Барс отчаянный и птица-поэзия

Создается ситуация,

Располагается условие,

Изливается мелодия – пиши,

Окружает меланхолия,

ослепляющая вроде бы – дыши.

Вдохи-выдохи наши перемешаны,

Перемещены мы в дальние дали,

В этих сумерках клады обещаны,

В этих сумерках лишнее тает.

Ты приходишь птицею позднею,

Крылья по ветру держишь уверенно,

Оперение, словно соткано, из желания и сомнения.

Птица поздняя, птица тайная,

Я ветров твоих не предам,

В бесконечное мироздание отпущу тебя,

отдам…

Сверху донизу

Сверху донизу, снизу доверху,

Горы с проседью, сосны с запахом,

Барс отчаянный смело прыгает,

Он везет меня прочь от затхлого.

Мы друзья давно – части снежного,

Части дикого, части нежного,

Он несет меня от меня самой,

Или я давно стала бегом тем.

Через реки с гор, через пастбища,

Мы летим вдвоем вслед за птицами,

Исчезая, вновь появляемся,

Засыпая, вновь пробуждаемся.

И костры с полей светят нам светло,

И в пещерах нам есть всегда приют,

На душе легко, на душе тепло,

Бесконечности ждут

2013

Трансцендэнс

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан,

Каждая сущность должна обрести свой собственный цвет,

Будем мы вместе кружить под дождем, будем бить в барабан,

Будет священный огонь зажжен и засияет свет.

Можно, конечно, смотреть в окно в страхе попасть под дождь,

Только страшнее узнать, что потом момент уже не вернешь.

Танец растет, достигает небес,

Каждый себя узнает,

В сердце планеты цветет трансцендэнс¹,

Вот он какой – переход.

2013

Игра

Быть вместе с тем, кто вездесущ,

И одиночество оставить…

А может, оказаться им,

Грустить, хандрить, взывать к пустотам,

Сидеть у края бытия,

И озариться откровением,

Узнав, что все – игра моя.

Затем потешиться на славу:

Творить миры, вести войну,

Спасать и жертвовать,

Влюбляться,

Кумиров множество создать,

Осыпать алтари дарами,

Их с благодарностью принять, -

Забыть! и снова все начать, -

Искать, терять и обретать,

Играть…

2013

Ярмарка

Во сне моем, однажды, случилась гуру-ярмарка,

Собрались гуру разные во поле во сыром,

Веселые и грустные, и юные и старые,

Собрались гуру разные делиться их добром.

Учить ученьям истинным,

Вести тропою длинною,

Подталкивать, подпихивать и светом озарять,

Любовью обволакивать,

Заигрывать, заискивать,

Ловить крючком мистическим,

Нирваной соблазнять.

Ну, я, конечно, вот она,

Хожу по полю дивному,

Ищу себе наставника, в котором из шатров

Услышу я об истинном,

Отрину мир страдания,

В блаженном просветлении избавлюсь от оков?

Открыв завесы полога шатра вполне обычного,

В предчувствие великого, я захожу и вдруг,

Я вижу пару светлую, – сидят мужчина с женщиной,

Сидят и улыбаются, и никого вокруг.

И лица их прекрасные, как будто из далекого,

Как будто из безвременья спустились к нам они,

И нежные и строгие,

Вселенной прародители,

А волосы их длинные волнисты и темны.

И произносит женщина, как будто извиняется,

Что я «пока одна пришла в шатер»,

Пойду искать, где лучше, решила я прощаясь,

На том и завершился разговор.

Потом встречала многих я, прекрасных и не очень,

Начавших сердцем путь, закончивших умом,

Все было хорошо, изысканно, но впрочем,

Душа моя грустила о другом…

Тогда решила я: пойду к такому гуру,

Вокруг которого толпился бы народ,

Когда так много глаз, ушей внимают в пору

Увериться, что гуру тот не врет.

И вот стою я пред стеклянным домом,

Закрытым глухо наглухо, наполненным людьми,

Читаю объявление у засова,

Что «Запись к Мастеру в отмеченные дни».

И просто так, с дороги, невозможно,

К нектару чудному «Светлейшего» припасть,

Так кто же он, кого представить сложно?

И вижу сквозь стекло – что за напасть?

Безумно корчится безумное создание,

Гримасой страшною являя тень лица,

Толпа же внемлет затаив дыхание,

Толпа приветствует героя-мудреца.

И в этот миг пронзает понимание,

И я бегу, со всей возможной быстротой,

Бегу туда, где, по воспоминаниям,

Почувствовала радость и покой.

И снова открываю я завесы,

Завесы тайные, где нега и уют,

И в этом теплом мире, не хрустальном,

Я вижу, что меня уже не ждут.

Нет пары светлой, пуст шатер,

Ветров лишь вечный разговор…

2013

Отклик

Как странно, когда это слишком явно,

Миры отозвались многоголосьем,

На мой вопрос об истине в стакане,

И смыслы не нуждались в переносе.

Как странно, когда это слишком явно,

Что стены оказались вдруг не прочны,

И сколько не была бы я упряма,

Свет все равно пройдет сквозь стены ночью.

Как странно, когда это слишком явно,

Посаженное семя прорастает,

И плавая на самом дне стакана,

Змея себя за хвост легко кусает.

2013

Вальсируя к себе

Как хочется вальсировать дорогою к себе,

Так суждено вальсировать, пожалуй, только звездам,

Ну, а душе приходится усердствовать серьезно,

Открыв сначала навыки в ходьбе.

И компас свой в кармане откопать,

Набитый под завязку всяким хламом,

И снова только сердцу доверять,

Тотально фокусируясь на главном.

Как хочется вальсировать всегда,

И светлым днем и самой темной ночью,

Чтоб внутреннего озера вода,

На все года осталась бы проточной.

2013

Маска шута

Маска шута не очень проста,

Под маской шута можно быть кем угодно,

И истину можно глаголить свободно,

Ведь это позволено в маске шута.

Под маской шута можно встретить кота,

Оленя и лОся, и даже крота,

И ты не поверишь, что многие годы

Копает он очень крутые породы

И, в общем-то, путь свой почти завершил,

Поскольку зазря не выпячивал сил.

Под маской шута можно тихо лить слезы,

Пытаясь прослыть жизнерадостной розой,

И прятать опавшие листья от всех,

Меняя реальность на зыбкий успех.

Под маской шута может быть простота,

Такая невинная, что суета

И дерзкая мина с ухмылкой порочной

Барьером для мира являются прочным -

Защитою простака.

Под маской шута не увидишь испуга,

И злости и боли,

И хитрость и лень,

Одни выбирают практично сугубо, -

Другие в ней ищут прохладную тень.

Под маской шута можно вжиться в шута,

Тогда вот разгадка совсем непроста.

2013

Про бычка

Красная тряпка – мишень для быка,

Так притягательна, так маняща,

Не получается битва пока,

Промах за промахом следуют чаще.

В тряпке увидел он беды свои,

В ней бык свое восхождение чует,

Только напрасно он в этой пыли,

В этой возне так смертельно рискует.

Тряпка – лишь символ,

Лишь некий намек,

Некая ширма, сокрывшая пику,

Но раззадорен упрямый игрок,

Не замечает грядущего лика.

В миг, где столкнутся надежды и рок,

Тореадор будет тверд и циничен,

И потечет, словно сладостный грог,

Кровь на песок, на иллюзию бычью.

Все мудрецы и писанья правы,

Мир, как и прежде, к слепцам безразличен…

Вспомни себя!

Но увы, и увы -

Бык, как и прежде, без головы.

2015

Белая-белая лилия

Белая-белая лилия,

Черная-черная тень,

Снова меняются линии,

Снегом врывается день.

Птицы кружат в безмолвии,

Небо закрыло окно,

Вечные посторонние,

Смотрят чужое кино.

Движимы болью и радостью,

К свету и счастью порыв,

Как бы окутаны жадностью,

В поиске смутно-своих.

Верят, используя знания,

Чувствуют то, что удобно,

Ах, режиссер мироздания,

Шутка твоя бесподобна!

Я, то смеюсь до истерики,

То утопаю в рыданиях,

После всего еще смеешь Ты,

Меня приглашать к созиданию?

Сладко мне петь о сотворчестве,

Бонусы, плюсики скидывать,

Чтобы потом очень ловко,

Замки мои опрокидывать.

Ладно, меняем песочницу!

– слышу смешок твой за облаком,

Видишь, – я очень спокойна,

И не разочарована!

Мало ль песка в пустыне?

Есть где сломать и построить,

Сердце еще не остыло,

Значит – вперед герои!

2014

Поэт из раннего

Желание писать – общаться с высшим миром,

Ловя оттенки фраз и красоту души,

Когда сиянье звезд с величием Памира

Сливаются в груди и требуют – пиши!

И замираешь ты, не зная, что с тобою,

Ты чувствуешь весь мир, ты слышишь зов планет,

А мысли не хотят быть названы строкою, -

Благословенен тот, чье прозвище «поэт».

Как облачить цвета, мелодии и чувства