Kitobni o'qish: «Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается», sahifa 5
В ГОСТЯХ у СВИРИДОВЫХ
Машину вел Бганцев, а дорогу ему показывал Сторнас. Сзади следовала машина охраны с затемненными стеклами. Бганцев по указанию Сторнаса повернул на боковую дорогу и притормозил у поста. Постовой подошел к машине, козырнул генералу – хотя тот был в штатском – и показал жезлом дорогу. То же самое повторилось и на втором посту.
Вскоре дорога вышла из леса и потянулась вдоль высокого бетонного забора, за которым стоял сплошной лес, затем слева среди деревьев показались городские дома и стрелка-указатель к автостоянке.
Открывая ворота на стоянке сторож тоже козырнул Сторнасу, показал свободное место.
Дома были рядом, за деревьями, и к ним тянулась аккуратная асфальтированная дорожка.
Катя с любопытством оглядывалась вокруг, она первой увидела Свиридова и помчалась к нему навстречу. С радостным визгом она прыгнула и обхватила Свиридова руками и ногами.
– Дядя Толя! Я соскучилась по тебе! Только поставь меня на землю, а то мне здорово попадет! Меня все утро учили быть взрослой и благовоспитанной девочкой!
– Здравствуй, взрослая и благовоспитанная Катерина! Вон, иди, познакомься с моим сыном, – Свиридов отпустил ее и направился к гостям.
Катя увидела красивого по ее понятиям и крепкого молодого человека – или мальчика? – который шел к ней и слегка улыбался. Больше всего ее поразили его глаза – они были какие-то особенные, внимательные и добрые.
– Ты Катя? А меня зовут Гриша. Привет! Как доехали?
– Привет! Нормально … – она протянула ему руку и почти не удивилась тому, как бережно он пожал ее и задержал в своей руке. – Только мне сейчас влетит за то, что я к дяде Толе на шею прыгнула … Я должна быть такой благовоспитанной …
И она скорчила гримасу, которая должна была означать солидность и воспитанность.
– Тогда позвольте, мадемуазель, предложить вам руку! – засмеялся Гриша.
Катя продела свою руку крендельком и они чинно пошли навстречу здоровающимся взрослым. При этом Катя старательно сохраняла серьезное выражение лица и даже не смотрела на Гришу. Но все равно Бганцев исподтишка погрозил ей пальцем.
Навстречу им спешила Тоня и Гриша подвел к ней Катю.
– Мама, разреши тебе представить мадемуазель Екатерину.
Катя присела, склоняя голову, но не выдержала и рассмеялась.
А Вера Николаевна с удивлением смотрела, как Тоня и Владимир Альбертович крепко по родственному обнялись и расцеловались.
Потом женщины внимательно оглядели друг друга.
– Гриша, сводил бы ты Катю к Кузьмичу, а то она живой лошади никогда не видела.
– Правда?! Тогда пошли.
С КАТЕЙ по ГОРОДУ
Кате было все интересно – и зеленые улицы, и здоровающиеся встречные, и какая-то площадь между деревьями, и дорожка, уходящая в лес, около которой за деревьями стояла большая деревенская изба.
И еще ей было очень спокойно идти с совершенно незнакомым молодым человеком, который то казался ей совсем взрослым, то совсем ее сверстником, хотя она видела, что он старше ее всего на несколько лет.
За избой оказался длинный сарай, откуда слышалось фырканье и ржанье.
– Давай запасемся угощеньем, – Гриша зашел в маленькую комнатку, взял из шкафа несколько кусков свежего черного хлеба, посолил его.
– Держи! Будешь знакомиться – угостишь.
– Какой запах – прямо съесть хочется! – понюхала хлеб Катя.
Они направились к конюшне.
Навстречу им мохнатыми комочками выкатились щенки, вышла собака, а за ней вышел здоровенный пес и солидно гавкнул.
– Привет, Сандал! Это Катя, познакомься. Катя, не бойся – он очень умный и все понимает.
Пес подошел к Кате, обнюхал ее и тихонько сказал «гав» – именно сказал, а не пролаял, и Катя перестала его бояться.
– А это чем так пахнет?
– Это пахнет лошадьми, это конюшня.
Перекинувшись приветствиями и познакомив Катю с высоким парнем Игнатом и суровой девушкой Настей, Гриша привел ее к лошадям. Лошади высовывали морды и тихонько ржали.
– Это Ваграм, мой друг …
Гриша ласково погладил коня и поднес к его губам кусок хлеба.
– Это Бирюза, познакомься с ней … Ребятки, это Катя, она пришла познакомиться с вами …
Катя робко протягивала лошадям куски хлеба, смотрела в их умные глаза, гладила шелковистую кожу.
– Гриша … Это же чудо какое-то! – вырвалось у нее, и она со страхом посмотрела – не смеется ли он над ней, над ее детским восторгом.
Он не смеялся, и Кате даже показалось, что Грише приятен ее восторг.
– Жаль, что ты одета … неподходяще для верховой езды. – Гриша критически оглядел ее узкую белую юбочку. – Они заждались, я обещал им прогулку в лесу … Ты бегать умеешь?
– Умею.
– Тогда бежим! Ребята, мы сейчас!
Кате даже показалось, что лошади ответили Грише, а она уже бежала рядом с ним, не спрашивая – куда и зачем. Она совсем запыхалась, а Гриша нисколечко, а тут еще лестница на второй этаж …
– Клавдия Степановна, здравствуйте! Можем мы одеть девушку для верховой прогулки?
– Здравствуй, Гриша. Здравствуйте, юное создание. Это вас надо переодеть?
– Здравствуйте … Наверное, меня …
Катя чуть заробела перед серьезной Клавдией Степановной, но как по мановению волшебной палочки появилось все, что нужно и ее проводили в примерочную кабинку. Джинсы, курточка, бейсболка – все оказалось впору и Катя в зеркале себе понравилась.
– Очень мило, – одобрила ее Клавдия Степановна.
– Тебе нравится? – спросил Гриша.
– Вполне!
Она уже видела, как отец расплачивался в магазине кредитной карточкой – тут Гриша сделал то же самое.
– Спасибо, Клавдия Степановна! Мы за одежкой забежим потом! Ну, побежали?
И они побежали обратно.
– Тебе удобно? Не жмет, не трет?
– Нормально! Это, наверное, дорого? Папа потом отдаст тебе деньги!
– Нет, это мой подарок тебе!
– Спасибо, но …
Они прибежали и были встречены нетерпеливым пофыркиванием.
Лошади переступали ногами и тянули морды.
– Все, все ребята! Мы пришли, сейчас пойдем гулять!
Гриша вывел лошадей на площадку перед конюшней, погладил, похлопал их.
– Бирюза, ты поаккуратнее – на тебе поедет Катя, а она никогда на лошади не ездила …
Кате показалось, что Бирюза очень неодобрительной поглядела на нее.
– Управлять она не умеет, так что ты уж сама соображай, ладно?
Бирюза согласно мотнула головой и зафыркала, и Кате показалось, что лошадь ее приободряет. Гриша ловко набросил на лошадь седло и закрепил его.
– Ой, Гриша … А мне страшно …
– Ничего, она смирная не уронит … Ну, давай!
И Гриша подхватил ее и посадил на Бирюзу.
– Ой! – не удержалась от возгласа Катя.
Было высоко, страшно и не очень удобно сидеть на жестком седле.
– Ты опирайся на стремена, сиди не только попкой, но и бедрами. И не бойся, Бирюза смирная и тебя не обидит!
Гриша ловко взобрался на Ваграма.
– Пошли потихоньку!
Ваграм, а за ним Бирюза двинулись в лес. Сперва Кате было очень страшно сидеть на спине идущей лошади, но постепенно она приспособилась к ее шагам и смогла оглядеться вокруг. А вокруг был лес, но не такой, как у бабушки на даче, а совсем другой – интересный. Деревья были стройными и высокими, кусты росли отдельными рощицами и лес местами казался прозрачным – так далеко было видно.
– Ну, как ты?
– Замечательно! А как управлять ею?
– Пока твоя задача – не свалиться, а остальное Бирюза сделает сама. Я думаю, здесь где-нибудь недалеко наши родители гуляют.
И Гриша издал гортанный звук, на который ему ответили где-то совсем рядом. Лошади повернули и через пару минут перед изумленными родителями предстала Катя верхом на лошади.
– Привет, родители!
– Катенька, девочка … – испуганно воскликнула Вера Николаевна. – Ты там крепко держишься?
Бирюза недовольно фыркнула и покачала головой.
– Не бойтесь, Вера Николаевна, лошадь очень умная и очень спокойная! И мы дальше поедем только шагом …
После охов и ахов они снова углубились в лес.
– Слушай, у тебя ноги еще не болят?
– Уже есть немного …
– Тогда слезай.
Гриша слез с лошади и снял Катю.
Встав на ноги она почувствовала, насколько болят ее ноги, в основном внутренние стороны бедер, и сморщилась.
– Ничего, пройдет. Я тут специально крем прихватил в расчете на твою нежную кожу. Снимай джинсы.
Сказано было настолько уверенно, что Катя уже начала расстегивать джинсы и только потом с испугом посмотрела на Гришу.
– Ну, чего ты? Если боишься или стесняешься, то помажь сама, но лучше брось глупости. Первый раз на лошади, да еще в новых необмятых джинсах – немудрено растереть ноги. Давай, давай!
Странно, но она спустила джинсы и осталась в белых трусиках, и ей не было стыдно или страшно. А Гриша набрав в ладонь крем из тюбика осторожно дотронулся до ее ног. Сразу стало не так больно, только чуть-чуть пощипывало.
И еще появилось совершенно новое и удивительное чувство от этих прикосновений, которое Катя не могла определить, но это было очень приятно.
– Минутку постой так, пусть крем впитается.
Ваграм отошел и ходил где-то за кустами, а Бирюза стояла и вздыхала рядом с Катей, пытаясь дотронуться до нее губами.
– Смотри, она сожалеет, что ты растерла ноги!
– Да уж … Картинка – наездница без штанов!
Они весело рассмеялись, а потом медленно пошли назад, и лошади шли следом, фыркая и вздыхая.
ОБЕД
– Вот и хорошо, что вы пришли! А мы обедать собираемся!
– Катя, откуда у тебя такой наряд?
– Это мне Гриша купил.
– Как купил? Витя, отдай Грише деньги!
– Нет, Вера Николаевна, это подарок.
– Как – подарок? Но ведь это дорого стоит … И откуда у тебя деньги?
– Ну, это не столь важно … Просто я подарил Кате этот костюм – не в юбочке же ей было на лошадь садиться.
– Но согласись, Гриша, Катя может неправильно истолковать твой подарок …
– Папа, ну как это неправильно? Он мне, что, взятку что-ли дал?
– Все равно это неприемлемо. Коля, пожалуйста отдай деньги.
– Но я их не возьму … Кать, пусть они тут выясняют отношения, а мы пойдем ко мне.
Гриша с Катей вышли, а в разговор вступил Сторнас.
– Верочка, ты успокойся. Не надо так нервничать …
– Но откуда у ребенка могут быть свои деньги!
– Тут ты неправа. У Гриши, насколько я знаю, есть свой счет в банке и своя кредитная карточка. Верно, Тонечка? И деньги он заработал сам. Гриша очень хорошо рисует, и несколько его рисунков были куплены за очень приличные деньги. Вот это его работа.
И Сторнас показал на рисунки, висящие на стене – там были изображены Галина Игнатьевна и Василий Васильевич. Вера Николаевна взглянула на рисунки.
– А я-то думала, что это настоящий художник рисовал …
– И потом, Гриша достаточно упрям, и если он считает, что прав, с ним лучше не спорить. Уговорить его трудно …
В ГРИШИНОЙ КОМНАТЕ
В Гришиной комнате Катя с интересом разглядывала полки с книгами, кипы бумаги, альбомов, большую коробку с карандашами и фломастерами на столе.
– Тут ты рисуешь? Покажешь мне что-нибудь?
– Что-нибудь покажу. Не хочешь переодеться? Я выйду, а ты переоденься. Вот тебе крем, помажь еще, только не очень густо … Что-то не так?
Катя взглянула на него, отвела глаза и потом посмотрела снова.
– Ты не подумаешь, что я … бесстыдница, если я попрошу тебя …?
– А разве это стыдно? Тебе стыдно, что я мажу тебе ноги кремом?
– Я не знаю … Мне почему-то не стыдно, хотя … наверное, это считается неприличным …
– Тогда выбирай – или я неприлично мажу тебе ноги, или ты прилично мажешь их себе сама.
– А ты знаешь, – засмеялась Катя, – ты ужасно опасный человек! Ну просто ужасный!
– Ложись-ка ты на спину!
Она сняла курточку, джинсы и оставшись в кофточке, трусиках и белых носочках улеглась на диван. И послушно подставила ноги с красными полосками потертостей.
– А теперь отвернись, я надену юбку! – и сама засмеялась первой. – Интересно, что сказала бы твоя мама, если бы она сейчас вошла?
– Что сказала бы моя мама, я знаю. А вот что сказала бы твоя!
– У-у!.. Даже представить страшно! А что бы сказала твоя мама?
– Она бы извинилась.
Катя с любопытством разглядывала книги.
– А это тоже твое? – с удивлением спросила она, указывая на полки с техническими справочниками и модными журналами.
– Нет, это папины и мамины. Это комната – кабинет, который мне уступают на время … Или моя комната, которую я уступаю им – как придется …
– А почему нет учебников? Ты в каком классе?
– Я сдал экзамены экстерном … Теперь надо думать о том, что делать дальше …
– А почему экстерном?
– Так получилось … Родители долго были в командировке, я с ними, а школы там не было … Нас, нескольких мальчишек учили … знакомые …
– А теперь куда? Будешь поступать?
– Пока думаю. Я уже учусь у одного художника, а там посмотрим …
Катя перебирала альбомы с картинами великих художников, книги по искусству.
– А твои рисунки где? Ты обещал …
– Ты можешь замереть на пару минут? Только совсем, как будто тебя здесь нет?
– Ну, я попробую. А зачем?
– Замри!
Гриша положил перед собой чистый лист бумаги и взял карандаш. Потом провел линию. Посидел и провел еще две линии. Кате не терпелось полюбопытствовать, что он делает, но она сдержалась. А Гриша провел еще линию, еще … И вдруг стало видно, что на бумаге образуется лицо. Потом стало видно, что лицо улыбается, потом появились косички … Еще несколько линий, появлявшихся постепенно и с паузами, и Гриша отложил карандаш.
– Отомри!
– Ой, что это? Кто это? Гришка, неужели это … я? Но как ты это делаешь? – она подошла к нему, заглядывая на рисунок.
– Я это делаю карандашом.
– Но ты … ты не стер ни одной линии … И не смотрел на меня … Гриша!?
– Ты знаешь, я обычно не рисую при людях … Не люблю, когда смотрят … Я рисую из памяти. Вот помню и рисую. А с натуры у меня получается хуже.
– Подари мне. Ну, пожалуйста!
– Нет, этот рисунок я оставлю себе … Он не очень получился, я тебе нарисую другой …
Тоня позвала их помочь накрыть на стол и к проблеме оплаты подарка больше не возвращались. Обед прошел в спокойной дружественной обстановке за неспешным разговором, перескакивающим с одной темы на другую.
Несколько раз разговор переходил на проблемы воспитания детей, но тут кто-нибудь обращал внимание на этих детей, переглядывающихся и посмеивающихся, и разговор переводили на более безопасную тему.
Взрослые пили легкое вино, а дети – безумно вкусные соки.
Вера Николаевна очень волновалась – а как Катя сдаст экзамены, но Свиридов ее успокоил.
– Да не волнуйся так, Верочка! – взрослые уже перешли на ты. – Сдаст наша Катенька эти экзамены! Правда, сдашь? Не подводи меня.
– Конечно, сдам. Не вижу проблемы … – с некоторым сомнением в голосе ответила Катя.
В конце обеда Сторнас ушел к старику. Женщины стали убирать посуду, мужчины вышли на балкон, а Гриша с Катей пошли за Сторнасом.
– Деда Вася, это мы с Катей! Вам что-нибудь еще принести? Тогда мы сейчас приберем посуду.
– Катенька? Посиди со мной. От тебя лошадью пахнет … Гриша тебя покатал на лошади? Сядь, расскажи, как это было …
Катя присела около старой слепой женщины и стала рассказывать о том, что сегодня было. Оказалось, что за сегодняшний день уже так много всего произошло и рассказывать оказалось так интересно. Катя рассказала почти все – ну, чуть-чуть не все. Она не рассказала, как Гриша ей смазывал ноги кремом, и как она переодевалась при нем, и про то, что ей казалось, что они с Гришей знакомы много-много лет …
– Ты только не влюбись в Гришку, слышишь? – прошептал ей на ухо подошедший дед Вася. – У него уже есть девушка, и очень хорошая.
Гости засобирались домой.
– Может быть останетесь? Завтра воскресенье. Спешить некуда … Погуляли бы еще, сегодня вечером сходили бы в кафе …
– Да как-то неудобно … Мы стесним вас …
– Не стесните! У них тут такие гостевые квартиры есть – прелесть. Сам бы остался, да дела ждут. – Сторнас поймал за руку Гришу. – Что-то я не вижу племянников и твою девушку?
– Они все дружно уехали в Новгород на экскурсию, дядя Володя. Десять «Икарусов», полгорода поехало … И приедут завтра к вечеру. Правда, оставайтесь! У нас в кафе весело!
Сторнас ушел прощаться к старику, затем туда забежали Гриша с Катей.
– Гриша, ты ее особенно не мучай! А то я тебя знаю – поведешь гулять по лесу … Не мучай ребенка!
– Ничего себе ребенок – почти с меня! Такую замучаешь, как же!
– Толя, проводи меня до машины.
БЕСЕДА со СТОРНАСОМ
Свиридов и Сторнас медленно шли по тихой зеленой дорожке.
– … Ты меня удивил, Анатолий. Я думал, что ты пойдешь по цепочке – президент, его заместитель, и дальше. А ты сразу вышел на девочку. Как ты это делаешь?
– Я и сам толком не знаю. В разговоре с Верной Николаевной мне удалось поймать сознание Кати и зацепиться за квартиру, ну, а потом … Через этих отморозков я вышел на Латунного …
– Что было самым трудным?
– Пожалуй, заставить Анциферова отпереть мне дверь. Дальше было уже проще.
– Я ведь никогда тебя не спрашивал, что и как ты делаешь … Хотя и подозревал, особенно когда прочел все материалы по наркотикам. Ты правильно раскидал их по разным местам … Ты умеешь читать мысли?
– В некоторой степени.
– Всегда или в определенных условиях?
– При непосредственном контакте с человеком, пожалуй, почти в ста процентах случаев … и даже у недавно умерших. Ну, а дистанционно – только у хорошо знакомых мне людей … Но это не чтение мыслей, это что-то другое … Иногда я могу узнать то, о чем человек и не думает … Например, почти все данные о похитителях Кати …
– Значит ли это, что ты можешь установить факт измены, шпионажа, предполагаемого террористического акта?
– Иногда. Но для этого, как правило, нужно вывести человека на мысли по этому кругу проблем … или воспоминаний.
– Ты мог бы выступить в роли такого эксперта?
– Только если это нужно лично вам, Владимир Альбертович. Ведь засветится в этом деле смертельно опасно, да еще в нашей конторе.
– Наши эксперты так и не смогли ни загипнотизировать тебя, ни прочесть твои мысли. Говорили, что могут понять только самые простейшие мысли, на уровне физических восприятий – жесткость стула, температуру стакана с чаем … И все. Ты умеешь закрываться?
– Естественно.
– Твоя статья наделала шуму. В газету звонят, хотят поговорить с автором, спрашивают о продолжении …
– Через пару дней будет готово.
– Ты не думал, что тебе надо развивать эти свои способности и работать там, где бы ты мог их использовать с наибольшей отдачей? В прокуратуре, например, на таможне …
– Нет. При отсутствии законов и системы, их исполняющих, это бесперспективно. При таком уровне взяточников … Да и доказывать, что все узнанное и записанное мною соответствует действительности довольно утомительно и трудоемко … Я могу выносить приговор сам … если это возможно … и сразу, на месте …
– И тебе не страшно быть таким судьей?
– Бывает страшно, Владимир Альбертович, и часто. И это меня мучает – насколько я прав …
– Я тебя никогда не расспрашивал об этих твоих способностях и не очень представляю, что ты реально можешь. Например, этот Анциферов. Как ты это делаешь?
– Это объяснить трудно … Но есть приемы различных восточных систем борьбы, приводящие к остановке сердца или еще чему-нибудь смертельному при прямом контакте … Это просто, хотя и немного сложнее, чем просто снятие информации. Частенько я могу каким-то образом узнавать, что хранится в памяти этого человека … Например, как Вера Николаевна «создала» своего мужа, как она пытается «создать» дочку …
– А ко мне в голову ты лазил?
– Нет, Владимир Альбертович, и вообще это дело весьма утомительное … и я бы сказал малоприятное.
– В какой же мере я могу рассчитывать на твою помощь с использованием твоих особых способностей?
– Сами решайте … Думаю, что афишировать это не следует.
– Я тоже так думаю. Но с наркотиками ты при случае можешь продолжить? Или у тебя есть прогноз об очередных напастях?
– С наркотиками – вопрос сложный, это следует обсудить особо. А сейчас набирает силу несколько национальных группировок мафиозного толка, с разведкой, боевыми группами, легальным прикрытием … Например из внешне безвредных мелочей через короткое время даст о себе знать корейская мафия – организованная преступность в виде подпольных телефонных переговорных пунктов. Через пару лет это будет очень заметно.
– Вы у себя этим занимались? А возможность прослушивания вашей системы связи?
– Очень мала. Но мы проверяли нашу систему радиосвязи на устойчивость к сканерам – пока мы недоступны. Ну, а распознать элементарную подмену телефонного номера можно на любой АТС. Было бы желание …
– Говорят, что для этого нужна очень дорогая аппаратура.
– Неправда. Мы проверили – можно это делать очень простым способом. Такой прибор для АТС сделать ничего не стоит.
– Значит, большие деньги?
– Думаю, что да. И много заинтересованных.
– Ты мог бы раскрутить это?
– Только в том случае, если вы укажите мне уровень допустимого немедленного наказания и разрешите это. И никто не будет мешать мне.
– Много жертв будет?
– Возможно, поэтому так важен уровень – я могу выйти на самый верх, а там … Слишком высоко выходить опасно … Но, думаю … и к большому сожалению, в ближайшем будущем все же придется …
– Когда будешь готов – скажи мне. Как обстоят дела в твоем банке? Как я понял, что ты хочешь подбросить Вере консультанта по банковскому делу?
– Да, хочу. Мне представляется, что их банку недолго остается жить … А с нашим банком … Думаю присоединить банк Бганцева к нам в качестве филиала … А еще поиграть с заграничным банком, создать филиал с его долевым участием … Полностью независимый от Госбанка и других властных дураков… В этом мне может помочь присоединение банка Бганцевых …
– Прорабатываете? Думаешь, во Франции?
– Возможно, хотя там много минусов, в том числе их связь с партией. Лучше тихое государство, незаметный банк, традиционное законодательство … Но не Швейцария. Возможно Монако, Белиз, Люксембург, Лихтенштейн или Скандинавия …
– Хорошо. Подъезжай, обсудим. Закрытое территориальное объединение ты создал, особую экономическую зону утвердят буквально днями, собственный банк … Что тебе еще надо для развития института и города?
– Стабильность. Скоро это станет основным и главным во всех делах, и в политике тоже. Еще не все это понимают, но скоро поймут.
– Статьи дохода?
– Наш колхоз во многом обеспечивает город продуктами, продажа синтетического горючего покрывает потребности транспорта, продажа особочистых металлов, черных алмазов и изделий из них дает деньги на инфраструктуру и социальное обеспечение. Плюс заказные продукты … Развиваем программирование на заказ – уже есть контакты. Да если хотя бы половину тех денег, что конфискуются по нашим наводкам – то можно было бы покрыть расходы в «Солнечном», а там нужно много денег …
– В политику не думаешь податься? В Государственную Думу?
– Зачем? Там ничего не решают, а только болтают. Лет через пятнадцать – двадцать, не раньше, там начнут появляться реальные политики. А власти мне и здесь хватает.
– Мне показалось, что Василий Васильевич сильно сдал.
– К сожалению, это так. Мы стараемся быть все время там, обедаем у них, Ульяна фактически живет у них и ухаживает, как за родными.
– Жаль, не повидал ее. Передай ей привет от меня. Хорошая девушка, дай бог будет хорошей женой Грише. Тьфу, тьфу!
