Kitobni o'qish: «Брак по принуждению», sahifa 4

Глава 8

После выхода из гостиной, я встала возле двери, но слышно ничего не было. Возможно, мужчины молчали, а возможно, говорили слишком тихо.

Эти двери из белого дерева не пропускали звуков. Вот бы мне сейчас дар Софии. Я вздохнула и с грустью посмотрела на Ульриха, который делал вид, что не замечает неприличного для леди поведения. За это я его и любила.

– Ульрих, скажи Саманте, чтобы помогла привести меня в порядок.

– Передам ей ваши пожелания, леди Николь.

Ульрих кивнул и направился за служанкой, а я – в свою комнату. Нужно было переодеться, не могла же я пойти к Дороти в таком виде?

О да, папа был прав, моя подруга еще та сплетница, но вместе с тем она и моя подруга, а значит, переживает за меня.

По правилам приличия я должна была сидеть дома с родным мужем, но правила бывают гибкими. Это правило скорее негласное, а если в этикете не указано, значит, можно пренебречь им.

И хотя я редко пренебрегала даже так называемыми «устными правилами», в этот раз решила отправиться к подруге, раз она меня уже ждала.

Тем более, сегодня была среда, а значит, там будут Энн и Берта. Мы всегда собирались вчетвером по средам. Конечно, в эту я не собиралась. Думала, что задержусь на свадьбе, буду долго принимать поздравления и позировать с Эдвардом для фотографий в газеты, а после, мы поедем в его поместье, и я отдам ему то самое, что он так долго просил.

Но судьба распорядилась иначе, и раз папеньке с Дэйроном я не нужна, значит, схожу к подругам, и мы поговорим.

Когда я, наконец, оказалась в своей комнате, с грустью посмотрела в зеркало. Больше всего грусти вызвало именно платье, оно было маминым.

Провела рукой по белому кружеву. Я надеялась сегодня проносить его намного дольше, и снимать было как-то очень грустно.

Когда служанка постучала в дверь, я отогнала прочь эти мысли, позволяя той войти.

Саманта помогла мне сменить платье и вытащила белые цветы из волос. Для визита к подругам я выбрала синее платье из муслина, к нему плащ и туфельки.

В таком виде я вполне могла передвигаться по городу. Благо, и владения Сандерс, которые принадлежали отцу Дороти, находились через пару домов.

Когда я, наконец, вышла из комнаты, чтобы отправиться к Дороти, на лестнице меня ждало розовое недоразумение. По глупой улыбке я поняла, что ждало оно именно меня.

– О-о-о-о, милая, ты уже переодела платье? – растерянно спросила Джина.

– Я ухожу к подругам, – объяснилась, желая поскорее закончить этот пустой разговор.

– Сейчас? – тетушка так удивилась, но после, взяла себя в руки. – Я думала, у нас будет время, пока мужчины разговаривают. Мы так давно не виделись, столько можем обсудить… Как в детстве, помнишь? Мы так много времени проводили вместе и играли, тебе нравились рыжие лисички, поэтому я присылала их тебе…

– Тетушка, я спешу, – бестактно перебила Джину. Слушать сейчас такую ерунду настроения не было совершенно, поэтому я обошла ее на лестнице. Накинула синий плащ, быстро обула подготовленные к платью туфли и, пожелав хорошего дня, выбежала из дома, оставив растерянную Джину стоять на лестнице.

Какая же она… У-у-у… Слова даже не подобрать. Теперь вот будет стоять, обдумывая мои слова, несколько минут. Ну и как можно разговаривать с таким человеком?

Пройдя пару кварталов, подошла к дому подруги и позвонила в колокольчик. Дверь открыл дворецкий Дороти. Он поклонился и оповестил, что меня уже ждут.

Настроение немного улучшилось перед встречей с подругами. Я кивнула дворецкому и прошла внутрь дома, который знала, как свои пять пальцев.

Родители Дороти отдавали предпочтение темному дереву в мебели, а еще они любили мрамор, на который у нас с папенькой не хватило денег, даже в хорошие времена.

Мы сделали реставрацию особняка после смерти мамы, это было мое желание и, конечно, я заглядывалась на холодный, белый мрамор, вот только он был не по карману нам.

Подойдя к открытой двери комнаты, я услышала смех подруг и остановилась. Не похоже чтобы они за меня переживали.

Если бы не дворецкий, который шел позади меня, я бы прислушалась к их голосам. Но, увы, дверь передо мной широко распахнули.

– Леди Сандерс, к вам гостья.

Есть верный признак того, что говорят о вас. В такие моменты, вы входите и все замолкают.

Мои подруги замерли, восседая в креслах. Я заметила, что они выглядели очень довольными.

Дороти даже сменила платье. Если на моей свадьбе она была в темно-зеленом, то теперь одела золотое с перышками по бокам юбки. Ох уж эти перья! Она их просто обожала. И даже в ее белых волосах появилась пара перьев. Зная ее вкус, разоделась она, как на праздник.

Остальные были в тех же платьях. Бэрта – в красном с глубоким декольте. К сожалению, этой пышке, которая пусть и была мила лицом, но груба и с большими запросами, уже давно не поступало предложений от лордов, даже на танец.

А все дело в ее запросах, непомерном аппетите на имущество, которыми она отпугнула всех претендентов. Тем не менее, она считала, что дело именно во внешности и продолжала ушивать платья, больше обнажая грудь.

Энн же была в синем платье, рядом с ней лежала ее шляпка. Верный признак того, что она торопилась войти и поскорее обсудить сплетни. Меня эта привычка, тащить грязь, особенно в комнату, раздражала, но я терпела, ведь она была моей подругой. К тому же беременной… А беременным подобное прощалось.

Конечно, я ожидала, что подруги будут обсуждать мою свадьбу, но не со смехом же? Да и наряд Дороти говорил о том, что она словно праздновала какое-то торжество, когда у меня так плохо прошла свадьба.

– А вот и наша бедняжка, – протянула Саманта. – Ради тебя, милая, мы сегодня пьем из родового сервиза.

Энн и Берта рассмеялись, а я быстро поняла, что то, что было принято мной за отдых, обещает быть настоящей битвой.

– Что-то отмечаем? – спокойно спросила я.

– Твою провальную свадьбу, конечно же, – усмехнулась Энн. Я напряглась.

Негативная атмосфера, царившая здесь, чувствовалась за версту. Да что с ними такое? Ведут себя не как подруги, а как враги.

Я подошла к серебряному подносу, взяла бокал из хрусталя, верхушка и ножка которого были выполнены из золота.

– Мы готовы тебя жалеть, – вставила свои пять копеек Берта, прервав молчание. – Но ты ведь не будешь плакать. Так ведь леди не поступают?

Вот, значит, как? Они первые начали этот бой. Придется отбиваться!

– Я так боялась осуждения, мои дорогие, но так приятно, что вы поняли мое счастье и приняли его. А Дороти даже достала самый дорогой сервиз ради моей свадьбы, – произнесла я с улыбкой, делая глоток очень дорого и терпкого вина.

Зажмурилась, а когда открыла глаза, посмотрела на подруг с радостью. Они же были сбиты с толку и молчали. Должно быть, ожидали истерик. Вот еще! Не дождетесь. Змеи! Я с ними дружила, а они здесь собрались, чтобы глумиться надо мною.

Первой заговорила Энн.

В отличие от остальных, она пила не вино, а сок. К слову, ее свадьба должна была идти вслед за моей.

– Не притворяйся, Николь, мы все поняли.

– И что же вы поняли? – с интересом спросила я.

– Что Эдвард тебя бросил, Никки, – сказала Дороти. Ее голос звучал резко, грубо. Меня словно обдало холодным ветром. – Такую идеальную Николь, которая вечно была самой лучшей, а теперь стала позорищем столицы.

Мои подруги смеялись надо мной, вместо того, чтобы поддержать. Это отозвалось болью в груди.

Я могла еще поверить в слухи. Но чтобы столкнуться с прямым издевательством.

Это даже не осуждение, ехидство! Да они так и ждут, чтобы я расплакалась, а потом будут обсуждать это, смеясь и попивая напитки. Не дождетесь!

– Есть в этом и плюсы, – продолжала Энн. Она встала со стула, чтобы взять закуску из тарелки. Я слышала, что беременные полнеют, и советовала бы подруге воздержаться от сыра. Полнота гадюкам не к лицу! – Завтра все газеты будут кричать о замене жениха у алтаря, а это что значит, девочки?

Ей ответила Берта:

– Это значит, что в столице, долгое время благородные дома не будут принимать такую неприличную леди, – слова звучали с неприкрытым, наигранным сочувствием.

Да, у мужчин все гораздо проще. Быть повесой – это еще не приговор. У них свои мужские дела. Из-за плохой репутации тебя могут не пригласить на прием только в редких случаях, ведь когда говорят о репутации мужчины, то речь идет, прежде всего, не о распутстве и этикете, а о денежном состоянии.

А вот меня вполне могут игнорировать и не звать на мелкие приемы, как леди, которая сменила жениха перед свадьбой. Репутация женщины – это ее честь. Тем не менее, крупные приемы и балы, скорее всего, проигнорируют этот скандал, так как все уладилось мирно: погалдят, погудят, да и пригласят на прием. Особенно если у Дэйрона репутация дельца будет выше? и кто-то из высокопоставленных мужей захочет поговорить с ним о делах.

Что, конечно, сомнительно, но вполне возможно.

– И мы не будем, – подхватила Дороти, задрав свой курносый нос. Она посмотрела на меня своими голубыми глазами, в которых было столько ненависти, но за что? Как я могла не заметить, что мои лучшие подруги ненавидят меня? На вопрос ответила сама Дора.

– Мы не будем скучать, ты уж прости. Но нас всех уже тошнит от твоей идеальности. Мы здесь неидеальные, леди Николь. Энн пришлось забеременеть, чтобы поймать на крючок Чарльза Барна. Бэрта уже который сезон без жениха. А я выхожу замуж за мерзкого старика. Ну а ты все нос воротила, учила нас. Но чему такая как ты может научить? Тому, как потерять жениха?

Еще один удар, прямо в сердце. Я словно забыла? как дышать. Я, и правда, давала советы подругам, но искренне, без злости. Советовала Бэрте быть добрее. Энн – забыть этого Чарльза, ведь ничего хорошего это не принесет. А Дороти просила обратить внимание на кавалеров помоложе еще в первом бальном сезоне, ведь было ясно – родители отдадут ее замуж, чтобы поправить финансовое состояние. А значит, времени у нее на один бальный сезон.

– Помните, девочки, – начала Энн, подражая моему голосу, – мужчины всегда стремятся заполучить девушку до брака. Но не позволяйте им этого. Я позволила Эдварду пару невинных поцелуев: первый – когда он признался в любви, а второй – когда сделал предложение. Нужно оставаться леди в любой ситуации.

Девушки рассмеялись, и потянулись друг к дружке бокалами, которые звонко задребезжали.

– Бедняжка Николь, вот и сбежал от тебя Эдвард. Этого и стоило ожидать, – протянула Берта. – Твои невинные поцелуи не сработали.

Зал снова наполнил хохот. Ну уж нет. Леди Николь никогда не позволит потешаться над собой. Как там говорила мама? Эмоции, это наше оружие, а не слабость.

И я рассмеялась, да так громко и звонко, словно вся боль, что была у меня на душе вышла не через слезы, а через смех.

– С тобой все в порядке, милая, – обратилась Дороти. – Или ты тронулась умом?

– Просто так смешно. Вы решили, что это Эдвард сбежал от меня?

Я посмотрела на девиц, они переглянулись. Да, другой версии у них не было.

– Да нет же, – хихикнула я. – То есть, конечно? да, но все было не так…

– Так нет или да?! – спросила Энн. В ее голосе послышались визжащие нотки. Такое случалось, когда уже бывшая подруга нервничала.

– Эдвард пригласил Дэйрона к себе на ужин, – начала плести я паутину лжи. Да, возможно, я и стала участницей скандала, но выйду из него не жертвой, а победительницей. – Там мы и познакомились, а дальше…

Я выдержала театральную паузу, зажмурившись и сделав глоток вина.

– Что дальше было? – тут же встрепенулась Дороти.

– Мы полюбили друг друга, девочки! Эта любовь, как та самая, о которой пишут в книжках. Я не могла ни спать, ни есть, ведь я принадлежала другому. Помнишь, как ты рассказывала, Энн, – обратилась я к беременной бывшей подруге.

О, да, о любви она знала многое, ведь сама влюбилась в лорда, да так сильно, что он лишил ее чести. Чувства оказались невзаимными, она ему на утро про любовь, а он быстрее натягивать штаны. Благо ресурсы ее семьи быстро образумили парня, и склонили к свадьбе. Впрочем, положение дел это не изменило: будущий муж Энн прямо там заявил, что любит другую и жить будет с ней, а брак пусть остается браком.

– Я бы не смогла пойти против нашего с Эдвардом договора, – продолжила тем же глупым блаженным голосом. – Но когда Дэйрон признался мне в любви… Ой, девочки! Мы поняли, что для истинной любви нет никаких препятствий, ведь нас связала сама судьба!

Хорошо, что, будучи юной, я читала запретные романы. Да, леди не положено, но если никто не узнает, то почему бы и не скоротать денек?

Вот мне и пригодилось это – наплела с три короба.

– Какая ложь, – выдавила из себя Берта. Да, так просто этих леди не проведешь, но у меня было доказательство.

– Вовсе нет, – возмутилась я. – Девочки, а как он меня целует. Эдвард по сравнению с ним просто дохлая рыба… Это уже не невинные поцелуи. В такой страсти можно сгореть. Ну, вы ведь видели на свадьбе?

Я вытащила веер левой рукой, потому что в правой у меня был бокал и начала им обмахиваться, словно мне стало жарко от воспоминаний, а сама поглядывала на бывших подруг. По взглядам поняла, да, они видели этот поцелуй. Вот так вам!

– Эдвард сбежал, – грустно сказала я, укладывая веер обратно. – Он так любил меня, что не выдержал такого удара. Но разве могла я устоять перед его младшим братом. Дэйрон такой… как воин! Сильный, загорелый и страстный южанин. Эти крепкие руки созданы для того, чтобы сжимать мою талию. А эти губы, ах, эти губы, что он ими вытворяет!

Я остановилась в своих фантазиях, а то, кажется, стала немного переигрывать. Мои подруги и так находились в состояние аффекта. Они молча смотрели на меня с завистью, своими кислыми лицами.

Я же допила вино.

– Но вы правы, после такого я долго не буду появляться в столице. Мы с Дэйроном уедем в его владения, на юг! А там собираемся запереться в его владениях и долго оттуда не выходить.

Я еще шире улыбнулась, хотя надобности уже и не было. Девочки и так сидели убитые горем.

Остался лишь коронный жест, чтобы уйти окончательной победительницей. Я неожиданно разомкнула пальцы, выпуская из руки бокал. Хрусталь и мрамор не лучшее сочетание, и звук разбитого бокала это подтвердил.

– О, Боги милосердные, папа убьет меня! – кинулась Дороти к теперь уже бесполезным стекляшкам. Да, такое не сможет восстановить даже бытовой маг.

– Ой, – сказала я. – Это на счастье!

А после, лучезарно улыбнувшись, постучала в дверь, которую тут же открыл дворецкий.

– Прошу вас, проводите меня до выхода. Там меня ждет мой жених, он так нетерпелив. Отпустил меня только лишь попрощаться с подругами. Повернувшись в последний раз, я снова улыбнулась и последовала за дворецким.

Ну, прощайте, змеи, скучать я по вам теперь уж точно не буду.

Глава 9

Стоило Николь выйти, и лорд окатил меня взглядом полным презрения. Он молча смотрел, сощурив глаза, и я понимал, такая позиция не принесет мне ничего хорошего.

Я не спешил прерывать тишину, не хотел проявлять неуважение к лорду, поэтому отдал ему право на первое слово.

– Я не приму ваши деньги, – сказал он с нажимом.

Я был готов к этой фразе. Лорд Нельсон обеспокоен тем, что останется должным. Но могу это легко решить. Достаточно пригласить Сорна. Он составит соглашение, по которому отец Николь и сама Николь не будут мне должны.

– Лорд Нельсон, я могу вызвать доверенного нашей семьи мистера Сорна, он… – начал я, пытаясь образумить Адама, но он прервал, не дав мне договорить фразу.

– Тот самый проходимец, из-за которого Николь оказалась должной вам?

Адам взмахнул рукой, да так неловко, что чашка с чаем все же полетела на пол. На миг Адам почувствовал смущение за свою неловкость, но вскоре снова покраснел от злости.

– Эти деньги ничего для меня не значат, – твердо сказал я. – Подумайте не о себе, а о своих дочерях, у вас еще растет София.

Я старался говорить спокойно и с уважением. Мне бы хотелось, чтобы данный разговор носил деловой окрас, а не был простой перепалкой.

– Мне не нужны ваши деньги! – повторил он с отвращением. – Засуньте себе свое великодушие в одно место! Моя дочь не продается, и я не вижу смысла отпускать ее с вами!

Вторая фраза была сказана еще громче, чем первая, и сулила мне огромные проблемы.

– Отъезд вашей дочери был обговорен, – спокойно сказал я.

– Но не со мной, – жестко сказал он. – Не вижу смысла отпускать с вами мою дочь. Вы получили что хотели? Вам достался брак и связи. Но Николь я не отдам.

Оставить Николь здесь? Такого даже мне в голову не приходило, да и сама леди спокойно приняла мое решение.

– Оставлять жену неприлично, подумайте о репутации… – пытался вразумить мага.

– Плевать я уже хотел на эту репутацию и высший свет! Я и так многое потерял из-за них. Эти мерзкие самовлюбленные лорды и леди, пусть катятся к черту со своим мнением.

Лорд Нельсон ударил кулаком по столу.

Получил ли я от Николь, что хотел? Николь была для меня источником силы в первую очередь, а резерв наполнялся медленно, и я пока даже и частички магии не чувствовал в себе. Скорее всего, лорд Нельсон не был оповещен об это части нашей с леди сделки, и я оповещать его точно не собирался.

Я не мог оставить здесь Николь хотя бы из-за силы. Но только ли из-за нее? Я мог бы приезжать и навещать свою жену. Но такой расклад меня совсем не устроил, внутри все воспротивилось от одной лишь мысли оставить ее здесь.

В конце концов, она была нужна мне для восстановления авторитета в глазах аристократов, а какой я могу заработать авторитет, если оставлю свою жену жить с ее отцом.

– Неужели вы желаете своей дочери статус брошенной жены? Если я уеду без нее, именно этот статус к ней и прикрепится.

– Да плевать я хотел на статус! – прокряхтел Адам. – Я счастья ей хочу, лорд Лэстер! Вы не представляете, насколько моя дочь хороший и светлый человек! Вы не знаете ее. Видите, какая она бравая, смелая и острая на язык? А я вижу ее другой. И она заслуживает счастья.

– А как же София? – спросил я мужчину, который уже поднимался, давая мне понять, что разговор закончен.

– София пойдет учиться, она не будет зависеть ни от одного аристократа. Я сделаю все, чтобы защитить своих дочерей.

Он блеснул глазами, которые покраснели, выдавая в нем стихию огня.

– Я им не угроза.

– И вы желаете, чтобы я вам поверил? Чтобы отпустил своего родного человека черт пойми куда и черт пойми с кем?! Мы с вами и пары часов не знакомы, а вы уже показали себя, как конченый негодяй, воспользовавшись ситуацией!

– Эта, как вы выражаетесь, ситуация сыграла бы злую шутку прежде всего с Николь и вашей семьей. Даже если бы я не приехал, разразился бы огромный скандал и репутация ваших дочерей была бы запятнана. Вы называете меня негодяем, но я предложил выгодную сделку для обеих сторон.

– Нет, милорд, – хмыкнул мужчина, удаляясь и громко стуча своей тростью. – Вы загнали нас в угол. Не стоит думать, что я слабый калека весь в долгах. Когда дело касается жизни моей дочери, я, прежде всего, ее отец, который будет стоять за ее счастье до последнего.

Лорд громко хлопнул дверью, оповещая, что этот разговор закончен.

«Пожалуй, ему стоит дать время, чтобы он остыл», – решил я для себя.

***

Голова начала болеть с уходом лорда Адама. Я по привычке потер виски. Какой же длинный и трудный был день, а теперь еще и головная боль – главный показатель того, что скоро наступит ночь. Удивительно, как я пропустил сумерки, уже давно было пора принять зелье, ведь скоро проснется моя сила – мое проклятье.

Сейчас бы мне топор, и я пошел рубить лес – это помогало мне прийти в себя. Но сейчас я был слишком далек от своих владений.

Поэтому вытащил из левого кармана маленький пузырек с фиолетовой жидкостью. Он должен был помочь мне уснуть.

Но не успел я сделать и глотка, как дверь хлопнула.

– Лорд Лэстер, если вы позволите, я уберу беспорядок? – спросил вошедший дворецкий. У него на лице читалось искреннее огорчение из-за разбитой чашки. Конечно, я кивнул. Какое я имел право что-то запрещать дворецкому семьи Нельсон. Вслед за дворецким зашла и тетушка.

Джина улыбнулась, завидев меня.

– Лорд Лэстер, какая удача, что вы здесь! – искренне обрадовалась она, а я начал думать, как бы поскорее уйти в покои, не обидев ее. Головная боль медленно переходила в лихорадку, и меня начинало знобить.

Эта женщина была мне крайне симпатична, как человек. Она была не похожа на аристократку, слишком часто улыбалась и была вежлива со мной.

В это время Ульрих взмахнул рукой, и все стеклышки взмыли в воздух, укладываясь в совок.

«Бытовой маг», – подумал я. Редкий дар для дворецкого.

Практически по щелчку пальцев маленькая тряпочка протерла стол и с него пропала разлитая жидкость.

– Принести вам чаю или может ранний ужин? – обратился он ко мне с вежливой улыбкой.

– Благодарю вас, если можно стакан воды, – ответил я и Ульрих с поклоном удалился, в то время, как тетушка жены заняла ближайший ко мне стул.

Если выпью бокал холодной воды станет легче и смогу еще минут десять поддерживать беседу, а потом вежливо удалюсь.

– Вы плохо себя чувствуете? – обратилась Джина. Она, должно быть, заметила, как на лбу выступал пот от жара.

– Ничего серьезного, просто болит голова, – сказала я часть правды.

– Адам вас расстроил, – она не спрашивала – утверждала. После своих слов она покачала головой, такой знакомый жест заставил меня замереть на месте, ведь самый дорогой человек в моей жизни делала именно так. – Не принимайте на свой счет, он вспыльчивый. Поверьте, намного лучше знать, что человек о тебе думает, чем гадать.

Она вздохнула.

– Вы о Николь?

Я не знал, имею ли я право лезть в их отношения, но все же спросил, и Джина искренне улыбнулась мне.

– С ней все намного сложнее, чем с Адамом. Она прекрасно скрывает свои чувства, хотя я хорошо чувствую, что она мне не рада.

Слова Джины удивили меня, изначально она предстала для меня не самой глубокой женщиной. Скорее, поверхностной. Я знал такой типаж, их не беспокоило чужое мнение, они никогда не грустили и всегда улыбались.

Но Джина оказалась личностью намного глубже. Сейчас, помимо ее улыбки, я увидел грусть в глазах, а на лице пару морщин от того, что когда-то, еще будучи девушкой, она хмурила лоб.

– Я уверен, что в этом нет вашей вины, – сказала я, вспоминая заносчивое поведение Николь, но Джина снова покачала головой.

– Есть. Поверьте мне, я натворила дел. Вам может показаться, что Николь просто заносчива, но у нее есть причины, чтобы обижаться на меня.

Я молчал, не зная, что ответить на откровенность леди. Жар уходил, уступая место холоду. Я чувствовал себя крайне неважно, наверное, поэтому в полубреду пошел на какую-то несвойственную мне искренность.

– Вы напоминаете мне одного очень дорого человека, – сказал я, разглядывая, как женщина грустно смотрит на стол. Она подняла глаза очень удивленно. – Она тоже винила себя, всегда и во всем. Но иногда людям не нужны причины, чтобы вести себя надменно. Иногда им достаточно для этого титула.

Я вспомнил последние годы жизни матери. Голова заболела еще сильнее от воспоминаний.

– Это была ваша мама? – тихо спросила меня Джина.

Впервые меня спрашивали о матери так: тихо, нежно, словно я ребенок, чувства которого боятся задеть.

Отец никогда не находил нужным считаться с этой утратой, как и многочисленные тети. Сейчас я даже немного завидовал, что с Николь рядом такой искренний и светлый человек. Меня таким Духи не наградили.

– Вы проницательны, – ответил на вопрос женщины.

– Адам мне кое-что рассказал о вас.

Джина стушевалась, стесняясь того, что вела разговоры за моей спиной, хотя в данной ситуации это тяжело было назвать неприличным.

– Удивлен, что вы после такого пришли со мной поговорить, – усмехнулся я, представляя, что именно рассказал обо мне лорд.

В этот момент Ульрих зашел в столовую и принес для меня графин с водой. Налив в стакан, он уточнил, может ли еще что-то принести, и когда я и леди отказались, вышел из столовой. Я сделал глоток холодной воды – головная боль немного отпустила, уступая призывающему холоду.

– Адам всегда сгущал краски, – улыбнулась Джина, чем удивила меня еще сильнее.

– Вы не считаете меня негодяем? – улыбнулся я в ответ ей. Была в ней такая открытая симпатия, которая располагала меня к ней.

– Мне кажется, вы достойный молодой человек, – постановила она серьезно.

– Адам не рассказал вам слухи о моих черных делах? – вздернул я бровь, усмехаясь.

Удивительно, как аристократы любили разносить слухи. Даже если говорить было не о чем, они все равно придумывали.

– Рассказал, конечно, но я им не верю, – фыркнула она.

– Отчего же? – удивился я еще сильнее.

Джина словно задумалась на секунду, поднимая глаза к потолку, будто маленькая девочка. В этот миг она казалась намного моложе своего возраста.

– Я чувствую, что вы хороший человек. А я еще никогда не ошибалась в людях. – Она серьезно посмотрела на меня своими серо-зелеными глазами, в которых ярко читалось беспокойство. – Я думаю, вам нужно отдохнуть.

Леди Джина первая закончила разговор, за что я был благодарен. Голова ужасно болела, но я бы не посмел первым закончить наше общение, не желая задеть женщину.

Я кивнул головой.

– Хорошего вечера, – пожелал Джине.

– Я поговорю с Адамом о вас, – добавила она, отчего я замер.

– Даже не представляю, как благодарить вас.

Искренне обрадовался я такому неожиданному союзнику.

– Буду ждать приглашения в ваши владения, лорд Лэстер, – сказала она со светящимися от радости глазами.

– Считайте, оно уже у вас, – с улыбкой благодарности ответил я.

И я действительно был бы рад встретить такую гостью в своих краях. У двери я встретился с Ульрихом, он помог мне найти мою комнату.

Всю дорогу я думал о заветном глотке, тело уже ужасно болело и ломило, а перепады температуры сводили с ума. Но за годы я научился контролировать это чувство.

И когда заветные двери захлопнулись, я вытащил желанный бутылек и опустошил его всего одним глотком.