Kitobni o'qish: «Гвардия Судоплатова. Организация диверсий в тылу противника спецподразделениями НКВД»

* * *

© Мзареулов В., состав., 2024

© ООО «Издательство Родина», 2024

Центральный аппарат зафронтового подразделения НКВД – НКГБ СССР

Формирование и реорганизация организационной структуры органов НКВД, ответственных за выполнение специальных боевых задач в тылу врага

Анна Николаевна МЕНЯЙЛО,

научный сотрудник Научно-исследовательского центра

Академии управления МВД России

В период войны значимым видом боевых действий становятся разведывательные и диверсионные операции в тылу врага. В оперативных тылах глубиной до 300 км их осуществляет армейская разведка фронтов, армий, дивизий, полков, на территории более глубоких тылов – партизанские формирования и специальные подразделения, руководство которыми может осуществляться различными координирующими органами.

В годы Великой Отечественной войны боевые задачи на удаленных вражеских тыловых территориях решали специальные подразделения государственной безопасности, органы которой до 1943 г. входили в состав Народного комиссариата внутренних дел. При этом активно использовалось партизанское движение, которое на начальном этапе формировалось и координировалось органами НКВД СССР.

К началу войны структур, способных организовывать и осуществлять боевые задачи в тылу врага, в составе НКВД и Вооруженных Сил не было. В составе НКВД была функция внешней разведки, осуществляемая разными подразделениями, но внешняя разведка – это преимущественно политическая разведка, не готовая организовывать и осуществлять разведывательно-диверсионные операции, кроме единичных диверсионных актов.

Задачами Главного управления государственной безопасности НКВД СССР (ГУГБ) были деятельность по борьбе с контрреволюцией, шпионажем, по обеспечению государственной безопасности и борьбе с чуждыми советской власти элементами. В организационную структуру ГУГБ входили:

♦ Особый отдел (контрразведка). Основные задачи сводились к пресечению разведывательной деятельности органов разведки иностранных государств;

♦ Секретно-политический отдел – борьба с политическими противниками;

♦ Экономический отдел – борьба с диверсиями и вредительством;

♦ Оперативный отдел занимался охраной руководителей партии, правительства, осуществлял обыски, аресты, наружное наблюдение;

♦ Специальный отдел занимался шифровальной работой, обеспечением секретности;

♦ Транспортный отдел – борьба с диверсиями и вредительством на транспорте;

♦ Учетно-статистический отдел занимался оперативным учетом, статистикой, ведением архива;

♦ Иностранный отдел осуществлял разведывательную деятельность на территории иностранных государств.

Внешняя разведка была в ведении Иностранного отдела ГУГБ. Именно его сотрудники в годы ВОВ, например П. А. Судоплатов, участвовали в организации Особой группы, позднее 4-го управления ГУГБ, подразделения, осуществляющего решение боевых задач в тылу врага. Иностранный отдел организовывал ликвидацию отдельных представителей контрреволюционных организаций за рубежом, например, лидера украинских националистов Коновальца и др. Данный опыт был использован в ВОВ при организации ликвидации в тылу врага предателей, нацистов.

Указом ПВС СССР от 3 февраля 1941 г. НКВД СССР был разделен на два наркомата: на Наркомат внутренних дел СССР и Наркомат государственной безопасности СССР. После начала войны была осознана необходимость вновь объединить все силы, обеспечивающие безопасность государства и общества. 20 июля 1941 г. на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР с целью концентрации всех сил по борьбе с вражеской агентурой и преступностью ранее самостоятельные НКГБ и НКВД были объединены в НКВД СССР. К концу 1942 г. в НКВД переподчинили и военную контрразведку, которая раньше входила в Народный комиссариат обороны и Народный комиссариат Военно-Морского флота.

Таким образом, в период Великой Отечественной войны в рамках НКВД СССР в первые годы были сконцентрированы все подразделения, которые вели разведывательную и контрразведывательную работу.

В начале войны возникла необходимость организации работы на территории вражеского тыла по совершению разведывательно-диверсионных операций, формированию и развитию партизанского движения. Приказом НКВД СССР была создана Особая группа, которая подчинялась непосредственно народному комиссару внутренних дел. Группа не входила в ГУГБ и даже не числилась в штатной структуре НКВД. Как самостоятельный отдел она вошла в структуру НКВД СССР только 3 октября 1941 г.

Структура 4-го Управления в 1941 г. включала: руководство, секретариат, финансовую группу, информационно-учетное отделение, четыре отдела, отдельные подразделения. В штате Управления было 113 сотрудников. 1-й отдел включал четыре отделения: 1-е отделение – европейское; 2-е – по странам Африки, Дальнему Востоку; 3-е – по Афганистану, Ирану, Турции, Ираку, Ближнему Востоку; 4-е отделение – по работе с военнопленными и интернированными. Занимался разведкой и диверсиями на зарубежных территориях. 2-й отдел решал задачи в тылах врага на оккупированных территориях, в его составе было девять отделений. 3-й отдел – три отделения, два отряда взрывников. В Управление входили Штаб истребительных батальонов и партизанских отрядов. Войсковые подразделения 4-го управления – это ОМСБОН и Отдельная рота саперов.

В структуре было два функциональных отдела, отвечающих за взрывное дело и разработку средств террора и диверсий. В 1943 г. функции этих отделов объединяются в один 6-й отдел; создаются два новых функциональных отдела:

♦ 5-й отдел: спецподготовка и связь, парашютно-десантная служба, радиосвязь и подготовка радистов, обучение применению спецсредств, лаборатория по производству и испытанию специальных ядов и токсинов;

♦ 7-й отдел: наружное наблюдение, обыски и аресты, следствие; изготовление документов и др.

Создание 5-го отдела было обоснованным, так как для осуществления разведывательно-диверсионных операций в тылу врага требовались дополнительные спецсредства, разработка методик обучения агентуры, средства радиосвязи и заброски групп в тыл врага. Наличие 7-го отдела было связано с обеспечением контрразведывательных функций, что, на наш взгляд, было избыточным дублированием, так как достаточно было осуществлять координацию по вопросам контрразведки с новыми органами контрразведки: Главным управлением контрразведки «Смерш» Народного комиссариата обороны СССР, Управлением контрразведки «Смерш» Народного комиссариата Военно-Морского флота СССР, Отделом контрразведки (ОКР) «Смерш» НКВД СССР. Координация разведывательно-диверсионной деятельности 4-го управления с ОКР НКВД СССР позволила бы 4-му управлению больше сосредоточиться на решении боевых задач в тылу врага. К 1944 г. в распределение территорий между линейными отделами начинают включать Германию и оккупированные ею страны, а также ее сателлитов, которые на тот момент являлись тылом немецко-фашистских войск. Функциональные отделы не меняются.

В рамках организационной структуры подразделений, осуществляющих операции в тылу врага, в самом начале войны, 26 июня 1941 г., было сформировано специальное подразделение, предназначенное для организации партизанских отрядов, рейдов в тыл врага, обучения партизан и диверсантов, – Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН). Собственно, изначально формировалась еще не ОМСБОН, а создавались войска Особой группы НКВД СССР. Формирование шло при стадионе «Динамо» в Москве. Войска были сведены в пять отрядов (приблизительно по 100 человек в каждом) и саперно-подрывную роту (численность – около 90 человек).

Рассмотрим организационную структуру войск НКВД. Изначально, до создания ОМСБОН, ее представляли:

♦ 1-я мотострелковая бригада особого назначения (1-я мсбрОН): в составе четырех батальонов: 1-й батальон – из личного состава слушателей учебных заведений союзных НКВД; 2-й батальон – из посланцев Коминтерна: испанцев, болгар, немцев, австрийцев, чехов и др., костяк которых составляли бывшие бойцы и командиры интернациональных бригад, сражавшихся в Испании; 3-й и 4-й батальоны – добровольцы из числа представителей рабочей молодежи, а также спортсменов – преподавателей и студентов);

♦ 2-я мотострелковая бригада особого назначения (2-я мсбрОН): 1-й, 2-й и 3-й батальоны – их костяк составляли сотрудники органов госбезопасности и внутренних дел, в том числе милиции, пожарной охраны, добровольцы из числа московских вузов.

В октябре войска Особой группы были преобразованы в ОМСБОН.

Таким образом, в годы Великой Отечественной войны была сформирована структура для решения боевых задач в тылу врага, а также организации партизанского движения, которая включала центральные управленческие органы в НКВД СССР, на местах, специальные боевые подразделения. При этом проходили частые реорганизации организационной структуры как в НКВД, так и в системе органов, предназначенных для решения боевых задач в тылу врага. В целом организационная структура данных органов позволила организовать партизанское движение, которое внесло существенный вклад в победу над врагом, проводить ряд специальных операций в тылу врага в период всей ВОВ. В то же время имелись и недостатки. Так, подразделения были нагружены рядом функций, не связанных напрямую с решением боевых задач в тылу врага, что снижало эффективность их выполнения. Так, практически не была решена задача осуществления радиоигр с разведкой противника.

В состав 4-го управления и отделов входили специальные подразделения, из которых формировались отряды и группы для выполнения боевых задач в тылу врага. Часто на базе этих отрядов и групп формировались партизанские отряды, их бойцы становились «ядром» партизанского отряда, оставаясь в штате подразделений ОМСБОН. Это и позволяет «очернителям» партизанского движения в наше время говорить, что партизанские отряды не были народными, а представляли собой специальные подразделения НКВД, что не соответствует в полной мере действительности. Таким образом, можно говорить о диалектическом единстве и в то же время организационном противоречии между партизанскими отрядами и специальными подразделениями НКВД.

Развертывание диверсионно-разведывательных сил и средств НКВД СССР в последние предвоенные дни

Павел Анатольевич СУДОПЛАТОВ,

генерал-лейтенант

В представлении не нуждается

Получив указания Берии (17 или 18 июня 1941 года) об организации разведывательно-диверсионного аппарата на случай начала войны, я столкнулся с исключительно сложным вопросом: каким образом самостоятельная служба диверсий и разведки будет действовать в прифронтовой полосе и ближайших тылах противника во взаимодействии с военной контрразведкой? Ведь в прифронтовой полосе именно она олицетворяла действия органов госбезопасности.

Как известно, в феврале 1941 года особые отделы, военная контрразведка были переданы в оперативное подчинение Наркомата обороны. Встал вопрос: кому непосредственно должна быть подчинена военная контрразведка – военному руководству или наркому госбезопасности? Четко отработанного механизма двойного подчинения не было. Военная же контрразведка не может работать эффективно, не опираясь на общие директивы по обеспечению госбезопасности в вооруженных силах.

Накануне войны был создан так называемый межведомственный совет НКВД – НКГБ и Наркомата обороны по координации работы военной контрразведки.

20 июня 1941 года, когда стало совершенно очевидно, что от начала войны нас отделяют считанные дни, я получил задание создать специальную группу, которая, будучи задействованной в разведывательно-диверсионных операциях, имела бы возможность самостоятельно осуществлять диверсионные акции в ближайших тылах противника. Разработкой этого задания мы занялись вместе с Эйтингоном и Мельниковым. Сразу же возник вопрос: как создаваемый аппарат должен взаимодействовать с остальными оперативными подразделениями? Ведь Берия, возглавляя НКВД, не являлся наркомом государственной безопасности, а указание о создании аппарата он давал как заместитель председателя Совета Народных Комиссаров, то есть заместитель руководителя правительства. Имелось в виду, что опираться этот специальный аппарат должен как на НКГБ, так и на НКВД, поскольку именно в его прямом подчинении находились пограничные и внутренние войска, то есть основные воинские части, которые предполагалось задействовать в диверсионных операциях.

Война продиктовала очередной поворот в реорганизации органов безопасности и внутренних дел. Военная контрразведка вернулась в аппарат НКВД, было восстановлено управление особых отделов и фактически слиты аппараты НКВД и НКГБ в расширенный Наркомат внутренних дел. В условиях начавшихся военных действий, наших неудач на фронте такая централизация функций по обеспечению госбезопасности страны и охраны общественного порядка была оправданной.

За день до начала войны на меня и небольшой аппарат группы в составе Н. Эйтингона, Н. Мельникова, В. Дроздова, А. Камаевой и А. Кочергиной легли нелегкие задачи, связанные с передачей в наше распоряжение агентуры других оперативных служб НКВД для использования их против немецких спецслужб. Эту агентуру надо было срочно изучить на предмет ее пригодности к действиям в условиях военного времени, поэтому и встал вопрос о перепроверке агентурных возможностей НКВД в целом. Я начал активно взаимодействовать с Контрразведывательным управлением П. Федотова, Транспортным управлением С. Мильштейна и Секретно-политическим управлением, которое возглавлял Н. Горлинский. Речь шла и о том, чтобы в дополнение к имеющейся у нас агентуре добавить и ту, которая находилась на приграничных территориях, для чего нашему разведывательно-диверсионному аппарату необходимо было наладить прямую связь с их территориальными органами и центральным аппаратом контрразведки.

Мы ожидали, что основные события развернутся именно там. Речь шла не только о предотвращении широкомасштабных провокаций на всей границе от Белоруссии до Черного моря, но и развертывании разведывательно-диверсионной работы в ближайших тылах немецких соединений, если они перейдут границу. Сразу же стало очевидным, что агентуры, которой мы располагали, было недостаточно.

Кроме того, специальных воинских подразделений, к которым можно было бы подключить агентурно-оперативные боевые группы для партизанской войны в тылу противника, не существовало. Правда, мы могли рассчитывать на особый резерв Коминтерна, имевший боевой опыт партизанской войны в Испании.

Эйтингон занялся координацией будущих действий с Генштабом и с командованием Красной Армии в приграничных округах. Контакта с командующим войсками Западного Особого военного округа Д. Павловым у него не получилось. Но наладились хорошие рабочие отношения с организатором спецназа и партизанских отрядов в период финской войны полковником Разведупра Красной Армии X. Мамсуровым.

Сразу же возник главный, имеющий политическое значение вопрос: кто будет отдавать приказ о конкретных, неотложных боевых действиях в тылу противника по линии НКВД в случае начала войны? Не менее важно было и то, кто должен давать санкцию на развертывание диверсионной работы в Польше, Германии и Скандинавии. К сожалению, из опыта испанской и финской войн выводов было сделано маловато. Успех диверсий в тылу противника во многом зависел от ограничения маневренных возможностей танковых группировок немцев путем уничтожения складов с горючим и срывом их снабжения. Это чисто теоретически прорабатывалось Мамсуровым и Эйтингоном на встрече с Голиковым в здании Разведупра на Гоголевском бульваре.

Утром в субботу 21 июня Берия согласился с предложениями Эйтингона, которые я активно поддержал, о том, что мы должны располагать специальным боевым резервом в 1200 человек из состава пограничников и внутренних войск. У Эйтингона была идея создать четыре батальона диверсионного назначения. Три предполагалось развернуть на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, а четвертый оставить в резерве в Подмосковье.

В 1990-е годы начались публикации всевозможных «документальных» материалов о разработке планов наступательной операции Красной Армии в начальный период войны. Должен сказать, однако, со всей ответственностью, что плана так называемой превентивной войны с Германией не существовало. Жуков и Василевский предлагали упредить немцев в стратегическом развертывании войск в случае начала Германией военных действий. Это известный рукописный документ, датированный 15 мая 1941 года.

Сейчас упускают из виду, что эти соображения о встречном сражении Сталин и нарком обороны Тимошенко положили в основу директивы войскам днем 22 июня 1941 года, когда была предпринята попытка встречным ударом остановить немцев и нанести им главный удар на Юго-Западном направлении. Жукову, по-моему, изменяет память, когда он пишет в своих мемуарах о том, что директива Ставки по проведению решительного контрнаступления была для него совершенно неожиданной. Ведь речь шла о проведении в жизнь тех мероприятий, которые он как начальник Генштаба и генерал-майор Василевский предлагали Статину осуществить в случае начала войны более чем за месяц до нападения немцев.

Более того, майские соображения Жукова и Василевского фактически были первым нашим черновым вариантом плана военных действий в случае начала войны с Германией.

Сейчас очевидно, что этот документ был весьма не совершенен, более того, замысел наступательных операций мало чем отличался от планов наступательной кампании русской армии в Галиции и Юго-Восточной Польше, разработанных царским генштабом еще в 1913 году и частично с неудачами реализованных в августе – сентябре 1914 года.

В первый же день войны в нашей работе стало чувствоваться большое напряжение. Нас особенно тревожило развитие событий на границе. Сведения поступали самые противоречивые. Днем 22 июня Берия вызвал меня, Масленникова, командующего пограничными войсками, и предложил, чтобы Эйтингон срочно вылетел в Минск. А потом, подумав, сказал, что, пожалуй, имеет смысл вылететь в Проскуров, где будут разворачиваться события на Юго-Западном направлении, и решить, что можно сделать по линии диверсионной службы для всемерной поддержки Красной Армии.

Однако Эйтингон никуда не уехал. Вызванный к Берии, он вместе со мной спорил, доказывая, что есть смысл выехать на место только для того, чтобы разобраться в обстановке. Потому что реально нами не были подготовлены ни силы, ни средства для развертывания диверсионных подразделений и партизанской войны. Надо было сначала получить информацию о том, что там происходит. Нехотя Берия согласился.

К сожалению, наши военные историки, уделив существенное место попытке контрнаступления Красной Армии 22–23 июня 1941 года, не увязывают ее с предложениями Жукова и Василевского от 15 мая 1941 года. А родились они, мне кажется, из трактовки выступления Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий.

Как известно, усилия Красной Армии остановить контрударами наступление немцев ни к чему не привели. Наши части понесли колоссальные потери. Практически мы оказались без авиации и танков. Противник завоевал господство в воздухе.

Командование Западного фронта не располагало информацией о реальном развитии событий. Наши танковые соединения, сосредоточенные на Белостокском выступе, вели неравные бои в окружении, не имели горючего, и судьба их была предрешена. Правда, танкисты, погибая в этом сражении, нанесли большой урон немцам.

Если мы проследим, как разворачивалась работа центрального аппарата органов госбезопасности в первые дни войны, то увидим, что 27 июня был отдан приказ НКВД о формировании войск Особой группы при наркоме внутренних дел для выполнения специальных заданий в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

В формировании войск и оперсостава этой группы мы опирались на кадры внутренних войск и соответствующих оперативных подразделений НКВД. Первоначально наряду с Эйтингоном мне без официального приказа в качестве заместителя был придан Ш. Церетелли, занимавшийся отбором добровольцев-спортсменов на стадионе «Динамо». Он был организатором успешно закончившейся борьбы с бандитизмом на Кавказе в 20-е годы. В июле 1941 года в связи с угрозой войны в Закавказье был назначен начальником пограничных войск Закавказского округа.

При наборе людей мы пошли по пути, подсказанному опытом финской войны – задействовали спортивно-комсомольский актив страны. ЦК ВЛКСМ принял постановление о мобилизации комсомольцев для службы в войсках Особой группы при НКВД. Мы мобилизовали выпуски Высшей школы НКВД и разведчиков Школы особого назначения, а также молодежь из органов милиции, пожарной охраны. Первым начальником штаба войск Особой группы стал комбриг Богданов, один из руководителей Управления пожарной охраны НКВД. Позднее его сменил полковник Михаил Федорович Орлов, выпускник Военного училища кремлевских курсантов Верховного Совета РСФСР и Академии имени М. В. Фрунзе. В наше распоряжение по решению ЦК ВКП (б) перешел весь резерв боеспособных политэмигрантов, находящихся на учете в Коминтерне.

Кроме того, Особая группа пополнялась, что было очень важно, военнослужащими войск НКВД в ходе боевых действий. В первые дни войны на Западном направлении блестяще проявил себя заместитель командующего внутренними войсками НКВД комбриг В. Кривенко. Командир бригады внутренних войск полковник Плеханов погиб, но его бригаде удалось отстоять прикрытие наших переправ в ожесточенных боях за мосты у Могилева, Борисова и Бобруйска. Повсеместно командующие пограничными и внутренними войсками стали начальниками войск по охране тыла действующей Красной Армии.