Удивительная книга. Давно я не получала такого удовольствия от чтения. Столько удивительных историй, перетекающих одна в другую, написанных прекрасным языком! Советую тем, кто начал забывать, что такое волшебство :-)
Книга похожа на одно длинное заклинание. Мне особенно понравилось, что во всех историях есть что-то вроде «второго слоя», слоя образов, связанных с запахами, красками и тактильными ощущениями (хотя иногда этих образов для меня слишком много). Это отлично помогает создать ту самую волшебную атмосферу, которую мы помним по сказкам, рассказанным в детстве бабушкой:)
По структуре «Сказки Сироты» чем-то напоминают «Рукопись, найденную в Сарагосе» Яна Потоцкого: книга состоит из историй внутри историй, и поначалу для читателя главное-не потеряться в этих последовательных «погружениях».
Объективно можно спокойно ставить пять звезд и рекомендовать. Одну звезду убираю только из-за моих личных проблем с книгами, похожими на лоскутное одеяло из героев, историй, метафор, назвний городов и видов древесин:) Но кому-то именно это может понравиться.
Интересная книга, автор очень изобретательно сплетает истории персонажей в единое полотно, а в самом повествовании затрагивает очень многие проблемы современного мира.
Потрясающая книга, где тонким восточным кружевом сплетены десятки сказочных историй. Язык легкий, красивый, погружаешься с первых страниц в глубокие тёмные воды, а вынырнуть в действительность не можешь, ибо хочешь узнать, как же закончится история. Героев очень много, но они настолько яркие и живые, что их легко запомнить и плыть с ним на протяжении всех сюжетов. Пожалуй, приобрету книгу в свою библиотеку и в печатном виде.
Кэтрин Валенте безусловно важная персона нашего времени. Она одна из главных соременных сазочниц. Она плетет кружево повествования – изысканное и сложное, вплетая кучу важных деталей. И каждое ружье обязательно выстрелит, малейшая деталь упомянуая в начале станет важным ключом в середине или конце. И хотя жанр сказка это не легкое чтение. Мы как буд-то открываем матрешку и видим, что в одной сказке другая и конца им нет.
Чем дальше читаешь эту книгу, тем сильнее склоняешься к предположению, что целью автора было оставить далеко позади (или внизу) все сказки, мифы и легенды известные к настоящему моменту. Надо было превзойти всё существующее по красочности описаний, нетривиальности сюжетных поворотов, неожиданности сравнений и непредсказуемости поведения и превращений персонажей.* В некоторых эпизодах и в отношении некоторых героев Валенте это удалось. Волшебники, например, весьма колоритны, причём, профессия эта считается омерзительной, а волшебник без ошейника кажется окружающим чем-то настолько необычным, что они не знают, «как на него смотреть, как к нему обращаться и, вообще, как он мог находиться среди нас». Неважно, что это мысли кентавра, так, очевидно, думают все подданные Восьми королевств. Так что положение волшебников в этом мире сказочным назвать трудно. Но такой уж это сверхнеобычный мир, где сосны и баобабы растут в одном лесу, где запахи и отблески можно чувствовать (слышать?) ушами** и где боги проживают (внимание!) в аду.*** Интересно воплощена пусть даже и давно запатентованная идея народа самоубийц-некромантов, а уж история анахоретки Джиоты и история несчастной Магадин, приёмной дочери Иоланты — это сказки-страшилки высокого уровня. Но самое большое удовольствие доставил мне сказочно-сюрреалистический в духе Сальвадора Дали эпизод, когда огромный рогатый монстр снимает с себя шкуру ради спасения дочери своей бывшей приятельницы-ведьмы. «Раздевшись», Левкрота говорит Болотному Королю и Принцу: «Я даже взбодрился. Посоветовал бы вам обоим попробовать сделать то же самое в качестве укрепляющего средства. Только у вас анатомия неподходящая, скажем так». Сцены с участием Чудища, Принца и Болотного Короля чем-то напоминают мне «Алису...» Кэрролла, возможно, своим нестандартным «чудовищным» юмором.
При штурме таких необычных вершин неминуемы срывы, и, будь это реальное восхождение, от альпиниста осталось бы лишь мокрое место, но автор продолжает повествование как ни в чём не бывало, как опытный певец, слегка подзабывший слова во время исполнения номера на сцене. Вот что я имею в виду. Когда Принц Леандр говорит, что функция Принца — убивать монстров и, если «производную Принца приравнять к нулю, королевство выживет», это кажется и глупым, и смешным. Мало того, что события происходят в довольно-таки древнем магическом мире (относительно нашего, конечно, т.е. мир сироты и её сказок может во времени располагаться где угодно, он же сказочный), но Принц ещё и демонстрирует серьёзную ограниченность своих познаний, зарабатывая от читателя твёрдую двойку по основам математического анализа. Производная-то равна нулю не только на максимуме функции, но и на минимуме и в седле. А минимум в этом контексте означает нечто противоположное выживанию (максимуму), т. е. гибель. Поэтому вопрос Короля: «Что за чушь ты несёшь, мальчик?» — совершенно справедлив, плохо только, что Король (и Автор вместе с ним) не поясняет читателю (и Принцу), в какой мере этот вопрос относится к математическим изысканиям Леандра. А вот эти слова Лунного человека: «Другие, дети солнца, умирают естественно и красиво, а для нас это то же самое, как решить сложное уравнение, не имея ни пера, ни бумаги» — разве не чушь, которую несёт...кто? Весь изображённый в книге мир монстров и волшебников, кентавров и продавцов прирастающих шкур, Жар-птиц (помните это — «сказал Птица»; умри, Денис...), полулюдей-полурастений, людей с собачьими и лисьими головами, с ртом или ушами на животе... — весь этот мир может ли хоть как-то соприкасаться с производными и сложными уравнениями? Мне этот квазиматематический детский лепет кажется по меньшей мере неуместным.
Другие мои замечания будут носить уже чисто литературный характер, но начать хочется с защиты автора от необоснованной критики. Во второй части я насчитал семь персонажей мужского пола, бесспорно входящих в основную группу, и восемь (это без матросов пиратского корабля) которых можно отнести к группе второстепенных, т. к. им уделено сравнительно мало внимания (Покров, Гасан, Султан, кузнец и т.п.). В группу положительных персонажей мужского пола я включил бы медведя Эйвинда, селки Покрова, Короля-кентавра (быть хорошим королём очень непросто), принца Леандра, мальчика Итто (хотя он и Звезда). А отрицательных только двое — раджа и волшебник. Этого достаточно, чтобы упрёк автору за перекос в пользу положительных персонажей-женщин отпал. А если бы и так, что тут плохого, если автор женщина. А если уж высказывается такое тяжкое обвинение, как бросание автором в глаза читателю «постмодернистской пыли» (а ведь и в самом деле не без того, но присутствует эта пыль во вполне умеренном количестве), то не приводить примеров просто нельзя. Иначе это обвинение может кому-то показаться голословным, что, как минимум, некрасиво.
В книге много странноватых мест, всё не перечислить (без цитат здесь не обойтись), но с ними можно в целом примириться. Но есть кое-что, возможности примирения не оставляющее. Так что несколько цитат приведу.
«Солдаты-вепри отличались свирепостью, а их преданность была чиста, как снег на трупе». Оригинально и можно бы принять, если бы в другом (отдалённом, правда) эпизоде не встретилось «...болезненно-сладкое дыхание, словно цветочный покров на трупе». Всего два трупа, а всё-таки выглядит как перебор.
Автор не обращает внимания на мелочи, но когда таких мелочей много, то от впечатления наспех слепленного продукта избавиться трудно. Несколько примеров.
1. «голос отразился от стен, как стрела от зелёного дерева». Это бабушка говорит внучке, хотя ни та, ни другая не носили в своих колчанах тупых стрел.
2. Сигрида просит Седку не переставать улыбаться, если она говорит что-нибудь не то, и добавляет: «Будь со мной пожёстче, и мы поладим».
3. «Обвинение лежало между ними на столе, жирное и уродливое с чёрной спиной и пропахшее дымом» и через полстраницы: «Она собрала со стола тесто из муки, крови, слёз и прочего и поместила в огромную печь». Не ясно, что лежало на столе — тесто или обвинение.
4. «Её кожа была точно свежие сливки или тень ворона, летящего высоко в безлунной ночи». Это шкура большой чёрной кобылы напоминает свежие сливки (!?). Возможно, так кажется из-за того, что всё происходит в «гематитовом» воздухе (гематит — железная руда не обязательно строго чёрного цвета).
5. Лис в пещере зализывает рану бабушки (тогда молодой). «Я прикусила губу и не всхлипнула, хотя прикосновение его шерсти к моей истерзанной коже вызывало агонию». Под агонией здесь подразумевается, очевидно, не последняя стадия умирания. Тогда, что? И почему «шерсти», а не языка?
6. Управляя парусником, Магадин «носилась вверх-вниз, как дервиш». Мне казалось до сих пор, что суфийские проповедники не были особенно суетливыми людьми.
7. Гадание на внутренностях названо иеромантией. Википедия не знает такого слова, там есть антропомантия. Словарь иностранных слов тоже возражает против иеромантии, возможно, отстал от жизни. Иеро значит герой. Видимо, гадательный ливер должен быть взят из трупа героя.
8. Сравнения иногда кажутся слишком вычурными, как, например, «изящный причал, тянувшийся над водой, как палец скелета»; «изумление на моём лице было отчётливым, как татуировка»; «навсегда останусь в бутылке, как чьё-то последнее письмо»; «высокие кипарисы обращены к небу точно руки паломников». Но это всё просто прекрасно по сравнению с вот такими «маловысокохудожественными» достижениями. «Я родился маленьким, как отсечённый плугом палец земледельца»**** или «её дыхание было тихим и мелодичным, как флейта». Последний случай вообще клинический (да и предпоследний тоже, только он требует хирургического вмешательства), мой совет — спать на боку, а не на спине.
В заключение несколько явных ляпов, на которые стоило бы обратить внимание при подготовке следующего издания книги.
Непонятен ответ маленького и очень умного лилипутика Лунному человеку: «Но я...я не могу задушить тебя, Отец, у меня и близко нет требуемой силы». Малыш не мог сказать этого, потому что Лунный ему пару минут назад всё объяснил, и уже выбрано новое тело (Марсили).
Грифон кормит анахоретку. «Я запихивал мясо мимо яйца в глотку женщины». Грифону было бы совсем не трудно её кормить, если бы Автором не был упущен тот факт, что Джиота яйцо проглотила и находится оно в её животе, так что не требуется ни мясо пропихивать, ни вливать воду «мимо скорлупы в её пересохший живот».
В городе Аль-а-Нур одна из башен вся утопает в хризантемах, они так быстро растут, что их подрезают ежечасно, иначе они перекроют вход. Тепло, стало быть, в городе, лето. Но в это же время около другой башни «бритоголовая женщина тяжело опустилась на заснеженную землю...». Если это магического происхождения микроклимат, так почему бы не намекнуть на это читателю? Ведь он может счесть это ляпом.
Наконец, не очень заметная, но довольно грубая ошибка в конце книги. Чудо-Юдо Рыба-Кит по имени Эхиней находится в подводном положении (после выстрела джиннии он начал «подыматься сквозь воду»), но при этом из-за «блестящего занавеса» китовых усов почему-то доносится шум моря.
С ужасом думаю о том количестве ляпов, с которым могли бы столкнуться читатели, если бы не те десять человек, имена которых перечислены на стр. 605 в разделе «Благодарности».
В конце книги сирота (почему-то в книге нет имён только у неё и у её слушателя) обещает мальчику рассказать историю «ещё страннее и прекраснее». Надеюсь, так и случится и мы узнаем то, о чём она забыла рассказать в этих двух частях, а именно — что это за необычная вещь, которую хотел повторить волшебник без ошейника и это было невозможно сделать без иксоры.
И последнее. Обычно в книгах оглавление помогает читателю ориентироваться, что-то в них находить побыстрее. В этой книге тоже есть раздел как будто в насмешку названный «Содержание». Раздел абсолютно бессодержательный, разве что вписать туда самому хотя бы самое главное. Может быть, сознательно так задумано? Не вижу смысла. Неужели оглавление по типу «Новелл» Маттео Банделло или «Фацетий» Поджо Браччолини (можно привести массу примеров) могло бы что-то ухудшить? Да, чтобы сделать такое оглавление, надо поработать. Не в этом ли заключается простое и очевидное объяснение этого издевательства на последних страницах?
*) В связи с этим не могу не высказать недоумения по поводу включения книги в серию «Мастера магического реализма». Видимо, те, по чьей инициативе это сделано, не имеют представления об этом жанре, принимая за магический реализм, например, «Сказки тысячи и одной ночи» или Историю (а в сущности сказку) Геродота.
**) «мерцающий отблеск дождя на сочных зелёных листьях и липкий запах отсыревших, гниющих цветов звучали в моих ушах, как бубенцы на лошадином седле».
***) Капитан «Непорочности» не хочет носить безвкусно украшенную шляпу из опасения, что «боги будут хохотать, когда она попадёт в ад» с этой «уродливой штукой» на голове.
****) Вероятно, Шарль Перро сумел бы оценить это по достоинству. (Это я о сказке «Мальчик-с-пальчик»)
Любопытный принц находит в саду изгнанную девочку, веки которой сплошь покрыты иссиня-чёрными татуировками всех самых причудливых сказок мира, песен и заклинаний, когда девочка расскажет последнюю историю, то предстанет на суд призрака. А пока у неё появился первый слушатель и в этом томе, разделенном на степную и морскую книгу, читателю предстоит окунуться в мир страшного волшебства, кровавых законов и мерзких тайн️
В аннотации писали, что это сродни «Тысячи и одной ночи» и это действительно правда — так причудливо вытекает одна история из другой, меняя рассказчиков, как перчатки, перебрасывая мяч от одного к другому и назад, но в конце ты понимаешь, что все эти персонажи были связаны между собой и в финале придут к общему знаменателю, далеко не всегда счастливому, как в сказках братьев Гримм. Мерзкие подробности приблизили эту книгу по духу и атмосфере к «Страшным сказкам», в которых королева ела свежее сердце дракона, а король отдал дочь горному орку и с любовью растил гигантскую блоху
Впечатления смешанные — «Степная книга» не зашла, а вот «Морская» читалась бодро и даже с каким-то азартом. Привыкала я к мешанине образов, сумбурности повествования и сюрреалистичности действительно долго, но красочное повествование, яркие персонажи и под час удивительные сравнения меня покорили
Думала, что брошу и не буду читать продолжение, но заканчивая последние страницы первого тома передумала, поняв, что хочу ещё раз услышать новые причудливые истории и узнать, что же произойдет с рассказчицей и принцем
Эту книгу я перечитывала летом, а первый раз читала ее в 2017 (сколько уже времени прошло…), но некоторые воспоминания жили во мне до сих пор очень ярко, и я решила заново погрузиться в эту историю.
Предупреждение : эта книга для тех, кому уже наскучил классический сюжет фэнтези с путем героя. Это - сборник сказок, перепутанных между собой магическим образом с целым веером абсолютно нетипичных (в то же время и типичных) сказочных персонажей. Можно сказать, что ее структура достаточно сложна, поскольку сказки нанизываются как бусины на ожерелье: чем дальше разворачивается история, тем больше персонажей вокруг появляется, и тебя затягивает как в какой-то водоворот. Для примера: девочка сидит в саду и рассказывает сказку о принце и гусыне, в которой рассказывает сказку ведьма, рассказывающая сказку бабушки и тд. Автор плетет паутину сюжетов, связанных между собой, и тем интереснее следить за ней и распутывать.
В отличие от множества фэнтези-книг “Сказки сироты” цепляют вас не главными героями, которые здесь достаточно безлики и выступают только как передатчики историй других персонажей, а разнообразием грустных, счастливых, необыкновенных, берущих за душу историй каждого встречающегося героя. Здесь вы найдете отголоски и “Тысячи и одной ночи”, и скандинавских, и славянских, и европейских мифов и легенд. Драконы, пираты, звезды, боги, грифоны, ведьмы, принцы, принцессы и, конечно же, монстры. Отдельное удовольствие препарировать книжку и замечать тот или иной знакомый сюжет.
Бесспорным плюсом “Сказок” я могу назвать также их слог, потому что это настоящее творение, книга очень поэтичная, она как мед обволакивает вас, и я не могу не отметить титанический труд переводчика, который смог передать всю атмосферу сказаний. Для любителей изощренного поэтического слога эта книга - просто сокровище.
“Я смотрела на нее и слушала, слова текли вокруг меня, будто я погрузилась в холодный пруд, и его вода качала меня, охлаждая разгоряченную кожу”.
“Сказки сироты в ночном саду” - первый том дилогии, который включает в себя две части, на первый взгляд не связанные друг с другом. Однако внимательный читатель разглядит переплетения сюжетов и знакомых персонажей.
+ невероятной красоты слог, обилие захватывающих историй, необычная структура книги, сказки всех мастей и на любой вкус - однозначно не для новичков жанра, может быть перегружена деталями и описанием, и надо вникать в перипетии сюжета, чтобы ничего не потерять
Несколько лет назад купила эту книгу исключительно ради обложки, вот наконец добралась её прочитать и пожалела, что не сделала этого раньше. :)
Первые и самые сильные ассоциации, которые вызывает этот роман – это, конечно, «1001 ночь», и я бы ещё назвала «Кровавую комнату» Анджелы Картер. Потому что «Сказки сироты: В ночном саду» - это сборник волшебных историй, сюжеты которых так или иначе знакомы. Правда, истории совсем не детские, а очень даже взрослые, местами мрачные, беспощадные, ироничные, жизненные при всём их волшебстве и оттого особенно пронзительные. Но не беспросветные. Как и в самой жизни, что-то заканчивается, кто-то умирает, кто-то рождается или перерождается и продолжает жить, дышать, любить.
Персонажи тут самые разнообразные: короли и волшебники, принцы и принцессы, ведьмы, чудовища, русалки, сиротки, пиратки, оборотни, грифоны и далее целый калейдоскоп. Многие то выступают на первый план в собственной сказке, то играют эпизодические роли в чужих историях. Поэтому нельзя однозначно разделить героев на главных и неглавных и к кому-то особенно привязаться в ущерб другим.
У романа великолепная, сложная, прихотливая композиция, как искусно вытканный гобелен, где узоры расходятся, усложняются, но все в итоге сливаются воедино и завершаются, ни одна линия не теряется, все узелки завязаны. Огромный труд писательницы.
И, конечно, надо отметить превосходные, изящные иллюстрации Майкла Калуты, которые украшают и обогащают и без того роскошный текст. А на обложке прекрасная работа русского художника Михаила Емельянова.
«Сказки сироты. В ночном саду» kitobiga sharhlar, 9 izohlar