Kitobni o'qish: «Земляки. Рассказ из жизни одного молодого офицера», sahifa 2

– Никуда я отсюда не уеду, товарищ полковник, – сказал я уверенно. – Тем более в конце года должны привезти новые стойки аппаратуры, кто их монтировать будет?

– Правильно, – сказал Загорский. – Хорошо. Давай, Петренко, готовься к дежурству, заступай, но все-таки подумай. За сутки спокойно все взвесь, обмозгуй, как говорится. Положено так. А утром придешь с решением. Ясно? Иди, – полковник сделал паузу. – Да, и еще… Если ты все-таки решишь чем-нибудь другим заняться, работу в Москве искать и прочее, ты честно скажи, я осуждать не буду. Контракт свой ты добросовестно отработал, что дальше делать – тебе решать.

Командир благожелательно пожал мне руку, и я вышел из штаба. Сегодня утром я чувствовал себя хорошо – пробежал километров пятнадцать, и теперь, после тренировки, у меня немного ныли ноги, клонило ко сну. Я пришел в общежитие и, пользуясь отсутствием Лены, улегся на небольшой диван. Странно, но когда я оставался в комнате один и появлялось желание поспать, мне никогда не хотелось лежать в нашей с Леной общей кровати, хотя она была мягкой и удобной. Я устраивался на старом узком диванчике у стены и накрывался шинелью. Так и в этот раз – я лег, и приятная усталость принесла легкий сон.

Снился мне почему-то Машук. Иногда у меня бывали сновидения, словно возвращавшие в прошлое: виделись улицы Пелагиады, окрестности Ставрополя, Теберда, знакомые места Минеральных Вод. Все-таки я часто бывал там, когда выступал на соревнованиях в школе. Но теперь Машук приснился мне совсем необычным – в виде неясного контура, высоко-высоко выдававшегося в небо. Таким я увидел его ребенком, лет пяти или шести, когда отец привез меня в Пятигорск. Это была моя первая поездка за пределы Ставрополя. Отец много рассказывал мне о Машуке, Бештау, Железной, я нафантазировал себе, будто это очень-очень высокие горы, и смотрел на зеленые вершины с восхищением – никаких других в жизни я до этого не видел. Потом, когда я ездил туда на спортивные сборы, уже познакомившись с Карачаево-Черкесией и Кабардино-Балкарией, Машук вовсе не казался мне великаном. Но теперь во сне он чудился мне именно таким, как в детстве, – огромная темно-зеленая неясная масса, растворяющаяся в высоком голубом небе.

Проспал я до трех пополудни, суп есть не хотелось, до дежурства оставалось еще несколько часов, и можно было еще сходить в лес за грибами. Погода стояла отличная. Я решил идти по привычным местам: через березовую рощу и овраг к поляне у болота, где внимательный любитель «тихой охоты» мог найти среди ветхих пней подосиновики и даже белые грибы.

Поселок Молодежный стоит в тупике, к нему от Наро-Фоминска ведет ветка дороги из Атепцево. Если не сворачивать к гарнизону, то можно проехать Слизнево и, как на огромных волнах, покачавшись на широких пологих холмах, попасть в маленький поселок Ольгинку – тоже тупик. Вокруг со всех сторон на десятки километров – лес, в котором легко заблудиться. Меня предупреждали об этом, и пока прапорщик Тиняков, опытный грибник, не показал мне тропинки, которых следует держаться, я опасался ходить далеко. Однажды, недели через две после приезда в часть, я отправился бегать за пилораму, и только счастливая случайность помогла мне найти дорогу назад – выбежать к колючей проволоке ограждения городка.

Сейчас я знал, куда идти и как не заплутать. Все мне было знакомо: вот яркий куст рябины с медными сережками в окружении лимонных берез и кленов, у которых желтые листья – то с красными прожилками, то с охряной каймой – находка для живописца; вот высокий муравейник под синими соснами – будто на мгновение попадаешь в тайгу; вот бусинки волчьей ягоды. Давно примеченные деревья, кусты выступали передо мной, вели меня вглубь, к заветной поляне. В тихом воздухе шуршала опадавшая листва.

Сегодня мне, правда, пришлось вернуться ни с чем, грибов я почти не собрал, но прогулка все равно была приятной: накрапывал дождь, и было хорошо из мороси вернуться в теплую комнату. Я выпил кофе, чтобы немного взбодриться перед дежурством, надел форму, накинул плащ-палатку и отправился к КПП, где на смену собирались дежурные инженеры и техники. Мы немного поболтали о делах, Тамара Михайловна – сержант-механик, дежурившая в линейно-аппаратном зале, спросила, не смог бы я в субботу помочь ей перетащить доски с дачи в квартиру – она планировала собрать стеллаж. Я согласился, тем более что Тамара Михайловна славилась на весь городок тем, что делала отличную ягодную настойку и как-то по-особенному вкусно мариновала грибы, а муж ее, хотя и страдал радикулитом, был не прочь посидеть за столом. Лейтенант Осипов, недавно прибывший на службу, услышав наш разговор, немедленно выразил желание помочь с досками. К нему присоединился капитан Синельников, которого из-за любви к некоторым продуктам прозвали Синим. Подходили и другие, в конце концов слава настойки так увеличила количество стремившихся выполнить несложную работу, что оно превысило возможное число досок не только на даче Тамары Михайловны, но и, наверное, на всех дачах жителей городка.

Строили планы на зиму: говорили о соленьях, заготовках, покупках продуктов про запас. Осипов рассказывал, что в прошлое воскресенье ездил в Апрелевку и видел там лавку, где много армянских консервов, – дороговато, зато отличное качество. Маша Полоник, следившая в верхнем аппаратном зале за тем, чтобы станция вовремя переходила от спутника к спутнику, сказала, что ее знакомая из магазина предлагала на следующей неделе привезти брянскую картошку по десять рублей и лук по восемь, и я попросил придержать мне два мешка, картошка из Брянской области казалась мне почему-то вкуснее белорусской. Две женщины-механика из антенной башни рассуждали о том, какие овощи можно хранить в морозильнике, а какие нет. Постепенно разговор дежурной смены принял кулинарное направление, и некоторые опытные дамы шутя выражали мне сочувствие, потому что кухня Лены не отличалась большим разнообразием.

– В следующем месяце Лена поедет к маме в Переславль – буду обедать у вас, – сказал я, и мы посмеялись.

Когда мы сели в автобус, я вдруг вспомнил, что хотел поговорить с Тиняковым о том, почему на обычном грибном месте вдруг не оказалось урожая, стал искать его глазами и не нашел. Оказалось, прапорщик взял отгул, чтобы съездить в Балабаново по каким-то делам. «Ничего, – подумал я. – На выходных я его сам в лес поведу».

Смена прошла спокойно, мы расселись в аппаратной. Пока я обходил стойки с приборами, созванивался с центральным узлом, чтобы проверить уровень сигнала, мой расчет уже занялся обычными делами. Техник Елена Васильевна достала вязание, а молодой солдат-механик Новиков запустил на компьютере игру в гонки. Компьютеры поставили в наш центр, чтобы сделать новую сеть управления, но у инженеров всё не доходили руки, поэтому пока на машинах солдаты-срочники играли в игры, а офицеры и прапорщики смотрели кино.

Некоторое время мы сидели на местах. Примерно через час после смены дежурный по центру передал по внутренней связи, что спутник забирает ФАПСИ¹, поэтому мы пока не работаем, но должны находиться в полной готовности. По его слегка приподнятому настроению я понял, что до утра уже никакой работы не будет, и можно спокойно пить чай, читать и даже устроить небольшой киносеанс. Раньше я дежурил с техником Галиной Ивановной Маловой, она любила «серьезное кино», и мы смотрели то «Солярис», то «Сладкую жизнь», то «Семейный портрет в интерьере». До знакомства с Галиной Ивановной я, разумеется, знал, кто такие Тарковский, Феллини и Висконти, но фильмов их не видел: Лена такое кино не любила, а самому мне как-то не хотелось свободное время тратить на слишком заумные, как мне казалось, вещи. На дежурство я обычно брал с собой приключенческие романы, и когда Малова предложила однажды посмотреть «Андрея Рублева», я согласился, только чтобы ее не обидеть.

Однако со временем я полюбил такое кино, хотя и не все фильмы приходились мне по душе. Но вот, например, «Семейный портрет» мне понравился. Мне почему-то показался близким главный герой, который хотел тихо и спокойно жить в одиночестве, а у него никак не выходило. Чтобы скоротать время, мы иногда до самого утра обсуждали увиденное. Галина Ивановна многое хорошо объясняла, и я часто задумывался, что такой образованный и умный человек, как Малова, делает в военном городке, почему она не преподает в школе или еще где-нибудь. Вот она научила меня, простого военного, любить кино, но знала она немало и о театре, и о музыке, и о живописи, читала книги, умела все растолковать. А много ли в гарнизоне пользы от ее знаний? Она приехала сюда из Воронежа, с мужем разошлась, и когда я спрашивал ее, почему она теперь не вернется назад, не пойдет преподавать, Галина Ивановна отвечала, что уже немолода, чтобы начинать новую жизнь, слишком привыкла к городку и все в таком роде.