Kitobni o'qish: «Учебники Судьбы. Остров Отчаяния», sahifa 3
Нехорошее предчувствие дерзко пробежало под рубашку и защекотало кожу, пробираясь к сердцу.
А куда ушли сами Гусь-то с Рыжим и почему Децл так долго курит? Всю пачку решил скурить?
Юрка бросил на пол пистолет, не заботясь больше о смеющемся над ним псе. Мальчишка побежал к входной двери.
Заперта!
Но она же должна как-то отпираться изнутри – вот тут и… Юрка обнаружил, что внутренняя часть замка снята: нет ни рычага, ни ручки.
В панике он побежал открывать двери в другие комнаты в надежде найти там людей, но обнаружил лишь кровати, шифоньер, столы, тумбочки, сундуки. Тостера на кухне не было. Как видимо, не было многих других вещей в проклятой квартире, которую грабанул Децл с корешами.
Кажется, теперь стал ясен смысл его «пророческих» слов.
Юрка попался в ловушку. И дверь захлопнулась.
Интересно, знал ли об этом Попугай или он реально думал, будто помогает?
Впрочем, какая разница! Чучело б набить из Попугая! А что делать здесь и сейчас?
Краем уха где-то улавливался вой милицейских сирен.
Ну вообще здорово!
Только в тюрьму не хватало сесть! А как иначе?!
Сдать Децла, а потом ночью болтаться на верёвке?
Господи, что делать-то?!
Вой сирен всё слышнее – явно едут сюда. И ведь понятно, что вызвал ментов Децл – кто ж ещё. Хозяева или в отъезде, или на работе.
Юрка рванул обратно в зал, выбежал на балкон. Он был застеклённым, но створка легко отодвигалась – и вот шанс сбежать. Залез на подоконник, перебрался наружу – осталось лишь спрыгнуть вниз, прямо на асфальт, рядом с которым железная труба палисадника. Ох, блин, а если покалечишься или разобьёшься в лепёшку?
К дому подъезжала милицейская машина. Если и прыгать, то не сейчас – сразу заметят и заберут полудохлого к себе. Юрка сделал шаг назад в сторону открытого окна балкона.
– А ты что тут забыл? – Громовой голос рядом с левым ухом едва не отправил Юрку вниз.
Мальчишка в страхе поднял глаза и увидел на соседнем балконе знакомого – хозяина книжного магазина.
– Михаил Иванович?! – удивился детдомовец.
– Угадал! А ты-то как здесь очутился? Что у Шпаков забыл?
– Это ловушка, дядь Миш. Децл позвал подружиться, но он подставил меня, и вот… – Юрка кивнул на подъехавшую ко двору машину с мигалкой.
– А ну лезь сюда! – Мужчина протянул могучую руку, и Юрка, по парапету пройдя до чужого балкона, смог взобраться внутрь соседской квартиры.
– Я не знаю, что вообще происходит, – поделился он, оглядывая балкон: там стояли лыжи, санки, железный сундук, старый шкаф и завёрнутый в рулон ковёр. – Я потерялся, понимаете? Не знаю, как жить… Потерялся я!
– Нет, Юр, ты теперь точно нашёлся. Или ещё не понял? Тебя же привела сюда Судьба…
Сквозь открытое окно балкона слышно было, как милиция ищет в соседней квартире вора.
– Я не хочу возвращаться в детдом, – сознался мальчик.
– Надеюсь, ты туда не вернёшься. Но всё, что я могу, это только надеяться, – загадочно проговорил Михаил Иванович и любезно пригласил гостя войти в свою квартиру сквозь балконную дверь.
Ненужная Машка
Автобус остановился возле входа в парк. Девчонки и пацаны высыпали шумной гурьбой, но их встретил суровый взгляд класснухи. Та готовилась прочитать лекцию перед тем, как все пойдут на аттракционы.
– А ты чё в старом свитере? На бомжа похожа, – заметил Артём, сын директора мебельного завода. От Артёма, во что бы он ни был одет, вечно воняло одеколоном и потом. Флегматичный и туповатый, он мог говорить что угодно, и никто ему ничего не смел предъявить в ответ. Кроме Машки.
– И чё? – огрызнулась она.
– Да ничё, в принципе-то, – пожал плечами Артём. – Ты на каких кататься будешь?
– Не знаю, – фыркнула Машка. Но она знала: ни на каких. Мама долго возмущалась: как смеет класснуха собирать деньги на платные аттракционы! И потому не заплатила за дочь ни копейки. Но в поездку с классом в выходной отправила: проход был бесплатным, а автобус – за счёт школы.
Мимо «Паровозика» и «Солнышка» прошли с шутками балбеса Сеньки, советовавшего Гришане остаться здесь до конца дня. Класснуха или не слышала, или не обратила внимания, но отличник сильно обиделся и хотел уже ответить злой тирадой, когда вдруг между ними оказалась Машка.
– Сенька, а за что ты Гришаню так? Говорят, если мальчик девочку за бантики дёргает – значит, любит. Ты не дорос ещё до девочек, да? Тренируешься, что ли?
Сенька побагровел, и его лицо стало похоже на яркие флажки, висевшие на проволоке от одного фонаря до другого на той стороне аллеи.
– Чего? – зашипел он. – Чё ты несёшь, бомжонок? Да тебе билеты на ваш с Гришаней «Паровозик» училка на гроши зарплатные купила, потому что мать твоя, ларёчница, на общак не скинулась и…
– Ну-ка тихо! – пришлось уже вмешаться класснухе, так как ситуация вышла за рамки глупой шутки. – Иначе Арсений подарит свои билеты Маше, потому что он говорит гадости!
Сенька замолчал. Его мама работала на заводе и зарплату получала не больше Машкиной мамы, продавщицы в ларьке. Потеря билетов грозила обернуться катастрофой. Он умолк, затаив злобу.
– Вы, правда, заплатили за меня? – чуть слышно, с трудом сдерживая слёзы, спросила Машка учительницу.
Та погладила её по русым с желтизной волосам и, глядя в детские, но такие взрослые глаза, сказала:
– Я купила тебе всего один билет на самый популярный аттракцион – «Час пик», так как все остальные ребята тоже там кататься будут. А потом можешь просто гулять по парку. Не обижайся, Маш, я хотела, чтобы и ты почувствовала себя частью класса.
– Спасибо вам, – сказала Машка, обняла учительницу и совершенно неожиданно для себя расплакалась.
На «Час пик» все пошли сразу, чтобы потом уже разбрестись кто куда. Огромный, похожий на каток, павильон без стен, на входе возле турникета плакат с изображением негра и китайца в пиджаках. Где-то за спиной послышался сдавленный смех – видимо, Сенька пошутил по поводу плаката, но, как всегда, не слишком уместно.
Маша села в жёлтую машину с двумя красными полосками на капоте. Ей объяснили, на какие кнопки нажимать и на какие педали давить, после чего раздался громкий гудок, и машина тронулась в путь по прямоугольной площади аттракциона. У Машки дух захватывало от того, что она сама управляет маленькой, но машиной. Трёхколёсный велосипед, подаренный бабушкой, давно пылился на балконе, а больше и не было у неё ничего: ни самоката, ни коньков, ни роликов.
Машка аккуратно объезжала других, следуя вежливому поведению в час пик, пока в неё с силой не врезалась синяя машинка.
– Получил, бомжонок?! Так-то! Привыкай – в жизни больнее будет, – заорал Сенька, стараясь перекричать шум аттракциона и восторженные возгласы юных водителей.
Машке стало обидно. Больно не было – лишь неприятное ощущение в спине, – но он нарушил то очарование, ради которого класснуха потратила кровные деньги.
Девчонка отъехала влево, сделала оборот, собралась и надавила на педаль со всей силы, двигаясь по направлению к Сенькиной машине с той стороны, где и сидел водитель. На всей скорости она вмазала по ней передом – мальчишка отлетел и ударился головой о соседнюю дверцу, так как по своей мужской сути не пристёгивался в детском аттракционе.
Играла громкая музыка, раздавались визги свернувших не туда, а Сенька поднимался, держась за кровоточащее ухо. Его ладошка наполнялась тёмной вязкой жидкостью, и он пытался прижимать ею ухо к голове.
Машка выскочила из движущейся машины и, схватив Сеньку за другую руку, потащила прочь с аттракциона к выходу, где ждала класснуха.
Там начались вопли пострашнее…
Звучала волшебная музыка парка, а класснуха визжала, билетёр побежал за медиками, все машинки остановили, и дети столпились возле бедного Сеньки.
– Она! Это она сделала, гадина! Зря её допустили к людям! – Суровый приговор указательного пальца решил судьбу Машки. – Моя мама в суд подаст. Батя…
Что же сделает с ней, с её семьёй Сенькин батя, Машка не дослушала. Она побежала прочь. Снова бежала от людей. Вот только куда бежать? На вышку путь закрыт. Домой тоже нельзя: класснуха наверняка уже звонит маме, чтобы сообщить об «ужасном происшествии». Мама оторвётся на ней по полной, а в довершение всего расскажет папе. Хуже этого, наверное, ничего и представить нельзя.
Так куда же? Куда?
Где можно надолго укрыться, уйти в себя, чтобы никто не нашёл?
Она шла мимо «Аптеки» – там больше пяти минут не просидишь. Скука заест, да и продавщица таращиться начнёт. «Гастроном» с разноцветными сочными фруктами, нарисованными на витрине, «Ателье» с выставленными в окнах манекенами, узкий вход в комиссионку, куда надо подниматься на второй этаж по скрипучей лестнице, книжный магазин…
А что?..
Там-то точно её искать никто не подумает.
– Девочка, а вы не подскажете, где здесь библиотека? – спросил её высокий загорелый мужчина в светло-сером пиджаке, широкополой шляпе и в тёмных очках.
Библиотека!
Конечно! Как сразу, дура, не догадалась? Из книжного выгонят через полчаса и не дадут прочесть все журналы с витрины, а в библиотеке можно сидеть хоть до вечера. Записана она туда ещё с садика, так что пришло время вспомнить былое радужное детство.
– Нет, – помотала головой Машка и, отвернувшись от незнакомца, продолжила путь.
На самом деле, библиотека располагалась на другой стороне улицы. Странно, что нелепый гражданин её не видел. Перебежав в неположенном месте, Машка прошла через две пятиэтажки и оказалась возле сумбурного здания в виде, как ей всегда казалось, кирпичной подводной лодки с крышей и окнами, выкрашенной в бежевый цвет. Здесь ещё умещались музыкалка и художка.
Пока тучная женщина за массивным столом возле входа в читальный зал выискивала в архиве её карточку столетней давности, чтобы завести новую, Машка осматривалась, пытаясь воскресить приятные минуты.
Здесь стояла гробовая тишина. Два очкарика дотошно изучали энциклопедию и выписывали что-то в тетрадь – готовили домашку. Патлатый мужик в бандане и косухе листал журнал с мотоциклом на обложке. В дальнем углу скучал сопливый мальчуган, перед которым томилась кипа журналов «Весёлые картинки», но весело ему от картинок почему-то не было. Прилизанная девушка в первом ряду парт читала толстенный том «Античной литературы». Машка не знала, о чём можно вообще писать целый том, если в Греции творил один лишь Гомер, накатавший «Илиаду» и «Одиссею».
– Нашла! – запыхавшись от долгого поиска пальцем по картотекам, громко заявила повелительница читального зала. – Мария Маринина, была в последний раз у нас ровно шесть лет назад.
– Ого. А я вот стою сейчас здесь и мне всё кажется, будто вчера, – начала делиться впечатлениями Машка, обрадованная вниманием к своей персоне.
– Т-с-с, – зашикала на неё любительница античности.
– Что читать будешь, Маш? Я тебе книги принесу, а пока читаешь, карточку новую сделаю.
– Я… Я бы… – А что читать-то? Машка, кроме школьной программы, до книг не дотрагивалась. В её квартире их и днём с огнём не сыщешь, а чтобы вот так целенаправленно в библиотеку пойти… Зачем? Телевизор всегда под рукой. – Я бы почитала что-нибудь вроде «Элен и ребят».
Античница за спиной хмыкнула в нос.
– Я думаю, таких книг не написали ещё, – призналась библиотекарша, пряча усмешку за официальным тоном. – Может, «Незнайку»? Или «Волшебника Изумрудного города»?
Тут пришла пора ответной усмешки. Улыбаясь, Машка покачала головой.
– А есть здесь книги про пляж? Там, где чистый берег и никого вокруг, где едят кокосы, купаются в лазурном море?
– У нас по этой теме для твоего возраста только «Робинзон Крузо». И то, не помню, есть ли в читальном зале в детской редакции. А почему на абонементе не возьмёшь? Дома б почитала…
– Дома шумно, – привычно солгала Машка.
Билиотекарша пожала плечами и, с трудом встав с насиженного места, отправилась в джунгли книжных стеллажей.
– Мам, когда домой уже? – тихо заскулил при её приближении мальчонка с «Весёлыми картинками».
– Т-ш-ш, – приложив палец к губам, библиотекарша указала на пятый номер журнала, тем самым намекая на время закрытия заведения.
Машке досталась-таки полная версия «Робинзона Крузо», без цветных картинок и с мелким шрифтом. Однако библиотекарша уверяла, что никакой пошлости во взрослой версии нет – просто она скучнее и с монологами про Бога.
Машка выбрала угол возле окна, где она находилась в равном отдалении от всех участников молчаливого процесса поглощения книг. Ей не хотелось никого видеть и слышать.
Часы пролетали незаметно. Погружаясь в жизнь Робинзона Крейцнера, Машка забыла о своих проблемах. Юный англичанин чем-то походил на неё: такой же ершистый, непокорный, не учился на своих ошибках и, как баран, шёл напролом, не слыша, что ему советует Провидение (Машка в первый раз прочла такое слово, и оно ей показалось круче, чем Судьба).
Мужик в чёрном ушёл первым. Потом приходили какие-то хохотушки, приставали к ботаникам у энциклопедии, но девчонкам сделали замечание, и они, обиженные, убрались прочь, задрав хвосты. Хоть где-то им дают отпор! Очкарики немного покорпели и тоже вскоре пропали в бездне за дверью читального зала. Самой стойкой была античница. Сын библиотекарши сверлил её глазами. Видимо, он познал её упорство в постижении науки давно и не понаслышке. Сидеть она будет ровно до 17.00. А вот Машка – тёмная лошадка.
Что ж, хотелось сказать спасибо той девушке. Вряд ли бы Машка вытерпела так долго докучливые взгляды, заставляющие скорее уйти. А может, и вытерпела бы. Просто назло.
– Читальный зал закрывается, – словно песню пропев, сообщила библиотекарша. Её сын издал нечто вроде победного клича. – Просим вас сдать литературу или оформить на ночь. Стоимость за одну книгу…
Античница, видимо, домой брать том не собиралась, так как поспешно встала, сложила конспект и сдала книгу. За окном начинало темнеть. В читальном зале горел желтоватый свет ламп. Так не хотелось уходить отсюда, что даже чувство дикого голода притуплялось. Машка словно проживала жизнь Робинзона, а о своей и забыла.
Но вот ей опять туда, в холодный осенний вечер на пути к истерике мамы, которая дойдёт до побоев… Неужели нельзя остаться тут, спрятаться среди тёплых фантазий умерших давным-давно авторов?
И Машка решилась: пока античница сдавала книги и стояла, расписываясь в бланке, сама юркнула под парту и прошмыгнула вглубь книжных стеллажей, прихватив с собой том Дефо, будто и не было её тут никогда.
– Сдаём литературу, – словно подражая монотонному голосу, объявляющему окончание посадки на поезд, повторила библиотекарша, но вдруг, осмотрев владения, обнаружила одну лишь пустоту. – Она ушла, что ли?
– Чё-то не видел, – сонно ответил сын, ковыряя в носу.
– Стол пустой. Неужели воровка? Она мне сразу не понравилась. Упаси Бог тебя от таких девок. Схожу за Клавдией Петровной, если она домой пораньше не убегла.
Сквозь просветы между книгами Машка видела, как толстячок совершенно сник – ему снова приходилось ждать в тесной комнате вечной тишины. Пока мама искала заведующую библиотекой, он решил развлечься, изображая пловца на парте, перемещаясь на животе от края до края.
Стук каблуков по деревянному настилу в коридоре заставил Машку спрятаться надёжнее в книжных джунглях. Она нашла стеллаж, за которым было узкое пространство и стена. Надеясь, что сюда никто не заглянет, девчонка вся сжалась, прикрыв лицо томом Даниеля Дефо.
– Ага, сидела вот там, а потом пропала вместе с книгой. Даже Мишенька не заметил, как она проскочила мимо нас. И главное, вид такой воровской: сразу понятно, что пришла не с благими намерениями. Поймали б бедолагу, Клавдия Петровна! Вы сообщите куда следует ведь, да? Вот она и карточку свою здесь восстановила. Миронова Мария. В милиции всё знать должны. Хотя она ж могла и чужим именем назваться – вот же недотёпа я, а! Без родителей и свидетельства о рождении ей карточку восстановила! Ой, горе мне. Видать, с меня за книгу вычет будет из зарплаты, да, Клавдия Петровна?
– У вас рабочий день закончился. Идите домой спокойно и отдыхайте. Не волнуйтесь, я во всём разберусь и никаких вычетов с вас не потребую. Но впредь, конечно, будьте бдительны!
– Спасибо вам, Клавдия Петровна. Бог вам в помощь. И не переживайте: буду всех проверять теперь. Ну, побежали мы. Мишеньке ещё в парикмахерскую надо успеть до шести, пока не закрылась.
Под возмущённые возгласы сына дверь сильно хлопнула, но свет в читальном зале продолжал гореть. Цокот каблуков и нытьё ребёнка, требующего подарок, слышны были и через стену. Но вот они стихли, а свет всё горел и тишина кричала о чём-то безумно страшном.
Почему же заведующая не уходит?!
– Вот ты и пришла, Маша, – раздался знакомый голос. – Я же говорила, что мы встретимся. Думаю, теперь у тебя сомнений не осталось. Жду тебя внизу, у парадного входа.
Машка опустила руку с томом Дефо и удивлённо пялилась на ту самую женщину, из-за которой не так давно приняла решение не возвращаться больше на любимую вышку.
Испытание
Трюм
В трюме парусного судна почти одновременно очнулись от искусственного сна сорок восемь подростков. Сначала они все как один пробовали на разные лады проверить достоверность реальности: кто-то больно щипал себя, кто-то тёр до искр глаза, кто-то проводил ладонями по шершавой поверхности дощатых стен, кто-то вслушивался в шум моря где-то там, за бортом, а кто-то проверял пульс.
Спустя три-четыре минуты в трюме воцарился хаос.
– I want to go home!
– 私は断る!
– Dem stimme ich nicht zu!
– Уж лучше обратно в детдом!
– j'ai peur…
– Lokhu kungamampunge.
– Dette er ikke normalt.
– Дахин хууран мэхлэлт.
– Czy ktoś tu mówi po polsku?
Все кричали, в беспомощности глядя друг на друга, пока пол под ногами то поднимался, то опускался, как в воздушном аттракционе. Все кричали, глядя в человеческие лица разных оттенков и форм, но не находили ответов, словно кричали в живую пустоту. В панике стучали кулаками по бочкам, рвали волосы, катались по полу, кидались на стены. Никто в стране глухих не приходил на зов о помощи.
И тогда от Созидания и Хаоса родилось молчание.
Подростки стали вглядываться друг в друга, осматривать трюм, поднимать случайные вещи, запоминать детали.
Почти одновременно они обнаружили мужчину в серой рясе в дальнем углу трюма. Он молчал и, скрестив руки, из-под широкого капюшона наблюдал за всеми.
Многие тут же ринулись к нему с расспросами, находились и те, кто рискнул подойти вплотную, чтобы потянуть за рукав, но их словно электрической волной отбросило назад.
– Does anyone speak English? – раздался самоуверенный голос крепкого, но низкорослого мальчишки в синей бандане и серьгой в ухе.
Многочисленные «yes», уверенные и робкие, раздавались с разных концов, и вскоре вокруг англоговорящего собралась добрая половина подростков. Они начали наперебой рассказывать друг другу о том, как оказались здесь, но в суматохе и непрекращающейся качке всё снова свелось к базару.
– Вы тут все тоже отправились в нору вслед за Белым Кроликом? – спрашивал очкарик в нелепой рваной полосатой зимней шапочке с белоснежным помпоном.
– Меня ведь даже искать никто не станет… – хныкала малютка со спутанными волосами.
– Интересно, а что за стенами? Море, небо или космос? – интересовался голубоглазый мальчик в кепке, на два размера больше его головы, привычно не ожидая ответа на заданный вопрос.
– Кошка будет по мне скучать. Я ведь с ней даже не попрощалась, – сообщила неизвестным спутникам темнокожая девочка в розовой кофте с вышитым чупа-чупсом.
Мальчик в бандане безуспешно пробовал утихомирить собравшуюся возле него толпу, но все были сами по себе и в себе.
Словно планеты, сбитые с орбит.
– Что ж, хей, хей, внимание!
Но на него не обращали внимания.
– Давайте знакомиться, окей?
Из толпы вынырнул настоящий для своего возраста атлет в баскетбольной майке и свистнул, сунув два пальца в рот. На миг затихли звуки. Мальчик в бандане благодарно пожал руку спасителю и, не теряя ни секунды, воспользовался моментом.
– Я Роберт. Можно просто Роб, или Боб, или Бобби, как хотите, чуваки. Я с Нью-Йорка. Последнее, что помню, так это группу террористов. Они запихнули меня в вонючий грузовик. Там я уснул под действием газа или ещё чего, но я реально уснул надолго и всерьёз, как не спят обычно люди. И вот он я тут. Где я? И кто вы? Это похоже на теракт. Нам надо решить, как спасаться. Но сперва представьтесь. Чтоб мы могли нормально общаться. Потом расскажете, как вас сюда затащили эти долбаные уроды. Давайте по очереди, что ли. По часовой стрелке погнали. Часы, ну, они вот так вот идут у людей нормальных.
Он пальцем провёл от себя и по кругу.
– Я Фил. Просто Фил, без всяких глупых добавлений вначале, – представился мальчишка с большой кепкой.
– Фред. Я Фред, – отчеканил очкарик.
– Тина.
– Джил.
– Соня, – не переставая хныкать, представилась малютка.
– Юра.
– Кристина, – кокетливо улыбнулась, представляясь, афроамериканка.
– Марко.
– Себастьян.
– Артур.
Имена продолжали называть, но дети запомнили только первых – остальные словно растворились в омуте. То ли страх, то ли головокружение от качки, то ли новых имён было слишком много на сегодня.
– Ну а я Джейсон, – подытожил баскетболист и встретился глазами с Бобби. Нехорошее предчувствие бросило свои семена в душу последнего. Только что он пожимал руку Джейсона в знак благодарности. Но хотел ли Джейсон помочь Бобби стать лидером? Или настоящий лидер – Джейсон, а Бобби всего лишь рупор?
В то время пока шло знакомство англоговорящих, прочие перемещались от одного чужака к другому, надеясь услышать родную речь. Так появлялись пары, тройки и маленькие группы.
Так зарождался новый мир.
Впрочем, этот не был исключением из множества других, в которых общим правилом становятся изгои.
Кудрявый светлокожий юнец в кроссовках и с носками разных цветов абсолютно не обращал внимания на сборы. Он в это время пытался откупорить тяжёлые бочки, тут и там расставленные по периметру трюма, но всё было тщетно: не поддавались крышки.
Ещё один тип, пучеглазый, но очень худой юноша с романтически бледным цветом лица старался держаться ближе к девочкам. С милой улыбкой и ладошками, сложенными возле сердца, подходил он к одиноким представительницам противоположного пола и жестами пробовал найти общий язык. Первая сначала пыталась подружиться с приятным незнакомцем, но, когда услышала английскую речь Бобби, тут же убежала на зов, бросив собеседника, что называется по-английски. Вторая, узкоглазая девочка в роговых очках, смотрела за жестами очень внимательно, кивала невпопад и даже шла за ним, куда тот сам шёл, но в одночасье примкнула к маленькой группе во главе с подростком восточной внешности с длинным, до пояса, хвостом. Третья пришла сама и не уходила, как ни пытался романтик делать ей намёки, что им не по пути. Девчонка была выше и полнее и приняла его доброе приветствие за знак Судьбы, так как раньше ей вообще никаких знаков внимания мальчики не оказывали.
Так ни к кому не примкнула и светловолосая девочка с родимым пятном на левой щеке – та отошла в дальний угол и аристократично села на квадратный ящик, предварительно постелив на него покрывало из множества салфеток, бережно хранившихся в маленькой сумочке в виде плюшевого мишки. Девочка смотрела на всё происходящее, лениво поднимая глаза, словно взирая на мышиную возню. И те мышки, что осмеливались обращаться к ней, получали в ответ лишь презрительное «Пф-ф-ф».
И ещё была девчонка с нечёсаными русыми волосами, тихо сидевшая в углу с книгой. Не обращая внимания на суету, крики, болтовню на разных языках, она сидела и читала. Она впивалась в строки романа, а на плотные белоснежные страницы падали крупные слёзы. Непонятно было, отчего же плачет девочка: то ли из-за нелёгкой судьбы обречённого на одиночество главного героя, то ли оттого, что сама навсегда потеряла уютный дом с телевизором. Да впридачу и маму с папой.
Внезапно корабль резко качнуло. Дети в толпе падали с криками друг на друга, словно костяшки домино, бочки опрокидывались и катились к наклонённой стене, сбивая неуклюжих подростков.
– Корабль терпит крушение, – без лишних эмоций сообщил высокий мужчина в капюшоне, и слова его прозвучали бесстрастным приговором для эмбриона цивилизации в трюме.
Все малые группы и герои-одиночки перемешались в безумном вихре панического ужаса: бочки опрокидывались под натиском толпы, ринувшейся к единственной лестнице, ведущей из трюма наверх. Началась давка.
– Пусти, урод! – орал в ухо Филу Джейсон, только недавно объединившийся с ним в одну команду, локтем оттаскивая его вниз по лестнице.
Добравшись до верха, словно играя в царя горы, Джейсон не шутя стаскивал силой тех, кто уже успел забраться выше. Когда оказался ближе всех к выходу, ударил плечом по запертому на висячий замок люку. Он приподнялся на сантиметр, но цепь не рвалась и не разгибалась. Мальчишка пробовал ещё и ещё, крича от бессилия и отчаяния. Стоящие за ним ниже ничем не могли помочь. Эту репку не вытащить, встав в один ряд.
– Может, вместе? – немного отстранив подуставшего Джейсона, на ступень рядом с ним встал Артур, худой, но жилистый коротко стриженный англичанин в футболке с классическими «Битлз». – Давай на счёт три!
Взмокший и выдохшийся Джейсон ткнул указательным пальцем правой руки в середину расправленной ладони левой, давая понять, что ему нужно немного передохнуть, прежде чем начать новый штурм ворот.
В то же время под сотрясающие потолок звуки подростки в хвосте, те самые герои-одиночки, пытались найти иные пути. Окон не было – трюм походил на огромную тюрьму, где не предусмотрено деление на камеры.
Может, допросить единственного человека, который прибыл сюда не в поисках новой счастливой жизни и не был схвачен террористами.
– Слушайте, а вы ж вместе с нами потонете, если что, – подошла к человеку в серой рясе девочка с книгой. – Вам оно надо? Вы ведь знаете, как наверх попасть. Или это ТВ-шоу? Я не соглашалась в нём участвовать. Но если это шоу, то мы не погибнем. Если же нет, то помогите как-то, что ли! Вы же взрослый!
Человек в капюшоне продолжал молчать, скрестив руки.
– Ладно, значит, это шоу. Мы не утонем! – прокричала она толпе на лестнице и на подступах к ней, а потом демонстративно села на широкий сундук, спиной опёршись о стену трюма, достала заветную книгу и равнодушно продолжила чтение.
Но её мало кто понял, потому что она говорила по-русски.
Несколько крайних в очереди человек отошли от лестницы и, глядя на неё, тоже занялись своими делами: искали тайные ходы наружу, слушали шум волн за пределами корабля, уходили в себя, распластавшись на полу.
– А это что за золотой ключик? – голос с притворным акцентом ворвался в мир заживо погребённых в море подростков и озарил их надеждой. Девочка с родимым пятном на левой щеке копалась в сундуках с одеждой времён эпохи Просвещения, надеясь найти что-нибудь не слишком убогое для тематической вечеринки. И вдруг обнаружила блестящий желтизной ключ, словно из сказки про Буратино.
Человек в капюшоне обратил на неё взор, который мог бы состязаться со сканером: так пристально сверху вниз прошёлся глазами, будто сохранял фотографию на сервер.
– Давай его сюда! – проорал Джейсон, но никто не поторопился, как тот привык, броситься к девчонке, чтобы передать ключ ему, стоявшему ближе всех к выходу. И потому она сама подошла к лестнице и чопорно сделал поклон, а потом подняла руку вверх, чтобы стоявшие ближе к самому верху смогли забрать артефакт.
И он подошёл!
Щёлкнул замок, и поток рванул сквозь люк наружу, на палубу. Словно звери, с дикими криками, они бежали, даже не догадываясь, что ждёт их там, за крышкой.
