Kitobni o'qish: «Сон в руку», sahifa 5

Геннадий очнулся на больничной койке. «Ну вот и славненько», – услышал он знаменитую фразу, позволяющую докторам констатировать любые кардинальные изменения в состоянии пациента, неважно, выздоровел тот или, отмучавшись, скончался. Ни на секунду не сомневаясь в собственном профессионализме, врач быстренько закончил осмотр и резвенько поднялся с табурета.

После выхода из больницы жизнь Геннадия вошла в привычную колею с той лишь разницей, что он навсегда потерял способность управлять сновидениями. День и ночь незаметно сменяли друга, сливаясь в бесконечную серую полосу под названием будни. Геннадий чувствовал себя, как забытое всеми на лесоповале бревно, которое одиноко лежало на боку и медленно рассыпалось в труху. Он и не предполагал, что у судьбы оставались на него все еще какие-то планы.

Спустя год Геннадий ехал на работу, привычно трясясь в страдающем Паркинсоном трамвайчике. Напротив сидел пожилой интеллигент с газетой в руках. Внимание Геннадия привлекла статья в рубрике «Светские новости». Он несколько раз перечитал сухие строчки, после чего вцепился в газету и молча потянул ee к себе. Старичок решил, что имеет дело с новым видом грабителей, отбирающих у невинных граждан печатные издания. И если раньше ему приходилось уступать дорогу накачанному хулигану, то теперь —начитанному библиофилу. Геннадий с вожделением посмотрел на хозяина экспроприированной газеты, из-за чего тот разнервничался и вышел на три остановки раньше, чем планировал. Сама же газетная статья не представляла собой ни малейшей литературной ценности. Она гласила:

«Дочь владельца известной крупной компании была выписана из психиатрической клиники в связи с полным выздоровлением. Врачам так и не удалось установить у нее каких-либо признаков душевного расстройства. Сразу после выписки состоялся бракоразводный процесс. Согласнo заключенному ранее брачному контракту, бывшему супругу достался при разделе имущества один-единственный предмет мебели: антикварный столик времен Людовика IХ».

Смена в кафе подходила к концу. Геннадий буквально порхал между столиками в ритме вальса, снова чувствуя в душе что-то давно забытое и умершее, казалось, еще в самом детстве. Это былa вера в чудо. Он увидел знакомый женский силуэт и полетел навстречу своей мечте, спотыкаясь по пути о расставленные стулья, вытянутые ноги и опрокинутые зонтики. Нина была без сопровождения. И на этот раз именно такой, какой он помнил ее всю жизнь, разве что чуточку роднее.

– Добрый вечер, вы сегодня одни? – Геннадий, плохо сдерживая волнение, изобразил строго профессиональный интерес и постарался, чтобы фраза прозвучала максимально нейтрально.

– Я предпочитаю здоровое одиночество больным отношениям, – максимально нейтрально ответила Нина.

– Ваш заказ, пожалуйста, – сглотнул oн и побледнел от страха, приготовившись стать очередной жертвой неразделенной любви.

Она посмотрела на него своими сияющими голубыми глазами и, улыбнувшись, спросила:

– Могу я заказать у вас… сахарную вату на палочке?