Kitobni o'qish: «Капли крови на нити времён», sahifa 2

– Подсуши её, пока я переодеваюсь, – попросил он. – Я буду готов через четверть часа, – он на мгновение задержался, чтоб окинуть взглядом стол, сервированный к завтраку, и улыбнулся. – Пожалуй, через десять минут, – и стремительно взбежал наверх по немного скрипучей лестнице.

Я положила газету на радиатор обогревателя, и к его приходу она почти высохла, правда, покоробилась. Его это не волновало, он всегда читал газеты за завтраком.

– Днём будет пасмурно, но без дождя, – сообщил он, закончив чтение и по привычке положив свёрнутую газету рядом. – Значит, сегодня такие планы. Воспользуемся воскресением и тем, что в колледже довольно тихо. Я покажу тебе что там и где, познакомлю с теми, кто попадётся на пути, но главное – с библиотекарем миссис Дэвис. Ты ей понравишься, и она разрешит тебе заниматься в читальном зале. Я хочу, чтоб ты поискала для меня кое-какие сведения. Список я набросаю в самое ближайшее время. Да и для себя ты там найдёшь много интересного. Потом я отдам тебе ключи от машины, и ты поедешь в супермаркет. Докупи, что считаешь нужным, но много пакетов не таскай, лучше закажи доставку.

– Нам нужно не так много, – заметила я, невольно окинув взглядом кухню. – Кое-что из продуктов, яйца, муку. Если я куплю изюм и корицу, то испеку к вечеру кекс. Формы наверняка продаются в супермаркете. Ещё мы вчера забыли купить вино.

– Не забыли, – мотнул головой он. – Напротив, я вспомнил о винном магазине недалеко от колледжа и решил заехать туда в понедельник. Вино я куплю сам. Машину можешь взять на весь день. Я вернусь домой на такси.

– Когда ты вернёшься? – спросила я. – Мне хотелось бы знать, чтоб к этому времени приготовить ужин.

– Думаю, что часам к семи, не раньше. Мне нужно просмотреть программу, пролистать конспекты лекций и узнать, не откопали ли мои коллеги что-нибудь такое, что перевернёт основы британской археологии вверх копытами. Что, впрочем, вряд ли, – с некоторым сожалением закончил он.

Он принялся намазывать тост сливочным маслом, а я привычно подвинула к нему баночку с мармеладом.

Когда мы вышли из дома, дождь превратился в неприятную холодную морось. Я поспешила забраться в салон и пристегнулась. Джеймс сел рядом и оглянулся, чтоб аккуратно выехать на проезжую часть. Площадка перед нашей дверью была совсем маленькой, ещё более ограниченной низкой зелёной изгородью, отделяющей её от других таких же площадок, куда выходили двери, наверно, таких же тесных квартирок.

Выехав со всеми предосторожностями, Джеймс уверенно повёл машину по узким улицам, в этот ранний час довольно пустым по случаю выходного дня. Проехав по центру, Джеймс свернул на стоянку и поставил автомобиль на место в углу, после чего мы двинулись вдоль невысокой массивной стены, украшенной по верху каменными зубцами и небольшими башенками. Потом стена стала выше, и я увидела в ней узкие стрельчатые окна.

Центральный вход в колледж представлял собой круглую арку с широко открытыми деревянными воротами. Слева посверкивала стеклами будочка привратника, который тут же вышел нам навстречу. Это был седоватый плотный мужчина в тёмном костюме и шляпе-котелке.

– Доброе утро, Хаггис! – улыбнулся Джеймс.

– Доброе утро, мистер Оруэлл, – приветливо отозвался тот. – Рад снова видеть вас. Что-то в этот раз вы припозднились.

– Точно, прогулял половину учебного года, за что мне ещё всыплет декан. Но у меня была уважительная причина, старина. Я, наконец, женился.

– Леди будут расстроены, но я за вас рад. Миссис Хаггис всегда говорила, что такому джентльмену, как вы, нужна хорошая жена, потому что именно такой вы и заслуживаете.

– Наверно, Господь рассудил также, – живо согласился Джеймс и приобнял меня за плечи, – послав мне эту чудную девушку.

Привратник с благожелательным любопытством взглянул на меня.

– Очень рад, миссис Оруэлл. И смею заверить, что вам повезло не меньше, чем вашему супругу.

– Ну что? – рассмеялся Джеймс. – Такого ты, пожалуй, ещё не слышала?

– Но мне приятно услышать подтверждение моего собственного мнения, – заверила я. – Спасибо, мистер Хаггис.

– Запомните эту леди, Хаггис, – добавил Джеймс. – Она часто будет появляться здесь, потому что помогает мне в работе.

– Всегда буду рад вас видеть, мэм, – Хаггис поклонился и приподнял котелок. – А вас, сэр, просил зайти ректор, если вы появитесь до полудня.

– Он знает, что я приехал? – нахмурился Джеймс.

– Господин ректор всегда всё знает, – веско произнёс привратник.

Мы прошли по широкому двору, в центре которого зеленел слегка поблекший газон, а по сторонам выложена каменными плитами широкая дорожка, опоясанная арочной галереей над которой на два этажа поднимались стены, украшенные каменной резьбой и изящными, чуть выступающими башенками. Этот средневековый двор показался мне очаровательным, словно являлся декорацией для фильма по произведениям Шекспира.

Проходя по галерее, мы встретили только двух заспанных студентов, которые брели куда-то, держа в руках стопки книг и тетрадей. Впрочем, они вежливо поздоровались с Джеймсом. Через арку мы прошли в другой двор, где стояли ещё несколько средневековых зданий, в том числе небольшая часовня. Джеймс устроил для меня небольшой экскурс в историю колледжа и перечислил имена учёных и политических деятелей, которые учились здесь, большая часть из которых, к моему большому стыду, была мне незнакома. Джеймс успокоил меня, что для девушки, приехавшей в Англию из далёкой страны, никогда не бывавшей частью великой Британской империи, это не только простительно, но и естественно.

Мы зашли в пустую часовню с высокими сводами и расположенными по сторонам деревянными рядами скамей и алтарём в глубине. Джеймс указал мне на витражные окна, выполненные по эскизам художников-прерафаэлитов, и сообщил, что по утрам в воскресенье здесь устраивают службу, обязательную для посещения всеми членами колледжа, но он её слишком часто прогуливал в студенческие времена и прогуливает теперь.

Выйдя из часовни, он указал мне на высокое здание с длинным рядом узких окон, украшенных резными стрельчатыми арками, и объяснил, что это – библиотека, но туда мы пойдём позже. Указав на ещё одну арку, он сообщил, что за ней расположен сад колледжа, но в такое зимнее сырое утро там не слишком живописно. Задней стеной колледж выходит к реке, по которой весной и летом приятно прокатиться на лодке, и заверил, что мы обязательно прокатимся.

После этого мы вернулись в большой двор. Колледж уже начал оживать. По двору ходили студенты и живущие здесь преподаватели. Джеймс учтиво здоровался с теми и другими, а я заметила за колонной сбившихся в стайку студенток, которые перешёптывались, поглядывая на него. Неожиданно Джеймс издал что-то вроде сдавленного стона, и я удивлённо взглянула на него, но он уже изобразил на лице тёплую улыбку и ни на минуту не замедлил шаг. Навстречу нам шёл невысокий щуплый старичок в сером костюме и развевающейся мантии.

– Доброе утро, профессор Сатчин, – проворковал Джеймс, почти нежно взглянув на старичка, который воинственно нахохлился.

– Вот и вы, Оруэлл! – воскликнул тот. – Не прошло и года! Ну, куда это годится, молодой человек! В годы учебы вы не позволяли себе такого, прогулять полгода неизвестно где! Я полагал, что с годами вы остепенитесь и будете более дисциплинированны.

– Я стараюсь остепениться! – защищаясь, воскликнул Джеймс. – Я даже женился! Кстати, разрешите представить вам мою супругу. Это декан колледжа, профессор истории и один из моих любимых учителей, дорогая.

Профессор взглянул на меня и его взгляд потеплел.

– Доброе утро, миссис Оруэлл, – но он тут же перевёл взгляд на Джеймса и продолжил наступление: – Ваш подхалимаж ничего вам не даст, Джеймс! Я понимаю, что вы женились, свадебное путешествие и всё такое… Я не ханжа и прекрасно всё понимаю. Но, насколько я помню, вы женились в сентябре, а сейчас уже февраль. Начинать курс лекций с середины зимнего триместра – это никуда не годится!

– Уверяю вас, курс подготовлен мной с учётом сроков. Мы всё успеем, – к моему удивлению начал оправдываться Джеймс. – К тому же, видите ли, наше свадебное путешествие несколько затянулось, потому что мы провели полтора месяца на раскопках в Египте. Честно говоря, я не мог сразу после этого нелёгкого испытания тащить жену из дома. Ей нужно было отдохнуть и придти в себя, после того, как она делила со мной все тяготы работы в пустыне. И поскольку мне необходимо было обработать результаты этих изысканий, я просил ректора предоставить мне месячный отпуск, чтоб я мог оформить их и представить на обсуждение коллегам.

– Вы не египтолог, Джеймс! – возмущённо воскликнул Сатчин. – Что вас понесло в египетскую гробницу? Вам ли не знать, что дилетанты делают слишком много непозволительных ошибок!

– Я где-то ошибся? – напрягся Джеймс. – Понимаете, профессор, вы совершенно правы. Когда я начал писать отчёт о своей работе в экспедиции, я столкнулся с тем, что совершенно некомпетентен в некоторых вопросах, и чтоб не попасть впросак, мне нужно было глубже изучить связанные с моими изысканиями источники и комментарии. Именно по этой причине у меня ушёл на это месяц, и к тому же я направил свой отчёт профессору Хорсману, прежде чем публиковать его в виде статьи.

– Я говорил с Хорсманом, – ворчливо, но слегка смягчив тон, сообщил декан. – Он сказал, что вы не ошиблись, и находит вашу гипотезу вполне разумной и хорошо аргументированной. Он также отметил, что вы со свойственной вам аккуратностью обошли те вопросы, в которых являетесь профаном. Но послушайте, Джеймс, конечно похвально, что пропустив половину учебного года, вы не шатались по злачным заведениям, а посвятили себя научной работе. Но эта работа никак не связана с преподаваемыми вами курсами! Ваше увлечение пирамидами мне не совсем понятно… – он какое-то время обиженно смотрел на Джеймса и добавил: – Может, вам пора определиться с темой диссертации на докторскую степень? И почему бы вам не заняться ранним Средневековьем, коль древняя история вас не так занимает. Я прочёл вашу статью о монастырских хрониках пятнадцатого века. Меня возмутило, что вы влезли и в эту область, столь далёкую от вашего предмета, потому сперва я отнёсся к вашему опусу предвзято, но по ходу чтения изменил своё мнение. Вы владеете материалом и ваши выводы вполне разумны. Особенно это касается места, где вы сравниваете стиль буквиц.

– Эти идеи я почерпнул из разговора с сэром Патриком Вильямсом, – пояснил Джеймс. – Он же любезно предоставил мне копии обнаруженных им в Ирландии хроник.

– Я знаком с сэром Вильямсом. Он необыкновенно сведущ для любителя. Значит, подлинные хроники у него?

– Я думаю, что он вернул их монастырю, но у него есть качественные копии и он с радостью сообщит вам, где вы можете найти оригиналы, – поспешно заверил его Джеймс.

– Подумайте над моим предложением, Джеймс, – сурово распорядился профессор. – Если вы выберете тему в пределах моей компетенции, я с радостью окажу вам поддержку, и помогу с допуском к источникам. Пора взрослеть, молодой человек!

– Благодарю, я подумаю, – кивнул Джеймс.

Декан снова перевёл взгляд на меня и улыбнулся.

– Сожалею, что не смог присутствовать на вашей свадьбе, – неожиданно галантным тоном произнёс он. – Мне предложили доступ во временно вскрытую крипту очень интересной церкви в Эссексе. Нужно было срочно провести исследования до того, как в церкви начнут ремонт и снова замуруют эту сокровищницу. Но я от души поздравляю вас.

Мы хором поблагодарили его, он понёсся дальше, и его мантия развевалась, как рыцарский плащ.

– Привыкай, – проворчал Джеймс, мрачно глядя ему в след. – Здесь все считают, что я обязан стать ученым с мировым именем, и предъявляют мне соответствующие требования. А я знаю, что стану бизнесменом и, предпочитая быть сведущим любителем, не желаю тратить эти годы на то, чтоб заработать авторитет в узких кругах. Мне всё интересно, и я хватаюсь за любую тему, которая способна меня увлечь. И никто меня не понимает.

– Я понимаю, – улыбнулась я и взяла его под руку.

– Идём к ректору, – усмехнулся Джеймс. – Он не только всё знает, но и всё понимает. Он хорошо знаком с папой и, по сути, является его другом, хоть и не старым. Они познакомились, когда я учился здесь, и с тех пор иногда встречаются. Им нравится беседовать об искусстве и пить коньяк «Наполеон» у камина.

Мы пошли дальше, но неожиданно Джеймса кто-то окликнул. Мы оглянулись и увидели худощавого, немного сутулого человека с взлохмаченными соломенными волосами, который быстро шёл по газону в нашу сторону. Джеймс улыбнулся.

– Привет, – воскликнул незнакомец, обращаясь к Джеймсу и едва скользнув по мне равнодушным взглядом. – Я тебя ждал. Есть дело!

– Лара, знакомься! Это и есть профессор Грегори Мидланд, мой наставник и друг. Это моя жена Лара.

Профессор Мидланд на мгновение остолбенел, а потом взглянул на меня едва ли не с отвращением и снова посмотрел на Джеймса.

– Освободишься, зайди ко мне, – и, развернувшись, направился обратно.

– Чёрт! – пробормотал Джеймс. – Мог хотя бы притвориться учтивым, – он поспешно обернулся ко мне. – Не принимай это на свой счёт, солнышко. Он просто не доверяет женщинам, за исключением случаев, когда они выступают в качестве учёных.

– Он женоненавистник? – уточнила я, изумлённо глядя, как его несуразная фигура скрылась в дверном проёме под сенью галереи.

– С некоторых пор… Неудачный личный опыт. Его жена тоже занимается археологией, ранним Железным веком. Они довольно долго работали вместе. Потом она увлеклась исследованием дунайской группы захоронений и уехала на раскопки в Чехию, а там познакомилась с местным археологом, ну и… осталась там. Грегори был унижен и оскорблён. То, что его соперник был на двадцать лет моложе его, только усилило удар. А учитывая, что он и так не слишком хорошо ладит с людьми, то полностью ушёл в работу. И женщины совершенно выпали из сферы его интересов.

– Сочувствую.

– Только не говори ему об этом, – попросил Джеймс.

– Не думаю, что он предоставит мне возможность для столь доверительной беседы, – усмехнулась я. – Идём к ректору?

Пройдя по галерее, мы через высокую арку вошли в красивый, украшенный колоннами холл и поднялись по белокаменной лестнице с резными перилами. Миновав широкий коридор и пройдя через небольшую секретарскую комнату, в этот час пустовавшую, мы подошли к высокой дубовой двери. Джеймс постучал и, отворив створку, пропустил меня вперёд.

Очутившись в этом светлом зале, я невольно остановилась у порога, окидывая взглядом белые стены, украшенные тонкими полуколоннами, между которыми располагались высокие книжные стеллажи из светлого дерева, заставленные книгами. В стороне стояла стремянка на колёсиках. Потолок, украшенный золочёными резными звёздочками, поддерживали широкие стропила под цвет полок. В глубине виднелся огромный письменный стол, сбоку располагался мраморный камин, возле которого стояли мягкие удобные кресла и столик.

– Сколько книг, – восхищённо осматривая стены, пробормотала я. – И уверена, что я бы и половину из них просто не поняла бы.

– Больше, дорогая, – усмехнулся Джеймс, – гораздо больше! Наш ректор – общепризнанный эксперт по античной литературе, а, следовательно, большая часть этих трудов написана на древнегреческом и латыни.

– Тогда больше, – согласилась я и обернулась.

В небольшом проёме между полками, напротив камина приоткрылась дверь, и в зале появился высокий стройный мужчина в чёрном костюме с галстуком-бабочкой. Ему было уже за пятьдесят, но красивое гладкое лицо было живым и приятным. Тёмные с проседью волосы и ухоженные тонкие руки придавали ему аристократичный вид.

– Доброе утро, Джеймс, миссис Оруэлл! – радостно воскликнул он, направляясь к нам. – Как мило, что вы сразу зашли ко мне! Проходите, проходите! – он указал нам на кресла возле камина. – Моя секретарша отсутствует, но если вы подождёте, я найду кого-нибудь, чтоб приготовили чай…

– Не стоит беспокоиться, сэр Мэтью, – откликнулся Джеймс и, взяв меня под локоть, направился к камину. – Честно говоря, я не надеялся застать вас сегодня в колледже, но Хаггис сказал, что вы здесь и хотите меня видеть.

– Ничего серьёзного, просто хотел перекинуться парой слов. А также имел некоторую надежду, что ты возьмешь с собой свою очаровательную жену и поспешишь показать ей alma mater. А, значит, у меня будет возможность снова увидеть ваше очаровательное семейство в полном составе. Вы, наверно, не помните меня?

Он пытливо и с лёгкой усмешкой взглянул на меня. Его лицо было мне смутно знакомо, но я не помнила, где я его видела.

– Вы были у нас на свадьбе, – наугад, но уверенным тоном, произнесла я.

– Как приятно, что вы меня заметили… среди стольких незнакомых людей в одинаковых фраках, – рассмеялся он. – Тем более что вы, как мне показалось, не отрывали глаз от своего супруга.

Мы расселись в кресла, и ректор поднял руки, соединив пальцы перед грудью.

– Хорошо, что вы выбрали время до обеда, – сообщил он. – Я здесь, чтоб подготовиться к встрече со спонсорами. Ты слышал о нашей беде, Джеймс?

– О беде? – нахмурился тот. – Боюсь, что я что-то пропустил.

– Да, гроза. В октябре была большая гроза, и ветром с библиотеки сорвало несколько листов кровельного железа. Мы думали, что это ерунда, нашли мастеров, но оказалось, что стропила сгнили и крышу надо перекрывать заново. Я думал, что мы справимся, но Сатчин… Ты знаешь, он зануда, но по части средневековой архитектуры и всех этих старинных крыш он настоящий дока. Он привёл меня в смятение. Оказалось, что крышу здания, построенного при Генрихе VIII, нельзя чинить с использованием современных технологий. Вернее, конечно, можно, но не крышу библиотеки колледжа. Её нужно не ремонтировать, а реставрировать. Ты представляешь, сколько это стоит? Я тоже не представлял. А когда узнал, мне стало дурно, но, к счастью, среди наших выпускников есть богатые люди. Спонсоры. Ты не представляешь, как осторожно с ними надо общаться. Никогда нельзя давить слишком сильно и обращаться слишком часто. А мы только-только отреставрировали ротонду в саду. Кстати, передай отцу, что я выражаю ему глубокую признательность за вклад в это благородное дело. Его имя будет выгравировано на табличке внутри, но обращаться к нему снова я счёл неуместным. Так что сейчас встречаюсь с другими лицами, которые вроде бы не против профинансировать реставрацию кровли. Мне нужно их убедить. Мы встречаемся за ленчем.

– Мне очень жаль, что такое случилось с библиотекой, – искренне сообщил Джеймс, хотя, после сообщения ректора, что тот не собирается пока обращаться за помощью к сэру Артуру, он, кажется, вздохнул с облегчением.

– Дома ветшают, как и все мы, – философски заметил ректор, пожав плечами. – Но вам об этом думать рано. Я хотел поговорить вот о чём. Мы обсудили на прошлой неделе твою монографию о периодизации древней истории и сочли её очень полезной. У тебя разносторонний ум, мой мальчик, широта взглядов прирождённого гуманитария и математическая логика. Таблицы очень наглядны и удобны для запоминания. К тому же очень хорошо изложены проблемы и нестыковки при сравнительном анализе периодизации, принятой различными научными школами и группами. Мы решили, что данная работа вполне может быть рекомендована в качестве пособия для студентов начального уровня обучения. Но ты же знаешь, у нас вечно проблемы с фондами. И ещё эта крыша… Мы не сможем выделить на это деньги, и… может, сэр Артур спонсирует издание?

– Я думаю, что узнав о том, что вы дали моей работе такую высокую оценку, сэр Мэтью, он даст мне необходимую сумму, – дипломатично заметил Джеймс.

– Можешь смело ссылаться на меня! – поспешно кивнул ректор. – Ты же знаешь, какая в юных головах бывает путаница от всех ваших терминов, временных границ и локальных групп. Они со своими мягкими мозгами просто не могут разобраться в этой мешанине и из-за этого пропускают лекции мимо ушей, а потом выбирают для исследований другие периоды, более понятные, но уже итак хорошо разработанные. Эта брошюра помогла бы им разобраться с терминологией и втянуться в тему. Теперь ещё один вопрос. Я прошу тебя поблагодарить сэра Артура за те лекции, что он читал здесь в январе. Они произвели самое благоприятное впечатление, и было высказано пожелание пригласить его в дискуссионный клуб. Может, ты поговоришь с ним?

Джеймс улыбнулся.

– Я мог бы, конечно, передать ему приглашение, но это будет пожелание, высказанное сыном. Он проворчит что-нибудь типа того, что университет – это твоя работа, Джейми, так не мог бы ты разбираться там сам. Он напомнит мне о том, как много работы в офисе, как сложно контролировать азиатские филиалы при современном политическом напряжении в регионе, о том, что уже пора готовиться к чайным аукционам, а мой брат, которому это поручено, только начинает осваивать эту область деятельности. Ответ будет ясен ещё до того, как он его произнесёт. Другое дело, если позвоните вы. Он не то, что не сможет вам отказать, просто едва заговорив с вами, он вспомнит, какой приятной для него была поездка сюда в январе, и, вероятно, захочет немного отдохнуть от офисных дел и сменить обстановку. А заодно посмотреть на ту табличку в ротонде.

– Что ж, – усмехнулся сэр Мэтью. – Пожалуй, ты прав. И с моей стороны было бы неправильным передавать благодарности и приглашения через тебя. Я сам позвоню сэру Артуру и приглашу его посетить нас в марте, – он поднялся и слегка виновато пояснил: – Вынужден вас оставить. Пора навстречу со спонсорами. Да, и насчёт степени магистра можешь не тревожиться. Никаких проблем в данном случае не будет, так что к июню заказывай новую мантию. К тому же миссис Рэймонд всё так же полна решимости после окончания летнего триместра переехать в Кембридж, а, значит, должность старшего преподавателя истории будет вакантна. И ни у кого не возникает сомнений, что, прежде всего, она должна быть предложена тебе.

Попрощавшись с ректором, мы покинули его роскошный кабинет и вышли во двор. По галереям теперь туда-сюда сновали студенты, многие из которых радостно улыбались Джеймсу и даже подходили, чтоб поздороваться. Джеймс всех их знал по именам. Особенно часто подходили девушки, и я заметила смущённый и слегка влюблённый блеск в их глазах.

– Как насчёт того, чтоб надеть на тебя железную маску? – усмехнулась я, когда очередная юная особа, зардевшись, упорхнула прочь.

– Я консультировался по этому вопросу, и мне сообщили, что это не поможет, – невозмутимо ответил он.

– А если сделать маску достаточно уродливой? – уточнила я.

Он с любопытством покосился на меня.

– И ты будешь разгуливать под руку с чудовищем?

– Конечно! Я же буду знать, что под маской чудовища скрывается прекрасный принц!

– Как романтично! – ехидно усмехнулся он.

– Джейми! – раздался сзади женский вопль, и мы встали, как вкопанные.

За нами бежала полноватая смуглая женщина в тёмном немного мешковатом костюме. На груди у неё на цепочке болтались большие очки. Глядя на неё, я бы сказала, что ей больше бы пошло сари и ожерелье из самоцветов. И красная точка между бровями. Подбежав, она вцепилась в локоть Джеймса и повисла на нём, чтоб отдышаться.

– Наконец-то ты приехал, Джейми! Ну почему ты не приехал на прошлой неделе! У меня сломался холодильник, представляешь!

– Я вряд ли чем-то смог бы помочь, Сури, – слегка ошалело ответил он. – Я не умею чинить холодильники.

– Но ты бы наверняка додумался проверить, включён ли он в розетку! – жалобно, как умеют только индианки, проныла она. – Это, наверно, миссис Хаггис, когда убирала у меня, отодвинула его, чтоб достать все эти карандаши, пуговицы, монеты и ластики, которые постоянно туда закатываются! И она забыла его включить! А я ничего не поняла! Я вызвала мастера. Он пришёл и включил его в розетку! И взял с меня за вызов! Ты знаешь, как они дерут, эти изверги!

– Не уверен, но сочувствую от всей души!

– Но, слава богу, теперь ты вернулся, и мне есть к кому обратиться за помощью!

– Конечно, Сури, – Джеймс смущённо взглянул на меня. – Позволь представить тебе мою жену Лару. Это доктор истории Сури Абрахам. Мой старый и надёжный друг.

Реакция на это доктора Абрахам была сродни той, что я видела у профессора Мидланда. Наверно, её меньше удивило бы, если б Джеймс сказал, что ему надоели собаки, и он решил завести себе крокодила. Она и смотрела на меня, как на того самого крокодила со смешанным чувством изумления и ужаса.

– Я… рада… – выдавила она и потеряно осмотрелась по сторонам, потом взглянула на него. – Ты женился?

– Я послал тебе приглашение на свадьбу, – как-то осторожно произнёс он. – И Грегори тоже.

– Я не видела, – печально вздохнула она. – Наверно, я записала на нём что-то. Оно было красивое? Тогда я приняла его за рекламную листовку и сунула в кучу на столе рядом с телефоном. Я записываю на оборотной стороне листовок всякие мелочи. А потом всё равно теряю их…

Она как-то безрадостно посмотрела на меня.

– Ну, я пойду, пожалуй… Ты придёшь завтра, Джейми?

– У меня лекция, – кивнул он.

– Тогда до завтра, – она снова вздохнула и пошла прочь.

– Её сердце разбито, – заметила я. – Тоже печальный опыт?

– Доктор Теодор Абрахам слинял в Америку. Преподаёт в Гарварде, – взглянув ей вслед, объяснил Джеймс. – Сури – блестящий ученый и не менее блестящий преподаватель, но совершенно не приспособлена к реальной жизни. С ней постоянно что-то случается. Я взял её под опеку. Видимо, она решила, что теперь у меня есть жена, и я не стану о ней заботиться.

– Они все здесь такие странные? – поинтересовалась я.

– Да, дорогая, мы все здесь странные, – вздохнул он. – Это особый мир, не совсем такой, как тот, что существует за этими старыми стенами. Студенты приходят, уходят, а мы остаёмся здесь.

– А ты здесь при чём?

– Мне кажется, что я тоже немного странный. Хотя, Сури уцепилась за меня именно потому, что я что здесь, что в большом мире, как рыба в воде. Да и Грегори тоже. Я их защищаю, я решаю их проблемы, я их утешаю, если им становится грустно. Кстати, мне нужно зайти к нему! – Джеймс встрепенулся и решительно взглянул на меня. – Пойдём в библиотеку. Я представлю тебя миссис Дэвис и займусь своими делами. Остальное посмотрим потом.

Библиотекаря миссис Дэвис мы застали на боевом посту, несмотря на воскресенье. Это была энергичная женщина средних лет с приятными мягкими чертами лица, несколько несогласующимися со стальным блеском бледно-голубых глаз под широкими тёмными бровями. Джеймс выразил ей сочувствие по поводу прохудившейся крыши и представил меня. Он сразу без обиняков объяснил, что я буду помогать ему в научной работе, и потому он просит предоставить мне возможность работать с имеющимися в библиотеке колледжа книгами и рукописями.

Миссис Дэвис, которая и без того смотрела на меня очень доброжелательно, после этих слов и вовсе прониклась ко мне симпатией и предложила немедленно осмотреть библиотеку. Джеймс протянул мне ключи от машины и квартиры и, поцеловав в щёку, направился искать своего странного профессора Мидланда. А я вслед за миссис Дэвис пошла по огромному старинному залу, заполненному книжными полками, и разделённому по горизонтали широкой деревянной галереей, украшенной резными перилами.

Джеймс, выйдя из библиотеки, прошёл в большой двор и, миновав газон, вступил под своды галереи.

– Доброе утро, сэр! – чирикнул сбоку юный голосок и, обернувшись, он увидел восторженный взгляд голубых глаз.

– Доброе утро, мисс…

– Майлз! – с готовностью сообщила она. – Ли Майлз! Я ваша студентка и очень много слышала о вас. Мне хотелось бы заниматься Бронзовым веком, и я ждала, когда начнётся ваш курс!

– Тогда до завтра, мисс Майлз! – очаровательно улыбнулся он.

– О, прошу вас, зовите меня Ли! – воскликнула она.

Он усмехнулся и, открыв низкую дверь, вошёл. Пройдя по коридору, он свернул на площадку, миновав ведущую наверх узкую лестницу, и уже подходя к двери в кабинет профессора Мидланда, подумал, что пора бы завязать с этими улыбками. Глупые девочки так и липнут к этому огоньку, но, как бы они ни были хороши, теперь он женатый мужчина. И хоть он полагал, что его супруга не страдает от болезненной ревности, вряд ли ей понравится то внимание студенток, которое он неизменно привлекает к себе. Решив так, он толкнул дверь и вошёл в небольшую комнату, где у стен стояли заставленные книгами шкафы, а два огромных письменных стола были завалены бумагами, книгами, блокнотами и студенческими эссе. Среди этого бумажного хлама затерялись выкопанные из земли черепки и осколки костей самых разных эпох.

Профессор Мидланд жил не в колледже. На окраине города у него был вполне приличный и аккуратный коттедж, который строго в его отсутствие убирала приходящая уборщица. Там было тихо и не было студентов, потому что студентов он не любил. Ему нравилось читать лекции, но он ненавидел семинары, предполагавшие общение с молодыми людьми обеих полов, которых он за редким исключением считал непроходимо тупыми. Поэтому семинары за него проводили его ассистенты, в коей роли несколько лет после получения почётной первой степени по истории подвизался Джеймс Оруэлл, а после того, как он получил степень бакалавра, должность младшего преподавателя и право самостоятельно читать лекции, – новая жертва, аспирант Натан Бриггс, изнывающий от несобранности профессора и его вечного нытья о том, как легко ему жилось и работалось с Джеймсом Оруэллом. Профессор тоже воспринимал Натана с позиции приемлемости меньшего зла, считая его заносчивым, тщеславным и ненадёжным.

Поэтому возвращение Джеймса в колледж профессор воспринял с некоторым облегчением, надеясь снова загрузить его посильной помощью в той части, в которой допустимо нагружать коллегу, а не штатного помощника.

Джеймс вошёл и, с недовольством окинув взглядом царивший в кабинете бардак, холодно взглянул на профессора:

– Какого чёрта, Грегори? Я не ожидал, что ты будешь рассыпать моей жене комплименты, но изобразить элементарную вежливость было вполне в твоих силах.

– На кой чёрт ты притащил её сюда? – хмуро спросил тот.

– Мне казалось, что люди женятся, чтоб жить вместе. И я хочу, чтоб моя жена была со мной. И вообще, не суйся не в свои дела. С тебя хватит того, что ты найдёшь в себе силы соблюдать правила приличия в общении с дамой.

Его резкий тон значил, что Джеймс не намерен допускать подобное поведение с его женой. Он слишком хорошо знал своего профессора, чтоб понимать, стоит дать хоть каплю послабления, и он продолжит упорствовать в своей грубости. И Мидланд решил уступить. Непримиримый блеск холодных глаз Джейми был слишком хорошо ему знаком. Этот парень умел заморозить антифриз, не выходя из роли денди.