Kitobni o'qish: «Школа нового поколения», sahifa 3
«Надо поприветствовать ее. Но как? А если я начну заикаться, а если запнусь на ровном месте? Нет, плохая идея. Ммм…во имя Геккеля. Фух, успокойся. Ладно, я пошел к ней». – волновался юноша, идя к ней слегка пританцовывая в такт музыке.
– Привет! – громко обратился он к Линеан из-за шума кругом.
– Hi! – поприветствовала по-английски девушка.
– Well. Good party, уеs? – заговорил на том же языке гуманитарий.
– Да! Классная тусовка. – отвечала Линеан на сей раз на обычном языке молодежи. – Как тебя зовут? Я тебя видела в прошедшие дни, но так и не знала кто ты, поэтому и спрашиваю.
– Я, Алервий Кулл. – отвечал юноша.
– Очень приятно, а я, Линеан Орвин.
Они обнялись для знакомства.
–Линеан!
– Да, Алервий?
– Может потанцуем вместе.
– Так мы уже танцуем?
– Я имел ввиду…– слегка замялся гуманитарий. – Я имел ввиду вдвоем как пара.
– А ты смельчак! – сказала девушка. – Но ведь это же танец Чужого мира! Он запрещен самим ДНШ! К тому же сейчас все танцуют диско.
С одной стороны юноша знал, что это запрещено, но с другой он так хотел пригласить на танец девушку своих снов, которая сейчас рядом с ним.
– Да, он запрещен, – согласился Алервий, – но я готов хоть сто раз поддаться воздействиям тока лишь бы только с тобой!
Линеан тупо посмотрела на него и слегка смутилась.
– Ты мне нравишься, Линеан! Мне кажется, что я влюбился в тебя. – признался в своих чувствах юноша. – О, Геккель! Ну конечно же! – сказал Алервий, и улыбка засияла на его лице. – Это «Любовь»!
Никто не слышал их разговор из-за громкой музыки, но слово «любовь» оборвало все: музыку, танцы и прием пищи.
– Любовь? Любовь? Любовь? – все стали перешептываться, услышав это слово.
– Да, эй, вы все! Послушайте меня! – прокричал Алервий Кулл строгим, но счастливым голосом, прыгнув в центр торжественного овального стола.
– Лерв, ты что делаешь? – спросил Бафиан, который, держа в руках ложку и тарелку с десертом, сидел за столом вместе с другими учениками, не хотевшими танцевать.
– Слушайте, друзья! Да, я сказал запретное слово «любовь» и не зря. Я проводил три дня над собой опыты тайно в своей комнате над нашими дурацкими успокоителями, которые пичкают роботы в еду. – проговорил юноша, пнув ногой большую сковородку с картофельным пюре.
– Аааах! – ужаснулись ребята.
– И в итоге я выяснил, что эти успокоительные пилюли подавляют в нас все живое от человека! Все наши чувства и предпочтения подавляют эти антидепрессанты! Я чувствовал себя хорошо принимая их, но я осознал то, что был от них, зависим как наркоман. А ведь нас учили, что наркомания – это плохо! Что алкоголь – это плохо! Что курение – это тоже плохо! А что в итоге? В итоге мы сами стали теми самыми наркоманами!
– А ведь действительно! – воскликнул Бафиан, сбросив тарелку еды на пол и запрыгнув к другу на стол. – Ведь он прав, друзья, не так ли?
Ребята сначала засомневались, а потом некоторые из них воскликнули:
«Да, это так!»
– Мы кто? – продолжал Бафиан. – Мы – млекопитающие животные! Вы же изучали биологию, или нет? Все инстинкты и чувства у нас от животных, как говорили Дарвин и наш великий Геккель! Мы не должны этому противиться!
– Да! – кричало все больше и больше ребят.
– Поэтому я поддерживаю Лерва! Ура! – восклицал Бафиан, поднимая вверх правую руку.
– Да! – воскликнул Алервий. – Да здравствует, Геккель! Да здравствует, независимость! «Liberté! Egalité! Fraternité!» – кричал Алервий, цитируя французского революционера Робеспьера.
– Да! – крикнули хим.-биологи, которые были, видимо, самыми смелыми из всех остальных.
Вдруг зашуршал громкоговоритель:
«Взять их! В случае сопротивления бейте током и стреляйте дротиками из бластеров».
Роботы-официанты бросили подносы с грязными тарелками и стали доставать бластеры с вставленными в них дротиками и шокеры.
– Лерв, беги! Беги! – крикнул Бафиан.
Алервий попятился назад. Все вокруг остолбенели и тоже стали пятиться назад к выходу из ОШС.
Вдруг один из роботов-официантов, QS-13, выстрелил из бластера железным, с усыпляющим эффектом, дротиком длиной в пять сантиметров. Дротик летел как стрела мимо учеников, приближаясь к своей цели – зачинщику всего этого, Алервию Куллу.
– Беги! – крикнул Бафиан, толкнув Алервия в сторону и приняв на себя смертельный удар дротика в сердце. Бафиан отлетел на метр, а потом упал на спину.
–Нет! Бафиан! – крикнул Алервий, упав от толчка на край стола.
Бафиан лежал замертво, смотря в потолок открытыми голубыми глазами.
– Аааа! – закричало большинство учеников и стало толкаться к выходу от этого ужаса.
– Не дадимся им! – кричали хим.-биологи, хватая на столе ножи и вилки и бросая ими в роботов, от поражения которых они начинали глючить, ломаться и падать.
А роботы продолжали стрелять, целясь в хим.-биологов, чтобы их усыпить. Дротики попадали в руки, ноги, животы, но никак не в сердце – самое уязвимое и смертельное место всех детей на свете. Крики убегающих, борьба хим.-биологов с роботами – все это превратилось в такой гам, который невозможно было описать.
«Беги!»– вспомнил последнее слово своего верного друга Алервий и начал убегать от роботов.
А борьба так и шла. Роботы падали до тех пор, пока не кончились «снаряды» у учеников. В конце концов все кончилось тем, что все хим.-биологи упали без сознания, усыпленные снотворным.
– Где он? – спросил робот QS-13.
Все роботы, синхронно повернув головы, указали на, толкавшегося в толпе, гуманитария.
Роботы шли к толпе, толкая детей.
«Есть! – сказал про себя Алервий с испуганным и паническим лицом. – Выбрался».
Выбравшись из ОШС, он побежал за толпой по коридору, сворачивая то налево, то направо. Роботы, выбравшись из дверей ОШС, побежали за ним.
– Закрыть все двери! – приказал QS-13 пассивным роботам-охранникам.
Двери стали закрываться одна за другой.
Добежав до зала с большими окнами, Алервий остановился, заметив, что другие ученики тоже остановились, увидев запертые двери.
– Оставайтесь в спокойствии! Без паники! Бэм…бэм…бэм…– включился громкоговоритель совместно с сиреной.
– Ученик одиннадцатого гуманитарного класса, сдавайтесь. Вы окружены! – проговорили разом все роботы.
Алервий думал что ему делать: сдаться или бежать?
«Если бежать, то куда? – думал юноша. – Окно!»– решил Алервий, повернувшись лицом к стеклянному окну.
Вдруг из толпы учеников вышла Линеан и крикнула:
«Не надо! Стой!»
Он повернулся к ней. Из глаз пустилась одна слезинка по щеке и, сказав ей: «Я люблю тебя» – прыгнул в окно.
Он не знал, что там внизу: асфальт или травянистая местность – для него это было не важно. Для него важно было то, что он переборол свой страх – самое коварное и мешающее всему на свете чувство.
Прыгнув в окно и прикрыв руками лицо, он, порезав пальцы рук, упал всем телом на асфальтную дорожку с третьего этажа.
Алервий лежал без сознания.
Глава 2
Чужой мир
176 дней назад.
– Долой неовирус! Долой роботов! Верните наших детей! – кричали в масках многие жители Чужого мира с плакатами в руках, на которых были написаны имена детей, которых забрали пассивные роботы вчера.
Все папы и мамы, дедушки и бабушки кричали, плакали, молились Богу, чтобы их детей вернули назад. Они стояли перед Вольфрамовыми воротами Молодой республики, которые открывались два раза в год. Толпа стояла огромная. Некоторые люди смотрели на эту толпу с окон своих пятиэтажек, называя их «бедолагами». И вот такие же простые люди, Тедер и Грета, наблюдали за несчастными, трущимися у входа в Молодую республику.
– Тедер.
– Что дорогая?
– А помнишь, как мы семнадцать лет назад также стояли, кричали, плакали и ждали, что он к нам вернется? Ты ведь помнишь, да?
– Помню. – с грустью ответил Тедер.
– Если бы не этот проклятый вирус, наш сын рос бы с нами.
– Да. – соглашался муж Греты.
– Кхе-кхе. Кху-кху. Нху-нху. – кашляла Грета в салфетку. – О нет!
– Что там? – спросил Тедер.
Гретая показала салфетку мужу. На салфетке была кровь.
– Да, мне недолго осталось.
– Не говори так. – успокаивал Тедер жену. – Мы что-нибудь придумаем… – сказав эти слова, он пошел искать медицинские препараты по всей двухкомнатной квартире.
– Хрум…хрум…– шуршал Тедер.
– Дорогой… кхе…кхе…не надо. Я лучше специальным раствором горло прополоскаю, чтобы разжечь мокроту и прочистить дыхательные пути. – говорила Глория, вставая со стула и идя в ванную.
Проклятый «неовирус» уничтожал много жизней на планете. От этой эпидемии погибали люди и животные – существа, чьи организмы были идентичны друг другу. За многие годы было столько попыток борьбы с пандемией, направленных на полную нейтрализацию вируса, что их и не перечесть… Единственный способ избежания заражения были антибактериальные маски, которые не давали долгое время своего пользования проникнуть вирусу в организмы людей. Воздух был наполовину наполнен вирусом. Здоровых людей становилось меньше. Больницы работали круглые сутки, пытаясь спасти больных. Никто уже в этом мире не принимал никаких важных решений, потому что последние представители системы власти, известной как Союз всех стран Земли (СВСЗ), пали жертвами эпидемии.
Все это был тот огромный кусок планеты, которому оставалось недолго существовать.
Глава 3
Молодая республика
166 дней назад.
Алервий медленно открыл глаза. Он проснулся после десятидневного сна.
«Где я? – размышлял юноша. – Где я могу находиться?»
Он огляделся вокруг себя и увидел много маленьких кушеток, в которых лежали младенцы под успокоительной молочной капельницей. Сам Алервий тоже лежал под успокоительной капельницей, но только она была чуть больше, чем у малюток.
«Видимо я в Новой больнице. – решил он. – И как я вообще жив остался после падения?» – спрашивал себя Алервий.
Дверь кабинета, в котором лежал юноша с малышами, открылась. В кабинет вошла Линеан в ярком фиолетово-желтом платье, шляпке и каблуках такого же цвета. В руках она держала красные гвоздики. Она подошла к кушетке Алервия и села рядом с ним.
– Ты как, милый? – спросила она, взяв Алервия за руку.
– Ли…Ли…Линеан. – проговорил юноша и широко улыбнулся.
– Да, это я.
– Я себя странно чувствую. Сколько я здесь уже?
– Ровно десять дней. – утвердительно сказала Линеан.
– Десять?
– Да.
– О, Геккель! – воскликнул юноша, взявшись за волосы.
– Столько всего произошло за это время. – говорила девушка. – Я тебе сейчас все расскажу. – и начала рассказывать. – Как только ты упал, то сразу повредил себе пол лица и голову, а также сломал левую ногу, правую руку, несколько ребер и ушиб позвоночник. – рассказывала Линеан, из глаз которой начинали выступать слезы.
«И действительно, – думал Алервий, осматривая руки и ноги, правая и левая части которых были в гипсе, – не могу пошевелиться».
– Все очень испугались этого зрелища и побежали кто куда. – продолжала Линеан. – Я вызвала роботов-врачей, которые по приезду сразу отправили тебя на специальном медицинском ньюкаре в Новую больницу, куда, кстати, отправили на таких же машинах и мятежников, хим.-биологов, усыпленных снотворным, и сломанных роботов, которых можно было легко починить. – рассказывала Линеан, еле сдерживая слезы. – Через два дня ученики очнулись, а через четыре дня их всех умертвили цианистым калием за пренебрежение правилами.
«Какой ужас!» – хотел воскликнуть гуманитарий, но не смог.
– Тело твоего друга Бафиана отнесли в Новую больницу в один из кабинетов, где до сих пор лежит его обнаженное тело. Ы…ы…ы… – рассказывала Линеан с заплаканными глазами. – Остальные три дня было более-менее спокойно. Все ученики приходили в себя, учились, тренировались и танцевали. А сегодня…сего… – запиналась девушка. – А сегодня я пришла сообщить, что тебя ждет после твоего выздоровления более тяжкое наказание, чем яд – ТМ, где ты будешь сидеть до своего совершеннолетия. Ы…ы…ы. – плакала Линеан.
«Ну и натворил же я дел». – думал Алервий.
– Благодарю тебя за новости, хоть и плохие, Линеан. – обратился к ней юноша.
– Я никогда еще не встречала такого как ты, Лерв. Никто бы не стал идти против системы, даже зная то, что проиграешь. Я тоже не такая как все, ведь ни у кого нет такой группы крови, как у меня. А у остальных нет столько мужества и отваги, как у тебя. Мы – близкие по духу. Не забывай это…
Она всхлипнула. Потом наклонилась к его уху и сказала: «Я тоже люблю тебя» – нежно проговорив эти слова, она встала, положила на тумбочку возле кушетки цветы и ушла, попрощавшись с Алервием.
Прошло пять месяцев. Уже совсем скоро все будут праздновать Новый год, но только не он. Да, организм его восстановился, и он мог ходить как все на двух ногах, но ему было бы лучше вообще никуда не вставать, а лежать на кушетке, дожидаясь своей смерти. Алервий немного изменился внешне: царапины на руках, ушибы и переломы все зажили, оставив шрамы по всему телу; волосы выросли достаточно длинными; появились усы длиной в несколько миллиметров; сам же юноша потерял свою физическую форму из-за питания капельницей.
– Алервий Кулл? – спросил робот-врач QH-11 у лежавшего.
– Да.
– Хорошо. – проговорил робот и подошел к кушетке лежавшего. – Распишитесь. – сказал QH-11, подавая юноше ручку и документ о выписке.
Алервий поставил подпись своим красивым почерком.
– Можете собираться, мистер Кулл. Сейчас за Вами прибудет начальник ТМ. – говорил QH-11, удаляясь из кабинета, чтобы не мешать юноше.
«Ну вот и все. – решил для себя Алервий. – Вот и пришло мое наказание. И никто теперь мне не поможет».
Через пятнадцать минут прибыл робот-начальник ТМ со своими помощниками и стал поджидать юношу у входа в Новую больницу.
Алервий Кулл вышел из здания, слегка сощурившись от дневного света.
– Вы – Алервий Кулл? – спросил робот- начальник ТМ.
– Да. – сказал юноша.
– Хорошо. – проговорил начальник ТМ и подошел к юноше. – Распишитесь. – говорил робот, подавая ручку и документ об аресте и сопровождении в ТМ Алервию, который без промедления начал расписываться. Потом помощники начальника надели на него наручники, взяли под руки и повели в ТМ.
Подойдя к ТМ, их встретил робот-охранник здания и открыл им ворота.
Тюрьма молодости была самым старым зданием Молодой республики, потому почти с самого основания этого государства было много нарушителей правопорядка, не хотевших подчиняться его нормам и правилам. Их отводили в ТМ на двое суток, чтобы дети подумали над своим поведением и в дальнейшем стали придерживаться порядку, указанному роботами. Но со временем ТМ стал принимать более радикальный характер, в большинстве своем для подростков.
