Kitobni o'qish: «После конца. Часть 1», sahifa 17

– Точно, – кивнул Курт. Он знал порядки и понимал, что командование сделает с солдатом, который портит их пригодное к использованию имущество. – Я даже могу предположить, куда его перевели. На тот свет.

– Ох, – выдохнул Альбер, одновременно с этим нахмурившись и поправив очки. – Я об этом как-то даже и не подумал. Но все равно лучше не лезть к охране, mein freund¹⁹.

– Когда нас будут перевозить, ты в курсе?

– Не хочу соврать, но вроде бы дня через два. Точнее мне неизвестно.

Выдохнув, солдат откинул голову назад и закрыл глаза.

Поняв по этому жесту, что собеседник больше не имеет желания продолжать разговор, мужчина принялся тихонько напевать себе под нос какую-то песенку на немецком языке.

Странноватый Альберт оказался почти прав, погружать их начали через три дня.

За время пребывания в клетке, можно сказать, практически наедине с этим мужчиной, у Курта о нем сложилось два впечатления. Первое – Альберт очень разговорчив. Его рот практически не затыкался, ему как будто жизненно необходимо было говорить. Самый ярый экстраверт, которого он только встречал в своей жизни. Хотя, ему ли об этом судить? Курт всю жизнь провел в компании Черных Крестов, большинство из которых особо не отличаются общительностью, тем более с людьми. А второе – несмотря на свою навязчивость, он все же был приятным малым, и приблизительно пятьдесят процентов из его рассказов были интересными. Когда же слушать Альберта надоедало, Курт просто прикрывал глаза и отключался от реальности, а бесконечная

Но спустя два дня тем для разговора поубавилось, поэтому его общество стало куда более приятным, чем до этого.

Попеременно открывая по четыре клетки, наемники сопровождали пленников в самолет. Инъекции Курту вводить перестали, но он все так же чувствовал отсутствие сил. Видимо, «туман» добавляли в приносимую ему воду или еду.

Выпроводив всех, оставленных напоследок Черных Крестов наконец-то выпустили из их клеток (правда, совсем ненадолго).

– Дернешься, получишь прикладом по затылку, – предупредил его незнакомый боец.

Рядом с ним в этот момент стоял Петр и еще полдюжины солдат. Покинув ангар, они направились к большому самолету. Хотя, слово «большой» для него было слишком слабым. Пройдя под огромным левым крылом, Курта и Ло завели внутрь металлического гиганта. Проведя их через колонны обмотанных ремнями ящиков, солдат завели в одну объемную клетку, вместившую в себя всех – как выразился Альберт – рабов.

Заперев за ними дверь, наемники направились по своим делам.

Пройдя в дальний угол клетки, Ло посмотрел на Курта и спросил:

– Как думаешь, куда они нас везут?

– Понятия не имею, – выдохнув, старший солдат сел на пол. – Но у меня плохое предчувствие.

– Да все будет нормально, – отмахнулся Ло. – Я почему-то ни секунды в этом не сомневаюсь.

– Никогда не будь уверен в чем-то на сто процентов, – ответил ему мужчина, смотря прямо перед собой. – Это черта дураков.

– Согласен с тобой, друг мой, – раздался неподалеку голос Альберта. Подняв взгляд, Курт увидел его в метре от себя, идущим в их сторону вдоль решетки. – Мыслящий человек хоть немного, но всегда сомневается, как в себе, так и в других и другом.

Приблизившись, мужчина сел рядом.

– Ты познакомишь меня со своим приятелем? – Альберт посмотрел на Ло.

– О нет, – хмыкнув, опиравшийся спиной о решетку Ло отошел от нее. – Это будет лишним. Тебе хватит и одного…– он с издевкой посмотрел на Курта и с особым акцентом сказал, – друга. Я, пожалуй, лучше прогуляюсь.

Затем он направился вглубь клетки медленной, размеренной, расслабленной походкой. Казалось, что он находиться не в плену, а гуляет где-то в саду рядом с прудиком, полным лебедей, поедающих брошенные им хлебные крошки.

– Какой-то не слишком приятный у тебя спутник, друг, – отметил Альберт и вновь поправил очки.

– Это точно, – кивнул Курт, начиная обращать все больше внимание на эту странную манипуляцию мужчины. – Но он хороший боец, и этого достаточно. Слушай. Зачем ты постоянно поправляешь их? – он указал на свою переносицу.

– Очки? – переспросил Альберт. – Ах, да, – он улыбнулся и вновь, только на этот раз демонстративно поправил их. – Мне часто говорят об этом. У некоторых это даже вызывает раздражение, что, казалось бы, довольно странно. Видишь ли, у меня обсессивно-компульсивное расстройство.

– Навязчивые мысли?

– О, ты знаешь, что это такое! – искренне удивился Альберт, и неосознанно пододвинулся к нему еще ближе.

– Как видишь. С чего такой вывод?

– Да, – мужчина несколько секунд не двигался, а затем снял очки с лица и его лоб мгновенно покрылся морщинами. – У меня очень плохое зрение. Без них мне практически ничего не видно. Как-то раз, когда мне было тринадцать лет – уже тогда я начал страдать миопией – я… играл с друзьями. Мы пинали мяч, и однажды я не успел отреагировать и он мне попал прямо в лицо. Удар вышел сильным, так что очки мне разнесло вдребезги. И оправу, и стекла. В наше время найти подобные вещи очень трудно, так что я ходил без них около полугода. И именно тогда миопия начала прогрессировать. Зрение ухудшалось с каждым месяцем, и в итоге четко не видел практически ничего. Лишь книги мог читать.

Он несколько секунд помолчал, подбирая слова.

– Знаешь, что хуже всего? Одно дело, когда человек уже рождается с плохим зрением и не знает ничего другого, кроме этого состояния, но вот когда у тебя хорошее зрение и ты постепенно его теряешь…– он замялся, а потом надел свои очки. – Так вот с тех пор, как мне все же нашли новые очки, я отношусь к ним с гиперопекой. Постоянно поправляю, потому что мне навязчиво кажется, что если я этого не сделаю, они упадут, разобьются, и я вновь останусь слепым. Давно пытаюсь избавиться от этого, но ничего не выходит.

Вдруг послышался писк, и большая рампа начала медленно подниматься.

– Мне, знаешь, вот что интересно, – отвлекая Курта, начал Альберт. – Раз ты и твой друг – Черные Кресты, то как вас умудрились поймать эти головорезы? Вы же вроде не люди, а усовершенствованные бойцы без каких-либо изъянов.

– Ерунда. Слабости есть у всех. Они подбили наш вертолет, когда мы возвращались с задания. Я, видимо, выпал из него и при падении сильно треснулся головой. Очухался уже в повозке вместе с Ло.

– Прискорбно. Но все же, это – чудо. Ты выпал из вертолета и не умер.

– Еще неизвестно, что лучше, – тихо ответил Курт. – Возможно, лучше было мне умереть.

– Умереть никогда не поздно, – с энтузиазмом сказал Альберт. – Нужно перед этим нужно успеть пожить.

– Если бы ты пожил в моей шкуре, у тебя бы об этом сложилось другое мнение, – невесело ухмыльнулся солдат. – То, что хорошо для тебя, не всегда хорошо для другого.

Неожиданно Альберт погрустнел. Мужчина не сказал ни слова и, пребывая в своих мыслях – которые, верно, и стали причиной резко напавшего на него приступа меланхолии – повернул голову и посмотрел в другую сторону.

Спустя несколько минут Курт почувствовал, что самолет пришел в движение и начал разгон. В том месте, где располагалась клетка, каких-либо иллюминаторов не было и в помине, так что солдат не мог понять, на какой стадии взлета они находятся.

Положив правую руку поперек тела на ребра, Курт уперся в нее локтем левой и закрыл ладонью лицо.

Глава семнадцатая
Часть 1
Переправа

Вновь клетка. Для солдата это начало превращаться в настоящую пытку. Никогда еще он не проводил столько времени на одном месте взаперти. Всю жизнь Курт путешествовал, охотился, сражался…

Благо полет продлился недолго и рядом был Альберт. За проведенное вместе время их общение начало заметно прогрессировать и вышло на новый уровень. Раньше мужчина постоянно говорил, а Курт был безразличен или раздражителен, а теперь же солдат понемногу начал превращать бесконечные монологи Альберта в диалоги.

Слушая всякие истории и иногда рассказывая что-то или задавая вопросы, Курт искоса наблюдал за Ло. Тот никогда ни с кем не говорил.

Солдат держался особняком, бродил из угла в угол, спал, и часто что-то нашептывал сам себе одними губами, словно разные личности спорили друг с другом. Но Курт, хоть и чувствуя какую-то внутреннюю смутную тревогу, знал, что Ло всегда был белой вороной в их группе. Кроме Дожа с ним никто и никогда не говорил без необходимости, и он практически всех раздражал своими остротами и язвительной болтовней. Так что, приняв его поведение за реакцию, которую проявляет к такой необычной ситуации его «странности», Курт перестал обращать на него свое внимание.

Но на его странное поведение обратил внимание даже Альберт.

– Твой приятель всегда такой… обособленный? – как-то спросил он у Курта, ковыряя пальцем пол и иногда стреляя взглядами в спину Ло.

– Нет, – покачал головой солдат. – Он странный, но никогда не был молчаливым.

– Может быть, у него начался экзистенциальный кризис?

– Нет, – хмыкнув, покачал головой Курт. – У Черных Крестов не бывает экзистенциального кризиса, Альберт. У нас одна цель – убивать сверхъестественное, населившее мир после апокалипсиса, чтобы люди вновь смогли жить в безопасности, жить без страха.

– Я не думаю, что это случится.

– Почему же?

– Земля не позволит, – поджав губы, Альберт некоторое время помолчал. – Мы столько веков, столько тысячелетий пожирали ее. Она приняла нас, а мы иссушали ее, и при этом даже не оставались благодарными. Люди лишь брали, брали, брали и брали, а взамен отдавали всего горстку. Ничтожную горстку. Земля напоминает мне организм, и этот организм веками страдал от болезни под названием человек, и вот, несколько веков назад она выработала иммунитет. Раньше страдала и выживала Земля, теперь наш черед.

– Но людей убивает не Земля. Их убивают боги и монстры, которые ее населяют. Если их перебить, то все закончится.

– И тогда Земля найдет другой способ, как нас всех уничтожить. Я видел в одном старом альбоме фото, – он почесал затылок и взъерошил свои волосы. – Перед тем, как случился конец света, планета была в наихудшем состоянии, которое и представить сложно. Но когда большинство людей погибло, а все остальные попрятались кто где, Земля словно вдохнула полной грудью очистившийся воздух, который мы на протяжении веков отравляли своим присутствием. Она не позволит нам загрязнить его снова.

– И что же нам тогда делать? Прятаться всю жизнь, или выйти и принять смерть?

– Не знаю, – ответил Альберт. – Наверно, кому что больше по душе. Но все же радует то, что хоть кто-то успел улететь. Может, они сохранят наш вид и не дадут ему вымереть, не будут совершать прежних ошибок в своем новом доме.

Ощутив давление у себя на лбу, Курт повернулся и увидел, что Ло смотрит на него. Но когда солдаты пересеклись взглядами, он не подал никакого знака, словно Курт был случайным прохожим в толпе, и, отвернувшись, вновь зашагал по кругу.

Полет продлился чуть больше суток.

Когда колеса шасси коснулись взлетной полосы и самолет остановился, наемники принялись за работу, становясь похожим на трудяг-муравьев. Открыв дверь клетки, они выпускали по дюжине людей за раз и каждому сковывали ноги и руки чем-то наподобие кандалов. Те, что одевались на ноги, дополнительно сцеплялись друг с другом цепью цвета угля, чтобы заключенные не смогли разбежаться кто куда.

– Живее! – то и дело подгоняли рабов наемники.

Наблюдая за ними всеми со стороны, Черный Крест понял, что среди них Петр был самым уравновешенным и даже, каким бы это не показалось забавным, Курт у себя в голове назвал его «мягким». Быть может, он и неплохой человек.

Ло, Курт и Альберт попали в последнюю десятку. Подойдя к выходу вслед за Ло, солдат обернулся и увидел еще одного незнакомого мужчину. Он лежал на полу в позе эмбриона, подогнув ноги настолько сильно, что колени касались тощей груди.

Выйдя из клетки, Курт сказал:

– Кажется, там…

– Молчать! – властно прикрикнул наемник, который одевал на него кандалы.

– Ты, недомерок, там!.. – вспылил Курт, но вдруг его спину в место между лопаток поразил сильный удар прикладом.

Несмотря на то, что тело было ослаблено, а удар вышел приличной силы, солдат не свалился с ног, а лишь еле заметно покачнулся. Тот наемник, который его ударил, видимо, взбесился из-за того, что он не начал корчиться и не повалился ничком на пол, ударил его еще раз со всей своей силы, и тогда уже обессиленный Курт просел и упал на одно колено, но при этом не издал ни звука и лишь беззвучно поморщился.

– Прекратить!! – рявкнул Петр, приближаясь к ним. – Идите, проверьте его.

Он указал на лежавшего на полу незнакомца. Те наемники, что занимались Куртом, только в этот момент обратили свои взоры на раба, и тот, что ударил Курта, зашел в клетку. Подойдя к невольнику, он присел на корточки и осмотрел его.

– Мертв, – спустя несколько секунд вынес свой вердикт наемник.

– Выбросите его в океан, – распорядился Петр.

Еще один наемник забежал в клетку и они, взяв тело за ноги и руки, вместе с первым вынесли человека.

Почувствовав, как на щиколотках защелкнулись оковы, Курт вытянул руки вперед. Когда сковали и руки, он отошел в сторону, освобождая место для Альберта.

– Пошли! – послышалась громкая команда, и Курт почувствовал, как его потянуло за цепи.

Быстрым семенящим шагом они колонной двинулись вперед, напоминая утят, следующих за своей матерью. Спустившись по опущенной рампе на асфальт, Курт с удовольствием ощутил теплый ветерок на своем лице. Осмотревшись, он понял, что они находятся на военной базе, схожей с той, на которую их доставили, только расположенной на этот раз около песчаного берега океана.

Стоит признаться в том, что у солдата дух захватило от увиденного. Он еще никогда не видел столь огромного водоема, такого большого количества песка и пальм. Остальные (кроме Ло) были поражены даже еще больше, чем он.

– Хватит глазеть! – прикрикнул «психованный» и все, опомнившись, двинулись вперед, но при этом все равно не переставали крутить головами и осматриваться.

– И как вы держите этого ненормального в своих рядах, – недоумевая, обратился Курт к Петру, который шел рядом с ним. – Я бы ему и туалетную бумагу сторожить не доверил.

– Помолчи лучше, пока тебе голову не разбили, – ответил он ему, но по его выражению лица солдат понял, что бородач полностью разделял его мнение и сам был недоволен своим подчиненным.

Подведя их к одному из выходов, ведущему на пляж, Петр подошел к сидевшему в будке наемнику и что-то ему сказал. Тот кивнул, затем что-то ответил, после еще кивнул несколько раз и только тогда нажал на какую-то кнопку, после чего высокая решетчатая дверь отъехала в сторону, открывая им проход.

Курт же, продолжая осматривать местность, одновременно с этим размышлял о масштабах и возможностях, которыми располагали эти неизвестные силы. Две военные базы (и это только те, о которых известно), техника, большой самолет, и еще и внушительные катера, оборудованные клетками, которые он увидел впереди. Они стояли у небольшого причала. Перевозка рабов. Раньше он и не предполагал, что где-то еще есть столь крупные общины, кроме как в резервациях. Кто же такие эти ребята?

Когда их погрузили на водный транспорт, Курт встал у решетки и стал наблюдать за водой. Она была прекрасного лазурного цвета и красиво отражала в своей ряби солнечные блики. Но когда моторы завели и лодки рванули вперед, водная гладь словно распрямилась, будто разглаженная и избавленная от складок ткань, казалось, что они летят по небу, которое приобрело немного другой оттенок.

Они неслись вперед, удаляясь в горизонт, берег становился все тоньше и тоньше, и вскоре вовсе пропал.

– По волнам летим, мы птицы в водном небе, нам край нисколечко не зрим, но людям безразлично это, ведь все то, что неизвестно… – красота, – скверно срифмовал Альберт, стоя рядом и держась обеими руками за решетку. Видимо, приятель с какой-то стати решил, что он поэт.

– Остров, – прошептал Курт.

– Где?

Проследив за взглядом солдата, Альберт заметил вдалеке виднеющуюся сушу. Берег был достаточно длинным, но в отличие от того места, откуда они отплыли, с обеих сторон заканчивался серповидными закруглениями. С каждым мгновением песчаный берег приближался, остров расширялся и возвышался, словно Курт смотрел на него через прицел и понемногу увеличивал мощность. По толпе рабов прошелся негромкий галдеж.

Когда идущие неровной шеренгой катера начали замедляться, до берега острова оставалось около ста метров. Петр, проведя пальцами свободной от автомата руки по своей бороде, провозгласил:

– Добро пожаловать на Ритаку, господа! Теперь это ваш новый дом!

Глава семнадцатая
Часть 2
Ритака

Спустившись с судна на песок, их вновь окружили и куда-то повели.

Из-за скованности движений перемещаться было, мягко скажем, неудобно, вдобавок к этому прилагались еще и нетерпеливые наемники, на лицах которых было написано явное неудовольствие от того, что им приходилось мучиться с заключенными и несколько часов бродить вместе с ними по джунглям.

Через какое-то время перемещения по тропическому лесу Курт, вдыхая жаркий влажный воздух тропического леса, почувствовал, как все его тело начало истекать потом. Одежда Черного Креста была огнеупорна, но тепло все же пропускала. Но вот несчастному Альберту было во сто крат хуже, чем ему. Мужчина не был так натренирован, как Курт (тот хоть и был лишен силы, но все же превосходил своей физической формой большинство рабов), и ко всему прочему был одет в классический костюм, что совсем не прагматично при путешествии в таких условиях.

До ушей солдата все четче и четче доносилось его тяжелое дыхание, становившееся с каждой минутой все более хриплым и прерывистым.

Послышались чужие голоса.

Подняв голову, Курт увидел приближающийся в их сторону отряд, в котором насчитывалось приблизительно с дюжину человек.

«Патруль», – подумал солдат, наблюдая за тем, как один из них подошел к Петру, который ненадолго отделился от конвоя. Достигнув друг друга, они обменялись рукопожатиями и принялись о чем-то неспешно говорить. Курт же решил воспользоваться остановкой и отвлеченностью наемников на беседу своих лидеров.

– Только не упади, – повернув голову набок, негромко сказал он тяжело дышавшему Альберту. – Не сможешь идти, они тебя просто пристрелят и бросят в кусты. Дыши не слишком быстро и глубоко, насыщайся кислородом.

Мужчина словами не ответил, но Курт услышал, как изменилось его дыхание.

Спустя несколько минут, когда Петр и другой наемник вдоволь наговорились, они двинулись дальше, а встретившийся с ними патруль направился чуть левее того направления, откуда рабы пришли.

Стоит отметить то, что на острове была удивительная живность. Чего только стоят одни птицы. Увидев над головой пролетающую стайку больших ярких попугаев, Курту показалось, что он видит сказочных персонажей из какой-то сказки. Это было забавно, дивиться попугаям при том, что сражаешься всю жизнь с Пешками, монстрами и Боссами, но именно такая обыденность у Черных Крестов.

Перешагивая через корни деревьев, выступающих из земли, Курт начинал чувствовать усталость. Даже его силам, тем более в таком ослабленном состоянии, был предел.

Заметив, что дорога пошла вверх, солдат выдохнул и вытер лоб ладонями, пытаясь уменьшить количество пота, льющегося и щиплющего глаза. Крутость наклона земли становилась все сильнее, и в конечном итоге достигла угла около сорока градусов относительно земли. Добравшись до вершины холма, Курт посмотрел вниз и увидел, что неподалеку от подошвы стояла старая восстановленная крепость, а еще дальше расположилась высокая ацтекская пирамида. От увиденного у всех вновь захватило дух, и раздражающимся все сильнее наемникам вновь пришлось подгонять рабов.

Спустившись к подножию холма, они вброд перешли широкую, но неглубокую, достающую до места чуть ниже колен речушку и подошли к воротам увиденной несколькими минутами ранее крепости, которые вместо старых деревянных дверей заменяло силовое поле.

С каждой прожитой минутой Курт осознавал, что положение их дел действительно очень дрянное.

Остров сужал варианты побега до минимума. Покинуть его можно лишь тремя способами: на плавательном судне, на летательном, или при помощи телепортации, которой обладали только боги, некоторые чудовища, или заколдованные места или предметы. Если брать самостоятельный побег… то еще не слишком понятно, можно ли это провернуть. Он еще не знал внутреннее состояние замка: охрану, систему безопасности, и так далее.

Лучшим вариантом был побег с помощью ордена, так что Курт решил пока положиться на него, но попутно с этим рассматривать другие возможные способы. Но пока было рано что-либо предпринимать, так что оставалось одно. Выжидать и наблюдать.

Как выяснилось немного позже, сама крепость была лишь оболочкой настоящей базы, в которую их всех конвоировали. Ее можно было назвать защитным слоем, отвлекающим основное внимание возможных противников на себя.

Когда силовое поле сняли, они вошли внутрь и наемники повели пленников через множества полуразрушенных зданий в другой конец города, и спустя чуть больше четверти часа ходьбы по улочкам подвели их к внутренней, северо-западной части крепостной стены.

Остановив всех в десяти метрах от нее, Петр вышел вперед и снял у себя с шеи круглый медальон на толстой серебряной цепочке, все это время скрывавшийся под его курткой. Он состоял из тринадцати постепенно уменьшающихся сплюснутых золотых обручей, помещенных друг в друга в порядке уменьшения, а в центре был установлен маленький диск, из которого исходили тонкие стержни, скрепляющие друг с другом детали, инкрустированные множеством незнакомых Черному Кресту символов и знаков. Работа была превосходная.

Сняв цепочку с шеи, Петр повернул первый, самый широкий обруч по часовой стрелке на сто восемьдесят градусов, и после этого остальные пришли в движение, крутясь в разные стороны и, то выступая из медальона, то убираясь обратно. Стержни, которые их скрепляли, начали изгибаться и вскоре стали похожи на движущийся часовой механизм. Когда послышался щелчок, обручи сомкнулись друг с другом, образуя вместе литой диск, и спустя секунду из него вылез анх²⁰, а после через мгновение уже из середины креста высочил цилиндрический стержень с множеством небольших выступов, похожих на те, что присутствуют внутри у музыкальной шкатулки.

Приблизившись к стене, Петр поднес к ней крест, и в одном из больших кирпичей показалось отверстие. Вонзив в него стержень, наемник провернул анх по часовой стрелке на триста шестьдесят градусов и отошел чуть в сторону. Несколько секунд ничего не происходило, но потом послышался глухой щелчок, и на стене выделилось черным цветом правое око Гора. Символ солнца.

Увидев его, Курт закатил глаза. Дело усложнилось еще сильнее, хоть и прояснились некоторые детали. Как оказалось, все это время солдат ошибался. Петр и остальные его прихвостни были слугами египетских богов.

«Только этого не хватало», – подумал солдат.

Когда око Гора проявилось до конца в том месте, где торчал анх, стена начала отодвигаться в сторону, разделяя глаз ровно пополам. Сам же крест-ключ остался торчать в отъезжающей части стены, а точнее в его полукруглом выступе.

Внутри Курт увидел металлические стенки прямоугольного лифта.

– Вперед, – велел Петр первой дюжине пленников.

Рабы засеменили и в компании нескольких служителей зашли в лифт. Один из военных нажал кнопу на широкой панели, и блестящие двери закрылись. Обратно лифт прибыл через пять минут, и тогда погрузили вторую группу, а после настала очередь третьей. Тогда Петр подошел к стене и выдернул из нее медальон, вдавил цилиндрический стержень в крест, и пока процесс повторялся в обратной последовательности, повесил его на свою шею, а затем вместе со всеми вошел в лифт и сам нажал нужную кнопку.

Двери тихо закрылись и, перед тем как уехать вниз, Курт вновь услышал скрежет. Все присутствовавшие внутри ощутили, как лифт резко начал падать вниз, но спустя несколько секунд это чувство пропало и осталось лишь едва слышимое жужжание.

Когда двери опять отворились, пленных вывели в хорошо освещенный широкий коридор, чем-то напоминающий тоннель метро, в который Курту много раз приходилось спускаться во время охоты, потому как многие чудовища любят подобные условия.

Преодолев этот короткий коридор за считанные минуты, их вывели в большое квадратное трехэтажное помещение. На каждом этаже кроме первого, который был занят длинными столами, обособленными с обеих сторон скамьями, в стенах располагалось большое множество тюремных камер.

– Стоять! – рявкнул «психованный» и, повесив автомат так, чтобы он не мешался, присел на корточки и принялся расстегивать кандалы на ногах.

Отбросив соединенные цепью железяки в сторону, где их подобрал один из охранников тюрьмы, их повели к лестнице. Поднявшись на третий этаж, Петр схватил Курта за плечо.

– Ты и ты, – он кивнул на Ло, – не туда. Сюда.

Подождав, пока остальные пройдут налево, служитель повернул направо и повел Черных Крестов отдельно ото всех по другому маршруту. Через несколько секунд Курт понял, почему. Их подвели к одной единственной камере, которая закрывалась не решеткой, а полноценной металлической дверью с небольшим окошечком на уровне чуть ниже головы. Отперев ее, Петр и еще несколько его помощников завели Черных Крестов в камеру. Спустя несколько секунд к ним вошли две женщины, и в руках каждой присутствовал тазик, на дне которого лежало по одному комплекту одежды.

– Переодевайтесь, – велел им бородач, и женщины поставили перед ними принесенные емкости.

Раздевшись и бросив свою потрепанную форму рядом, Курт надел на себя легкую одежду грязно-белого цвета в черную полоску и нацепил неудобные черные ботинки.

– Старую сложить, – велел Петр, и Курт аккуратно свернул свою форму и уложил ее в тазик.

Женщины забрали их и быстро ушли, а следом за ними вышли и служители. Тяжелая дверь захлопнулась, послышался лязг замка, а потом последовала давящая на уши тишина.

Не говоря ни слова, Курт прошел и сел на одну из кроватей, вкрученную держателями в стену.

– Я глазам своим не могу поверить, – наконец произнес Ло, а затем повернулся к сослуживцу. – Может, я сплю?

– Сомневаюсь, – покачал головой Курт, опираясь спиной о прохладную каменную стену.

Быстро подойдя к его кровати, Ло сел настолько близко, что плотно прислонился своим плечом к плечу Курта.

– Так, что насчет того дела, о котором ты говорил? – тихо спросил он, а затем подождал пару секунд. – Как нам выбраться?

– Еще рано, – ответил Курт, смотря на дверь. – Кое-чего недостает. Вечером расскажу.

– Чего?

– Я же сказал, вечером, – оставался непреклонным солдат.

Решив не спорить и кивнув, Ло встал, прошел к другой стене и брякнулся на вторую в камере кровать. Повернувшись к нему спиной, он подложил правую руку под голову и затих. Посмотрев на его полосатую одежду, Курт испытал неприязнь.

Как-то раз он прочел в одной небольшой книге о том, почему именно такую расцветку выбрали для одеяния заключенных. Во-первых, она облегчает поимку сбежавшего. Такой вид хорошо заметен, и из-за своей необычности люди, увидев беглеца, сразу понимают, кто он. Во-вторых, необходимость носить необычную и при этом одинаковую для всех заключенных одежду оказывало определенное психологическое влияние, подавляя волю и отделяя заключенных от обычных людей.

«Бедный Альберт, – подумал солдат, вспоминая о своем новом знакомом. – Как же он будет без своего костюма?».

Хмыкнув, Курт забросил ноги на кровать и лег на спину, сложив при этом обе ладони под свой затылок. Заметив на потолке чуть отслоившийся кусок камушка, который смог бы оторвать и обычный семилетний мальчик, солдат сосредоточился на нем, пытаясь отсоединить его силой мысли. Курт промучился около двадцати минут, но как бы он ни старался, ничего не вышло. Эта сыворотка забрала у него все силы. Солдату осталось надеяться, что это было хотя бы не навсегда.

Но, с другой стороны, ему пришло в голову то, о чем он никогда не задумывался. А что, если он никогда больше не вернет свои силы? Что, если он больше не Черный Крест?

Эта мысль его взбудоражила. Что же тогда? За непригодностью к службе его наверняка больше не допустят к патрулям и охоте. Может быть, командование определит его работать в штаб, или… позволит ему уйти и жить нормальной жизнью обычного человека? Он даже сможет завести жену и детей. Это, конечно, позволено и сейчас, но он никогда не хотел так рисковать. По его мнению, это несправедливо и эгоистично, когда оба родителя почти каждый день улетают из резервации и рискуют не вернуться.

Но с другой стороны, что он будет делать, если все получится таким образом и он уйдет к людям? Вся его жизнь – это охота и битвы. Он является Черным Крестом не из-за того, что обладает силой и способностями, а потому, что это его сущность. Он родился Черным Крестом, рос как Черный Крест, и живет как Черный Крест. И то, что его растоптали, лишили сил, переодели в одежду раба и заперли, не отменяет того, что он – Черный Крест. Что бы с ним не сделали, он всегда им останется, до самой смерти.

Нахмурившись, Курт вновь попытался оторвать кусочек от потолка, но у него опять ничего не вышло, и он почувствовал раздражение. И в этот момент ему вспомнился Леман. Ведь парень до сих пор (по крайней мере, до той поры, когда они виделись последний раз) не мог поднять свою коробочку. Он «сражался» с ней каждый их вылет на патрули и охоту, но даже не сдвинул ее с места.

«Как они там?», – думал он.

Леман, Зорич, Рика, Дож. Выжили ли они, или нет, и сейчас где-то покоятся вместе с почившим в битве Конором? Мертвы, скорее всего. Ведь их с Ло нашли и забрали, а остальных нет. Курт решил, что они с вероятностью в 98% погибли. Разбились при падении, или их пристрелили после этого, а его и Ло непонятно зачем забрали с собой.

Ко всему прочему в это были вмешаны еще и египетские боги. Конечно, Курт предполагал возможность того, что на самом деле все эти люди – просто какие-то фанатики, не связанные с ними, но смотря на всю эту технику, место, вооружение, и то, что база располагается рядом с какой-то ацтекской пирамидой… это было маловероятно. И очень странно. Что им нужно в этих развалинах?

Не зная, чем себя занять, Курт поднялся и принялся расхаживать по своей камере. Разглядывая каждый миллиметр стен, он сам не знал, что хочет найти. Их «комната» была небольшой, примерно пять на шесть метров, и занимали ее лишь кровати и отхожее место в углу справа от двери. Так как они были под землей, не было никаких маленьких окошек, закрытых решеткой, которые вели бы на улицу, присутствовала лишь небольшая вентиляция диаметром с кулак, расположенная над кроватью Ло в паре сантиметров от потолка. Подойдя к двери, Курт приложил к ее поверхности ладонь. Прохладная. Надавил на нее. Осмотрел края. Прилегает очень плотно, словно люк у подлодки, ни дуновения воздуха, ни пробивающегося лучика света. Единственным шансом было то, что их выведут на поверхность. Если нет, то все очень плохо. В таком случае будет лишь вариант с открытым нападением.