Kitobni o'qish: «Герцог-авантюрист»
Madeline Hunter
The most dangerous duke in London
© Madeline Hunter, 2017
© Перевод. Е.А. Ильина, 2019
© Издание на русском языке AST Publishers, 2020
Посвящается моему мужу Уоррену, благодаря любви и поддержке которого стало возможно создание этой книги
Глава 1
Уорикшир, Англия, апрель 1822 года
При желании вдовствующая графиня Марвуд могла стать грозным врагом. Если кто-то вдруг проявлял дерзость, отказываясь воспринимать ее всерьез, она использовала это в качестве оправдания, чтобы сеять вокруг смуты и раздоры – исключительно ради собственной забавы.
Адам Пенроуз, герцог Страттон, сразу понял, с кем ему придется иметь дело.
По просьбе вдовствующей графини он приехал в загородное поместье ее внука. «Давайте попробуем забыть прошлое, – писала она, – и положим конец давней вражде между нашими семьями».
Адам решился на этот визит из любопытства, ибо не представлял, каким образом графиня собирается осуществить свое намерение. Однако одного взгляда на эту пожилую даму хватило, чтобы понять: ее планы не сулили ему ничего хорошего.
Заставив Адама ждать, графиня переступила порог гостиной лишь спустя полчаса после его приезда. Она вплыла в комнату подобно флагманскому кораблю. С прямой спиной, горделиво вскинутой головой и полной грудью она напоминала одну из тех деревянных фигур, коими украшают нос корабля.
Траур по недавно скончавшемуся сыну заставил ее облачиться в платье из черного крепа, стоившее, судя по всему, несколько сот фунтов. Голову графини венчали пышные седые букли – свидетельство ее скорби по канувшей в Лету моде на парики. Взгляд ее больших бледно-голубых глаз критически скользнул по фигуре молодого человека, а губы растянулись в притворной улыбке, отчего морщины, сплошь покрывавшие ее узкое, чуть вытянутое лицо, стали еще заметнее.
– Стало быть, вы вернулись, – произнесла графиня, когда после короткого приветствия она и ее гость опустились в глубокие массивные кресла.
– Да, пришло время.
– Некоторые люди считают, что вам следовало бы это сделать два-три года назад. Или даже раньше.
– Но только не я.
Графиня фыркнула, презрительно выпятив губы, и все ее лицо сморщилось.
– Вы так долго жили во Франции, что выглядите как истинный француз.
– Я и являюсь таковым наполовину, если учесть мое происхождение.
– Как поживает ваша дорогая матушка?
– Она счастлива в Париже. У нее там много друзей.
Графиня вскинула брови и растянула губы в сардонической усмешке.
– Я ничуть не удивлена. Странно, что она до сих пор не женила вас на одной из себе подобных.
– Полагаю, что на роль моей супруги больше подойдет англичанка. А вы как думаете?
– Совершенно с вами согласна. Для вас это будет очень кстати.
Адаму не хотелось обсуждать собственную мать и причины, по которым он стремился к прочному браку.
– Миледи, вы в своем послании упомянули прошлое. Не расскажете об этом поподробнее?
Графиня в замешательстве развела руками.
– Наши семьи враждуют так давно, что уже мало кто вспомнит, что послужило тому причиной. Эта вражда совершенно никому не нужна. В конце концов, наши земли расположены по соседству, так что мы вполне могли бы забыть о былых раздорах, если б захотели.
Не в силах вынести столь пренебрежительного отношения к прошлому, Адам поднялся и подошел к высоким окнам гостиной, выходившим на великолепный сад и видневшиеся в отдалении холмы. Особняк и прилегающие к нему земли располагались в расстилавшейся у их подножия долине.
– И как же вы предлагаете уладить наши разногласия? – спросил Адам, пытаясь освободиться от охватившей душу горечи. Графиня прекрасно знала, что послужило причиной недавних разногласий, и наверняка была в курсе той давней истории. И если она признает это, то предложение мира будет звучать в ее устах по меньшей мере странно. «Мы украли ваши земли, жестоко обращались с вашей матерью и довели до смерти отца, но вы должны быть выше этого». Наверное, так прозвучало бы ее предложение заключить мир.
Обернувшись, Адам увидел, что графиня не спускает с него глаз. И казалось, она была чем-то озадачена – как если бы он сделал что-то неожиданное и теперь она никак не могла понять, что бы это значило.
Адам вскинул брови и вопросительно посмотрел на хозяйку дома.
– Я предлагаю уладить наши разногласия старым проверенным способом – так, как это делалось на протяжении многих столетий, – проговорила графиня. – Полагаю, что наши семьи смогут заключить мир и объединиться посредством брака.
Адам с трудом скрыл изумление. Такого поворота он никак не ожидал. Графиня предлагала не просто перемирие, а союз, основанный на очень крепких узах. Союз, который положит конец его попыткам понять, какую роль сыграла семья графини в смерти его отца, и не позволит отомстить в том случае, если его подозрения подтвердятся.
– Осмелюсь предположить, что одним из брачующихся должен выступить я, поскольку у меня нет сестры, которую я мог бы выдать за вашего внука.
– Вы правильно истолковали мои намерения. У моего внука есть сестра, которая идеально вам подходит. Эмилия обладает всеми качествами, которые так нравятся мужчинам, и станет идеальной герцогиней.
– Вы говорите с такой уверенностью… хотя совершенно не знаете, какие именно качества мне по нраву.
– В самом деле? Я, знаете ли, прожила долгую жизнь, научившую меня многому. Моя внучка обладает красотой, грацией и скромностью. К тому же прекрасно воспитана. Именно эти качества вы, как и все мужчины, цените превыше всего, не так ли?
Ужасно хотелось добавить еще несколько качеств, которые непременно шокировали бы графиню, однако здравый смысл взял верх. Ведь Адам давно усвоил одну непреложную истину: противник не должен знать ваших истинных намерений – только в этом случае можно выиграть сражение.
– Подобными качествами обладает большинство девушек, – заметил он. – Давайте начистоту, миледи. Что выиграю от этого брака лично я?
– О, как вы прямолинейны… Но я прекрасно вас понимаю. Так вот благодаря этому браку мы станем союзниками. Это выгодно и вам, и нам.
– Беда в том, что мы оба прекрасно знаем: этого не случится. Вы предлагаете мне мир, но ведь ни разу не пытались договориться с моим отцом. Так что с моей стороны было бы глупо игнорировать причины, толкнувшие вас на такой шаг. Принимая же во внимание пересуды о моей жизни во Франции, я пришел к выводу, что вы хотите выгод для своего внука. Но какие выгоды от этого брака получу я?
Графиня прищурилась, и ее морщинистое лицо словно окаменело. Она совершенно не выказывала страха, и Адама поразила ее сила духа. Впрочем, опасность-то грозила не ей.
Поднявшись со своего места, она сказала:
– Давайте выйдем на террасу. Я покажу вам свою внучку. Одного взгляда на нее окажется достаточно, чтобы понять, какую выгоду вы получите.
Адам последовал за графиней на бодрящий апрельский воздух. Раскинувшийся внизу сад напоминал красно-коричневый гобелен с вкраплениями молодой зелени и яркими пятнами желтых, розовых и лиловых цветов. Адам предположил, что это тюльпаны. Когда он уезжал из Франции, они еще не зацвели.
В тридцати футах от дома, окруженная всем этим тянущимся к солнцу великолепием, сидела девушка. Она сидела на каменной скамье, и Адам заметил в ее руках раскрытую книгу, которую она, однако же, держала так, чтобы спина оставалась прямой. На девушке было бледно-голубое платье – очевидно, сегодня графиня освободила ее от ношения траура. Совсем юная, лет шестнадцати от роду, она казалась очень хорошенькой. Ее белокурые волосы отливали золотом в лучах весеннего солнца, а нежная кремовая кожа и очаровательное личико пленили бы сердце любого мужчины. Добавить к этому богатое приданое – и от женихов не было бы отбоя.
Графиня стояла рядом с Адамом с выражением уверенности на лице. Молодой человек ей не доверял, но это никоим образом не мешало ему восхищаться мастерством, с которым она вела свою партию. К тому же Адам не мог не признать: ее предложение и впрямь сулило ему некоторые преимущества – и вовсе не потому, что девушка оказалась столь хороша. Имя его отца и честь семьи оказались запятнанными настолько, что избавиться от шлейфа сплетен и пересудов помог бы только такой союз, который предлагала ему вдовствующая графиня.
Молодой герцог надолго задумался, и графиня, не мешая ему, терпеливо ждала. Наконец, не выдержав, проговорила:
– Эмилия славится своим мягким нравом, отменным чувством юмора и недюжинным умом. Так что скучать в ее обществе вам не придется.
Очаровательная Эмилия старательно делала вид, что погружена в чтение. Она словно не замечала взиравшего на нее мужчину, хотя расположилась на скамье таким образом, чтобы он мог разглядеть и ее лицо, и фигуру. По этой же причине она не стала накидывать на плечи шаль и не надела шляпку, которая защищала бы кожу от солнечных лучей. Интересно, как долго она сидела в саду в ожидании будущего жениха?
Как ни странно, это очаровательное существо не пробудило в душе Адама каких-либо чувств. Возможно, виной тому был возраст девушки, а также то обстоятельство, что красота и ум никак не могли компенсировать отсутствие твердости духа и силы воли.
Двери распахнулись, и на террасу вышел граф. Высокий и белокурый, он все еще не утратил некоторых черт неуклюжего подростка. Молодой человек бросил на бабку сердитый взгляд, но та в ответ лишь поджала губы. Очевидно, появление внука никак не входило в ее планы.
Он подошел к Адаму с видом человека, намеревающегося пожать другу руку, однако его порывистое и излишне громкое приветствие свидетельствовало совсем о другом. Теобальд, граф Марвуд, боялся своего гостя. Адам прибыл в Англию две недели назад, и граф оказался далеко не первым, кто реагировал на его появление подобным образом, – репутация герцога была известна, и теперь все вокруг ждали, что он станет вызывать на дуэль каждого, чье поведение покажется ему оскорбительным.
И Адам не пытался никого разуверить. Во-первых, потому что действительно был готов к нескольким дуэлям (это зависело от того, что ему удастся узнать о событиях пятилетней давности). А во-вторых, он считал, что такие люди, как Марвуд, более уступчивы, когда охвачены страхом.
– Вижу, бабушка уже поделилась с вами своими соображениями относительно будущего моей сестры, – проговорил молодой граф, бросив взгляд на девушку, напоминавшую статую. Они с Эмилией были очень похожи – оба белокурые, очень красивые и юные.
На вид графу было не больше двадцати с небольшим. Слышал ли этот юноша сплетни, отправившие отца Адама в могилу? Скорее всего – да. Об этом свидетельствовал его страх. И это означало лишь одно: подозрения Адама относительно старинных врагов его семьи небеспочвенны.
– Вы склонны ответить согласием? – спросил Марвуд.
– Милорд, прошу простить моего внука, – вмешалась графиня. – Он еще слишком молод и считает нетерпение и пылкие проявления чувств мужской добродетелью.
Марвуд возвел глаза к небесам – словно молил Всевышнего ниспослать ему терпения – и тихо заметил:
– Полагаю, наш гость уже понял, насколько привлекательно может быть для него ваше предложение.
– В целом оно действительно привлекательно, – ответил Адам.
И он не лгал: ведь этот брак позволил бы перевернуть страницу и забыть о прошлом. Адам лишь сейчас подумал о том, что это было бы очень даже неплохо.
Юный граф бросил на бабку исполненный оптимизма вопросительный взгляд, однако та, соблюдая осторожность, промолчала.
Адам же сосредоточил внимание на девушке в саду. Графиня тем временем отошла в сторону, а ее внук, напротив, подошел к гостю еще ближе – ему не терпелось завершить сделку, и он явно собирался перечислить все достоинства своей сестры. Краем глаза Адам заметил, как неодобрительно покачала головой графиня при виде такой горячности со стороны внука.
Внезапно внимание Адама привлекло какое-то движение на вершине холма – то было черное пятно, перемахнувшее через толстый ствол поваленного дерева и внезапно остановившееся. В следующее мгновение герцог понял, что перед ним женщина. Восседавшая на вороном коне, в черном одеянии, она внимательно смотрела в сторону дома.
– Кто это? – спросил Адам.
Граф прищурился и сделал вид, будто не узнал всадницу, однако бросив взгляд на Адама, он понял, что того не проведешь.
– Моя сводная сестра Клара, – тихо сказал Марвуд. – Дочь первой жены отца.
Темное пятно по имени Клара источало такое высокомерие, что Адам ощущал его даже на расстоянии. Ее конь бил копытами на вершине холма, а сама она взирала на происходящее внизу так, словно перед ней разворачивалось занимательное театральное представление.
Адам помнил леди Клару Чезуик. Их официально не представляли друг другу, хотя ее дебют состоялся до его отъезда из Англии. Ясные глаза и живость – именно эти две особенности произвели на Адама неизгладимое впечатление.
– Похоже, траур не мешает ей приятно проводить время, – заметил Адам.
– На это она ответила бы вам, что таким образом отдает дань памяти отцу. Они очень любили выезжать на верховые прогулки вдвоем.
– Но если именно она старшая сестра, то почему мне в жены не предложили ее? – поинтересовался герцог.
Марвуд вопросительно взглянул на бабку, потом делано улыбнулся.
– Потому что цель этого брака – лишить вас желания меня убить, – неожиданно проговорил граф. – Ведь такое желание у вас, возможно, имеется…
Адам решил не разуверять графа относительно своих намерений: пусть этот щенок поволнуется – и, криво усмехнувшись, пробормотал:
– Марвуд, вы очень меня заинтриговали.
Бросив взгляд на бабку, граф доверительно зашептал:
– Не хочу, чтобы у вас сложилось превратное мнение о сложившейся ситуации, поэтому буду с вами предельно откровенен. Отец избаловал и испортил мою старшую сестру, позволяя ей развивать в себе качества, совершенно непозволительные для женщины. Он никогда не настаивал на том, чтобы она вышла замуж, и теперь Клара считает, будто это ей ни к чему. Отец оставил ей довольно приличное наследство и поместье с прекрасными фермами. – В голосе графа послышалась горечь. – Милорд, я оказал бы вам медвежью услугу, если бы начал превозносить достоинства той, кто на самом деле – настоящая мегера.
Очевидно, Клара была любимицей покойного графа, и тот наверняка перевернулся бы в гробу, если бы услышал слова своего сына.
– Сколько ей лет?
– Засиделась в девицах. Уже двадцать четыре.
«Что ж, достаточно взрослая, так что скорее всего знает, в чем суть конфликта между нашими семьями, – размышлял Адам. – И наверняка она многое знает, если действительно была любимицей отца».
– Позовите ее сюда. Мне бы хотелось с ней познакомиться.
– Милорд, но вы же не хотите в самом деле…
– Позовите, – перебил герцог. – И велите своей младшей сестре опустить книгу. У нее, должно быть, уже руки затекли.
Марвуд поспешил передать бабке просьбу гостя. Стараясь сохранять спокойствие, графиня подплыла к Адаму.
– Боюсь, вы неправильно меня поняли, милорд. Чтобы этот брак принес удовлетворительный результат, невестой должна стать Эмилия. У Клары безупречный характер, однако она совершенно не подходит мужчине, стремящемуся обрести уют и гармонию в семейной жизни.
– Я всего лишь попросил познакомить меня с леди Кларой. К тому же я еще не дал положительного ответа на ваше предложение, – добавил Адам.
– Перед смертью мой сын очень серьезно обсудил со мной этот союз. Так что я всего лишь выполняю его волю. Он пожелал, чтобы вашей женой стала Эмилия.
– Но, бабушка, он всего лишь хочет с ней познакомиться, – сказал Марвуд и помахал Кларе рукой, приглашая ее вернуться в дом.
Конь под всадницей внезапно перестал перебирать копытами, и было ясно: девушка увидела жест брата. Какое-то время она взирала на людей, находящихся на террасе, затем натянула поводья, и конь взвился на дыбы. У Адама же на мгновение замерло сердце: казалось, всадница вот-вот соскользнет на землю, – но та прекрасно держалась в седле. Несколько секунд спустя леди Клара пустила коня в галоп и понеслась прочь от дома.
Графиня изобразила огорчение, но было очевидно, что она очень довольна поступком старшей внучки.
– Очень жаль, но она не заметила, как брат помахал ей рукой, – сказала пожилая дама.
– Она прекрасно все видела, – заявил Адам.
– Должен признать, что моя сестра довольно своенравна, и я вас об этом предупреждал, – проговорил Марвуд.
– Но вы не говорили о том, что она ведет себя оскорбительно по отношению к гостям, – заметил герцог.
– Я уверен, что она не хотела вас оскорбить. – Граф в замешательстве посмотрел на бабку.
– В самом деле? – усмехнулся Адам. – В таком случае немедленно прикажите груму привести мою лошадь. Я самолично представлюсь леди Кларе, чтобы мои размышления о непреднамеренном оскорблении не помешали нашей новообретенной дружбе. – Адам отвесил графине поклон. – Передайте леди Эмилии, что мы скоро с нею встретимся.
Глава 2
Клара ускакала от дома на целых две мили. О чем только думал Тео, призывая ее вернуться? Да и одета она совершенно неподобающе для встречи с гостем. Судя по напряженной позе бабушки, только Тео считал такое знакомство хорошей идеей.
Натянув поводья, Клара остановилась у небольшой рощи. Выбросив из головы мысли о брате, она соскользнула с седла на пенек, спрыгнула на землю и достала из седельной сумки стопку листов бумаги. Отыскав удобное место под одним из деревьев, она села и сосредоточилась на рукописи, которую прислала вчера ее подруга Алтея. Рукопись следовало прочесть и отправить назад со своими пометками.
Погрузившись в чтение, Клара принялась делать карандашом пометки на полях. Девушка увлеклась работой, и на протяжении получаса не замечала ничего вокруг. Подняв же голову, внезапно обнаружила, что она уже не одна.
С расстояния примерно в сотню футов за ней наблюдал мужчина. Белый конь резко контрастировал с темным одеянием и черными волосами всадника, ниспадавшими на воротник, вопреки последней лондонской моде.
Она тотчас же его узнала: этот мужчина недавно стоял на террасе, – но у Клары возникло ощущение, что она где-то видела его и прежде.
Выходит, гость Тео последовал за ней в лес… Невероятная дерзость! А сейчас наблюдает за ней… Полное отсутствие хороших манер!
Клара хотела продолжить чтение, но потом решила, что это было бы неразумно. Одно дело – притвориться, будто не видела жеста брата, но совсем другое – сделать вид, что не замечаешь мужчину, находящегося прямо перед тобой.
Незнакомец подъехал ближе, и теперь Клара могла разглядеть его получше. Его губы кривились в усмешке, что лишь подчеркивало их чувственность. Взгляд темных глаз оценивающе скользил по ее фигуре. Черный же наряд незнакомца шили явно не в Лондоне. Впрочем, Клара знала, что в последнее время было модно во Франции, поэтому могла с уверенностью сказать, что наряд этот шили в Париже. На шее же был небрежно завязанный шарф.
Кларе вдруг подумалось, что незнакомец красив на этакий поэтически-задумчивый манер. Но она не раз встречала таких вот мрачноватых субъектов и не собиралась обзаводиться очередным подобным знакомым, каким бы красавцем он ни был.
Тут мужчина подъехал к ней еще ближе, однако спешиваться не стал – и сейчас, казалось, нависал над нею. Клара хотела встать, чтобы избавиться от столь неприятного ощущения, но потом передумала. Пусть знает: если он хотел ее напугать, то ему это не удалось.
– Добрый день, сэр, – произнесла девушка, всем своим видом стараясь показать, насколько нежелательно присутствие здесь этого всадника.
Мужчина наконец-то спешился и проговорил:
– К сожалению, я не был представлен вам должным образом, но думаю, вы не из тех, кто станет придавать значение подобным мелочам.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, сэр.
Уголки чувственных губ чуть приподнялись так, что было очевидно: незнакомец распознал ложь, – загадочная полуулыбка свидетельствовала о том, что он видел насквозь сидевшую перед ним женщину.
– Ваша выходка задела меня, леди Клара. Вот что я имею в виду.
– Едва ли можно задеть совершенно незнакомого человека.
– И все же вам это удалось.
«Какой надменный…» – подумала Клара.
– Вы, кажется, сказали, что нас не представили… – Она изобразила улыбку.
Незнакомец коротко поклонился и произнес:
– Я Страттон.
Клара замерла на несколько мгновений. Страттон? Герцог Страттон… здесь? Тео сошел с ума!
Что ж, неудивительно, что его лицо показалось ей знакомым. Клара видела его много лет назад на нескольких балах. Это было еще до того, как ее отец умер, а герцог покинул Англию. Побывав в Лондоне десять дней назад, Клара слышала разговоры о его возвращении, но то обстоятельство, что Тео пригласил его сюда… О, это было выше ее понимания.
Приблизившись к ней почти вплотную, герцог прислонился плечом к стволу дерева и скрестил руки на груди – как человек, приготовившийся к долгой беседе.
Поднявшись, Клара крепко прижала рукопись к груди, чтобы листки не разлетелись по всему холму.
– Я понятия не имела, кто вы такой, – сказала она. – И даже если бы я попыталась догадаться, кто именно стоял рядом с моим братом на террасе, ваше имя пришло бы мне на ум в самую последнюю очередь.
– Да, конечно. Ведь наши семьи враждовали много лет.
– Очевидно, титул вскружил брату голову, раз он решил пригласить вас, – пробормотала девушка. – Не удивлюсь, если бабушку хватил удар.
– Вообще-то это она меня пригласила.
– Но это… это невозможно.
– Собственноручно написанное ею письмо стало для меня полной неожиданностью, – с усмешкой произнес герцог.
– И вы приняли ее приглашение. Почему?
– Видите ли, ваша бабушка была оплотом высшего света дольше, чем я живу на свете. В ее присутствии у матрон из «Олмака» начинают подкашиваться колени. Я просто не смог бы оскорбить отказом столь влиятельную особу.
Герцог явно насмехался над ней. На самом деле ему не было никакого дела до ее бабушки. Он не производил впечатления человека, готового поступиться гордостью семьи ради того, чтобы не обидеть старую графиню.
Клара ненадолго задумалась. Наверное, ей следовало спрятать в седельную сумку рукопись Алтеи и убраться восвояси, но любопытство взяло верх, и она спросила:
– Зачем бабушка пригласила вас сюда?
– Она предложила устроить брак с вашей сестрой, чтобы положить конец вражде между нашими семьями и похоронить прошлое. – И снова эта полуулыбка. – Можете представить мое изумление. Точно такое же написано сейчас у вас на лице.
На самом же деле Клара не просто изумилась – с каждой секундой ситуация становилась все более абсурдной и все более неприятной: у девушки возникло странное чувство, словно ее предали. Было больно за отца: он ни за что не одобрил бы этот союз. Кроме того… ведь с ней не только не посоветовались, но даже не сообщили о визите герцога. Должно быть, бабушке пришлось задействовать все имевшиеся в ее арсенале уловки, коль даже Эмилия не открылась старшей сестре.
– И когда же будет объявлено о помолвке? – поинтересовалась Клара, стараясь, чтобы голос звучал как можно язвительнее.
– Я пока не принял предложения вашей бабушки.
– Моя сестра красива и умна. Из нее, без сомнения, получится превосходная герцогиня. Вот только… Она не для вас. И я рада, что вы еще не приняли решения.
– Не вините меня в отсутствии решительности. Я пытался обдумать кандидатуру прекрасной белой голубки, когда меня отвлекла пролетевшая мимо черная ворона.
Ворона? Да как он…
– А потом ворона ударила меня крыльями по лицу, показала свой хвост и улетела прочь. – Герцог сделал еще один шаг и склонился над девушкой. – Я всегда принимаю брошенный мне вызов, леди Клара.
Он ошибся, если решил, что она задрожит и покраснеет. Хотя… По спине Клары действительно пробежала дрожь – слишком уж ее взволновал этот таинственный герцог. И теперь его темные глаза казались такими бездонными, что можно было утонуть в их глубинах. Близость этого мужчины и взгляд на несколько мгновений лишили Клару дара речи. Ей даже показалось, что она действительно слегка покраснела.
– Было бы лучше, если бы вы успели схватить голубку, когда вам представилась такая возможность, – проговорила она наконец. – А теперь у меня появилось время, чтобы убедить бабушку в нежелательности такого развития событий.
– Но моя кандидатура вполне ее устраивает.
– Почему же?
– А вы разве не знаете? – Герцог едва заметно усмехнулся. – Хотя… возможно, вы действительно не знаете…
Рядом с этим мужчиной Клара испытывала ужасную неловкость. На душе было тревожно, – но что именно ее тревожило?… К тому же ее охватило какое-то необъяснимое возбуждение.
Сделав шаг назад, девушка пробормотала:
– Прошу прощения, сэр…
Клара направилась к лошади, но уже через мгновение снова ощутила тепло мужчины, не отстававшего от нее ни на шаг.
– Вы уезжаете, даже не пожелав мне хорошего дня? – произнес он. – О, вы определенно вознамерились нанести мне оскорбление.
Девушка вздрогнула и заявила:
– Я имею полное право пристрелить вас, а не только нанести оскорбление. Вы нарушили границы моих земель, что бы там ни говорила моя убитая горем бабушка. Земли моего брата начинаются в четверти мили отсюда.
– А я имею полное право надрать вам хвост за такое поведение, – с усмешкой сообщил герцог.
Гневно взглянув на него, Клара заявила:
– Сэр, подобные угрозы просто недопустимы. Вы забываетесь. Только попробуйте взмахнуть кнутом – и я тотчас же вас пристрелю. Да-да, не сомневайтесь. Не думайте, что меня можно запугать глупой мужской бравадой. Любой благовоспитанный джентльмен оставил бы без внимания маленькое недопонимание между мной и моим братом. Просто возмутительно, что вы решили, будто вправе последовать за мной и отчитать. А теперь я поеду своей дорогой, а вы – своей.
Девушка решительно направилась к лошади. Однако герцог не отставал. Его поведение ужасно раздражало Клару, и ей вдруг очень захотелось стукнуть его по голове рукописью Алтеи.
– Вы писательница? – Протянув руку, герцог коснулся страниц. От его руки исходило такое тепло, что Клара, вновь охваченная непонятным волнением, едва не отскочила от него.
– Это написала моя подруга. Очерк о… – Она осеклась. – Впрочем, для вас это не представляет никакого интереса.
– А вдруг?
– В таком случае выражусь иначе: это не ваше дело.
– Да, вы точно не писательница, – пробормотал герцог. – Вы – синий чулок.
– О, как же я ненавижу это выражение! – Клара сунула рукопись в седельную сумку. – Вы много лет прожили во Франции, а там, говорят, ценят образованных женщин. Но если вы назвали меня так лишь потому, что я читала, значит, жизнь во Франции вас ничему не научила… ну разве что ужасному поведению.
Клара взялась за поводья и приготовилась вскочить на коня.
– Позвольте вам помочь. – Герцог подошел поближе.
– Сэр, уходите, прошу вас! – Клара поспешно поставила ногу на пень и вскочила в седло.
– Превосходно, леди Клара. Я вижу, вы действительно проявляете независимость абсолютно во всем.
Клара едва сдержалась, чтобы не застонать.
– Неужели вы считаете, что я настолько неразумна, чтобы спрыгнуть на землю, не имея возможности вновь оказаться в седле?
Разворачивая коня, Клара успела заметить выражение лица герцога. Улыбка смягчила его черты, однако бездонные темные глаза свидетельствовали о серьезных раздумьях.
Адам с улыбкой глядел вслед удалявшейся леди Кларе.
Какая дерзкая женщина! Вроде бы все такая же живая, с ясными глазами, но гораздо более привлекательная, чем прежде. А ее чудесные огненные пряди то и дело вспыхивали в густых каштановых волосах…
Да-да, слишком дерзкая, по мнению большинства мужчин. Только вот сам Адам к этому большинству не принадлежал. Ему нравились хладнокровные, обладающие силой духа женщины. Если, конечно, те не относились к нему с явным пренебрежением. Но Адам мог простить леди Клару. На этот раз – мог. Планы вдовствующей графини застали ее врасплох, как, впрочем, и его самого. А грубить леди Клару заставляла старая вражда между их семьями.
Снисходительность Адама объяснялась еще и тем, что он захотел эту женщину с того самого момента, как увидел сидящей под деревом. И сейчас, после ее отъезда, желание лишь усилилось. А охваченные страстью мужчины, как правило, великодушны.
Адам вскочил в седло и направил коня на восток, в противоположную сторону от поместья Марвуда. Возвращаться не было необходимости. К тому же если он проедет еще несколько миль, то вскоре окажется на своей собственной земле.
Герцог миновал ухоженные фермы и небольшую деревушку. Принадлежали ли они леди Кларе? Если да, то отец действительно оставил ей внушительное наследство. Неудивительно, что Марвуд говорил об этом с таким негодованием.
Лишь оказавшись на вершине невысокого холма, Адам понял, где находится: узнал видневшуюся вдали мельницу, хотя и не смог разглядеть речку, протекавшую по полям с севера на юг. По этой самой реке издавна проходила граница, отделявшая земли Марвуда от его собственных.
Адам тронул поводья и двинулся вперед, размышляя над предложением графини, якобы придуманным покойным графом. У того действительно имелись причины положить конец давней вражде. И Адам полагал, что знает эти причины. Судя по всему, характер графа не изменился даже перед лицом смерти.
Покойный граф устроил все так, чтобы выйти победителем, хотя и вложил оливковую ветвь мира в руки матери в надежде обезопасить сына.
Клара перевязала рукопись Алтеи лентой, поместив на самый верх листок со своими замечаниями. Алтея писала великолепно, однако была склонна пускаться в полемику, если тема или событие трогали ее за душу, но Кларе не составило труда исправить этот недочет.
Она как раз убирала рукопись в нижний ящик письменного стола, когда в библиотеку вошел Тео. Когда граф увидел сестру, его глаза вспыхнули гневом. Он подошел к стоявшим на столе графинам и налил себе бренди.
– Ты все испортила, – процедил он сквозь зубы. – Все шло замечательно до тех пор, пока ты его не оскорбила.
По возвращении домой Клара не виделась ни с братом, ни с бабушкой, и вот теперь Тео представилась возможность осыпать ее упреками. Только она этого не потерпит:
– Уверяю: если бы ты сказал о визите Страттона, я бы постаралась держаться подальше.
– Это идея бабушки, – ответил граф. – Вполне здравая, надо сказать.
– Папа никогда не одобрил бы ничего подобного. А если вы хотите восстановить дружеские отношения с этой семьей, то пусть именно они делают первый шаг.
Тео ухмыльнулся, глядя в свой стакан, потом посмотрел на сестру.
– В последние полгода ты не так уж часто ездила в Лондон. И не вращаешься в обществе, пока носишь траур. Ты ничего о нем не слышала, верно?
– В любом случае я не стала бы придавать большого значения слухам об этом человеке, поскольку он не имеет ко мне никакого отношения… ко всем нам. Так было со времен нашего деда, – заявила Клара, выросшая именно с таким отношением к семье своих врагов. Так что ее отцу – дорогому и любимому – не нужно было лишний раз пересказывать старую историю: ненависть и без того прочно поселилась в сердце его дочери.
