Kitobni o'qish: «Как распознать психопата. Поступки человека, которые можно считать признаком заболевания», sahifa 3

Есть и такие страхи, которых тебе вряд ли удастся избежать. Они невероятно сильны и накрывают словно цунами. БАХ! И вот ты стоишь на подкашивающихся ногах, охваченный страхом смерти. Паническая атака чем-то напоминает анафилактический шок у аллергиков. Иногда ты знаешь, что вызвало припадок, иногда нет. Сравнение неточное, потому что твой страх, каким бы опасным он ни казался, никогда не причинит тебе реального вреда (в отличие от аллергического шока). Ты не упадешь в обморок и не сойдешь с ума. О том, почему панические атаки на самом деле не опасны и как их пережить, ты узнаешь в разделе, посвященном паническому расстройству.

А еще есть страхи (и аллергии), которые всегда с тобой. Ты не знаешь, что именно их вызывает. Порой тебе кажется, что самой жизни достаточно, чтобы доставить тебе дискомфорт. Ты постоянно нервничаешь и тревожишься. Физические проявления твоего беспокойства настолько сильны, что ты даже думаешь о несварении или синдроме раздраженного кишечника. Но, как говорится, одно не исключает другого. В главе, посвященной генерализованному тревожному расстройству, ты узнаешь, что на самом деле эти симптомы может вызывать и обычная тревога.

Далее я познакомлю тебя с тремя различными типами тревожных расстройств:

•  фобиями;

•  паникой;

•  генерализованной тревогой.

Вернемся к сравнению с аллергией: знаешь ли ты, как ее лечат? Человек либо принимает антигистаминный препарат, например в виде крема или жидкости для ингалятора. Такая терапия относится к симптоматическому подходу, который хоть и не избавляет от аллергии, но облегчает приступы. Или посредством систематической десенсибилизации, при которой твой организм постепенно учится справляться с аллергеном и в какой-то момент перестает на него реагировать. В психологии используют второй принцип. Мы называем его конфронтационной терапией.

И запомни главное: страх не заставит тебя упасть в обморок! Твое сердце не остановится! Ты не сойдешь с ума! Страх ужасно неприятен, но безвреден!

Фобии: твой большой взрыв

Фобия – это сильный иррациональный страх перед определенными объектами, ситуациями или действиями и стремление их избегать. Само слово «фобия» происходит от древнегреческого слова phóbos, что означает «страх». В греческой мифологии есть бог по имени Фобос, который обычно появляется вместе со своим братом-близнецом Деймосом – от древнегреческого deímos, «ужас». Итак, страх и ужас, что за милая парочка… И, очевидно, древние греки уважали их не меньше, чем мы сегодня. В зависимости от фобии попытки избежать пугающей ситуации могут отнимать много сил и времени, а следовательно, сами по себе уже становятся стрессом. В то время как человек, страдающий аэрофобией¹⁴, может спокойно заниматься своими повседневными делами, не опасаясь за свою жизнь, ситуация совершенно иная, если он, например, боится птиц или кошек.

Вся правда о фобиях

Факт 1. Более 80 % фобий развиваются в возрасте до 20 лет [4].

Факт 2. Нередко у человека развивается несколько фобий одновременно¹⁵. Люди с фобией часто страдают другими психическими заболеваниями, например депрессией.

Факт 3. Риск развития алкогольной или наркотической зависимости при фобическом расстройстве значительно выше.

Люди с фобиями испытывают настолько сильный страх, что даже мысль об объекте или ситуации вызывают у них выраженный дискомфорт и физические симптомы. Причем сами они, как правило, прекрасно осознают, что их страх преувеличен. Они также знают, что большинство людей либо вообще не испытывают такого страха, либо их страх при столкновении с триггером гораздо слабее.

«Ну и что? – визжит страх. – Мне плевать, что сейчас чувствуют остальные! Я все равно хочу убежать!»

Если ты страдаешь фобией, никакие знания мира тебе не помогут. Схема возникновения страха все равно будет срабатывать, вызывая симптомы, которые трудно игнорировать: учащенное сердцебиение, урчание в животе, дрожь в руках и волну жара, поднимающуюся изнутри. Кроме того, тебе может казаться, что ты теряешь контроль над собой и вот-вот обмочишься, упадешь или умрешь от страха. Твое тело явно сигнализирует тебе: «Беги!» Страх может перерасти в паническую атаку.

Судя по всему, мы в какой-то степени перенимаем фобии. Индийские макаки-резусы очень боятся змей, и это правильно, ведь живущие там ядовитые особи представляют реальную смертельную опасность [5]. Выращенные в неволе обезьяны изначально не испытывают этого страха. Однако, если показать им видео, как свободно живущие сородичи реагируют на змею, хватит всего нескольких просмотров, чтобы испытуемые начали демонстрировать поведение, которое можно истолковать как змеефобию¹⁶. Не имеющим неприятного опыта общения с ядовитыми змеями лабораторным животным достаточно понаблюдать за реакцией сородичей, чтобы спровоцировать развитие фобии. Это называется имитационным научением, что, несомненно, является даром эволюции: способность учиться на чужих ошибках повышает наши шансы на выживание. Возможно, наблюдая в детстве за взрослыми, ты тоже узнал, от чего следует держаться подальше. Или же твой иррациональный страх родился из жутких историй, услышанных от кого-то из близких? Фобии, как правило, передаются между членами семьи.

Исследователи обезьян также хотели выяснить, получится ли им «натренировать» лабораторных животных бояться произвольно выбранных объектов. Они смонтировали фильм так, что создавалось впечатление, будто дикие макаки-резусы демонстрировали реакцию страха не на змею, а на цветок. Бесполезно! Сколько бы раз обезьяны ни смотрели видеоряд с цветами, никакой фобии у них не развивалось. По-видимому, существует врожденная готовность фобически реагировать лишь на потенциально опасные раздражители. Таким образом, фобии не возникают произвольно, а (если за ними не стоит особая индивидуальная история) обычно связаны с триггерами, имеющими отношение к выживанию. Это древнее коллективное наследие, которое мы несем в себе и которое гарантирует, что даже в современном, гораздо более безопасном мире у нас все еще будут появляться фобии. Образно говоря, наш архаичный большой взрыв.

Почему мозг такой ленивый? И почему мы до сих пор ощущаем то, что ощущали люди каменного века? Давай станцуем полонез сквозь время: мысленно положи руки на плечи своей мамы. Она кладет руки на плечи своей матери, твоя бабушка – на плечи своей и так далее. Каждая из них представляет свое поколение и период в 25 лет.

Чтобы достичь конца каменного – начала бронзового века, нужны всего 170 танцовщиц. Для вечеринки вполне достаточно, но с точки зрения геологической истории Земли ты и все твои «современные» предки, жившие после каменного века, – не более чем мгновение. В любом случае это слишком мало для серьезных эволюционных изменений. Каменный век продлился более двух миллионов лет. Внесем ясность: более 100 000 праматерей оставили (или вытанцевали?) свои следы – в том числе и в тебе.

Итак, отметим: тот факт, что нам не известны ни фобии розеток, ни фобии сигарет, хотя последние представляют собой одну из основных причин смерти в современной цивилизации, но зато весьма распространены фобии пауков, объясняется тем, что наш «полонез» после каменного века, в конце которого мы находимся, слишком непродолжителен для существенных изменений в мозге. Несколько поколений с их достижениями и опытом еще не «перепрошили» нашу первобытную систему сигнализации и не вписали туда новые опасности.

В западноевропейских широтах нет смертельно ядовитых пауков или змей, а паразиты, как правило, не представляют большой проблемы. Дикие кошки превратились в домашних, а «волчьи стаи» собираются в парке, чтобы побегать на свободе. Тем не менее фобии животных встречаются на удивление часто. Это одна из специфических фобий, от которой страдают почти 10 % людей.

И хотя нам сегодня, в отличие от каменного века, уже не грозит изгнание из племени, а одиночество больше не является смертным приговором, многие крайне боятся, что их осудят или пристыдят на виду у всех. Вероятность развития социофобии в течение жизни – 7–13 %.

Теперь мы не ждем нападения, пересекая широкое открытое пространство, где нет укрытия. Еще никогда в истории человечества жизнь не была такой безопасной, а помощь столь доступной. Тем не менее около 4 % людей страдают агорафобией, что переводится с древнегреческого как «страх рыночной площади».

Мозгу, похоже, не особенно интересно, насколько современны или уместны наши страхи. Что ж, давай познакомимся с ними поближе.

Специфическая фобия: фу, паук!

Ты пользуешься лифтом или поднимаешься на седьмой этаж пешком? Тебя мутит, когда кого-то рвет в твоем присутствии? У тебя кружится голова при виде крови? Может быть, это всего лишь безобидная слабость. Или полномасштабное тревожное расстройство. Давай разбираться вместе?

Из всех фобий специфическая фобия наиболее распространена. «Специфическая» означает, что страх связан с конкретным объектом и непосредственным результатом взаимодействия с ним (например, укус, падение, инфекция, боль).

По статистике, в каждой футбольной команде из 11 игроков в среднем есть один человек, который не ездит по мостам, не летает самолетами или не может войти в гараж из-за пауков. Ты считаешь это безумием или своей повседневной жизнью?

Выделяют пять видов специфических фобий:

•  Боязнь животных (собак, крыс, змей, пауков, птиц, кошек).

•  Боязнь природных явлений (грозы, высоты, глубокой воды и так далее).

•  Боязнь определенных ситуаций (страх летать, ездить в лифте, страх мостов, туннелей и так далее).

•  Боязнь крови, травм, медицинских процедур.

•  Другие специфические фобии, такие как страх, что тебя вырвет, или боязнь дырявых поверхностей.

Вполне ожидаемо, что упомянутые триггеры многих не приводят в восторг. Однако о фобии говорят только в том случае, когда страх настолько вторгается в твою жизнь, что ты начинаешь отказываться от важных и интересных для тебя вещей.

Некоторые фобии практически не затрагивают наше повседневное существование. Если у тебя боязнь змей, или офидиофобия, ты можешь вполне спокойно жить в крупном западноевропейском городе. А вот боязнь мышей и крыс, или мусофобия, гораздо более проблематична. Как правило, легко избегать глубоких водоемов, не подвергая себя серьезным ограничениям (если только ты не капитан дальнего плаванья). В то же время другие фобии, особенно когда триггер вездесущ – как в случае боязни собак, или кинофобии, – могут причинять огромные страдания.

Специфические фобии в основном развиваются в детстве или подростковом возрасте. Иногда этому способствует травмирующий опыт. Болезненное лечение зубов в детстве может привести к тому, что ты будешь до последнего оттягивать поход к стоматологу во взрослом возрасте, даже если у тебя будут серьезные проблемы с зубами. Боязнь покраснеть, или эритрофобия, часто начинается с постыдного переживания в подростковом возрасте и ехидного замечания: «Да ты красный как рак!»

Порой бывает достаточно увидеть, как отец, испугавшись мыши в прачечной, запрыгнул на стиральную машину, чтобы впредь самому бегать от грызунов. Специфические фобии встречаются очень часто.

Даже страшные кадры, которые ты прокручиваешь в голове после выпуска новостей, могут породить у тебя фобию. Так, у моей пациентки З. появился сильный страх перед огнем и искрами после того, как она посмотрела репортаж о пожаре. Считается, что страх перед кровью, травмами и уколами имеет мощную генетическую составляющую. Он уникален в том плане, что это единственная фобия, которая способна привести к настоящему обмороку.

Специфические фобии частично перенимаются, частично приобретаются с опытом и частично закладываются генетически.

Для них характерно то, что даже мысль о контакте с триггером вызывает сильный эмоциональный и физический дискомфорт. В то же время большинство людей осознают, что их реакция неуместна и преувеличенна. Неважно, насколько иллюзорна опасность: боязнь, что взаимодействие с триггером несет потенциальную угрозу, например, быть укушенным, покалечиться или почувствовать боль, становится весомым обоснованием, чтобы не допустить этого.

Именно здесь и кроется корень проблемы: паттерн страха срабатывает автоматически, и даже если разум упорно твердит: «Чепуха, ложная тревога!», страх побеждает и определяет поведение человека. Это лишь усиливает нейронную цепь тревоги в твоем мозге.

Люди со специфическими фобиями обычно сосредотачиваются на триггере и пытаются его контролировать. Но это все равно что искать ночью потерянный ключ под фонарем, потому что там светло. Звучит почти логично. Истинное же лечение фобических расстройств заключается не в попытках контролировать триггеры и их возникновение, а в контроле над своими внутренними страхами, оценками и реакциями.

Сам по себе стимул не вызывает страха. Лишь твое отношение и твоя оценка происходящего порождают страх. С этого и следует начать!

Специфическая фобия из тематического исследования: сто и один момент страха

Фрау А. укусила соседская собака, которую женщина случайно напугала, пока та спала. Укус был болезненным, и травма потребовала хирургического вмешательства. Госпожа А., ранее страстная любительница собак, была совершенно потрясена этим инцидентом. В результате она начала избегать встреч с соседским псом, каждый раз перед выходом выглядывая на лестничную клетку, чтобы убедиться, что горизонт чист. Затем женщина стала избегать и других собак подобной величины. Завидев животное, она даже переходила на другую сторону улицы, что никогда прежде не приходило ей в голову. Мир фрау А. внезапно изменился: «Повсюду так много собак!» Тротуары превратились в трассы для паркура. Будучи спортсменкой и велосипедисткой, фрау А. чувствовала себя все более ограниченной, встречая свободно бегающих собак во время ежедневных пробежек и длительных поездок на велосипеде, что заставляло ее нервничать и беспокоиться. Вместо того чтобы постепенно утихнуть, страх госпожи А. становился все сильнее. Она отказалась от пробежек и заперла свой гоночный велосипед в подвале «до лучших времен». Жизнь превратилась в сущий ад, ведь четвероногие были повсюду.

В конечном итоге фрау А. стала передвигаться исключительно на машине даже на самые короткие расстояния, потому что любое появление на улице без «железной клетки» казалось женщине слишком рискованным. Припарковавшись, она высматривала своих шерстяных «врагов», чтобы в нужный момент перебежками добраться к месту назначения. Так радиус перемещений фрау А. сократился до минимума. Она ездила только на работу, а в остальное время отсиживалась в квартире. Покупки ей доставляли на дом.

Фрау А. все сильнее дистанцировалась от общества. Будучи одинокой женщиной, она всегда поддерживала тесную связь со своим кругом друзей. Однако, когда ее фобия начала выходить из-под контроля, женщина столкнулась с непониманием со стороны близких. Сразу после укуса собаки было высказано много сочувствия в ее адрес. Однако спустя несколько месяцев А. посоветовали перестать вести себя подобным образом и взять себя в руки. Понимание сменилось покачиванием головой и раздражением. В какой-то момент друзьям надоели ее бесконечные отговорки, чтобы не участвовать в общих мероприятиях, и ее просто перестали приглашать. В конце концов фрау А., социально изолированная женщина, с максимально ограниченной активностью и глубоко отчаявшаяся, оказалась у меня на приеме. Ее начальник объявил, что скоро приведет на работу свою собаку. Последнему безопасному месту, помимо квартиры, угрожала опасность. Что же порекомендовать фрау А.?

Опросник: есть ли у меня специфическая фобия?

□ Я испытываю сильный страх перед определенными местами, обстоятельствами или ситуациями, которые у других людей не вызывают особых затруднений.

□ Хотя я осознаю, что мой страх иррационален и неуместен, я по возможности избегаю соответствующих триггеров.

□ Если я не могу их избежать, это меня сильно мучает, и я ощущаю неприятное эмоциональное и физическое состояние.

Ты согласен(на) со всеми пунктами? Если нет, скорее всего, у тебя нет специфической фобии. Если да – красный флажок!

Далее ответь на следующий вопрос: что ты чувствуешь, когда сталкиваешься с конкретной ситуацией, вызывающей тревогу?

□ Мое сердце сильно колотится, порой даже кажется, что оно сбивается с ритма.

□ Я покрываюсь потом.

□ Мои руки и/или колени трясутся.

□ Во рту становится сухо и липко.

Наблюдается ли у тебя в фобической ситуации хотя бы один из этих симптомов? Если нет, то это может быть просто психологический дискомфорт, но, скорее всего, не специфическая фобия. Если да – красный флажок! Тогда читай дальше:

□ Меня бросает то в жар, то в холод.

□ Я чувствую покалывание или онемение, например на лице или в кончиках пальцев.

□ Такое ощущение, что мне трудно дышать.

□ Я чувствую стеснение и давление в груди.

□ Меня тошнит, в желудочно-кишечном тракте урчит.

□ У меня кружится голова и появляется слабость в коленях.

□ У меня такое чувство, словно я в фильме, как будто все происходящее не совсем реально.

Приходилось ли тебе замечать хотя бы два симптома из этого списка, когда дело доходит до столкновения с триггером? Если да, обратись к психиатру или психотерапевту для уточнения диагноза. Не исключено, что ты страдаешь специфической фобией. Покажи ей/ему этот список.

Откровенные вопросы и честные ответы касательно специфических фобий

Какие специфические фобии встречаются чаще всего?

Наиболее типичным является страх перед ползучими насекомыми, такими как пауки, далее следуют страх высоты, страх перед стоматологическими процедурами и страх перед змеями [6].

Специфические фобии – болезнь или притворство?

Над людьми со специфическими фобиями многие смеются. Характерная черта этого типа фобии в том, что триггер практически не вызывает никаких эмоций у других людей. Уровень страха и настойчивое желание избегать обстоятельств, которые его вызывают, часто кажутся иррациональными и преувеличенными даже самим больным. И все же специфические фобии имеют биологическую основу и могут оказывать огромное влияние на повседневную жизнь и свободное развитие человека. Они клинически значимы. Нередко люди страдают от нескольких фобий одновременно, так что постоянные страхи и избегающее поведение наносят их жизни значительный ущерб. Также может наблюдаться коморбидность (сопутствующие заболевания), например депрессивное расстройство или зависимость. Нет причин не воспринимать фобии всерьез. Хотя специфические фобии очень распространены, обращение с ними в систему здравоохранения происходит не так часто. С одной стороны, большинство фобий все-таки не сильно мешают повседневной жизни и больные просто не считают лечение необходимым. Однако бывает и так, что человек измучен, но его ужасно пугает конфронтационная терапия, поэтому он и дальше предпочитает мириться со своими симптомами и ограничениями в жизни. Низкий процент обращений за помощью вовсе не означает, что специфические фобии безобидны.

Все это, видимо, создало специфическим фобиям репутацию довольно невинных, если не откровенно забавных маленьких причуд. По крайней мере, так их раньше изображали в фильмах, где персонажи (в основном женщины) беспомощно вопят до тех пор, пока сильный главный герой (обычно мужчина) не спасет их. По правде говоря, такой вариант развития событий тоже нельзя исключать: некоторые преувеличивают свой дискомфорт и более склонны выражать страх в присутствии других людей.

Кроме того, у нарочитой драматизации могут быть и биографические причины, например, если человек привык преувеличенно выражать свой страх, потому что на его сильные эмоции окружающие всегда реагировали особым вниманием или любовью. Когда симптомы используются для достижения какой-то цели, это называется вторичной или внешней выгодой от болезни. Вторичной выгодой часто становится возможность не делать какие-то вещи и иметь для этого готовое оправдание. Подобные процессы обычно не осознаются человеком и скорее протекают «за кулисами».

Положа руку на сердце, ответь, замечаешь ли ты за собой склонность более ярко выражать свои фобии в присутствии окружающих? Даже если ты переигрываешь совсем чуть-чуть, все равно лучше этого не делать. Ты таким образом тренируешь и подпитываешь паттерн иррационального страха, и в результате он может начать жить своей собственной жизнью.

Можно ли развить фобию намеренно?

По сути, любой раздражитель, появление которого вызывает страх, может стать фобическим триггером. Наш мозг запоминает предполагаемые взаимосвязи. Всякий раз, когда нейтральный стимул сопровождается сильными эмоциями, может сформироваться ассоциативная нейронная связь. Возможно, ты замечал(а), что запах больницы вызывает у тебя тошноту, потому что у тебя с этим местом связаны плохие воспоминания? Или же есть определенная музыка, которая моментально пробуждает в тебе старые переживания, и из-за этого ты не хочешь ее слушать? А может, божьи коровки не кажутся тебе милыми, потому что когда-то одна из них заползла в твой ушной канал? Это не фобии в строгом смысле слова, но прекрасный пример того, как ранее нейтральные или даже позитивные стимулы могут стать триггерами, которые словно по щелчку запускают в тебе одни и те же эмоции. Такой феномен называется обусловливанием. Однако совершенно безобидные раздражители, например цветы, не вызывали стойких фобий – по крайней мере, в эксперименте с макаками-резусами.

Чего на самом деле боятся люди с фобиями?

Когда у тебя фобия, ты боишься «опасности», которая может исходить от триггера, хотя при ближайшем рассмотрении угроза зачастую оказывается надуманной и маловероятной. Ранее мы много говорили о генетике и «научению» страхам. Вот еще одна объяснительная модель: с точки зрения психоанализа люди с фобией носят в себе страх или внутренний конфликт, но не осознают этого. Поскольку они не могут избежать своего страха или конфликта, он «переносится» на что-то другое.

Сильно упрощенный пример: ты подсознательно испытываешь страх (и, возможно, множество других «нехороших» чувств) в отношении своего отца, о котором тебе приходится заботиться изо дня в день. Постоянные встречи с ним неизбежны. Поэтому психика предпочитает «перенести» эмоцию на страх перед змеями или пауками. Ты можешь избежать их и, таким образом, позаботиться о себе. Для твоей психики перенос – хороший защитный механизм: страх может остаться, но не тот, который делает твою жизнь невозможной.

Жестокий эксперимент: маленький Альберт

В 1920 году Джон Б. Уотсон, американский психолог и основатель бихевиоризма, хотел доказать свою теорию о том, что страхам можно научиться. Он также подозревал, что однажды выученная реакция страха будет проявляться и при других аналогичных раздражителях. Для этого он дал 11-месячному Альберту потрогать белую крысу. Альберт уже познакомился с крысами в ходе предварительного теста. Тогда он проявил интерес и любопытство. Сами крысы не вызвали у мальчика никаких негативных эмоций. Однако на этот раз Уотсон, показывая ребенку крысу, ударил молотком по листу железа вне поля зрения Альберта. Малыш очень испугался. Итак, Уотсон соединил нейтральный раздражитель (крысу) с сильным испугом. Процедуру повторили несколько раз. Уже на третьей попытке ребенок отказался трогать животное. После семи циклов испытания у Альберта проявились серьезные симптомы тревоги. Уотсон доказал, что страхам можно научиться. И, в соответствии с его теорией, у Альберта впоследствии действительно проявлялись симптомы фобического расстройства, когда он сталкивался с другими раздражителями, напоминающими белых крыс. Он болезненно реагировал на белых кроликов, собак, клочья хлопка и даже бороду Санта-Клауса. Говорят, что мать Альберта переехала вместе с сыном до того, как Уотсон смог начать контробусловливание. Кто может ее осуждать? Почти наверняка ее сын страдал по крайней мере от одной специфической фобии на протяжении всей своей жизни.

Неужели я не упаду в обморок?

Хм, почти. Единственная фобия, которая и правда может привести к обмороку, – боязнь крови, уколов и травм, от которой страдают 2–4 % людей [7]. Она обычно формируется в детском или юношеском возрасте, до 18 лет, и обусловлена пережитым негативным опытом боли, страха или отвращения. Обморок при контакте с триггером (или яркими мысленными образами) отличает ее от всех остальных фобий. С точки зрения эволюционной психологии¹⁷ быстро принять горизонтальное положение, увидев кровь, и не двигаться (читай: потерять сознание) могло представлять собой преимущество для выживания. В целом вполне логично, что наши предки, у которых уже на заре каменного века развилось сильное отвращение ко всему, что потенциально грозило кровопотерей, имели объективно больше шансов передать свои гены следующему поколению. Страх вынуждал их на всякий случай оставаться в уютной пещере, а не подвергать себя риску истечь кровью. И это, очевидно, также благоприятно сказывалось на продолжении рода.

Боязнь крови, уколов и травм считается фобией с наибольшим «наследственным потенциалом» и нередко передается между членами одной семьи. Вуаля! Вот и мы, современные люди, с нашим слегка «двинутым» вазовагальным обмороком¹⁸ эпохи палеолита, который выбивает нас из колеи, когда дело доходит до кровопролития. К сожалению, сегодня эта фобия больше не эволюционное преимущество. Как раз наоборот: больные часто избегают необходимой медицинской помощи и профилактики, которая также включает в себя инъекции или анализы крови, что является существенным недостатком для выживания. В отличие от остальных тревожных расстройств, где следует расслабиться и дать нервной системе прийти в себя, здесь ключевым становится напряжение. Если ты переживаешь приступ страха, сожми мышцы ног, живота и свободной руки. Прижми ее к себе. Скрести ноги и ненадолго напряги все тело, слегка покачиваясь взад-вперед. Не забывай спокойно дышать!

Каким образом мне, матери или отцу, избежать передачи фобии своим детям?

Дети учатся не на том, что ты говоришь, а на том, что ты делаешь. Исследования показывают, что младенцы в возрасте трех месяцев особенно сильно реагируют на испуганное выражение лица взрослого и обращают внимание на объект, вызвавший его испуг [8]. Прямо как маленькие макаки-резусы. Эволюция, кажется, снова в деле, но она не сможет достаточно быстро научить нас тому, чего следует остерегаться. То, что вызывает негативные эмоции, потенциально опасно.

Становясь все подвижнее с возрастом, маленькие дети буквально «ищут» в лицах значимых взрослых сигналы о том, как им следует вести себя в незнакомых ситуациях. Когда ребенку дарят незнакомую игрушку, на которую взрослые ранее реагировали с отвращением или страхом (например пластмассовый паук), он тоже предпочтет держаться от нее подальше. С другой стороны, если взрослые демонстрируют расположение и любопытство, дети перенимают эту реакцию и без страха исследуют новый объект [9]. Таким образом, язык тела и поведение взрослых оказывают большое влияние на чувства детей. Так что бесполезно рассказывать своему чаду, что собачки хорошие, но при этом с перекошенной от испуга физиономией перебегать на другую сторону улицы и обходить за версту любого четвероногого друга. Если ты не хочешь передать свою фобию, лучший способ сделать это – разобраться с ней внутри себя. Возможно, ты прервешь чрезвычайно длинную цепочку членов семьи, страдающих фобическим расстройством, и подаришь свободу от страха своим потомкам. Разрушь проклятие палеолита!

Что стало с фрау А., страдающей кинофобией?

Когда фрау А. впервые пришла ко мне на прием, она была очень расстроена и буквально перестала интересоваться жизнью. Вместе мы поставили цели: она хотела снова иметь возможность свободно перемещаться, ходить на работу и заниматься спортом без каких-либо ограничений, а также возродить свое хобби – езду на велосипеде. Как я уже говорила, когнитивно-поведенческая терапия¹⁹ специфических фобий называется конфронтационной, или экспозиционной. Короче говоря, после общего подготовительного этапа мы переходим непосредственно к пугающей ситуации.

Мы с фрау А. создали иерархию страхов: на большой доске мы поэтапно записали, с какими ситуациями она могла бы справиться, приложив больше сил и стараний, а какие пока неосуществимы, вплоть до предельного уровня ее страха – сидеть на полу рядом с большой собакой и гладить ее. Так была создана «лестница страха», на которую мы стали взбираться вместе.

Первой ступенью страха для фрау А. было наблюдать за пробегающими мимо собаками сидя в машине. Здесь уже срабатывала ее внутренняя «сигнализация», учащая ее пульс и приказывая немедленно уезжать прочь. Уровень ее страха на этой ступени по десятибалльной шкале колебался в пределах 5–7 баллов, в зависимости от того, насколько близко собака подошла к автомобилю. Соответственно, всякий раз, когда женщина сталкивалась с «собачьим» триггером, как только ее страх становился нестерпимым, она бросала все и спасалась бегством. Таким образом фрау А. посылала своему сверхбдительному мозгу сигнал: «Спасибо за предупреждение! По твоей команде я сбежала, и посмотри: я все еще жива!» Что, конечно, лишь подпитывало ее тревогу…

Отсюда мы и начали. Нашим девизом стала фраза: «Тревога – ложная тревога! Мы все равно это сделаем!» Первый маршрут привел нас на парковку перед площадкой для выгула собак. Поначалу фрау А. отказывалась даже смотреть в их сторону. Ее страх достигал отметки в 8 баллов. Тем не менее я попросила ее пересилить страх, продолжать спокойно дышать и не пытаться уклониться, то есть не отводить взгляд и не отвлекаться. Вместо этого фрау А. должна была подробно описывать мне, что именно она видит, на что обращает внимание, какие нюансы в поведении собак, играющих на площадке, заставляют ее сердце биться чаще, какие мысли приходят ей в голову и что она чувствует. Примерно через четверть часа пациентка заметила, что постепенно успокаивается. Через час она почувствовала себя гораздо лучше, уровень ее напряжения снизился до отметки 2. Когда ей наконец стало скучно, мы закончили упражнение. Мы немного модифицировали иерархию страха, поскольку фрау А. обнаружила, что прыгающие собаки доставляют больше проблем, чем лежащие, и что решающее значение имеет расстояние до собачьей пасти.

Следующие десять сеансов мы вместе, шаг за шагом проходили через пугающие ситуации для фрау А. Каждый раз она позволяла страху прийти, мужественно переносила его и терпеливо ждала, пока тот не сойдет на нет. Между нашими совместными занятиями она тренировалась одна. Для нас обеих поворотным стал день, когда она не просто смогла выгулять на поводке собаку-терапевта, которую мы приглашали на последние несколько сеансов, но даже погладила ее и угостила лакомством. Сегодня фрау А. снова ездит на работу на велосипеде и подружилась с собакой начальника.

Социофобия: неприятно познакомиться!

Представь, что ты играешь в теннис. Судья сидит на своем высоком стульчике на краю площадки. Его работа – сообщать о нарушениях правил и пересечении линий. Пока ничего необычного. Но что, если судья вдруг разозлится? Что, если он начнет придираться к каждому твоему жесту? Как ты себя почувствуешь, если он примется комментировать и обесценивать даже твою внешность и мимику? Что ты подумаешь, когда он станет тыкать пальцем в твои самые уязвимые места? «Эй, все взгляды обращены на тебя! Лузер, ты пропустишь подачу! У тебя что, руки трясутся? Да ты просто посмешище!» Подозреваю, это отравило бы тебе все удовольствие от игры в теннис. Судья, скорее всего, напугал бы тебя и пошатнул бы твою уверенность в себе: «Мало того, что ты опозорил(а) себя этой подачей, так еще и весь (вся) покрылся(ась) красными пятнами, демонстрируя всему миру, какой(ая) ты тряпка! С чего ты взял(а), что вообще можешь играть?»