Теперь он совсем другой. Нет, не менее сексуальный, но… эта его природная сексуальность перестала быть столь прямолинейношибающей и очень конкретной, став качественно другой – наполненной каким-то иным свойством, более глубокой душевной, мыслящей составляющей, что ли. Но другой не другой – неважно, его сексуальность все так же пробивает ее желанием. Вот так. И он по-прежнему ее волнует.