Kitobni o'qish: «Академия Полуночников. Рожденная в полночь», sahifa 2
Глава 2: Академия Полуночников
Тишина. Она была стылой, будто вода в бочке, всю зиму простоявшая на улице у дачного домика. Она была напряженной – ногти впились в мякоть ладоней до ощутимой боли, пока я ждала развязки беседы, что происходила без моего участия по ту сторону стены. Она сводила с ума, потому что неизвестность – худшее творение нашего несовершенного мира.
Краем глаза отметив какое-то движение на темных пористых напольных плитах, я резко вскинулась и замерла в ужасе. Губы мгновенно пересохли при виде мерзкого белого паука, который уверенно перебирал всеми своими лапами, явно намереваясь прогуляться мимо меня.
А может, и ко мне! По его черным глазкам-бусинкам невозможно было предугадать его желания. Но одно знала точно: с этой особью размером с мой кулак я пересекаться не хотела ни под каким предлогом.
Потому что я жутко боялась пауков. До немоты. До потери сознания. В детстве это был мой самый большой страх. Бабайка, домовой и подкроватное чудовище с ними даже рядом не стояли.
Но это в детстве. Большое количество свободного времени и почти неограниченный доступ к любой литературе через электронную книгу сыграли свою роль. Разными методами я смогла слегка снизить градус моих отношений с этими многолапыми. Сейчас воспринимала их гораздо проще. Но если имелся вариант не находиться с ними в одном помещении, я делала все, чтобы избавиться от этих монстров.
Потому что для сохранения психики обоих нам следовало держаться друг от друга подальше.
В один прыжок переместившись к окну, я на ощупь открыла его, не сводя пристального взгляда с этого глазастого. Легкий ветерок приятной вечерней прохладой погладил лицо, разворошил волосы, но я и не думала тратить время на то, чтобы привести себя в порядок.
Вместо этого преградила белому мохначу дорогу, решительно и смело поставив у него на пути свою ногу.
Резко остановившись, он будто с непониманием взглянул на меня, с возмущением слегка приподнявшись на своих передних лапках. Посмотрел и так и этак.
Я изо всех сил старалась сохранить невозмутимость.
В конце концов, наверняка посчитав меня неадекватной, паук выбрал обходной путь.
Но упрямство – мое второе я. Этот коридор слишком мал для нас двоих и моего большого страха.
Глубокий вдох, медленный выдох. Осторожно схватив мохнатого пальцами за отвратительное по ощущениям тельце, я в мгновение ока усадила его на металлический отлив за окном и захлопнула створку, заперев ее наглухо.
Сердце стучало быстро-быстро. Пульс отбивал в ушах барабанную дробь, сквозь нее я слышала собственное учащенное дыхание. Этот миг, пока я переносила паука, показался мне целой вечностью. Мохнатый пытался выбраться, достать до меня своими противными лапками, щекотал ими кожу и сопротивлялся вовсю.
Даже пауки здесь были странными! Мне еще никогда в жизни не попадались белые. Я просто искренне надеялась, что он не ядовитый!
Вытерев ладони о комбинезон, я вернулась к двери, перевела дыхание и позволила себе на миг прикрыть веки. Однако тут же осознала, что так нелепо пропустила какую-то часть разговора. Невероятное сожаление тут же сомкнулось вокруг горла давящим кольцом, но сделанного было не вернуть.
Я не могла адекватно мыслить, если знала, что вблизи от меня находится паук.
– …не подпускать Салли к «Самописцу», – уловила я, сконцентрировавшись на голосах.
– Боишься, что она узнает, кто ее отец? – насмешливо прозвучал вопрос от мадам Пелисей.
Я прислонилась к стене максимально близко. Это была вторая тема, которую мы с мамой никогда не обсуждали открыто и откровенно. Однажды, когда стала старше, я получила от нее скудный ответ, что это была случайная связь на одну ночь, о чем она никогда и нисколько не сожалела.
Но мне этих данных катастрофически не хватало. Один умный человек писал, что мы – это наше прошлое, завязанное на судьбах наших предков. Если ты не знаешь свою семью, ты просто не знаешь себя.
– Мне бы не хотелось усложнять все еще сильнее, – сдержанно ответила родительница.
– Алетра, а я ведь еще не согласилась взять ее. Ты всегда была невыносимо упертой в своих намерениях и решениях! – возмутилась глава академии с необъяснимым для меня восхищением. – Хорошо, я возьму твою дочь. Но только из уважения к моей покойной подруге. Твоя мать была прекрасным человеком и никогда не простила бы мне, если бы я оставила ее внучку в беде. Но ты? Что собираешься дальше делать ты?
Меня буквально разрывало на части от разом нахлынувших эмоций. Они опрокинулись подобно холодной воде, забравшись под одежду колкими иголочками, от которых нестерпимо горела кожа. Я хотела услышать мамины планы. Да я просто должна была их знать! Не спокойствия ради: переживания настигнут меня все равно, потому что я уже знаю, что она собирается расправиться с нашим преследователем.
Я должна была услышать ее планы, чтобы иметь возможность в случае чего ее найти.
Да, часть меня уже смирилась с тем, что я останусь в этой мрачной академии на некоторое время, потому что моя мама действительно упряма и уперта. Если она уже что-то решила, значит, так тому и быть.
Но другая часть!
Я еще не знала как, но собиралась покинуть эту пугающую странную тюрьму любой ценой. Какими были мамины способности? Имела ли она их вообще? И кем тогда был тот, кто преследовал нас все эти годы? Сумасшедшим ученым, позарившимся на супергероя? Решившим шантажировать его, чтобы тот исполнял все его прихоти, помогая вытворять зло?
Каждая новая идея казалась мне безумнее предыдущей. Знала, что просто сойду с ума, если безынициативно останусь здесь ждать от мамы новостей. Потому что в реальном мире супергерои не были бессмертными.
– Что будешь делать с Охотником? – размеренно, даже буднично поинтересовалась мадам Пелисей.
А я поняла, что из-за своих же эмоций опять пропустила часть разговора. Устала. Уже слишком сильно устала, и уровень концентрации то и дело скакал, позволяя мне теперь слышать лишь обрывки.
Вероятно, двумя часами сна на этот раз я не отделаюсь.
Мамин голос теперь казался ужасно далеким:
– Уведу его как можно дальше и…
– Извините, вы не видели здесь белого паука? – ворвался в тишину коридора незнакомый мне голос.
Обернувшись, я узрела в двух шагах от себя симпатичного парня примерно своего же возраста. Он вежливо улыбался, пока смотрел на меня. По всей видимости, ждал ответа, но его все не было, потому что я практически зависла, прикипела взглядом к его лицу.
Оно оказалось благородно бледным. Именно благородно, а не как у человека с хроническим недосыпом, где черные круги под глазами занимают большую часть лица.
Аккуратный треугольный подбородок, слегка выступающий вперед. Выразительные, четко очерченные губы, крупный нос и острые скулы. Темно-зеленые глаза казались невероятными, завораживающими, как изумруды в отблесках пламени.
Глубокий, проникновенный взгляд.
Его обаяние сносило все преграды. Каждая часть лица по отдельности никогда бы никого не сделала красавцем, но в нем все это богатство сочеталось на удивление гармонично. Даже его слегка отросшие темные волосы были зачесаны назад идеально небрежно. Будто после четырехчасовой укладки в салоне красоты для рекламы новомодного шампуня.
Его улыбка стала чуть шире. На щеках появились выразительные ямочки.
Смутившись, я опустила взгляд и наконец заметила его форму. Черные брюки строгого кроя, черная водолазка и бордовый пиджак спокойного глубокого оттенка. На последнем имелась вышитая золотая эмблема Академии Полуночников: остроконечная луна и тень летучей мыши, раскинувшей крылья.
– Паук, – напомнил парень вежливо. – Мохнатый, страшный, белый, быстро бегает.
Услышав характеристики разыскиваемого студентом существа, я будто очнулась и мгновенно похолодела. Видимо, тот мохнач был питомцем этого брюнета, а я его…
– Нет, извините. Я не видела, – ответила я, слегка запинаясь, чувствуя, как предательски от стыда алеют щеки.
Больше всего на свете я ненавидела врать. Чувствовала себя жутко неудобно, неловко, а еще взгляд так и хотел переместиться к окну, чтобы проверить, не уполз ли многолапый. Вдруг патовую ситуацию еще можно было спасти?
Снова взглянула на парня. Теперь он смотрел на меня как-то странно. Сердце забилось с утроенной силой. Неужели так быстро и легко вычислил мой обман?
– Вы новенькая? – вдруг поинтересовался он вполне миролюбиво.
У меня прямо гора с плеч свалилась. Но тут же едва не случился камнепад, потому что ответить я не успела. Мою только зарождающуюся мысль прервал громкий стук…
В окно.
Мы оба повернулись на звук как по команде. За стеклом на широком металлическом отливе на корточках сидел злющий, как тысяча диких пчел, блондин, облаченный в черный спортивного кроя костюм с эмблемой академии на кофте. Его лицо казалось еще бледнее, чем у брюнета, а черты – острее.
Он с неприкрытой ненавистью сверлил меня взглядом, намереваясь проделать во мне сразу пару дыр. Карие глаза казались почти черными из-за въедливого прищура. Закругленный овал лица совсем не добавлял мягкости, прямой нос расчерчивал его на две симметричные половины, а узкие губы были сжаты в едва заметную упрямую линию. Только широкие темные брови вносили в эту гармоничную злодейскую морду диссонанс, потому что прилизанные волосы оказались светлыми, почти белыми.
Услышав сдержанный смех брюнета, я едва не подпрыгнула от неожиданности. Слегка прикрывая губы ладонью, он смеялся даже глазами, отчего в уголках выступили слезы. Однако спешить блондину на помощь парень и не подумал. И тогда я сама подбежала к окну, чтобы его открыть.
– Ты! – взревел блондин, выбираясь на подоконник. Спрыгнув с него на пол, парень выпрямился и оказался сильно выше меня. Даже не на голову – на полторы. – Как ты посмела выкинуть меня за окно?!
– Я не выкинула, а аккуратно положила, – оправдывалась я, сжавшись теперь уже у противоположной от входа в кабинет стены. – И я не знала, что он, то есть ты, то есть что он… Я…
– Хотела, чтобы меня сдуло ветром? Или, быть может, сожрала птица? – шипел блондин.
От его хриплого голоса меня пробирало до мурашек. Стоять под этим взглядом было невыносимо, поэтому я решилась на побег. В том смысле, что воспользовалась тем, что парень отвлекся на речь брюнета, и перебежала обратно поближе к кабинету.
К двери, за которой меня, я надеялась, могли спасти от карающей длани этого крикуна!
– Да ладно тебе, Перси. Она же наверняка не специально. Ведь так? – уже сдержанно улыбался брюнет, попытавшись взять себя в руки, но смешинки так и плясали в его зеленых глазах.
– Так. Я вообще не знала, что… Ну… Что пауки людьми бывают. Хотя нет, есть же Человек-паук, черт. Он что, и правда настоящий? – буркнула я сумбурно, имея стойкое желание спрятаться за спиной брюнета, потому что уничтожающий взгляд блондина снова нашел меня.
Теперь противоположная стена показалась мне чарующе привлекательной. Собственно, решив повторить свой маневр, я и попалась. Точнее, замерла на половине пути, потому что дверь кабинета главы Академии Полуночников распахнулась, являя нам, вероятно, директора этого учебного заведения.
Раз взглянув в ее глаза, я поймала себя на том, что открыла рот от удивления. Мне представлялась женщина в годах, строгая и чопорная, сухая, как вчерашний багет, но никак не ровесница мамы. Въедливый взгляд казался жутким – может, из-за разных глаз? Левый был светло-карим и больше походил на кошачий, а правый – светло-серым, с широкой черной каймой.
Темные волосы и редкое серебро, отражающее свет от ламп. Одежда представляла из себя многослойный сложный наряд. Светлое струящееся платье в пол на манер древнеримской тоги было частично скрыто коричневым пиджаком из жесткой ткани с вставками из кожи. Он больше походил на корсет, но при этом скрывал плечи, шею, имел высокий, расходящийся в стороны ворот и широкий пояс в районе талии – с золотой овальной бляхой.
На губах мадам Пелисей появился легкий, едва уловимый намек на улыбку.
– А вот и мои лучшие студенты. Вы очень вовремя, ребята. Вижу, вы уже познакомились с Саламан. Она новенькая и с этого дня будет учиться в нашей академии на первом курсе. Я…
Так и не дослушав, что хотела сказать директор, блондин вознамерился уйти. Вышагивал уверенно, чеканно, зло. Я едва успела посторониться, а иначе бы, клянусь, он просто сшиб меня с места как незначительную помеху. Его локоть задел мое плечо на грани, за которой хватило бы лишь одной вспышки, чтобы моя сдержанность растрескалась по швам.
– Месье Бэкрив, вы не находите, что это невежливо с вашей стороны – просто взять и уйти, когда с вами разговаривают? – громко обратилась женщина парню в спину, зло сузив глаза.
Лишь эти незначительные изменения и выдавали ее недовольство. Кажется, кого-то взяли на карандаш, и я почему-то этому искренне обрадовалась.
Но оборачиваться не посмела. Сбежал – и ладно. Мне еще паука в провожатых не хватало!
Видимо, посчитав, что меня поступок блондина как-то задел, женщина мягко мне улыбнулась.
– Не обращайте внимания, Салли. Персиди иногда бывает не в духе. Зато месье Дарквуд наверняка не откажется показать вам академию и в целом помочь первое время обосноваться в наших стенах. Я бы сама вам все рассказала и показала, но уже ужасно тороплюсь, фактически опаздываю. Как вы, месье Дарквуд, справитесь с возложенной на вас задачей?
– Почту за честь, мадам Пелисей, – отозвался брюнет, слегка склонив голову в знак согласия.
– Тогда у меня к вам будет еще одна просьба, Нирэл. Проследите, чтобы ваш друг вел себя прилично в мое отсутствие.
– Конечно, мадам, – легко согласился студент.
Хотя я бы на его месте такие обещания давать поостереглась. Да он же ненормальный – этот блондин! Будто дикарь, свалившийся с ветки! Подумаешь, несколько минут за окном посидел. Не сорвался же!
Правда, стыд я ощущала все равно. Неудобно как-то вышло. Но и меня можно понять: раньше на моих глазах пауки в людей не превращались.
Отметив, что родительница так и не вышла из кабинета, я заволновалась, пытаясь заглянуть в секретарскую:
– А где моя мама?
– Она будет писать вам раз в неделю, мадемуазель Драгон, – голос мадам стал обволакивающим, успокаивающим.
Но успокаиваться я не собиралась!
– Моя фамилия Эвесей, – произнесла сердито.
– Не здесь, Саламан, – возразила женщина строго. – В Академии Полуночников вы зарегистрированы как Драгон – по отцу.
Мотнув головой, чтобы избавиться от тут же возникшего в мыслях вопроса про второго родителя, которого никогда не видела, я вернулась к главной теме. Старалась не смотреть на невольного свидетеля нашей беседы. Голос мой был тверд и выражал решительность:
– Мадам Пелисей, я не хочу здесь оставаться. Да и что мне делать в академии?
Директор учебного заведения мягко улыбнулась. Взгляд ее демонстрировал снисхождение, будто она заранее знала, что моя реакция окажется именно такой.
– В моей академии вы будете учиться жить с тем, кто сидит внутри вас, моя дорогая. В каждом из тех, кто родился в полночь, живет Темная сторона, так называемый дар предков. Ваша мама сказала, что ваши способности пока не проявились, поэтому в стенах этого учебного заведения вам предстоит найти их и обуздать.
– У меня нет никакого дара, – бросила я сухо, даже не соврав.
Необычные способности имелись, да, но дара не было.
– А это нам еще следует выяснить, Саламан. Ох, я же забыла представиться. Вот что бывает, когда торопишься, – спохватилась женщина с улыбкой. – Мадам Ношли Пелисей. Добро пожаловать в Академию Полуночников.
Глава 3: Далекие предки
Из главного здания академии под свет фонарей мы с моим провожатым выходили вместе с мадам. За время спуска на первый этаж я узнала, что мои вещи принесут прямо в выделенную мне комнату. Но не мама. Родительница предпочла не видеться со мной перед отъездом, что неимоверно обижало. Зато передала через мадам Пелисей записку.
Впрочем, ничего нового я в ней не прочла. Алетра Эвесей обещала писать мне раз в неделю и просила не упрямиться, подчеркнув, что мое нахождение в этой академии – лучшее решение для нас обеих. Так она не станет переживать за меня, ведь я теперь находилась под надежной защитой.
Только не учла она, что я тоже не бездушный робот. Куда мне деть свое волнение? Как избавиться от возникающих страхов?
Постояв на крыльце академии, чтобы дождаться, когда мадам Пелисей скроется за воротами, я уверенно направилась к ним же, напрочь игнорируя как не щадящую мои нервы горгулью, так и приставленного ко мне студента.
Что бы мама ни говорила, а вместе нам будет надежнее. Я присмотрю за ней, а она приглядит за мной. Этот план отлично работал восемнадцать лет.
Да и элементарно: кто станет дежурить, пока мама спит? Когда я повзрослела, мы несли эту службу по очереди.
Нет, я прекрасно понимала, что она устала. Мне тоже не нравилась кочевая жизнь. Поначалу она казалась интересной: новые города, новые люди, столько неизведанного впереди. Но полное отсутствие постоянства надоедает. Всем хочется дом, куда можно вернуться после длительных странствий и почувствовать себя расслабленно и комфортно.
– Эй, ты куда? – окликнул меня брюнет, стоило мне сбежать по ступеням. – Общежитие для первокурсников в другой стороне.
– Вот сам туда и иди, – огрызнулась я, попутно показав вновь окаменевшей горгулье язык. – Я не собираюсь здесь оставаться только потому, что так сказала ваша мадам.
– Так тебя сюда насильно, что ли, привели?
– Привезли, – упрямо исправила я, обходя клумбы по вымощенной камнем дорожке.
– Мне жаль.
Я удивленно взглянула на парня, но лишь на миг. На его лице действительно отразилось неподдельное сожаление.
– Сюда редко попадают не по своему желанию. Обычно из-за нестабильного дара.
– У меня нет никакого дара! – повторила я ложь.
– Да как скажешь, – заявил он примирительно. – Только за ворота тебе все равно не выбраться. Для этого нужен пропуск.
– Без пропуска обойдусь. Иди уже по своим делам. Я в соглядатаях точно не нуждаюсь.
Добравшись до ворот, я лишь отмахнулась от парня, который снова хотел мне что-то сказать. Вместо этого коснулась ворот, намереваясь просто перелезть через них. Надеялась, что мама задержалась по эту сторону или еще не успела отъехать от библиотеки, выгружая мои немногочисленные вещи, а иначе найти ее будет труднее.
Но я найду. Потому что вместе и только вместе мы сила.
Однако стоило мне схватиться за металлические прутья и другой рукой, как меня резко отбросило от ворот. Да так отбросило, что приземлись я на траву или дорожку, обязательно остались бы синяки.
Но мне повезло. Мое падение смягчил брюнет. Собой. Сбив его с ног, я обнаружила нас в клумбе с фигурно остриженной травой. Перевернувшись лицом к нему, обнаружила.
– Я же сказал: чтобы выйти за ворота, необходим пропуск, – приподнял голову Нирэл.
Меня он при этом за талию придерживал обеими руками.
Опершись ладонями о его грудь, чтобы оказаться как можно дальше от его лица, осмотрелась по сторонам. Откинуло нас прилично – метров на тридцать. Интересно, можно ли где-то здесь раздобыть приставную лестницу?
Голос парня ворвался в ход моих мыслей:
– Я понимаю, что ты сейчас злишься.
Я искренне удивилась.
– Злюсь? Да я в ярости. Мама оставила меня здесь, а сама уехала черт-те куда.
– Наверное, у нее для этого были причины. Уверен, если бы могла, она бы не оставила тебя здесь.
Опять прижав меня к себе, он внезапно перекатился вместе со мной. Теперь я лежала на траве, отчего одновременно и смутилась, и опешила, потому что его лицо снова находилось недопустимо близко, а сам он нависал надо мной, удерживая вес своего тела на руках.
– Да ты ее даже не знаешь! – возмутилась я, забарахтавшись под ним.
Для того чтобы высвободиться, пришлось повернуться на бок и с усилием, не иначе как из упрямства, оторвать одну его руку от земли. Только так я смогла откатиться и подняться на ноги.
Следом поднялся и студент.
– Приставную лестницу сможем достать? Или высокую стремянку?
Тщательно подавляя из ничего возникшее смущение, я присматривалась к окружающему антуражу. Выискивала среди клумб, травы, лавочек и кустов что-нибудь такое, что могла бы использовать для сооружения подъемной башни. Лавочки для этого дела не подходили: их металлические ножки были вмурованы в дорожки.
– Очень вряд ли. А даже если нечто подобное и возможно отыскать в академии, тебе никто ничего не даст. Лучше пойдем, провожу тебя к общежитию. До ужина еще есть немного времени, чтобы обустроиться на новом месте.
– Нирэл… Тебя ведь так зовут, да? – уточнила я на всякий случай и, получив уверенный кивок, продолжила: – Нирэл, тебе надо – ты и иди обустраиваться. А мне нужно раздобыть пропуск. Где я могу его взять?
– Только у куратора первокурсников. А для этого необходимо дойти до общежития.
На его губах появилась насмешливая улыбка. И вот я понимала ее природу. Чтобы получить пропуск, мне все равно придется сделать то, от чего я только что всеми силами открещивалась.
– Я уверен, что тебе здесь понравится, – смягчился он, жестом приглашая меня идти вперед.
– А я нет.
Обойдя его по широкому кругу, я с независимым видом направилась к ближайшему от академии двухэтажному зданию. Его тоже выстроили из серого камня. Под ночным небом оно казалось мрачным и угрюмым.
– Корпус первокурсников в другой стороне, – вежливо осведомили меня, но я прямо чувствовала, что парню в этот момент смешно.
Лично мне было не до смеха. Время безвозвратно утекало сквозь пальцы, и чем дольше мы шли по дорожкам мимо лавочек и фонарных столбов, подпадая под тени деревьев с объемной листвой, тем крепче во мне зрела уверенность, что я уже не успею.
Не успею оказаться рядом с нашей арендованной машиной до того, как мама уедет.
– Ты тоже первокурсник? – поинтересовалась я, искоса поглядывая на своего провожатого.
Я ощущала себя комфортно, вышагивая рядом с ним в тишине, но врожденное любопытство не давало смолчать. Нирэл походил на тех, кого в тех школах, где я училась, называли «золотыми мальчиками». Идеальная внешность, идеальные манеры и огромное самолюбие, повязанное на безразмерной наглости.
Если у таких парней отсутствовал мозг как таковой, то они до ужаса раздражали. А если с думалкой все было в порядке, то вызывали страх на инстинктивном уровне. Потому что из них выходили замечательные манипуляторы.
Какой орех достался мне, я пока не понимала.
– Первокурсник? – сдержанно удивился студент, демонстративно приподняв правую бровь. – Нет, я уже на третьем. До выпуска осталось два с половиной года.
– А этот?
Намекая на Человека-паука, я поиграла бровями.
– Этот? – переспросил Нирэл, нахмурившись. – Ты про Перси? Он тоже на третьем. Никак не может смириться с тем, что у меня дар предчувствия лучше, чем у него.
С выразительных губ сорвался смешок, а я усилием воли заставила себя перевести взгляд на его глаза.
– Думал, что я его в образе паука не смогу найти.
– Найти… Это вы в прятки играли, что ли?
Я ужаснулась. Неужели здесь настолько нечего делать?
– Можно сказать и так. Только территория не ограничена и правил никаких нет. У каждого из нас есть способности. Вот их мы и проверяли.
– Вроде острого зрения или слуха? – предположила я как бы между прочим, стараясь, чтобы мою излишнюю заинтересованность не разглядели.
Парень на миг задумался.
– Давай так: что вообще ты знаешь о Полуночниках?
Как и обещал, к этому времени парень проводил меня до корпуса первокурсников, но заходить внутрь серого двухэтажного здания я не торопилась.
Понимала, что бежать к воротам, шурша тапками, уже не имеет смысла. Теперь действовать нужно на холодную голову, с четко выверенным планом. Эта методика работала лучше всего. По крайней мере, с мамой.
Присев на скамейку напротив высокого крыльца, я решила выяснить информацию по максимуму. Тем более что Нирэл отвечал охотно, ничего не утаивал и старался добавить побольше подробностей, как если бы объяснялся с ребенком.
Ребенком я не являлась, но знания мои характеризовались одним-единственным словом – скудно. Я ничем не могла облегчить собеседнику рассказ. Не ведала почти ничего из того, что действительно, на мой взгляд, было важным.
О том, что существует скрытая от человеческих глаз территория, я узнала только сегодня. После бессонной ночи, проведенной в пути, суматошного утра со сменой автомобиля и не очень вкусного обеда в забегаловке с говорящим названием «Резня» мама привезла меня в центральную городскую библиотеку Эшвула.
Это здание сильно отличалось от своих собратьев по улице. Старые дома здесь сносили одно за другим из-за непригодного состояния, а на их месте отстраивали двухэтажные таунхаусы с мансардой под крышей. Красный кирпич, темно-коричневая кровля. Домики на несколько квартир выглядели уютными и ухоженными, но библиотека вообще не соответствовала их архитектуре, да и новому облику района в целом.
Нет, это здание тоже выглядело чистым и опрятным. Но при этом создавалось ощущение, что это Ее Величество Королева в пышном платье с кринолином застряла между современными семьями из рекламы зубной пасты или майонеза. Я даже внутрь заходить побаивалась. Нет, не страшилась, что стены вдруг рухнут, а искренне переживала, а можно ли нам вообще туда заходить.
Вдруг вместо библиотеки здесь давно находится музей с ценнейшими экспонатами времен той самой королевы?
Ошиблась. Внутри сокровищница знаний походила на самую обыкновенную библиотеку, какой я ее представляла в своем воображении. Не школьная, конечно, книг здесь было в разы больше, но и не заставленная до состояния «невозможно пройти».
Вдоль стен располагались аккуратные одинаковые шкафчики из светлого дерева, высотой до потолка. Они же стояли внутри зала так, что создавали собою бесконечно тянущиеся ряды, в самом конце которых виднелась лишь глухая темнота.
Справа от входа за длинной стойкой просматривалась через широкое окно гардеробная с продолговатыми напольными вешалками на десятки крючков. А прямо перед нами нашелся узкий стол, за которым под тусклым светом настольного светильника обнаружилась строгая дама в годах.
Строгим казалось все: и аккуратный пучок седых волос, и взгляд, и светло-серое платье, которое я смогла рассмотреть только после того, как женщина поднялась.
– За нами восемнадцать лет гоняется псих, а мы пришли в библиотеку? – озадачилась я, поежившись под взглядом почти бесцветных серых глаз. – Что ты хочешь здесь найти, мама? Пособие на тему «как правильно закапывать труп маньяка»?
Мама попыталась меня осадить:
– Не язви и перестань злиться.
– Но ты ничего не объясняешь! Хотя обещала! – возмутилась я, повысив голос.
– Здесь не принято кричать, мадемуазель, – бесцветно проскрипела библиотекарь.
А у меня появилось стойкое желание на расстоянии потыкать в нее палочкой на предмет: «А жива ли она вообще?» Голос из-за эха казался потусторонним, будто далеким и одновременно объемным.
Развернувшись ко мне, родительница крепко обняла меня, стиснув мои плечи. А отстранившись, нашла взглядом мои глаза. Смотрела внимательно, пронзительно, прямо, как умела только она.
Если она сейчас скажет, что теперь мы будем жить здесь, я ее непременно укушу.
– Салли, у меня просто нет столько времени, чтобы рассказать тебе сейчас все. За одним вопросом потянется другой. Этот разговор не на одну минуту, – с нежностью прикоснулась она ладонью к моей щеке. – Но я хочу, чтобы ты знала, доченька, что я очень сильно тебя люблю. Все, что я делала, делаю и буду делать, – исключительно ради тебя.
– Зачем мы пришли в библиотеку? – настойчиво повторила я свой вопрос, потому что ответ на него был самым простым.
И за ним точно не потянется что-то еще. Всего одно слово: информация, книги, пособие. О том, как автономно выжить в лесу целый год, если за вами гонится маньяк.
Но в одно слово мама не уложилась:
– Потому что именно здесь находится проход туда, куда обычные люди попасть не могут.
– Но мы обычные люди!
Я заупрямилась. Заупрямилась из-за того, что хотела услышать наконец хоть какую-то конкретику. Признание, которого подспудно ждала последние четыре года – с тех пор, как поняла, что немного, но все же отличаюсь от нормальных людей. С тех пор, как начала подсознательно догадываться, что маньяк как-то связан с моими способностями.
Догадываться, да. Но не верить в это, не думать об этом, не размышлять. Свои догадки из-за страха оказаться правой я обрубала на корню.
Дама в сером уже явно начинала злиться:
– Тишина.
– Еще секунду, пожалуйста, – попросила мама, на миг обернувшись, после чего с мягкой улыбкой произнесла: – Нет, Салли. Мы не обычные люди. По крайней мере, я. Я Полуночница, милая. Одна из тех, кто никогда не спит в ночи. Из тех, кто поддерживает порядок по эту сторону мира и по ту.
– По какую ту? По Темную? – вспомнила я ее слова в машине.
– Об этом я и говорила. За одним ответом найдется следующий вопрос, но мне правда некогда сейчас, хотя я бы очень хотела наконец избавиться от этого груза. Одно могу сказать точно: все ответы на свои вопросы ты получишь в другом месте. Тогда, когда будешь находиться в безопасности. Мы на второй этаж.
Последнее утверждение она произнесла уже не для меня. Услышав эту простую фразу, Серая дама молча вновь заняла свой стул и изобразила кропотливую работу. Мы же свободно прошли мимо ее стола к массивной позолоченной двери, что располагалась справа.
Незамысловатые завитки на полотне сверкали под тусклым светом ламп. Дверь походила на вход в сокровищницу и никак иначе, но нашлась за ней широкая лестница в два пролета, с резными перилами и навершиями в виде сложивших крылья летучих мышей.
Одну я даже осмелилась пощупать.
Поднявшись на второй этаж, мы так же легко попали в другой зал. Он почти не отличался от предыдущего, но что самое поразительное – встретила нас все та же Серая дама с лицом, вообще не выражающим какие-либо эмоции.
Варианта было два: или сошла с ума я, или спятила моя мама. Впрочем, нельзя было исключать, что мы обе давно пребывали не в себе.
Вопросы, вопросы, вопросы… Прикусив язык, я все ждала, что мы сейчас встретимся с кем-то из верхушки этой психбольницы. С тем, кто быстро и лаконично вставит в мою голову всю нужную информацию, а после мы отправимся в новую поездку. Куда-то, куда преследовавший нас маньяк точно не доберется.
Но реальность, как и всегда, не сошлась с фантазиями.
Молча кивнув библиотекарю, мама достала из куртки кинжал с крупными красными камнями в рукояти и неожиданно повернулась ко мне. Точнее, к двери за моей спиной, а потому мне пришлось активно посторониться.
За тем, как она вставляет лезвие в щель между дверью и полом, я наблюдала, ощущая себя сбитой с толку. Повторив острием очертание дверного проема, родительница выпрямилась и открыла створку, повернув круглую позолоченную ручку.
