Kitobni o'qish: «Латы для птенцов», sahifa 2

Глава третья. Ты не та. Ты – это ты

Снилось, что он идет вдоль морского берега, вдалеке раздается долгий протяжный пароходный гудок. Кит всматривался в темнеющий горизонт, в заходящее солнце, ныряющее прямо в море. Окрасив последним лучом волну в багрянец, вечер потух. Жаркое дыхание вырывалось с хрипом. Кит хотел нырнуть в прохладную воду с головой, но она почему-то обдала жаром, окончательно заставив задыхаться. Длинный гудок снова разнесся над поверхностью воды. Громче, еще сильнее…

Кит проснулся. Дверь сотрясалась от ударов.

– Оверлорд! Оверлорд! – кричала Клэр: она запаниковала, услышав из-за двери стоны Кита. Сервисы не работали, вскрыть дверь самостоятельно она не могла. А когда в подъезде потух свет, услышала, как тяжелой поступью кто-то огромный и молчаливый начал подниматься вверх. Ее затрясло, поэтому она заорала так, что связки зазвенели в самом верхнем «ми».

Кит, шатаясь, подошел к двери, посмотрел в глазок и открыл дверь. Клэр, оттолкнув его, ворвалась в квартиру и согнулась пополам. Отдышавшись, посмотрела на Кита:

– Вы Оверлорд?

– Типа того… а что?

– Я принесла лекарства. Я Клэр. Анечка тринадцать сорок четыре.

– Ясно… – Кит не знал, что сказать в такой ситуации.

Его так мутило, что он опустился прямо на пол, не в силах стоять на ногах. Клэр потрогала его лоб и присвистнула:

– Вы действительно больны!

Но Кит уже проваливался в черную воронку безвременья, устав цепляться сознанием за реальность… Из последних сил он прошептал:

– Комп… не трогай…

* * *

Следующие несколько дней Клэр ухаживала за Китом. Она обтирала его влажными салфетками, совершенно бесцеремонно рассмотрев со всех сторон, навела порядок в квартире, несколько раз вылезла на улицу за припасами.

В том, что начался апокалипсис, она не сомневалась, поскольку мародеры грабили магазины, брошенные автомобили с открытыми дверцами стояли там и тут. Вместо мэрии зияла огромная яма, интернета не было.

Пока Кит спал, Клэр натащила бутылок с водой, консервов, несколько аптечек из машин. Она даже немного кайфовала от того, что спасает самого Оверлорда. Влюбившись однажды в его манеру управлять кланом, она теперь полностью отдалась этому чувству, увидев его вживую.

Клэр не беспокоило отсутствие людей в городе, она даже радовалась, что никого не встречала. Если замечала какое-то движение – пряталась, осторожно осматриваясь. Однажды она нашла листовку, где был указан адрес клуба, который проводил вечеринку апокалипсиса.

Кит очнулся днем, ощутил голод и удивленно осмотрелся: в комнате ровными рядами стояли бутылки с водой и коробки. Сквозь неплотно зашторенные окна сочился солнечный свет. Он все еще чувствовал слабость, но голову отпустило, горло не болело. Кит подошел к окну и застыл в изумлении: так вот она какая – разруха. Задернул шторы и поморгал, прогоняя остатки сна. Снова открыл окно – все оставалось по-прежнему.

– Что за черт! – выругался он вслух.

В двери заскрипел ключ. Вошла Клэр с большим мешком, из которого торчал бильярдный кий.

– Ты кто, черт возьми, такая?!

– Клэр. Я ухаживала за ва… тобой, – виновато шмыгая носом, сказала девушка.

– А там что? – Кит кивнул на окно.

– Апокалипсис. Люди исчезли. Ты болел. Пять суток прошло. Кит подошел к ней вплотную. Посмотрел в глаза.

– Ты как сюда попала?

– Пришла… Скорая же не едет…

Кит покачнулся, медленно подошел к столу и стукнул пальцами по клавиатуре. Монитор слабо замигал и выдал строку с ошибкой.

– Это… – Клэр покашляла, прочищая горло. – Нет сети-то, мобильные тоже молчат.

– Что было до того?

– Взрывы. Мэрию разнесло… Все бегали как чокнутые, я сюда пришла…

– Мда…

Кит застыл, пытаясь собраться с мыслями.

– Я кашу сварила… хотите?

– Определись, что ли: на «ты» или на «вы»…

– На «ты» привычнее. Так что, кашу будешь?

Кит кивнул.

Клэр смотрела, как он медленно ест кашу, не решаясь заговорить снова.

– Я тебе должен что-то? – спросил Кит.

– Нет… Я все так взяла…

– Ну… за уход… Ты вообще кто?

– Я… я… – Клэр смутилась.

Кит презрительно хмыкнул.

– О, готово! – Он радостно застучал по клавишам.

– А как ты…

– На случай таких ситуаций есть генераторы… Я могу подключаться к запасным серверам. Сейчас посмотрим, что на планетке за хаос и куда бежать. – Кит чувствовал возбуждение.

Читая новости, он ухмылялся.

– Ну что там? – подала голос Клэр.

– Ну… как джентльмен, выгнать тебя я не могу. Какой, говоришь, у тебя адрес?

Клэр назвала улицу и дом. Кит развернул экран: огромная воронка с обрушившимися стенами зияла на экране. Клэр заплакала.

Кит, не поворачивая к ней головы, пробурчал:

– Не трать силы на эмоции, мы живем в конце времен. – Немного смягчившись, спросил: – Как, говоришь, тебя зовут?

– Клэр… а тебя?

– Кит.

– Что ты имеешь в виду под концом времен?.. – прошептала она.

Но Кит ничего не ответил, его пальцы забегали по клавиатуре. Наконец он удовлетворенно откинулся в кресле. Монитор запищал и потух.

– Теперь все, – сказал Кит.

Клэр шмыгнула носом:

– Голодный?

– Давай поедим, – согласился Кит.

* * *

Они сидели на диване перед чернеющим экраном телевизора в полной тишине. Снаружи изредка раздавались глухие удары. Клэр поежилась. Кит внимательно посмотрел на нее.

– В шкафу был плед, возьми.

Клэр не пошевелилась. Он ухмыльнулся и пошел к шкафу.

Вернувшись, встал перед ней и протянул плед. Клэр посмотрела на Кита снизу вверх и тихо сказала:

– Мы умрем?

– Необязательно.

– Тебе лучше?

– Как видишь.

Клэр потянула за плед, притянув Кита ближе к себе. Он не отстранился, разглядывая миловидное лицо. Она не была его типажом, но предательское тепло уже разливалось внизу живота. Ее кукольное анимешное лицо словно стирало грань между реальностью и нарисованным миром.

Кит, улыбнувшись лишь одними уголками рта, провел указательным пальцем по щеке Клэр, которая, закрыв глаза, тихо вздохнула.

– Ты хочешь этого? – Кит спросил ее, понимая, что черта давно пройдена.

– Обычно мне все равно, но сейчас так страшно, что скоро, возможно… что… – Она так и не смогла до конца сформулировать свою мысль, хотя и так все было понятно.

Ни с кем из ее любовников она не была честна. Да и можно ли считать любовником того, кто знает лишь тембр ее голоса? Случаи эскорта в ее жизни были редки – скорее любопытство подстегивало ее к приключениям. Но заканчивались они одинаково пресно, и она завела привычку вытеснять воспоминания из памяти, словно все это было и не с ней, а про нее. Она выбирала сама, с кем встретиться, и каждый раз убеждала себя, что это попытка найти своего человека. Нелепый обман был тем самым предохранителем, спасавшим ее эго от окончательного уничтожения.

Кит не отличался человеколюбием, но в этот момент ему искренне захотелось утешить ее так, как она ему предлагала. Он накрыл рот Клэр поцелуем, позволив ей не объясняться. Клэр нередко представляла, каким бы мог быть ее кумир в жизни, – теперь она не могла отделить многолетнее платоническое чувство от реального человека, потому что он был именно таким, каким она его чувствовала через экран монитора. Сухостью эмоций, решительностью движений он окончательно влюбил ее в себя. Каждое его прикосновение было уверенным, словно он точно знал, что заставит ее тихо поскуливать от новых ощущений.

Он занимался с ней любовью так, словно его и не было там, на смятом пледе дивана, в тусклых лучах, сочащихся сквозь тяжелые шторы. Он не дал ей понять, что именно его заводит, медленно двигаясь к кульминации с отстраненным выражением лица. Клэр поразилась настолько совершенному контролю над эмоциями. Эта холодность могла оттолкнуть кого угодно, но только не Клэр, которую подташнивало от мужчин, изображающих эмоциональность. Они нелепо вскрикивали, шептали полную ахинею влажными ртами. Пожалуй, лишь однажды она довольно опустила уголки губ и вскинула брови, когда ее партнер выкрикнул с надрывом фразу с крепким словцом, подходящую для любого финала: «Теперь и сдохнуть в самый раз!»

Вот и сейчас, когда за окном гремели взрывы и изредка выли сирены пожарных машин, во мгле рушащегося мира она принимала в себя этого твердого, полного внутренней силы человека и думала, что не так будет обидно сдохнуть: в аду оценят, что посреди апокалипсиса она соблазнила самого Оверлорда.

Кит, выйдя из транса, посмотрел на зарумянившееся лицо Клэр, провел рукой по низу ее живота. Клэр поцеловала его в шею:

– Не надо…

– Я не почувствовал, что ты кончила…

– Ты уверен, что мне это нужно? Оставим так… спасибо, мне достаточно.

Но Кит раздраженно покачал головой:

– Ты ни с кем не бываешь честной?

– Профдеформация… – горько усмехнулась Клэр и попыталась вылезти из-под Кита, но он с мягким усилием завел ее руки за голову и крепко прижал к дивану: – Это не займет много времени…

Клэр хотела возразить, что и не таких вралей имели… но через несколько минут взяла свои слова назад.

– Ах… – едва прошептала она, но Кит не дал ей сказать лишнего, поднявшись.

Она хотела благодарно поцеловать его, но он уже утратил интерес к ней, снова сев за компьютер.

Клэр оделась, заварила чай, тихо поставила кружку на стол возле Кита. Он отхлебнул, не замечая ничего вокруг, стуча по клавиатуре.

– Есть! – Он удовлетворенно щелкнул кнопку «энтер», и принтер, пожужжав, неторопливо выплюнул лист с распечатанной картой.

– Собираем все, что может пригодиться в пути, выходим через десять минут. Нам надо быть здесь через час, – сказал он.

Клэр посмотрела на карту.

– Только не говори мне, что ты собрался в клуб.

– В клуб? Я думал, там закрытые мероприятия проходят.

– Так и есть, но войти просто так не получится.

Кит приподнял бровь.

– Сейчас же не действуют никакие правила, так?

Клэр неуверенно кивнула.

– Ну вот и чудненько. Можешь и не ходить со мной, но миру действительно пришел конец.

Через десять минут они уже шли с двумя рюкзаками за спинами. Закатное солнце окрашивало стены домов в зловещий голубовато-оранжевый, словно ледяное пламя пожирало город, погружая в кромешную темноту. Звук шагов глухо отражался от стен домов, заставляя зубы Клэр постукивать друг о друга.

Кит двигался уверенно, не оглядываясь, переставляя длинные ноги так быстро, что невысокая Клэр почти бежала за ним, изрядно запыхавшись. Она боялась отстать, но расстояние между ними неуклонно росло. Клэр остановилась перевести дух и замерла в ужасе: на капоте развороченного такси лежало тело ее соседки. Бледное одутловатое лицо с открытым черным ртом смотрело невидящими мерклыми глазами на небо. Соседка изрядно попила крови у Клэр, выискивая возможность постучать ей в дверь сухим согнутым пальцем:

– Вы курили, и дым теперь наполнил мою кухню… Я опять вынуждена стирать шторы…

– Вы громко смеялись в сиесту…

– Вы не имеете права класть вещи на пол общего коридора…

Она словно жила под дверным глазком и выползала именно тогда, когда Клэр шла по своим делам или возвращалась. Чутко улавливая момент, когда Клэр только собиралась открыть дверь своей квартиры, она высовывала маленький курносый нос с бородавкой на конце и вкрадчиво спрашивала:

– Как вы можете, дорогая, не понимать, насколько эгоистично не считаться с покоем ближайших соседей? Вы опять слишком громко хлопнули дверью подъезда, я не могла уснуть… Вы же молодая леди…

Клэр даже собирала письма, которые трудолюбиво писала ей старая ведьма, их скопилось немало. Это забавляло и злило ее: потомки точно будут знать, сколько раз она долбанула балконной дверью и сколько выкурила сигарет. Письма были неопровержимыми доказательствами свидетеля. Теперь уже мертвого.

Клэр стало жалко одинокую вредную старуху. Она сделала шаг в ее сторону, но внезапно сильная рука обхватила девушку за талию и дернула назад.

– Не выходи под свет луны. Чего зависла – нет времени рассматривать все подряд! – рявкнул Кит и сильнее прижал к себе Клэр, словно она собиралась убегать.

Так же резко отпустив ее, он быстро пошел, оставаясь в тени домов. Его спутница засеменила следом, бормоча извинения, но Кит уже не слушал, давая понять, что лимит его доброго расположения к ней полностью исчерпан.

На двери, ведущей в самый известный в узких кругах клуб, висел огромный замок. Кит не стал стучать в закрытую дверь, обошел по периметру здание и остановился у небольшого продолговатого окна на уровне мостовой. Выбив ногой стекло, сунул руку и открыл раму, затем прыснул чем-то из баллончика. Подождав пару минут, ударил по решетке ногой, и она, капризно скрипнув, упала к их ногам. Кит бросил рюкзак внутрь и исчез в оконном проеме. Клэр, не ожидая приглашения, полезла следом.

Внутри пахло дохлыми мышами, разлитым спиртным и солеными огурцами. Клэр постояла минуту, привыкая к темноте, окликнула Кита. Он не ответил, помигав фонариком в конце коридора с низким потолком. Нужно было поторопиться за ним.

Чем дальше они шли по проходу, тем яснее слышались звуки музыки. Кит распахнул дверь в конце коридора. От неожиданности Клэр на мгновение зажмурилась.

В огромном зале с куполообразным потолком гремело самое жесткое техно из всех, что существуют на Земле. На подиумах бесновались девы в латексе, а диджей с белыми дредами на голове сверкал зеркальными очками. Люди двигались в такт музыке, дым висел под потолком. Какая-то девица с красными глазами и такими же алыми губами сунула что-то в руку Клэр. Она растерянно озиралась вокруг, пытаясь отыскать Кита.

Снаружи раздался хлопок, пол задрожал – свет на мгновение погас; затем зажужжал генератор и вертеп закрутился вновь. Народ восторженно загудел, словно рой обдолбанных пчел. Клэр старалась аккуратно протискиваться между танцующими, рюкзак пришлось снять и нести в руке, которая затекла и ныла.

Какой-то высоченный тип с длинными и черными как смоль волосами приобнял ее за талию и крикнул, стараясь пересилить музыку:

– Детка, ты потерялась?! Последнее танго, миру кранты, пойдем танцевать!

– Нет-нет, я не одна. Мне нужно найти моего друга, – Клэр почувствовала спазм внизу живота.

Музыка изменила тембр, и теперь все двигались в унисон, словно вечерние тени. Свет замигал, превращая окружающее в негатив. Клэр не раз бывала на подобных мероприятиях, но не ожидала, что без вспомогательных веществ это выглядит настолько убого и страшно одновременно. Дернув плечом, она вырвалась из объятий парня:

– Я должна найти друга!

– Так все уже здесь, – оскалился парень. В мигающем свете его улыбка выглядела жутко.

Клэр закрыла глаза, словно ребенок в темноте, думающий, что это спасет его от злых чудищ-мигудищ. Колени превратились в желе, а внутри грудной клетки отзывались низкие басы музыки, которая теперь больше походила на нестройную какофонию скрежещущих звуков.

Ладони взмокли, предательски закружилась голова. Может быть, не надо идти за Китом, может быть, надо съесть содержимое пакетика и танцевать, сливаясь с толпой… Кажется, она читала странную книгу когда-то… но как книга называлась, Клэр так и не смогла вспомнить.

– Что зависла? Уходим, – знакомый голос с металлическими нотками вывел ее из ступора.

– Кит?

Он нашел ее, а теперь тащит за руку из невменяемой толпы – Клэр поспевала за ним, больше ничего не замечая. Страх отступил, кулак, наматывающий внутренности, ослабил хватку.

Кит нырнул за мятую, разодранную по краям занавеску, и они снова оказались в длинном темном коридоре. Тогда он выпустил ее руку:

– Клэр, у нас мало времени, просто поверь – надо идти.

– Ты знаешь куда?

– Думаю, да.

И, давая понять, что не время для разговоров, он быстро зашагал по коридору.

Клэр не узнавала это место. Она даже не могла предположить, что под городом есть сеть разветвленных тоннелей, перемежающихся огромными залами с куполообразными потолками. Они очутились в пещере с кривым разломом в стене, из которого слабо сочился синеватый свет.

– Боже, где мы?! – спросила она.

– Молинет, – ответил Кит.

– Я думала, это просто холм между морем и городом.

– Стратегический объект столетней давности… и еще там возможна временная аномалия.

– А нам точно туда надо?

– Нам – нет, а мне хотелось бы проверить одну догадку, – ответил Кит и посветил себе в лицо фонариком.

Клэр вздрогнула: свет снизу превратил бледное лицо Кита в жутковатую маску с застывшей, как у призрака, улыбкой. Она стукнула его кулачком в руку:

– Блин, напугал! Ну в самом деле…

Где-то наверху раздался глухой удар, стены ответили вибрацией, воздух уплотнился, задрожал. Разлом в стене начал расширяться, и Клэр инстинктивно прижалась к Киту.

С потолка посыпались мелкие камни и пыль, пол заходил ходуном, в нарастающем гуле послышался скрежет, словно огромный доисторический мегадонт очнулся от вечного сна и зашевелился внутри земли.

Кит кинул свой рюкзак в проем. Ничего не произошло, он просто исчез. Тогда Кит, не говоря ни слова, шагнул следом за рюкзаком и тоже исчез. Разом все стихло, свет пропал, и Клэр оказалась в кромешной тишине.

– Ик! – громко икнула она, чувствуя, как брюки наполняются теплой влагой: такого страха она никогда еще не ощущала. Клэр хотела позвать Кита, но в горле так пересохло, что она лишь засипела еле слышно: – Ки-и-ит, мне страшно…

Несколько минут она плакала, икая, думая, что теперь умрет в полной темноте и одиночестве, лучше бы осталась на последней дискотеке в мире. Она сунула руку в карман и нащупала пакетик, который ей дал незнакомый фрик при входе, надкусила оболочку, и во рту забегали тонкие иглы, десны онемели. Клэр охватила радостная тревожность, но страх не ушел, он усилился, превращая конец ее жалкой жизни в фарс.

– Как глупо, – сказала она.

– Что стоим, кого ждем? – раздался незнакомый низкий голос.

Клэр сделала шаг в сторону голоса и потеряла сознание.

Глава четвертая. Всех ставлю на счетчик

Роман Всеволодович вырос в приличной семье и никогда не думал, что его предполагаемо размеренная научная жизнь превратится в дешевый боевик с элементами мистического кордебалета. Сейчас он бежал по пустынной ночной улице, прижимая к груди потертый портфель. Он пар у раз споткнулся, тяжело дышал и обливался холодным потом. Как же его угораздило зайти в ту контору! Такое милое название – «Общество по защите пингвинов». Ну кто же мог знать, что это местные братки так коммерсов называют!

Жена его занедужила, а единственным доходом семьи были ее продажи в «Орифлейм». Голосом умирающей супруга умоляла Романа хотя бы на время подменить ее. Он долго отнекивался, страдальчески поглядывал на диссертацию, возносил глаза к небу. Но когда все съедобное в доме закончилось, он пересилил себя, переложил баночки и тюбики в свой портфель, с которым много лет ходил на работу в НИИ, и направился в бухгалтерию местного автопарка.

Он не рассчитывал на успех. Полысевший и располневший, Роман Всеволодович еще и слегка заикался от волнения. Робко, бочком втиснулся в кабинет, где за столами, заваленными стопками бумаг, сидели барышни лет пятидесяти с высокими прическами. Они почему-то все были в тельняшках и с яркими, криво накрашенными губами. Одна, видимо, самая главная, хмуро глянула на Романа и рявкнула генеральским тоном:

– Чьих будешь?

Тот, нервно сглотнув, неожиданно понял, что именно нужно сделать. Галантно, насколько позволяло узкое помещение, поклонился и произнес, понизив голос:

– Сударыня, я не посмею отнять ваше время. Оно слишком драгоценно.

Главная генеральша, подняв тяжелые веки, пригвоздила его взглядом к полу. Роман судорожно вдохнул и продолжил:

– Моя жена занималась всем этим, и это единственное, что позволило выжить нашей семье. Вы же сотрудники финансового управления, вы умеете читать лица. Она так больна, что я вынужден предложить вам…

– Ой, девочки, что делается! – раздался голос из дальнего угла комнаты.

– Чем больна ваша жена? – спросила генеральша.

Роман мгновенно припомнил главный принцип маркетинга: любая личная история годится для продаж. Он потупил взгляд, достал подарочный набор кремов для рук, аккуратно положил его напротив генеральши и прошептал:

– Рак…

А после паузы решил не мелочиться:

– Головного мозга.

– Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, – загомонили барышни, и уже через полчаса Роман был сыт, напоен крепким сладким чаем с лимоном и получил заказ на такую приличную сумму, что пришлось искать грузовичок с изящным названием «газель» для его доставки.

И вот сейчас его дернул черт зайти в эту контору. Были же стабильные заработки. Но страсть к расширению горизонтов разрушила все. На стуле там сидел связанный человек с кровоподтеками на лице. Приглядевшись, Роман узнал главу местной администрации. Прикрыв лицо портфелем, пискнул извинения, попятился к выходу. Грузные братки в кожаных черных куртках молча переглянулись, и один с усталым вздохом отделился и двинулся к неудачливому герою косметических баталий.

Теперь Роман бежал к выходу, чуя затылком тяжелый взгляд и мимоходом отмечая, что браток не спешит, но и не отстает.

– Что вам надо? Я никому ничего не скажу! Я никого не узнал!

Бандит достал пистолет и направил на Романа. Продавец дамской красоты в отчаянии остановился, продолжая прижимать портфель к груди, повернулся лицом к преследователю и закрыл глаза. Раздался громкий выстрел. Роман Всеволодович в последний раз проклял свою жадность… но ничего не произошло. «Меня застрелил профи, я даже ничего не почувствовал», – мелькнуло в голове.

Но тут земля под ногами дрогнула, раздались крики, снова сильный взрыв сотряс воздух. Бандит выстрелил еще раз – и снова промахнулся.

Роман, очнувшись, кинулся в переулок, не чуя под собой ног. Он бежал, бежал, понимая, что, скорее всего, умрет от инфаркта, одной рукой придерживая выпрыгивающее из груди сердце, а в другой сжимая портфель. Он так вспотел, что брюки прилипли к ногам. Впереди увидел узкую щель в стене старой церкви – от взрыва камни разошлись, образуя проход. Беглец старался протиснуться в него, пока кто-то тянул его за пиджак обратно. Мелькнуло синеватое свечение, и до Романа, проваливавшегося в тяжелую беспросветную тьму, донеслось только:

– Куда, засранец! Я тебе покажу…

Но что именно ему должны были показать, Роман уже не расслышал.

* * *

Мать быстро шла на поправку. Дядя Ричард выполз из своего бункера и принес какое-то зелье, которое он назвал антибиотиком будущего. Потом, скабрезно хихикнув, облизал крышку от банки и добавил, что будущего ни у кого из присутствующих нет. Мать привычно закатила глаза, а Мэри улыбалась, радуясь, что ей легче и температура спала.

На улице цвели фруктовые деревья, и тонкий медовый запах поднимал настроение. Пока Мэри сидела в пещере, миновала бурая пустыня, и мужчины наловили песчаных кролей в достатке. Мясо коптили в глубокой яме. Мэри с силой вдохнула воздух, в животе буркнул голодный Чубака. Она не знала, кто такой Чубака, но отец рассказывал о далеких мирах и звездных войнах. Воображение рисовало странных существ и коробки, бороздящие небо. Сказки – они и есть сказки, чтобы слушать и представлять.

Раздался глухой долгий удар. В наступившей тишине Мэри медленно повернула голову в сторону гор. Над пещерой Егора клубился черный столб дыма. Отец уже бежал по тропе, коротко раздавая команды. Пётр вылез, протирая заспанное лицо. Мэри смотрела на всех, словно видела впервые.

После великого перехода, когда Мэри-Мать оставила своих детей, им пришлось строить свою жизнь, полагаясь лишь на воспоминания. Благодаря жизни на природе и взаимодействию с ней как со своей наставницей, они выросли физически развитыми и спокойными людьми. Пётр с Павлом полюбили охоту и рыбную ловлю. Павел стремился в лабораторию к Ричарду, но не был принят и временами угрюмо поглядывал в сторону бункера. Артур оказался созидателем и строителем. Благодаря ему нынешние хижины прекрасно вентилировались и защищали в жару и холод. Миша надолго уходил с Николаем, пытаясь найти проход к другим местам, но каждый раз они убеждались, что остров, окруженный горами, был единственным пригодным для жизни. Лиза, Соня, Аля, Вера повзрослели, казалось, за одну секунду их великой потери. И лишь Кристина с Давиной умудрились остаться шаловливыми и беззаботными в этом обществе рано выросших детей…

Мэри бросилась было за отцом, но Миша осадил ее на бегу:

– Останься с Катей и девочками.

– Что там? – Вера подошла к Мэри, глядя на горизонт, приставив руку ко лбу. Вера расцвела и даже немного стеснялась своего женского тела. Длинная тёмная коса отросла почти до колен.

– Не знаю… смотри – дым над пещерой.

– Что бы в мире ни происходило, вернутся они голодными. – Катя вышла из хижины. Она устало села на вязанку дров у стены и подставила бледное лицо солнечным лучам.

– Мама, ну зачем ты вышла? – Мэри подошла к ней и обняла.

– Идите, девочки, займитесь делами, скоро всё узнаем.

Вера согласно кивнула, успокаивающе похлопав Мэри по спине, пошла заворачивать клубни батата в листья. Она обмажет их глиной и положит в яму со свежими углями – и они пропекутся до рыхлой нежности.

Вера окликнула Лизу и Алю. Девочки сели вокруг большой корзины с клубнями, тревожно поглядывая на горы.

– Что там произошло, как ты думаешь? – спросила Аля.

– Скоро всё узнаем, – невозмутимо ответила. Она с утра неважно себя чувствовала, но старалась не придавать этому значения: подумаешь, съела что-то не то, с кем не бывает.

Дым над горой рассеялся, как и не было его. Козы мирно жевали траву; батат, как и положено, томился на углях, расточая сладковатый аромат. Что может еще произойти, когда все пережили длинную зиму и песчаную бурю? В сезон цветения фруктов не должно случаться потрясений.

* * *

Роман открыл глаза, но не увидел ровным счетом ничего. В кромешной темноте он подумал, что ослеп или умер, но спина ныла и саднило расцарапанные ладони. Неподалеку послышался слабый хрип. Роман шепотом позвал:

– Господин бандит, вы там живы?

– Да пошел ты… – прошипел бандит и снова застонал.

Роман набрался смелости и на четвереньках пополз на звук. Нащупав грузное тело, замер, а рука сама зашарила по земле в поиске камня. Мелькнула грешная мысль – стукнуть, и на этом преследование прекратится.

Бандит снова застонал:

– Слышь, братан, да не трону я тебя… Помоги ногу вытащить.

Роман замер. К этому времени глаза его немного привыкли к темноте. В глубине пещеры мелькнул слабый синеватый огонек. Роман нащупал огромный валун, что придавил ноги бандюгану.

– Вы, вообще-то, меня пристрелить хотели…

– Да припугнуть я хотел и бабла стрясти… – прошипел тот, стискивая от боли зубы.

Роман навалился всем телом на камень, поднатужившись, слегка приподнял. Громила начал выползать, опираясь на локти. Роман трясся от натуги, но камень не отпустил. Наконец освободившись, преследователь облегченно повалился на спину.

– Спасибо… как тебя там?

– Роман… а вас, простите?..

– Багóр…

– А есть имя такое?

– Тебе имя знать не положено… Погоняло сойдет.

– Ну что ж… – Роман нервно покашлял. – Тогда приятно познакомиться.

Они поползли в сторону синего свечения.

* * *

Пётр стоял, держа копье наперевес, сзади с поднятым над головой мачете присел Миша.

– Там голоса вроде. – Артур припал к земле и принюхался.

– А если это опять спецназ какой-нибудь? – тревожно прошептал Миша.

– Тогда не дадим им опомниться – и сразу мочим…

– Утро как-то не задалось… я чего-то не хочу никого убивать… – пошутил Коля.

Из пещеры показалась лысеющая голова Романа. Щурясь на свет, он пытался рассмотреть окружающее пространство. Как человек интеллигентный, решил на всякий случай поздороваться:

– Здрасьте… – но тут же клюнул носом в землю, получив пинок под зад от Багра. Тот вылез, подволакивая ногу, обведя тяжелым взглядом окружающих, весомо произнес:

– Это что за мумба-юмба такая?

Через минуту Романа и Багра уже вели в поселение со связанными руками за спиной.

– Нахуа себе банан, – буркнул Багор и сплюнул.

– Все разрешится, я уверен… – промямлил Роман.

Он получил тычок копьем в спину и засеменил быстрее. Рядом шел огромный парень с длинными темными волосами, убранными в хвост. Он сумрачно глянул на Романа, и тот передумал интересоваться, куда подевался его портфель, отвел взгляд и втянул голову в плечи.

Багор присвистнул, когда перед ними раскинулась усеянная цветущими деревьями равнина. Куполообразные крыши хижин-мазанок белели посреди этого эдема. Навстречу пленникам вышли молодые красивые девушки с тугими косами. Они с интересом рассматривали вновь прибывших.

Багор не выдержал и произнес:

– Оп-па, сударыни… я, кажется, в раю. Шнурки себя вели развязно в маршрутке душной на полу, плели интриги, волочились, цеплялись к дамским каблукам.

Старшая с бледным лицом закатила глаза и, развернувшись, скрылась в хижине. Остальные захихикали.

Вдалеке раздался отрывистый свист, и на поляну стремительно вышел долговязый человек непонятного возраста, одетый в широкие панталоны, скроенные из кусков разномастной ткани, с голым бледным торсом. Спутанные волосы были забраны в высокое гнездо на голове, на поясе висел на кожаном ремне короткий изогнутый нож.

– Ричард, смотри, нашли в дальней пещере, – сказал коренастый парень, тот самый, что подталкивал их копьем в спину.

Ни слова не говоря, Ричард начал обыскивать Романа и Багра.

– Тронешь меня, где не хотелось бы, – я тебе печень вырву зубами… – прошипел Багор.

Ричард разочарованно отошел, не обращая внимания на его реплики. Невысокая румяная девушка протянула ему ковш с водой. Ричард, благодарно кивнув ей, сделал несколько глотков. Все почему-то завороженно смотрели, как ходит туда-сюда его выступающий кадык на тощей шее. Утерев губы рукой, он спросил девочку-подростка с такими большими глазами, что казалось, они – аппликация:

– Как мать?

– Она поправится, – ответила девчушка и испуганно посмотрела на вновь прибывших.

– Если что, я у себя, – коротко кинул Ричард и, уже уходя, добавил: – Оружия у них нет, телефонов тоже. Примитивное племя. Это конец восьмидесятых двадцатого века. Лучше убейте их, пока что-нибудь не испортили.

– Подождите, как же так… – промямлил Роман, но Ричард уже шел по узкой тропе, слегка ссутулив плечи.

Багор тихо шепнул Роману:

– Не ссы, смотри, это ж мумба-юмбы… если до сих пор не убили, значит… есть время раскинуть мозгами.

Перед ним на корточки присел высокий плечистый молодой мужчина:

– Да он пошутил, не переживайте, – миролюбиво сказал он, затем разрезал веревки на их руках, протянул руку Багру и коротко представился: – Даниил. Добро пожаловать в конец времен.

– Всех на счетчик, – проворчал Багор и грузно повалился на землю, отключаясь.

* * *

Ничего не чувствовать, скользить сознанием по стенам своей темницы, изредка едва ощущать прикосновение внешнего мира. Порой легкая дрожь или щекотка фантомно напоминали о себе в ее мыслях. Тела не было. Тело умерло. Тело не принадлежало ей. Она в пелевинской² банке, заметьте – бесплатно. Кто-то заплатил за этот таер.