефан познакомился через общего друга с Анной-Кэтрин Кляйнклаус, которая стала возлюбленной Стефана и его напарницей по преступлениям. Она разделяла его любовь к искусству. Позже, когда его схватили и заставили рассказать историю их приключений, он признался, что на самую первую кражу подвигла его именно Анна-Кэтрин. В одном музее ему сильно приглянулся старинный револьвер, а к тому времени они уже несколько раз обсуждали, как здорово было бы собирать собственную коллекцию старины. Девушка заметила его взгляд и шепнула на ухо: «Бери». Через несколько секунд револьвер был в кармане Стефана, и они быстро пошли к выходу. Однажды они выкрали из музея несколько кубков, оставив на их месте табличку «Экспонат находится на реставрации», но к одному из них забыли забрать крышку. Музей уже закрывался, и тогда Анна-Кэтрин сняла в машине одну сережку, вернулась в музей и попросила пустить их, потому что она потеряла сережку где-то в залах. Пока она заигрывала с охраной и искала сережку, Стефан забрал крышку и еще пару кубков. Через две недели они вернулись в этот же музей, а оставленная ими табличка по-прежнему прикрывала голые витрины.

Георг Петель. Адам и Ева. 1627 © Rvalette / wikimedia (CC BY-SA 4.0)

Стефан Брайтвизер был в некотором смысле идеальным вором. Перед ограблением он изучал музей, систему сигнализации и распорядок перемещений охранников. На допросах он рассказывал, что идеальное время преступления – обед, когда многие сотрудники уходят перекусить, а оставшиеся становятся менее внимательны. Никакого насилия или сложных уловок, все лаконично и просто: неброская одежда свободного кроя, чтобы можно было спрятать похищенное, небольшой швейцарский нож в кармане, чтобы вскрыть витрину, и личная машина на стоянке около музея. Обычно на ограбление уходило несколько минут. Спокойно подходя к выбранной работе, Стефан быстро и аккуратно вырезал ее из рамы и прятал под одеждой. Так же невозмутимо он выходил из музея, шел к машине и уезжал. Иногда ему помогала Анна-Кэтрин. Например, в доме Рубенса в Антверпене невозможно было услышать заранее шаги других посетителей из-за мраморных полов, и Анна-Кэтрин стояла «на шухере». Идеальными для краж были те музеи, где на полу старый паркет – он очень удобно громко скрипит.

Среди других воров Стефан Брайтвизер выделялся тем, что никогда не продавал краденое. Тогда зачем он воровал? Для души. Он крал только то, что ему нравилось, никогда не заботясь о стоимости работы. Того же Рубенса он терпеть не мог, как и практически всю религиозную живопись. Свои преступления он называл «ограблениями по любви».

Он любил в подробностях пересказывать историю кражи небольшой скульптурной группы. В доме-музее Рубенса он присмотрел статуэтку из слоновой кости – «Адама и Еву» работы Георга Петеля 1627 года. Высочайшая детализация, мягкая работа с объемом, дерзко изображенный сюжет – все в этой статуэтке нравилось вору: «Это самое красивое произведение искусства, которое я когда-либо видел». Больше всего работе мешали не охранники, а туристы, которые медлительно переливаются из зала в зал, и поймать минуты, когда в зале никого нет, очень сложно.

Перед непосредственно преступлением Стефан Брайтвизер несколько раз посещал музей, выявлял все доступные входы-выходы, следил за перемещением охраны и проверял наличие и количество камер наблюдения. Желанная статуэтка была в зале без видеонаблюдения, но раз в несколько минут туда заглядывал охранник. Рядом служебная дверь во внутренний дворик, вроде бы без сигнализации. Сама работа – под стеклянным куполом, прикрепленным к столу двумя винтами.

В день кражи Стефан взял Анну-Кэтрин с собой – она должна была стоять на входе в зал и покашливать каждый раз, когда туда подходил очередной турист или охранник. Чтобы поднять защитный купол, у Стефана был маленький швейцарский нож. Как только в зале никого не оставалось, он доставал из кармана нож-отвертку и быстрыми движениями раскручивал винт на пару оборотов. За десять минут он открутил первый винт, еще через десять минут справился со вторым. Охранник заглядывал в зал три раза, так что паре злоумышленников приходилось каждый раз менять место, чтобы не вызвать подозрений.

Однако совсем скоро они начнут привлекать внимание, так как находятся в зале уже добрые полчаса. Приходится ускоряться. Теперь Стефан уже не ждет, когда зал покинут все посетители. Многие гуляют по залу с аудиогидом, и он решает, что они достаточно увлечены картинами. Выждав подходящий момент, он поднимает купол, ставит его рядом на стол, берет статуэтку и помещает за ремень под объемным пиджаком. «Адам и Ева» немного выдаются, но вряд ли кто-то будет пристально всматриваться.

Анна-Кэтрин выходит через главный выход, сам вор открывает служебную дверь, проходит внутренний двор и также выходит. Анна-Кэтрин ждет в машине, и они уезжают, а позже спокойно покидают страну.

Дело было в 1997 году, им обоим по 25 лет. Они живут в доме матери Стефана, воруют предметы искусства на сотни миллионов долларов, но сами при этом еле сводят концы с концами. Он подрабатывает официантом, она – медсестрой.

Дома статуэтка присоединяется к внушительной компании – Дюрер, Кранах Младший, Буше. Свой дом Стефан любил называть «пещерой Али-Бабы». Воруют они не только скульптуру и живопись. Дом буквально битком набит дорогими вещами: табакерка Наполеона, рукописи XIII века, гобелены, средневековое оружие и уникальные музыкальные инструменты.

На допросах Стефан Брайтвизер часами рассказывал, как собирал свою коллекцию, как планировал каждую кражу и как ценит каждое произведение, оказавшееся в его доме. Он по-настоящему любит все украденные им шедевры, у каждого есть своя уникальная история. Особенно ему нравилось обворовывать большие исторические музеи – охрана в них расслабленная, залы огромные, людей мало. С собой вор брал таблички «Объекты находятся на реставрации». Кражу некоторых предметов обнаруживали только через несколько дней.

Похождения пары воров постоянно мелькали в газетах, которые сами герои с удовольствием читали. Изредка появлялись небольшие улики. В одном из музеев Франции они попали на запись с видеокамеры, в другом странную пару запомнил один из охранников. Но прямых улик не было.

Что позволяло им так долго совершать преступления? Настоящий энтузиазм. Оба говорили, что испытывали эйфорию от собственных похождений. Затем – грамотный план, наглость и отточенность. Они меняли страны, обворовывали большие и маленькие музеи, государственные и частные галереи. Перемещались хаотично, повинуясь только одной логике – брать вещи, которые им нравятся. Сами преступления совершали тихо. Часто о потерях становилось известно только на следующий день, когда пара была уже в другой стране. Для каждого нового дела они меняли имидж: Стефан отращивал или сбривал бороду, Анна-Кэтрин меняла прическу и надевала парики.

Самая дерзкая их кража была совершена прямо на аукционе Кристи. Одним из лотов значился «Портрет Сибиллы Клевской» Лукаса Кранаха за 7,5 миллиона долларов. Портрет ожидал своей очереди в общем зале, битком набитом зрителями, галеристами и сотрудниками аукциона. «Я был зачарован красотой женщины на портрете, особенно ее глазами…» – объяснил потом Стефан свой выбор именно этой работы. Как он ее украл? Просто взял и вынес.

Но все же бывали просчеты. В одной из галерей Швейцарии Брайтвизер попытался вынести картину без пиджака, просто в руках. Охрана схватила злоумышленников и отвела в полицию. Там молодые люди умудрились убедить полицейских, что это их первая спонтанная кража и больше они так не будут. И это сработало, их отпустили, но заставили сдать отпечатки пальцев.

В делах с ограблением музеев полиция чаще всего ждет, когда работы всплывут на черном рынке. Ведь 90 % краж совершается с целью дальнейшей перепродажи. В случае Стефана Брайтвизера этот метод совершенно не работал – все краденое оседало в его доме.

Конец преступной карьеры начинается с трещины в отношениях. Анна-Кэтрин хочет остепениться – она устала быть в постоянном напряжении. Она задумывается о семье и детях, но разве получится строить планы, когда в любой момент их могут посадить на десятки лет? Сам Стефан, наоборот, только входит во вкус. Его девушка отказывается сопровождать его, и он начинает воровать один. Вера в себя превращается в самоуверенность, внушающую чувство безнаказанности. Стефан Брайтвизер перестает соблюдать собственные правила ограбления, действует все более нахально.

Последним их преступлением стало ограбление дома-музее Вагнера 20 сентября 2001 года. Причем это была идея Анны-Кэтрин. Стефан остался ждать ее в машине. Ничего не предвещало беды, когда она открыла дверь музея и быстрым шагом пошла в сторону машины, постепенно переходя на бег. Брайтвизер не понимал, что происходит, – обычно именно девушка действовала спокойно. Но в этот раз все пошло не по плану. Как только она села, сзади остановилась полицейская машина. Мгновение – и оба уже были в наручниках. Пару погубило то, что полицейские нашли документы первого задержания в Швейцарии и получили ордер на обыск их дома.

Полицейские приехали к ним домой, двери открыла мать Стефана и спокойно показала комнаты – дома ничего не было, только голые стены. Параллельно обыску на допросе Стефану Брайтвизеру показывали фотографии из разных музеев и задавали один и тот же вопрос: «Признайтесь, это тоже ваших рук дело?» «Да», – отвечал Стефан, еще не зная, что мать избавилась от всех улик.

Лукас Кранах Старший. Портрет Сибиллы Клевской. 1526

Все это время мама Стефана понятия не имела, что творится в мансарде и комнате сына. Она тяжело работала, чтобы прокормить безработного сына и его девушку. Скорее всего, именно Анна-Кэтрин показала ей награбленное, и та, испугавшись, решила уничтожить улики. Все, что могло утонуть, она выбросила в канал Рона – Рейн вблизи их дома. Все, что могло сгореть, – отправила в печь. Так история искусств потеряла более 60 живописных полотен. Мать арестовали, но в тюрьме она провела всего несколько месяцев – прокурор быстро понял, что эта женщина ни при чем.

Анна-Кэтрин Кляйнклаус на допросе отнекивалась: «Я никогда не помогала ему во время ограблений. В его комнате были картины и предметы искусства, но я не думала, что они имеют какую-то ценность». Ее освободили из-под стражи на следующий день.

Ни мать, ни девушка не общались с прессой, поэтому воссоздать точную картину произошедшего не представляется возможным. Когда сам вор узнал о судьбе своей любимой коллекции, он потух на глазах. К нему даже приставили охрану в тюрьме, чтобы он не покончил с собой.

Стефан Брайтвизер взял всю вину на себя. Его приговорили к четырем годам тюрьмы, он вышел на свободу в 2005 году, но через несколько месяцев украл с ярмарки работу Питера Брейгеля Младшего. Новая девушка не оценила увлечения Стефана и сдала его полиции. На этот раз его приговорили к семи годам заключения. Но в 2019 году в его доме обнаруживают римские монеты и несколько предметов из музеев Франции и Германии.

Журналисты прозвали Стефана «рабом красоты». Он собрал коллекцию из 239 предметов, ко всем работам относился бережно – никогда не вырезал картины из рам, считая такой способ варварством и вандализмом, даже не сворачивал холсты, боясь повредить живописный слой. Он крал только те картины, которые можно было спрятать под одеждой, почти не сгибая. В 19 лет он месяц работал охранником в музее и, как он думал, досконально понял образ их мыслей. Охрана не интересуется искусством – только людьми. Но если ты ничем не выделяешься, для сотрудника твое лицо – одно из миллионов лиц, которые он видит каждый год. Достаточно быть вежливым, учтивым и любознательно глазеть по сторонам, чтобы стать невидимым для сотрудников музея.