Kitobni o'qish: «Иллюзия Свободы. Том 1», sahifa 3

Глава 3. Реальность

Я впервые поднялась на третий этаж. Дорогу показали Митаи – две женщины в черных одеждах. Никто из них не произнес ни одного слова. Молчал и лекарь. Думать о том, что скоро мы останемся наедине не хотелось. Не думала, что будет так неловко.

Третий этаж не похож на второй. Здесь все выглядело дороже и роскошнее. Стены обшиты панелями из красного дерева с резными бордюрами в форме волков, воробьев и ласточек. Двери в цвет панелей, а напротив них возвышаются панорамные окна, скрытые под тончайшим тюлем.

Вдоль по коридору всего четыре двери – четыре кабинета. Один из них предназначен для осмотра лекарем на случай, когда поход сестры или персонала в клинику невозможен. Другие комнаты закрыты. Наверняка в них живут Старшая и Митаи.

– Вам сюда, – женщина остановилась у первой двери, – Проходите.

– Благодарю, – вежливо ответил Эбен, – Осмотр займет не больше часа.

– Сколько потребуется. Я не буду вас беспокоить. После того, как закончите, можете спуститься в общий зал. А если что-то понадобится, просто дайте знать. – Низкий голос одной из Митаи я услышала впервые. И так же впервые рассмотрела ее лицо. У женщины глубокие синие глаза, острый длинный нос с горбинкой, выделяющийся на худом лице. Губы плотно сведены в полоску, а темные с проседью волосы гладко зачесаны назад. Ее лицо не выражает эмоций. Полное спокойствие, больше похожее на равнодушие. Вторая Митаи практически точная копия первой, но несколько моложе.

– Спасибо.

Как только дверь за нами закрылась, Эбен направился к шкафу с инструментами. Я встала у стола, крепко вцепившись рукой в деревянную крышку, чтобы перебороть волнение. Молчание и тишину прерывал звук расставляемых лекарем стеклянных колбочек. В один момент мужчина поднял ко мне взгляд и едва заметно улыбнулся. Затем он подошел к другому шкафу, из которого достал тканевый сверток.

– Держите. Это вам.

Я посмотрела на сверток. Лекарь понял.

– Пожалуйста, переоденьтесь в эту сорочку. Там, за ширмой.

– Для чего?

Эбен удивленно вскинул брови и улыбнулся.

– Я не могу провести осмотр, пока вы одеты в тугую форму. Сорочка свободная, это поможет деликатному осмотру. Не волнуйтесь, вам не нужно будет раздеваться при мне ни до консультации, – он вздохнул, опережая мои опасения, – Ни во вре́мя.

– Хорошо, – ответила я и осмотрелась. Эбен понял меня без слов. Лекарь прошел в конец комнаты, достал высокую белую ширму из-за стеллажа и расставил вдоль стены.

– Я выйду, чтобы не смущать вас. Десяти минут хватит?

– Да, – неуверенно ответила я. А в голове уже прокручивала, как же я справлюсь с замком? Эти платья ужасно неудобно застегиваются со спины. И проблемы бы не возникло, не будь у меня ушиба. Брюнет подошел к двери, когда я окликнула его.

– Подождите!

– У вас что-то случилось?

– Да, – я медленно обернулась к лекарю спиной, забирая повыше волосы от застежки на спине, – У меня не получится расстегнуть замки.

– Я вам помогу, – мужчина сделал ровно два шага и коснулся металлических крючков. Его близость и прикосновение будто разряд электрического тока. Я вздрогнула, по телу побежали мурашки. Тугая ткань ослабилась, – Вот и все.

– Благодарю.

– Дальше справитесь сами. Оставлю вас.

Лекарь вышел из комнаты слегка покраснев. Похоже смутился не меньше меня. Тонкая романтика, если учесть, что под платьем есть еще одно платье. Этого оказывается достаточно, чтобы мы оба испытали неловкость.

Сверток это холщовая сорочкой белого-серого цвета с длинными рукавами колокольчиками. Завязывалась она на груди, а длинный подол доставал до щиколоток. Переодеваясь, я случайно задела заколку, отчего густые волосы рассыпались по плечам. Я наскоро собрала их в косу и вышла из-за ширмы.

Выждав положенные десять минут, Эбен постучался. Он убедился, что я готова, после чего вошел.

– Все в порядке?

– Да.

– Тогда начнем.

Брюнет надел голубой медицинский халат. Такие мне не доводилось ранее видеть. Здесь по-прежнему абсолютно все оставалось чужим.

– Позвольте, я послушаю вас.

– Да, конечно.

Лекарь развернул меня к себе, прослушал грудную клетку статоскопом через ткань. Затем проверил реакцию зрачков на свет с помощью крохотного инструмента, похожего на фотоаппарат. А после осторожно пальпировал ребра, исключая присутствие перелома. Я закрыла глаза, стараясь не думать, как сложно пережить этот осмотр и не думать о том, как Эбен прикасается к ребрам с правой стороны, стараясь не дотронуться до груди.

– Так больно?

– Да, немного.

– А так? – переспрашивает мужчина, поднимая ко мне взгляд карих глаз.

– Здесь тоже, – выдыхаю и сдавленно шепчу, – Терпимо.

– На первый взгляд все в порядке. Но я настоятельно рекомендую сделать снимок.

– Что-то серьезное?

– Волноваться не стоит, снимок нужен чтобы исключить ошибку слепого осмотра. А так похоже на обычный ушиб.

– Ушиб от чего?

– От падения. Вы определенно точно упали.

Лекарь не смотрел мне в глаза. Говорил торопливо. Он отложил инструменты в сторону, сел за стол и открыл тонкий планшет. Стилусом мужчина стал делать записи на ярких синих полях.

– Это все?

– Присаживайтесь, – брюнет указал на кресло рядом со столом, – Отдохните немного.

Отдыхать мне не от чего. А вопросов накопилось масса. Тот ли он человек, с которым можно заговорить о случившемся?

Я молча присела на кресло, сложив руки на коленях. В комнате было прохладно, а в легкой сорочке особенно.

– Нужно проверить память. Удар мог прийтись и на голову. Хотя по внешним признакам амнезия не наблюдается.

– Я не теряла память.

Мужчина как-то странно на меня посмотрел. На мгновение мне даже показалось, что он взволнован. Его карие глаза блестели, но лекарь промолчал, вновь переключившись на записи.

– Происходит что-то плохое, – прошептала я.

– Проблемы со здоровьем решаемы. Не стоит об этом тревожиться. Главное, вы в безопасности.

– Да, наверное.

Я теряла надежду. Лекарь игнорировал меня как другие. Но после паузы мужчина вдруг спросил: – Эмбер, могу я задать вам вопрос?

– Задавайте.

– Почему вы не были откровенны на собрании?

Я застыла, пытаясь понять, к чему клонит этот человек. Что мне сказать? Правду? Повисла пауза, наши глаза встретились. Я не чувствовала от Эбена угрозы. Он вызывал только тепло и спокойствие, но я могла ужасно ошибаться.

– Но, меня никто ни о чем не спросил. Никто не предоставил возможности рассказать о себе.

Эбен тихо рассмеялся, покачав головой, – Все верно. Хельга не любитель выслушивать других. Она либо сама догадается, либо напишет историю за тебя.

– Так зачем же вы спросили меня об откровенности?

Эбен выключил планшет и отложил ручку-стилус в сторону.

– Может так нелепо я решил заговорить с тобой? – Он мило улыбнулся, – Откуда ты родом? Как оказалась на дороге в комендантский час?

Лекарь был вежлив и обаятелен. Я почти не заметила легкий переход на «ты».

– Как своему лекарю, можешь мне довериться.

– За сутки, проведенные в доме Мира, меня научили молчать, – иронизировала я, – Да и с доверием теперь тоже дела идут не очень хорошо.

– Ты не из дома Мира.

– Нет.

– Это было утверждение.

Я молча поджала губы и задумалась. Пальцы рук намертво сцепились друг с другом в замке, а глаза искали ответов в линиях деревянного пола. Эбен вызывал доверие и первым обратил внимание на мою растерянность. Он заметил, что я чужая, отторгающая новую реальность, сестра.

– Ты ведь не беглянка. На руке нет номера и данных в базе. Ты выглядишь взволнованной и испуганной. Скажи мне, Эмбер, ты не из города и никогда не была в этих местах прежде, верно?

– Это правда, – с осторожностью подтвердила я, – Многое мне не знакомо.

– Как ты оказалась в городе?

– Не знаю. Просто очнулась.

– Странный и сложный случай, но у тебя есть шанс здесь устроиться. В Доме Мира к тебе будут хорошо относиться. Ты многому научишься и сможешь устроить свою жизнь.

– Мне не нужно обустраиваться в Доме Мира, – запротестовала я, – Хочу вернуться. Мне не спокойно.

– Вернуться куда?

– Туда, откуда я родом. Но я боюсь, ты не поверишь.

– Интересно…, – лекарь развернулся ко мне и пристально посмотрел в глаза, – Продолжишь? Расскажешь, почему?

– Ты сказал, я могу тебе доверять… Надеюсь, это так, – начала я, – В этом месте и в этом городе я никогда не была. Ничего не знаю о том, как правильно себя вести и почему тут действуют те или иные законы. Там, откуда я родом, все иначе. Мы не живем в женских пансионатах, нам не наносят код на руку и не собирают совет, если человеку на улице стало плохо.

– Так ты помнишь откуда ты?

Лекарь напрягся.

– Да!

– И как попала сюда тоже?

– А вот этого не помню, – выдохнула я, – Вернее… Меня сбила машина. Я смотрела в смартфон, когда переходила дорогу на зеленый свет и…

– Стоп, стоп, стоп, – остановил меня Эбен, – Дорогу?

– Ну да. По которой ездят машины, понимаешь? Здесь я таких не видела. Там вообще все иначе. Только вот, в голове такая каша, что я многого не могу вспомнить, но я знаю откуда я. Точно знаю. И там было что-то важное, что-то, что мне нужно решить…

– Очень странно. И… Какой сейчас год?

Я удивилась, но не стала переспрашивать.

– Две тысячи двадцать первый.

– Ого! – Глаза округлились, и улыбка тут же исчезла с бледного лица мужчины, – Звучит серьезно. Такого ответа я не ожидал.

– Что не так?

– А планета?

– Планета? – повторила я с ощущением, будто схожу с ума вместе с лекарем.

– Если ты с две тысячи двадцать первого года, то тогда должна быть землянкой?

– Я не понимаю почему ты задаешь такие вопросы. Это безумие. Конечно, да.

Эбен придвинул кресло ближе ко мне и слегка подался вперед, повторив вопрос: – Эмбер, ты помнишь высокие города, машины, связь… Этого нет в нашей реальности. Скажи, ты считаешь себя жителем планеты Земля?

– Твои вопросы пугают, Эбен.

– Так что?

Я посмотрела на лекаря с недоверием.

– Да. Разумеется.

– Я подумал верно, – прошептал брюнет, – Эмбер из прошлого. Как такое возможно? Что же это за игра такая?

– Игра?

– Просто… Такого не может быть.

Лекарь улыбнулся безумной улыбкой. На мгновение он стал походить на безумного гения. Глаза мужчины забегали, а внешнее спокойствие улетучилось

– Но это так.

– Это крайне странно, но раз так вышло, то тебе стоит быть осторожной. Никому не говори о своих воспоминаниях, хорошо?

– Нет, это какой-то бред, – я потерла глаза ладонью и глубоко вздохнула. Может это психиатрическая клиника и передо мной разыгрывают комедию? Это просто терапии. Все не в самом деле!

– Я слышал, что такое возможно на практике, – запинаясь ответил Эбен, словно сочиняя на хочу. Иначе как поверить в то, что он сказал следом, – Но временной промежуток эксперимента соответствовал трем минутам. Это было в Диалоне, там находится центр разработок. Им удавалось отправлять вещи в будущее. Три минуты опережение на часах… Ох… А ты точно помнишь свое прошлое на Земле? Может фантазия разыгралась, когда случилось нечто плохое? Попробуй вспомнить свою семью, друзей. Ты была влюблена? Может кто-то обидел или обманул твое доверие?

Я вскинула руки, замотав головой.

– Нет, ничего такого. Эбен, я что, схожу с ума? Ты говоришь так странно.

– Нет, нет. Не подумай, что я тебе не верю. Я вижу, ты напугана, и я верю, ты говоришь правду. Подобные воспоминания не случайны. Здесь есть два варианта: или ты начиталась исторических книг и просто нафантазировала себе это, либо это невероятная правда и скачок в будущее в плане технологий. Может наш Диалон смог преодолеть барьер трех минут?

– Да не читала я никаких исторических книг, – во мне все кипело. Я чувствовала себя загнанной в угол, – И точно не сошла с ума. Скорее, все, что вокруг меня стало безумным.

– Люди не появляются из неоткуда, – резюмировал лекарь, – И ты появилась в Андарионе не случайно.

– Не случайно?

Эбен поджал губы и кивнул. Он посмотрел на меня взглядом, полным сострадания и желания помочь. Стало немного стыдно, я опустила руки и заговорила тише.

– Вот бы мне найти свои вещи. Телефон, паспорт. В сумке было все необходимое, чтобы связаться с родными. Так я смогу объяснить, как попала к вам.

– Как только у меня появится образец крови, мы попытаемся навести справки и найти твою семью, – Лекарь ушел от ответа, – Если у тебя есть близкие.

– Нужен просто телефон.

– У нас не существует телефонов, Эмбер. Есть системы связи, устройства, но телефоны давно ушли. Неужели ты не поняла, что находишься не в своем времени?

Мужчина посмотрел в мою сторону с сочувствием. Его карие глаза излучали тепло, и я чувствовала в этом что-то родное, приятное. А его волнение, пусть и тщательно скрываемое, для меня было слишком очевидно. В мелочах: чуть сжатые губы, легкое подергивание пальцев, ходящие желваки на лице. Что-то не так. Он напряжен и думает, будто знал больше, чем говорил.

– Не в своем времени? Безумие… Я устала.

От переживаний и слабости в глазах потемнело, но брюнет мгновенно оказался рядом и придержал меня за плечи, удерживая на стуле от падения.

– Тише, тише. Сейчас. Постарайся смотреть вперед, сделай глубокий медленный вдох, затем выдох.

Я послушалась. Эбен облокотил меня на стену и быстро подошел к стеллажу с колбочками. Достал одну, а затем присел передо мной на колено, поднеся к носу вату с пахучей жидкостью синего цвета. В голове сразу прояснилось, я дернулась.

– Ммм, ужас… Отвратительная штука.

– Зато быстро приводит в чувства, – улыбнулся лекарь, – Так лучше. Все в порядке. Сейчас, подожди, тебе нужно согреться, и пойдешь к себе.

Мужчина дал мне одеяло, тонкое, как плед. Помог укрыться и только собирался отойти, как я схватила его за рукав.

– Мы больше не увидимся? Пожалуйста, я должна поговорить хоть с кем-то… В доме Мира все под запретом, а я словно в клетке из кошмаров. Ты должен рассказать мне все. Я хочу знать, как жить и что делать.

Эбен замер, не скрывая удивления резкой смене настроения. Он потянулся к моей щеке ладонью и аккуратно прикоснулся, как будто совершенно нормально проявлять нежность к малознакомой пациентке.

– Знаю, что сложно. Не переживай, я тебя не оставлю. Мы встретимся завтра.

– Так нескоро… Это целая вечность.

– Всего сутки.

– Эбен, – ухватилась за руку еще крепче, – Что это за место? Деревня? Город?

– Это город, Эмбер. Посиди смирно. От слабости сознание путается и в качестве побочной реакции, ты можешь переживать панические атаки.

Эбен отошел к шкафу, а я встала и пошла следом. Одеяло предательски сорвалось на пол. Мужчина обернулся и замер.

– Тебя скоро хватятся. Будут задавать вопросы, – прошептал лекарь, шумно сглотнув, – Надо срочно вернуться, чтобы избежать пересудов. Повод для лишних мыслей давать нельзя.

– Разве это не медицинский осмотр?

– Я постараюсь тебе помочь, Эмбер. Придешь завтра, сделаем снимок и…

– Приду куда?

– Тебя отведут. А пока присядь. Я возьму кровь для анализа и базы данных. На этом закончим.

Глава 4: Клиника

Лекарь взял у меня кровь, чтобы провести свои исследования и раздобыть информацию, хранящуюся в базе данных. Так же настоятельно просил выспаться и ничем себя не нагружать в течение всего дня. Я пообещала, что выполню его просьбу и постараюсь не говорить с местными. Это просто, ведь в доме Мира меня слышать не желают, а одиночество представляется прекрасной перспективой времяпрепровождения.

Пока мы спускались по лестнице, Эбен неоднократно обернулся ко мне. Он не скрывал своей озадаченности и переживаний. И впервые за прошедшие сутки я почувствовала себя не одинокой в своей беде.

– Береги себя, – заботливо попросил лекарь, – Все решится благополучно. Ни о чем не переживай.

– Спасибо за поддержку.

– До встречи.

На этом мы разошлись. Брюнет покинул дом, а я отправилась в общую комнату сестер. С его уходом я вновь почувствовала холод одиночества и уязвимости. Казалось, что за мной наблюдают и даже у стен есть уши.

Я оставалась одна до самого вечера. Девушку не заходили в спальню. Так они проявили деликатность, дабы не помешать моему чуткому сну. Кто-то шагал в коридоре, доносился шепот, но никто не попытался войти и разбудить меня будничной болтовней. На редкость милые и понимающие девушки.

Только к ужину сестры залепетали и осторожно засобирались у своих кроватей на вечернее торжество. Я тоже понялась, направилась к ширме, но девушки стали отговаривать меня принимать участие в сборе. Они говорили о том, что лучше будет выспаться, отдохнуть и прийти в себя. Жест добрый, но решать не им. Я успокоила соседок и ступила за ширму переодеться. В этот момент за спиной раздался шум. Я поняла, что девушки построились в ряд. Обернувшись, я увидела на пороге Деметру.

– Добрый вечер, сестры! – Голос Старшей тихий и без эмоциональный. Она осмотрела всех и наконец обернулась ко мне, – Эмбер, не затрудняйте себя сборами. Вы останетесь здесь. Роза и Виктория принесут для вас ужин в комнату.

Я кивнула, держа в руках праздничное синее платье. Но в этот раз и моя покорность не пришлась женщине по душе. Деметра сжала губы, добавив, – Чтобы до утра я не видела вас, снующуюся по коридорам. Это понятно?

– Как пожелаете.

– Замечательно!

Я не знала стоять на месте, или вернуться в кровать? Как правильно поступить в этот раз, чтобы у Деметры не случился нервный срыв? В итоге так и осталась стоять, притворившись статуей. А когда надзирательница ушла, я вернулась в постель, нисколько не расстроившись из-за решения Старшей.

Я думала об Эбене. Может зря я так быстро ему доверилась и рассказала о себе? Мы ведь едва знакомы. Он мог рассказать о моем откровении остальным, подставить. Но этого не случилось. Может он сможет помочь мне найти истину. Очень надеюсь. Отчего-то я верю, что лекарь не обманул меня.

Не помню, как провалилась в сон. И лишь на утро обнаружила у своей кровати передвижной деревянный столик, застеленный белой скатертью и заставленный тремя тарелками с едой. Наверное, я так крепко спала, что даже не заметила, как меня будили? Придется все вернуть назад и не забыть перед этим спросить имею ли я право это сделать, не оскорбив лишний раз Деметру.

Девушки еще не проснулись. По комнате разлетались звуки размеренного сопения. Все кровати заняты, кроме одной – соседней. Розмари вчера покинула дом Мира на пару дней по требованию совета. Без нее комната опустела. Исчез огонек, который поддерживал меня с самого начала. Оставалось надеяться, что ей не сильно достанется из-за меня. Та женщина, Хельга, произвела двоякое впечатление. На первый взгляд она улыбчива и проста в общении, но настолько же властна и опасна. Даже Деметра робеет перед ней, как маленькая девчонка. Такую сильную женщину ни мне, ни Розмари не удастся обмануть

Подъем и сборы прошли в привычной в суете. Сегодня меня допустили к завтраку, а после одна из женщин Митаи попросила одеться к выходу. Эбен, как обещал, назначил прием. Нужно сделать снимок грудной клетки ровно к полудню.

– Надо успеть до комендантского часа. Если задержимся, придется сидеть в клинике. Так что давайте, поторапливайтесь, Эмбер.

Мысль о предстоящей встрече воодушевляла. Я послушно накинула на себя пальто, наспех перестегнула пуговицы, а шарф накрутила вокруг шеи. Женщина в черном справлялась со сборами куда грациознее, чем я.

– Обувайтесь. Крепко перевяжите шнурки, – требовала Митаи, железным голосом, – Иначе снова упадете и мне придется отвечать за ваши травмы.

– Ой, да, сейчас.

Я взяла варежки в зубы и наклонилась прочно стянуть шнуровку. В одежде это сделать непросто. Я вся раскраснелась.

– Митаи?

Откуда ни возьмись появилась Деметра.

– Да, сестра?

– Проследите, чтобы Эмбер не болтала лишнего молодому лекарю. Это важно. Нам не нужны новые проблемы.

– Я обязательно прослежу за этим, Деметра.

– Благодарю!

Бросив беглый взгляд в мою сторону, Старшая довольно ухмыльнулась. Она получила то, чего хотела – пожар. Женщина заметила, как я напряглась. Теперь сомнений в ненависти Деметры ко мне не осталось. И только я решилась ответить Старшей, нарушив все запреты, как она развернулась и оставила нас. Митаи же схватила меня за плечи и чуть ли не силой развернула меня к двери. Мы вышли, я почувствовала, как ледяной ветер коснулся разгоряченного лица. Стало немного легче.

– Зачем она так со мной?

– Что же вам не нравится? – Поинтересовалась Митаи. Ее рука легла мне на спину.

– То, как говорит Деметра. Она относится ко мне как к врагу.

– А вы враг?

Я промолчала.

– Послушайте, Эмбер, Старшая дома Мира не обязана вас любить. Впрочем, как и вы ее.

– Но хотя бы относится с уважением можно? Или проявить хоть немного сочувствия.

– Эмбер, вы говорите как эгоистка. Вас волнуют только ваши проблемы. Вы совершенно не думаете о том, с чем приходится столкнуться управлению домом.

– Но…

– Я прошу вас, не болтайте попусту. Идемте за мной. Сохраняйте молчание и постарайтесь не отставать.

– Хорошо. Я постараюсь.

Митаи заметно ускорилась. Времени на клинику у нас было немного. Но я спокойна. Шла вперед, наслаждаясь свежестью прохладного воздуха. Ветер поднимал с пола крошки снега и кружил в своем зимнем танце. Солнце пробивалось через тучи. На улице не ниже минус пяти. Достаточно тепло, однако руки все равно мерзли. Чуть позже я нашла в карманах пальто пару спасительных варежек. Я уже думала, что забыла их в доме Мира, когда Деметра так некстати отвлекла нас.

Путь к клинике лежал через длинную улицу, вымощенную серым камнем. По сторонам возвышались красивые изгороди из красных листьев дамского винограда, а еще красивые заборы. Некоторые каменные, а часть из них из кованного металла.

Улицы не пустовали. Навстречу шли сестры из других домов Мира. Так же я видела мужчин и женщин с детьми. Все они одеты непривычно для меня. Теплые длинные пальто, роскошные шарфы, натуральный мех. И абсолютно все точно с иголочки – идеальны.

– Почему? – Я обратилась к женщине громко, и она обернулась ко мне, вздернув брови.

– Что случилось, сестра?

– Почему вы живете в доме Мира? Почему выполняете ее поручения? Я слышала, что Митаи свободны. Это не так?

Женщина едва заметно улыбнулась. Ее губы дернулись и вернулись на место. Удивительно, что мой вопрос не вызвал у Митаи приступа гнева. Напротив, она даже замедлилась, чтобы поддержать беседу о себе.

– Вы должны понимать, что свобода понятие относительное, Эмбер. Я остаюсь в доме Мира не просто так. У меня есть серьезная причина, которая определяет мой род деятельности и держит в рамках оговоренной ответственности. Все из-за дочери. Маргарита послушная сестра, она хорошо справляется с обучением и дисциплиной. Но как мать, я не могу оставить дитя без присмотра. Мне важно, чтобы она была устроена в этом мире и получила на распределении достойную партию.

Мы переглянулись. На сухом, равнодушном лице появились эмоции. Губы дрогнули, женщина нервно шмыгнула носом.

– Маргарита ваша дочь?

– Это не секрет, Эмбер. В доме Мире все знают о нашем родстве. Ты права насчет Митаи. Нам дозволено быть там, где пожелаем. Я пожелала остаться в доме Мира. У тебя еще остались вопросы?

– Да, – подул ветер, дыхание перехватило. Разговор с самой молчаливой женщиной как глоток воды, – Хорошо, тогда если вы Митаи и можете выбрать, где быть, тогда почему ваша дочь не свободна?

– Свободна? Что для вас свобода Эмбер? Возможность гулять когда хочется и ничего не делать? Тогда скажу просто – свободным нельзя родиться. Каждый должен пройти свою дорогу жизни, получить знания и достигнуть конечной цели. А вы, видно, сильно головой ударились, если не понимаете простых вещей.

– Этого я не знаю. Если бы я помнила, как падала…

– Почти пришли, – резко прервала меня Митаи, не желая слушать ничего обо мне самой, – Клиника за тем поворотом.

– Быстро.

– Да. Наш дом Мира находится в центре города. Здесь все близко.

Мы прибавили ход, а я замолчала, решив больше не допытывать Митаи вопросами. Она достаточно сказала о себе. Никогда бы не подумала, что Маргарита, танцевавшая на первом вечере в доме Мира, развлекающая сестер – дочь Митаи. Они полная противоположность друг другу. Поставь их рядом, никогда не скажешь, что это мать и дочь. Однако теперь, всматриваясь в черты лица Митаи, я вижу нечто схожее с Марго.

Показалась клиника. Высокое здание в шесть этажей за каменной стеной поражало своей красотой. Белое, точно айсберг, возвышающийся над серо-черными зданиями. Абсолютно футуристическое, легкое, с высокими окнами в пол. На самом последнем этаже внутри горел яркий свет и прослеживались зеленые растения. Похоже там зимний сад.

Около клиники большая площадка с дорожками. По обеим сторонам стоят лавочки, растут ровно остриженные кустарники и есть подъездная зона. Несмотря на отсутствие машин, заметно, что иногда к зданию подъезжает какой-то местный транспорт. Есть следы узких колес, как у повозок.

От красоты здания я зазевалась и споткнулась.

– Сестра, не убейтесь до прихода к лекарю! – Подхватила меня Митаи.

– Очень постараюсь.

На мою улыбку женщина лишь хмыкнула. Она сильно напряглась. Наверное, готовилась закрывать мне рот, чтобы я не смела задавать вопросы Эбену. Мы поспешили ко входу, где собрался народ. Старики, женщины и дети. Они о чем-то разговаривали, активно жестикулируя. Изнутри здания струился теплый свет. А когда мы вошли, нас встретила миловидная доброжелательная девушка, одетая в белое платье. Подол юбки доставал до щиколоток, а верх стянут строгой рубашкой с широким голубым поясом. На правом нагрудной кармане вышивка с волком. Черные волосы администратора были убраны в тугой пучок на затылке, а на носу красовались элегантные очки без дужек.

– Доброго дня! Вы вовремя. Эбен ожидает вас, – администратор протянула мне в руки тонкую тетрадь, – Ваша карта. Проходите в гардеробную, переодевайтесь, а потом можете подниматься на третий этаж. Скажите, пожалуйста, вам потребуется сопровождение?

– Я ее сопровождение. – Ответила Митаи.

Женщина улыбнулась и вежливо кивнула.

– Поняла вас. Прошу, обязательно наденьте рубашку поверх вашего платья и можете подняться вместе с сестрой.

Единственное, о чем я подумала в тот момент – нам не дадут говорить. Митаи непременно выполнит просьбу Деметры, а наша встреча с Эбеном станет носить исключительно формальный характер. Но делать было нечего. Я старательно изображала спокойствие.

Мы прошли в гардеробную. Она представляла собой совершенно не то, что я ожидала. В огромной комнате было много отдельных кабинок, где можно было спокойно переодеться, сложить вещи в шкаф и умыться, поскольку в каждом таком блоке стояла раковина.

Как и в доме Мира, мне выдали холщовую сорочку. Я надела ее, умылась и направилась к Митаи. Та терпеливо ждала на выходе. Женщина молча взяла меня под локоть и повела наверх по широкой винтовой лестнице с красивыми лаковыми поручнями белого цвета. Справа, через панорамные окна, открывались шикарные виды на сад и улицы города. Изнутри, в ярком свете клиники, город выглядел темным.

На третьем этаже оказалось много людей. Большинство тихо сидели на диванчиках, ожидая своего приема. Но у кабинета Эбена никого не оказалось. Моя надсмотрщица наконец-то отошла на шаг назад, кивнув, чтобы я постучалась в дверь с надписью «Эбен Андерсон». Я сжала губы и три раза стукнула кулаком. Послышался голос мужчины. Нас пригласили войти.

– Добрый день! Я пришла на прием.

– Добрый день, Эмбер! – Лекарь обратил внимание на женщину за мной, – Митаи? Вы сопровождаете? Проходите тоже.

Я сжала губы в полоску, удрученная сложившейся ситуацией, но сам Эбен словно не замечал никакой неловкости. Он был сдержан и спокоен, взял из моих рук тетрадку и достал какую-то свою папку из стола.

– Показания по крови еще не готовы. Остальное в норме. Сделаем снимок, чтобы удостовериться, что кости целы, а заодно аппарат проверит работу головного мозга. Возможно внешних поражений и нет, но, как я говорил ранее, травматизация могла случиться при падении.

– Делайте, что требуется.

Сейчас мужчина вел себя так, словно не было никакого разговора в доме Мира. Я понимала, что присутствие Митаи меняет многое, но Эбен не выразил и грамма сочувствия. Он с рутинной скукой сделал пару записей в тетради и протянул ее, чтобы я поставила роспись. На первом листе, затем на втором. Но когда я вернула ему бумагу, он вновь толкнул тетрадь ко мне.

– Эмбер, ознакомьтесь. Не стоит подписывать не глядя.

Митаи стояла у двери. Я открыла тетрадь и стала читать. Что-то об ушибе, о показателях крови и внезапная запись карандашом:

«Скажи, что у тебя сильно разболелась голова, сразу после процедуры снимка. Будь очень убедительна. Другого варианта остаться наедине нет!».

Как током прошибло. Я испуганно взглянула на Эбена и не глядя продублировала подпись, а затем резко закрыла тетрадь.

– Готовы сделать снимки?

– Да. Я готова.

Лекарь подал мне руку, помог подняться со стула. Все тело слегка трясло от холода или нахлынувшей тревоги. Но действовала я точно, как просил мужчина. Прошла в прозрачную капсулу, стоявшую у окна с тонким белым тюлем. Это странное сооружение походило на огромную колбу, высотой больше двух метров. Передняя часть открывалась, внутри на полу синяя пробка с углублениями-сотами. Ногам на ней стоять приятно. Как только Эбен закрыл дверцу, стекло загорелось сотнями надписей, словно экран планшета. Язык был мне совершенно не знаком. Это цифры и буквы, хаотично расположенные по поверхности.

– Стойте смирно. Постарайтесь расслабиться.

Я выдохнула, закрыла глаза. А мужчина набрал нужную ему команду и отошел к небольшому аппарату с экраном, стоящему слева от меня. Он поднял руку вверх и попросил задержать дыхание. Всего секунда и по мне прошлась зеленая ярка линия. От головы до макушки. Совершенно неощутимо.

– Готово! Можете покинуть капсулу.

Вдох, выдох. Я собралась и вышла из аппарата. Тут же в ушах раздался неприятный писк. Изображать головную боль не пришлось, мне стало плохо.

– Эмбер, вы в порядке?

Эбен быстро оказался рядом. Поднес к носу ватку. Резкий запах привел в чувства.

– Звенит в ушах. И голова… Мне нездоровится.

– Давайте присядем! Вот здесь.

Молодой доктор усадил меня на стул и почти сразу обратился к Митаи.

– Плохая реакция на сканер. Я оставляю ее в клинике на стационар. За Эмбер нужно наблюдать. Завтра после полудня выпишу, если не обнаружим осложнений.

– Эбен, извините, но, – Митаи смотрела на меня с подозрением, – Не думаю, что это возможно.

– Почему? Вы хотите подвергнуть опасности жизнь сестры?

– Ни в коем случае. Но Деметра настоятельно рекомендовала привести Эмбер назад. Вы понимаете, какое положение у сестры.

– К сожалению, решение принимать не вам и даже не Деметре. Я направлю данные о местоположении Эмбер. Хельга первой узнает о стационаре.

– Но…

– Поверьте, так будет лучше. Нельзя допустить несчастный случай в стенах дома Мира.

– Сложная ситуация, Эбен. Боюсь, что я не могу вернуться назад без девушки. Вам придется навестить Деметру и переговорить с ней.