Kitobni o'qish: «Удивительные сказки о том, о сём…»

© Алексеева Л. Н., 2015

Многоуважаемые читатели!

Если вам понравились эти сказки, присылайте отзывы на адрес издательства, тогда я, возможно, смогу предложить вашему вниманию и другие сказки, не похожие на эти, но тоже необычные.

* * *

«Удивительные сказки о том о сём» – сказочный сборник малоизвестной, но по-настоящему замечательной русской писательницы Лидии Алексеевой.

Как водится, в отличие от фольклорных авторские сказки отражают не только традиционную народную мудрость, представленную в виде всевозможных аллегорий, но и литературно-эстетическое мироощущение их создателя. Вот и здесь сказки являются как бы логическим продолжением личности автора, объединяя в себе классические сюжетные линии хорошо нам знакомых и полюбившихся с детства преданий и индивидуальный вымысел, основанный на эзотерических, научных и простых житейских знаниях самой Лидии Алексеевой.

Вот почему «Удивительные сказки о том о сём» будут интересны также юношеской и взрослой аудитории. В них есть многое из того, что мы наблюдаем вокруг себя каждый день, и многое из того, о чём уже почти позабыли. Древний мистицизм и плоды научно-технического прогресса удачно и смело дополняют друг друга, а доверительная форма рассказчицы помогает нам лучше прочувствовать взаимосвязь между прошлым и настоящим.

Писатель-философ И. А. Егорова

Подробнее о творчестве Лидии Алексеевой читайте на сайтах mq2.ru и nourriture.ru

Сказкотерапия по-Алексеевски

Чтобы писать сказки, надо иметь особый дар. И дар этот – богатство воображения и умение мечтать. Сказкой не только убаюкивают детей, читая им на ночь, но еще и воспитывают, развивают, обучают и даже лечат душу. Одно из молодых направлений в психологии – сказкотерапия – утверждает, что эта форма литературного произведения имеет сильное положительное воздействие на детскую психику. Мне кажется, что сказки Лидии Николаевны Алексеевой в полной мере решают все возложенные на них задачи. Причем невероятно интересно и увлекательно.

Очень простым языком, понятным и самым маленьким, автор вводит читателей в свой удивительный мир, полный загадок и чудес. Причем эта волшебная вселенная описана с такими детальными подробностями, что мы незаметно погружаемся в нее, становимся участниками происходящих с героями приключений, испытаний, побед. Сказочное пространство не имеет границ времени и места. По воле автора действие может происходить где и когда угодно. Например, на необитаемом острове, который впоследствии оказывается не островом, а приземлившимся пришельцем с другой планеты. Но существом добрым и отзывчивым, готовым применить свои сверхспособности на благо человека, попавшего в беду.

А вот мы перенеслись в древний Египет и соприкоснулись с тайнами сфинкса и пирамид, стали свидетелями дворцовых интриг, борьбы со злом и торжества любви. Сюжет сказки может развернуться и под землей, и в горах. Или на небесах, куда случайно попали детишки и где, как оказалось, в облаках живут люди, имеющие вполне земные проблемы. Но и там, в небесной высоте, действуют законы добра и справедливости, которые помогают детям преодолеть все трудности и вернуться на родную землю.

Полету фантазии Лидии Николаевны можно только удивляться. Даже в сыром и темном подвале, где хранятся «остренький огурчик и кислая капуста» и другие овощи, кипят недюжинные страсти. Каждый овощ, как и человек, имеет свой характер и особый взгляд на происходящие события, получает жизненный урок в соответствии со своими деяниями.

В конце каждой притчи – непременный вывод, поучение, мораль, если угодно. Но сделанные в такой деликатной, ненавязчивой форме, что воспринимаешь их как дружеский совет. «По себе рубите сук», «Насильно мил не будешь», «Зазнайство и хвальба не доводят до добра», «Благовиднее прощенье, чем коварство, зло иль мщение», «За руки друг друга взять и весь шар земной обнять». Такая вот сказкотерапия.

Галина Шишкова, член Союза журналистов Москвы

Хочется сказать большое спасибо тем людям, благодаря которым мои сказки увидели свет. Мужу – Виктору Сергеевичу, сыновьям – Андрею и Сергею, внучкам – Анне и Александре и подруге – Галине Фёдоровне Шишковой.

Заколдованные уши

В лесном краю

 
Давным-давно в краю лесном
Жили муж с женой вдвоём.
Хватало пищи и вещей,
Только Бог не дал детей.
 
 
Не могли никак дитя родить,
А без детей нет смысла жить.
Долго думала жена,
И решила так она:
 
 
«Схожу за старый бурелом,
Где шалаш, а может, дом.
Живёт там странный мужичок,
То ли мудрец, то ль звездочёт,
 
 
Возможно, добрый, может, злой,
Но это шанс последний мой.
Говорят, коль пожелает,
Хорошим людям помогает».
 
 
Она накинула платочек,
Взяла со снедью узелочек,
Разместив его в корзинке,
По лесной пошла тропинке.
 
 
И так спокойно, не спеша,
Дошла до дома-шалаша.
В дверь постучала кулачком,
Только тихо в доме том.
 
 
«Что же делать мне теперь?»
Приоткрыла тихо дверь,
Видит горницу большую,
Удивительную, не простую.
 
 
Посреди очаг остывший,
Пучки трав над ним повыше.
Стол за ним стоит резной,
Покрыт скатертью льняной.
 
 
На столе цветов букет,
Из окошка льётся свет.
Справа у стены столы,
Будто низкие шкафы,
 
 
На стене над ними полочки,
На них баночки и плошечки.
А на столах сосуды
Диковинной посуды:
 
 
Тёмные, прозрачные,
Изящные, невзрачные,
Низкие, большие,
Полные, пустые.
 
 
В каких-то склянках чуть шипело,
В каких-то аж ключом кипело.
Раствор сочился из одних,
Дымок вился из других.
 
 
В углу икона «Божья мать».
Слева скамья или кровать,
Мех медвежий на скамье
И такой же на стене,
 
 
Медвежья шкура под скамьёй…
– Кто нарушил мой покой?
Проходи сюда смелее,
Может, чем помочь сумею.
 
 
Расскажи мне, кто ты есть,
Что найти желаешь здесь?
 
 
Может быть, мы и поладим, —
Раздается голос сзади.
А она ему в ответ:
– Здравствуй, дорогой сосед.
 
 
В лесу этом и мой дом,
С лесником живём мы в нём.
Навестить пришла я вас,
Захватила свой припас.
 
 
Развязала узелочек,
Разложила на платочек
Пирожки румяные,
Тёплые и пряные.
 
 
– Вот с грибами, вот с брусникой,
Эти с ягодой черникой.
Я прошу, отведай, брат.
– Что ж, соседка, очень рад.
 
 
Пирожки ну просто диво!
За что огромное спасибо.
Но пришла ты не за этим.
Я много повидал на свете.
 
 
Перейдём к твоей беде.
Я помогу, сестра, тебе.
Подожди немного только.
Повернулся молча к полкам.
 
 
Наливал там в склянки что-то,
Подливал, шептал о чём-то,
Перелил смесь в пузырёк
И тогда только изрёк:
 
 
– Я тебе с собою дам
В пузырьке этом бальзам,
Перед сном его попьёшь
И с этой ночи понесёшь.
 

Даша

 
Вышло всё, как он сказал.
Вот уж срок родин настал.
И появилась на рассвете
Девчушка – лучшая на свете.
 
 
На её крестины мужичок лесной
Большой мешок принёс с собой
С куклами, матрёшками,
Свистульками и ложками,
 
 
Дерущимися мишками
И заводными мышками,
Игрушечными зайцами
И крашеными яйцами.
 
 
На руки взял нежно крошку,
Подержал её немножко,
Острым глазом посмотрел,
Крестик золотой надел.
 
 
– Дитя, дарю тебе игрушки,
А ещё пусть твои ушки
Обладают волшебством,
Наделю их колдовством.
 
 
Жизнь большая впереди.
А теперь, малышка, спи,
Расти, крепни, расцветай,
Папу с мамой удивляй.
 

 
Перекрестил её перстом,
В миг один пропал потом.
Лишь остались все игрушки
И заколдованные ушки.
 
 
Нет дитя на свете краше.
Девочку назвали Дашей.
Она росла словно цветочек,
Средь кустов, деревьев, кочек.
 
 
Развиваясь на просторе,
Расцвела и стала вскоре
Удивительно красива,
Нежна, добра, трудолюбива,
 
 
Обаятельна, скромна.
Льняных волос её копна,
Как водопад, струится с плеч,
Умна и сладка её речь.
 
 
Глаза серенькие, ясные,
Губки ало-красные,
Бела и шелковиста кожа,
На ангела во всём похожа.
 
 
Все в лесу её любили:
И зверюшки, что там жили,
Птицы, бабочки, букашки,
Колокольчики, ромашки,
 
 
Липы, сосны и дубы,
Что на страже были у избы,
И, весной роняющие слёзы,
Белоствольные берёзы.
 

 
Было всё в лесу привычно,
И знакомо и обычно.
Каждый кустик был ей другом,
Луна – милою подругой.
 
 
Ей жилось свободно там.
Будил зайчик по утрам,
Приносил медведь ей мёд
Из восковых пчелиных сот.
 
 
Бабочки несли ей в дар
Из цветов лесных нектар.
Орешком белка баловала.
Молоко коза давала.
 
 
Дарил ей лес свои плоды,
Коренья, ягоды, грибы.
Было ей всего довольно,
Жила спокойно и привольно.
 

Хмырь

 
Пошла как-то Даша за грибами,
Растут они укромными местами.
За грибком грибок брала
И в лес дремучий забрела,
 
 
Незнакомый и сырой.
Как вернуться ей домой?
Ни одной тропинки нет,
Лишь впереди мелькнул просвет.
 
 
И пошла на свет туда.
Только вот пришла куда?
Вроде поля пред ней что-то
(Только было то болото).
 
 
На пень присела на мгновение:
Сыро тут на удивление.
Вдруг навстречу хмырь болотный
Зелёный, круглый, скользкий, потный.
 
 
Только увидав девицу,
Стал он бурно веселиться.
– Здравствуй, девица-краса,
Со мной попрыгай, егоза!
 
 
Поиграть хочу я очень.
Думаю, и ты не прочь.
Дарья вовсе не хотела,
Обижать же не умела.
 

 
Почесав его за ушком,
Пошутила с ним нескучно,
Поболтав о том о сём,
И спросила так потом:
 
 
– Ты скажи, любезный хмырь,
Вижу я болота ширь,
Неизвестный лес кругом,
Может, знаешь, где мой дом?
 
 
– Нет, я этого не знаю,
Тебе же счастье предлагаю,
Оставайся-ка со мной,
Болото будет дом и твой.
 
 
Вместе станем мы резвиться
И в болотной тине рыться.
Посмотри, какие душки
Головастики, лягушки,
 
 
Как пиявки хороши
И козявки-малыши.
– Хмырь, спасибо, дорогой,
Но болото – дом не мой.
 
 
Не привыкнуть мне к нему,
Я в нём просто пропаду.
Уж прошу простить меня,
Стихия это – не моя.
 
 
Ты ж ничем мне не помог,
Так что я пошла, дружок.
Я свой дом искать отправлюсь,
Нипочём здесь не останусь.
 
 
Хмырь тут ножками задрыгал,
Закапризничал, захныкал:
– Нет, тебя не отпущу,
И свой кайф не упущу.
 
 
При такой приятной встрече
Не позволю мне перечить! —
Схватил Дашу за бока, —
На кочке посиди пока
 
 
На болоте посредине,
В сухом месте, а не в тине.
Где не пропадала наша!
Не серчай на меня, Даша.
 
 
Здесь не найдёт тебя никто,
Но помни, милая, про то,
Что болото топкое кругом,
Утонуть возможно в нём.
 
 
А на этой кочке пень,
А над ним берёзы тень;
Вот тебе и стол, и дом,
Поживи, красотка, в нём.
 
 
Я буду часто приходить,
Станем пляски заводить,
Играть в салочки и прятки,
Не печалься, будь в порядке.
 
 
– Хмырь болотный, у, противный,
Подавись ты своей тиной!
Не стану я с тобой водиться
И тем более резвиться.
 
 
Ненавижу, хмырь, тебя,
Сейчас же отпусти меня!
– Да не хмурься, душа Даша,
Жизнь неповторима наша.
 
 
Хочешь, прогоню подружек,
Русалок, леших и лягушек,
Окружу тебя одну заботой,
Станет в радость нам болото.
 
 
– Ах, оставь меня в покое,
Не буду спорить я с тобою!
В шаль с каймою завернулась,
К нему спиною повернулась.
 
 
Хмырь повесил мокрый нос:
– Мне перечить, Даша, брось! —
Пробурчал как-то капризно,
Похоже, было ему стыдно.
 
 
Он ушёл. И солнце закатилось вдруг,
Потемнело всё вокруг.
Дашенька всплакнула горько,
Только плакать можно сколько?
 
 
Это горюшко, ещё не горе.
Поплакавши, уснула вскоре.
Явился крёстный в её сон
И сказал с улыбкой он:
 
 
– У тебя ведь на макушке
Заколдованные ушки.
Ты им только намекни,
С бедою справятся они.
 
 
Проснулась Дашенька тотчас.
«К чему бы это? Вот те раз! —
Встала девочка с пенька. —
Что ж, подумаю пока,
 
 
Чем помочь мне могут уши?
Эх, дотянуться бы до суши!»
И уши тут зашевелились,
Сами собою удлинились,
 
 
Поползли, как будто змеи,
И при том росли, толстели…
Так протянулись её уши
Через болото аж до суши.
 
 
И пошла она по ним.
Как по брёвнышкам сухим.
И лишь дошла до суши,
На своё место встали уши.
 
 
Терять время было жаль —
Даша побежала вдаль
От болотных всех чудес
И от хмыря подальше в лес.
 
 
Когда же утром хмырь проснулся,
На мягком тельце повернулся,
Перевалился на живот,
По болоту покатился. Вот
 
 
Докатился он клубочком
До той заветной сухой кочки.
Глядь, а Даши нет на ней.
– Где ты, душечка? Эй, эй! —
 

 
Пихаться ножками стал он,
Плеваться, злиться, издавая стон.
– Эй, болотные вы твари,
Нет на месте моей Дарьи.
 
 
Как посмели упустить её?
Она ж солнышко моё!
Собирайтесь-ка, подруги,
Кикиморы, русалки, слуги,
 
 
Жуки, амфибии, букашки,
Головастики и таракашки,
Переверните хоть болото всё,
Только отыщите мне её!
 
 
Те, как приказано, ныряли,
Всё болото обыскали,
Смотрели за корягами, у нор…
Так и снуют там до сих пор.
 

Вихрь

 
Ходит по лесу девица,
Нет знакомой даже птицы,
Нет тропинок, нет дорожек
Со следами её ножек.
 
 
Неизвестно всё вокруг.
На поляну вышла. Вдруг
Прилетел вихрастый ветер,
Рядом Дарьюшку заметил:
 
 
– Здравствуй, красная девица,
Давай вместе веселиться?
– Мне веселиться недосуг,
Я потеряла дом свой, друг.
 
 
Вихрь, ты кругом летаешь,
Может быть, где дом мой, знаешь?
– Нет, не известно мне о том,
Но хочешь, полетим вдвоём
 
 
С тобой над лесом в вышине,
Может, и найдём дом где.
– Я бы рада, да не смею,
Ведь летать я не умею.
 
 
– Зато мне это по плечу,
Тебя мигом подхвачу.
Вихрь змейкой закрутился лихо,
Вокруг Дарьюшки обвился тихо,
 
 
Будто одел её в кулёк
И, как пушинку, поволок
Над зелёными полями,
Деревьями, цветами и кустами,
 
 
Унося в мешке воздушном.
Пощекотал её за ушком…
Сначала Даша улыбалась,
Потом звонко рассмеялась.
 
 
– Ах, какой же ты шутник,
Это что у нас – пикник?
– Ишь, развеселилась как,
Ни разу не носилась так?
 
 
Ах ты, девица-душа,
До чего ж ты хороша!
Как приятно быть с тобой,
Останься, милая, со мной,
 
 
Знать не будешь никакого горя,
Вместе заживём шикарно вскоре.
– Вихрь, распрекрасный мой,
Не могу я быть с тобой,
 
 
У меня в лесу есть дом,
Меня родители ждут в нём.
Что ты тратишь время даром,
Я ж тебе совсем не пара,
 
 
Лучше найди себе подружку,
Раскрасавицу-вихрушку.
– Да у меня полно вихрушек,
Завихряшек и вихрюшек.
 
 
И есть Вихрюшечка одна,
Мне даже нравилась она.
Но ты, Дарьюшка – дар Божий,
Упускать тебя негоже.
 
 
Мы будем счастливы с тобой.
Между небом и землёй.
Приземлил на гору Дашу
И сказал: – Послушай старших,
 
 
Со скалы этой отвесной
Вид открывается чудесный.
Леса, реки, в поле кони
Пред тобой как на ладони.
 
 
Рядом ходят облака…
Любуйся, Дашенька. Пока!
Поспи до завтра на скале,
Утром я вернусь к тебе.
 
 
Взвился вихрем и, смеяся,
Убрался тотчас восвояси.
На камне Дашенька сидела,
Вправо, влево посмотрела.
 
 
«Лишь края пропасти видны.
Как бы слезть мне со скалы?
Только это невозможно,
Лишь слететь отсюда можно.
 
 
Но летать я не умею.
Беду как же одолею?»
Лишь подумала и тут же,
Зашевелились её уши,
 

 
Расти и крепнуть принялись
И со скалы спустились вниз.
На свои уши Дарья встала,
На них и опускаться стала.
 
 
Когда ж на землю встали ножки,
Помчалась Даша по дорожке
Не медля ни минуты, без оглядки,
Лишь только засверкали пятки!
 
 
Ушки были уж на месте.
Где дом, ей было неизвестно,
Но об одном лишь думала девица,
Как скорей от Вихря скрыться.
 

Вдогонку

 
Девочка бежала во всю мочь.
И вот кончилась уж ночь.
Вернулся Вихрь к скале чуть свет,
А Даши там простыл и след.
 
 
Рассердился Вихрь очень
Искать её пустился срочно.
Он обшарил всю скалу,
Каждый выступ и дыру.
 
 
Стал обследовать вокруг,
С каждым разом шире круг,
Так летал он и летал,
Пока Дашу не догнал.
 
 
Угомонившись только там,
Свалился он к её ногам.
Полетав, притих, остыл
И опять стал очень мил.
 
 
– Дорогая ты моя,
Видишь, я нашёл тебя.
Ждёт меня всегда успех,
Летаю я быстрее всех,
 
 
Не скрыться от меня нигде!
Пожениться предлагаю я тебе.
Подхватив её легко,
Понёс над лесом высоко.
 

 
Как же было ей обидно.
Что внизу, прекрасно видно.
Вдруг громко закричала Даша:
– Там в лесу избушка наша.
 
 
Вон липы, сосны и дубы,
Что у моей стоят избы!
Вихрь, опусти меня домой,
Маму с папой успокой.
 
 
Но Вихрь и слышать не хотел,
Мимо дома вихрем пролетел.
Вот над рекой летят широкой,
Быстрой, шумной и глубокой.
 
 
Вдруг за рекою взвилось что-то,
Навстречу будто закрутился кто-то.
Удивился как-то Вихрь,
Замер будто бы и стих.
 
 
– Ой, смотри, летит Вихрюшка,
Моя прежняя подружка.
Ты побудь на островке,
С ней поболтаю налегке. —
 
 
Опустив Дашу на остров,
Заспешил к подружке просто.
К нему Вихрюшка подвихрила,
За вихры Вихря схватила.
 
 
Не стерпел Вихрь такого,
Затрепал Вихрюшку снова.
Они дрались словно звери,
Извивались и шипели,
 
 
То крутились бешено волчком,
То вопили, то молчком.
И не прекращалась схватка,
Пока оба не распались без остатка.
 
 
Когда закончился тот бой,
Прекратился шум и вой.
Даша дух перевела,
Вокруг взглядом повела.
 
 
Она на острове пустом,
Вода несётся кувырком.
«Вот ещё одна напасть!
Как бы только не пропасть!
 
 
Теперь я знаю, где дом мой,
Но остров окружён бегущею водой.
Мне не одолеть речной поток,
Кто бы мне сейчас помог?»
 
 
Шевельнулись ушки тотчас же,
Расти пустились и уже
Перебрались на брег другой
И улеглись дорогой прямой.
 
 
И по ним, как по мосту,
Прошла Дарьюшка версту.
Когда ж очутилась на суше,
Встали на место изящные уши,
 
 
Словно не менялись никогда,
Красовались, как всегда,
Теперь прямёхонько домой
Пошла она знакомою тропой.
 

Возвращение

 
Её встречали птицы, звери,
Они пищали и свистели,
Верещали так и сяк,
Выражая радость так.
 
 
А дома мама и отец,
Дождавшись дочку наконец,
Уж обнимали, целовали,
От себя не отпускали.
 
 
Скатерть постелили в рюшках,
Пригласили всех зверюшек,
Белку, ёжика и мышку,
Волка, козочку, зайчишку,
 
 
Медвежонка, рыжую лисичку
И весёленькую птичку,
Чтобы песенки пропела
И крошки вкусные поела.
 

* * *

 
Вам про Дашу рассказала,
Но не ей я намекала,
А легкомысленным вихрям
И болотным всем хмырям,
 
 
Да и не болотным тоже,
Как вести себя негоже.
И ты запомни слова эти:
Не добудешь всё на свете,
 
 
Насильно никогда не будешь мил,
Нет таких на свете сил.
Так что по себе рубите сук,
Чтоб не остаться с носом вдруг.
 

Загадочный остров

(Полуфантастический рассказ)

Первый разговор с читателем

 
Никто не даст прямой ответ,
Что было так, что вовсе нет.
Но есть на севере остров такой,
Что не промерзает лютою зимой.
 
 
Секрет, видно, таит какой-то,
Состоит, похоже, из чего-то,
А из чего – один Бог знает.
Но то тепло, что летом поглощает,
 
 
Не торопится отдать зимой,
Очень крепко держит под собой.
Существуют разные предположения —
Заслуживают все внимания и уважения.
 
 
Например: настолько непонятна эта штука,
Что молчит о том фундаментальная наука.
А возможно, упал с неба метеор
И здесь торчит с тех самых пор.
 
 
А так как это тело неземное,
Кто знает, из чего оно такое?
Или что остров тот – вулкан,
И изнутри он согревает себя сам.
 
 
Может, и это ни при чём.
Да мало ль, почему ещё!
Всё это вызывает прения и спор,
Но не изучен остров до сих пор.
 
 
На эту странную загадку
Только я знаю отгадку
И рассказать о том готова.
Только вы должны дать слово,
 
 
Что будете хранить секрет.
Ну а если нет,
То сразу книжку закрывайте,
Ни строчки дальше не читайте.
 

Часть I

Трагедия в море

 
Произошло то осенью глубокой.
Шёл корабль по морю одинокий,
Путь рассекая по волнам.
Внезапно буря разразилась там.
 
 
Она корабль тот подхватила,
Бросала, била, да и утопила.
В это время очень холодна
Бывает в тех местах вода.
 
 
Человек минут десять выдержать может,
А дольше – ему уж ничто не поможет.
Итак, корабль разбился в море том.
И все, кто находился в нём,
 
 
Оказались в ледяной воде,
Спасенья не найти нигде.
Только нашего героя
Ждало совсем иное.
 
 
Подхватила его чёрная волна
И на остров бросила. Сама,
Положив на берег аккуратно,
Легко отчалила обратно.
 
 
Так оказался он на суше
Мокрый весь по самые уши.
Лежал долго без движенья,
Но не мёрз на удивление.
 
 
Будто берегла земля его,
Даря заботу и тепло.
Рядом вода морская,
Абсолютно ледяная,
 
 
А земля, словно перина,
Согревает и бока и спину.
Вот он сел, придя в себя.
«Боже мой! Да, где же я?»
 
 
Видит, на земле пожухшая трава,
На деревцах редкая листва,
Сухо и достаточно тепло.
«Может, есть поблизости село?
 
 
Что ж посмотрим, только прежде
Нужно высушить одежду.
Ведь меня до нитки промочило».
Он вынул из карманов, что там было:
 
 
Записная книжка, зажигалка,
Перочинный нож, иголка и булавка,
Клубок ниток, целлофановый мешок,
Карандаш, ключи и кошелёк,
 
 
Часы, компас и планшет.
Всё. Ничего там больше нет.
Затем, набрав сучьев сухих,
(Вокруг немало было их),
 
 
Небольшой развёл костёр —
Рванулось пламя на простор.
Разложил одежду у костра,
В ней же спать придётся до утра.
 
 
«Как же хочется покушать».
Вдруг видит земляную грушу.
Её выдернуть несложно
И подкрепиться вполне можно.
 
 
Сполоснув морской водой,
Стал он есть её сырой,
Рассуждая так в уме:
«Как бы не замёрзнуть мне?
 
 
Где провести мне ночку эту?
Дожить бы как-то до рассвета».
Решил сделать шалаш из веток,
Сцепив их друг за друга крепко,
 
 
Сгрёб под них листву сухую,
«В неё зарывшись, заночую».
Вот солнышко садиться стало.
Совсем чуть-чуть похолодало.
 
 
Одевшись, он тотчас
Забирается в шалаш.
Настала ночка тёмная,
Но вовсе не холодная.
 
 
И в листве, словно убитый,
До утра спокойно спит он.
И уж вот забрезжил свет,
А за ним пришёл рассвет.
 

Вокруг острова

 
Проснулся. Всё ещё тепло.
«До чего ж мне повезло!
Может, и дальше повезёт.
Пойду-ка поищу народ.
 
 
По берегу пройду сначала
До сторожки иль причала.
Если люди живут где,
Должен выход быть к воде».
 
 
Вот он час идёт, другой,
Вокруг нет жизни никакой.
Только море грозное шумит,
Вдали где-то птица пролетит.
 
 
Видит на пути ручей
Журчит водицею своей.
«Хорошо – есть пресная вода!
Может, встречу и людей тогда?»
 
 
Остановился у источника с водой,
Насладился влагой ключевой
И набрал водицы впрок
В целлофановый мешок,
 
 
Который прихватил с собой
На случай именно такой.
Отдохнул совсем немного
И поспешил опять в дорогу.
 
 
Идёт час третий и шестой…
– Вот те на! Шалаш уж мой, —
Произнёс, увидев его вдруг, —
Я ж остров обошёл вокруг,
 
 
Не заметив ни следов зверей,
Никаких признаков людей.
Как же понять это?
Но неоткуда ждать ответа.
 
 
Что я жив, конечно, чудо,
Но как выбраться отсюда
Без ладьи иль корабля,
Не зная местные края? —
 
 
Задумавшись, залез в шалашик свой,
С горя поел груши земляной,
Выпил прохладной водицы,
Закрыл глаза, только не спится.
 

Поиск пещеры

 
Думает: «Что делать дальше мне,
Надолго ли укроюсь в шалаше?
Он не спасёт от ветра и мороза,
Для него и дождь угроза.
 
 
Так что прежде надёжный нужен дом,
Чтоб спрятаться от непогоды в нём.
Если пройду остров вдоль и поперёк,
Может, найду пещеру или грот,
 
 
Где не страшен дождь и ветер».
Но ничего похожего не встретил.
Вот взошёл будто на холм,
Остров осмотрел кругом.
 
 
Словно яйцо огромное под ним
На воде лежит боком одним,
Кое-где поросшее кустарником, травой,
Деревцами редкими с увядшею листвой.
 
 
Остров весь как на ладони.
«Нечего и думать о пещере-доме.
Видно, самому придётся мне
Домик выкопать в земле.
 
 
Ведь неизвестно, быть здесь сколько.
Невзначай бы не погибнуть только,
Не промокнуть, не замёрзнуть… И ещё,
Ближе к ручью расположить жильё,
 
 
Заготовить топинамбур впрок…
Ведь сохранил меня зачем-то Бог.
Так что начну-ка строить дом».
Взял палку, вырезал ножом
 
 
Что-то между ломом и лопатой,
Чем сооружал он свою хату.
Время шло, а холода всё нет,
Подобного не видел свет.
 
 
Радуется он и удивляется,
Всеми силами старается
Успеть до холодов
Обеспечить себе кров,
 
 
Питаясь грушей земляной,
Запивая из ручья водой,
Из груши делает отвары,
Знакомые заваривает травы.
 

Землянка

 
С утра копает и копает он опять.
Землю приходится руками выгребать,
Истирая пальцы в кровь,
Но выгребает и копает вновь.
 
 
Вот уже вырыта просторная нора,
Превращать в жильё пришла пора.
Сначала укрепил, как мог,
Стены он и потолок
 
 
Деревянными подпорками
Прочными, но тонкими.
Сделал из земли стол и кровать,
Чтоб было где поесть и спать.
 
 
Смастерил из прутьев табурет и кресло.
Далось это нелегко, зато очень интересно.
В стенах выдолбил он полки-ниши
В три ряда до самой крыши.
 
 
Для очага отвёл место у входа,
Соорудил отверстие для дымохода,
Деревянную приладил дверь —
Дом земляной готов. Теперь
 
 
Перенёс шалаш к той двери,
Превратив его в навес иль сени.
«Тара для воды нужна мне срочно».
Из куска дерева выдолбил он бочку,
 
 
Заполнил пресною водой,
Прикрыв сверху берестой.
Чтоб и впредь было что кушать,
Заготовил земляную грушу,
 
 
Трав насушил и разложил по полкам,
«До весны хватило б только».
Дров наломал сухих
Из веток малых и больших,
 
 
Под навесом разместил их все,
Чтоб не намокли при дожде.
Камень подходящий там нашёл,
Из него выточил ножом
 
 
Чашу достаточно большую,
Чтоб готовить в ней еду любую.
«Вместо остальной посуды
Использовать ракушки буду».
 

Непонятное явление

 
Пролетел в заботах месяц.
Никого на острове так и не встретил.
Похолодало. Снег стелется ковром,
Но комфортно в доме земляном.
 
 
Конечно, нет в нём света,
Зато тепло, почти как летом.
– Странно, – вслух говорит себе, —
Долго ли ещё мне быть в тепле?
 
 
Почему земля не промерзает
И холод в дом не проникает?
Но должны ещё усилиться морозы,
И земля насквозь промёрзнуть.
 
 
Да и долго ль протяну на груше?
Человек мясное должен кушать.
Но на острове животных нет,
Поймать рыбу нечем на обед.
 
 
Говорят, выход найти можно тогда,
Когда на месте руки, ноги, голова.
А у меня всё это при себе.
Думать, думать нужно мне. —
 
 
Поел из топинамбура отвар,
Выпил чай из местных трав.
Хоть какой-то, но есть прок.
На ложе тёплое прилёг,
 
 
Положив на подголовник ухо.
Тут донеслось до его слуха
Какое-то биение в земле.
«Может, показалось мне?
 
 
А на самом деле сердце моё бьётся,
В земле же просто отдаётся? —
Он прислушался. – Есть звук.
Но отличен этот стук
 
 
От биенья сердца моего. —
И вдруг до него дошло. —
Этот остров, видимо, вулкан.
Я попал, как зверь, в капкан.
 
 
Вот почему тепло так здесь.
Да, похоже, так и есть.
Как бы я ни был осторожен,
Вулкан и взорваться может.
 
 
Но как с острова сбежать?
Чего ещё и сколько ждать?
Только замёрзнет море пусть,
Я пешком отправлюсь в путь».