Kitobni o'qish: «Черная капелла. Детективная история о заговоре против Гитлера»

Том Дункель

Shrift:

Tom Dunkel

WHITE KNIGHTS IN THE BLACK ORCHESTRA: THE EXTRAORDINARY STORY OF THE GERMANS WHO RESISTED HITLER

Published by arrangement with The Robbins Office, Inc. International Rights Management: Greene & Heaton

Литературный редактор Александра Кириллова

В дизайне обложки использован элемент оформления::

©️ musmellow / Shutterstock.com;

В оформлении авантитула использованы иллюстрации:

©️ edel, musmellow / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Посвящается моему брату Биллу – самому давнему моему другу и главному знатоку истории. И нашему отцу, которого, как и миллионы американцев, призвали на «Священную войну»

Никто не совершил большей ошибки, чем тот, кто ничего не сделал, поскольку думал, что может сделать слишком мало.
Эдмунд Берк, ирландский писатель и политик XVIII века

1
Дома и за рубежом

Воскресным декабрьским утром 1930 года главный пастор Абиссинской баптистской церкви в Нью-Йорке объявил войну Великой депрессии. Более четверти населения Гарлема (преимущественно чернокожие) не имело работы, и он больше не мог видеть их отчаяние. В свои шестьдесят пять лет Адам Клейтон Пауэлл-старший все еще был фигурой внушительной и читал яркие проповеди. И на сей раз его получасовая речь привела в восторг паству. Люди хлынули в зал общины внизу церкви.

– Секира при корне дерев лежит, – гремел Пауэлл, повторяя слова Евангелия от Луки. – Безработные черные, ведомые голодным Богом, придут в негритянские церкви, алкая плодов! И, не найдя ничего, скажут: «Сруби их и брось в огонь!»¹

В Абиссинской церкви открыли бесплатную раздачу супа и создали фонд помощи безработным. Достопочтенный пастор объявил, что жертвует свое жалованье за четыре месяца, чтобы показать достойный пример.

Паства отреагировала с неожиданным энтузиазмом. Многие направились к алтарю, роясь в карманах. Деньги сыпались в чаши для пожертвований. Одна женщина отдала бумажник с зарплатой за неделю. В конце службы дьяконы насчитали полторы тысячи долларов наличными и чеками. С характерной нескромностью Пауэлл объявил:

– Это самая впечатляющая кульминация проповеди в моей жизни!²

И Дитрих Бонхёффер тоже никогда не видел ничего подобного. А он прошел большой путь, чтобы принять участие в этой проповеди.

К двадцати одному году немецкий богослов Дитрих Бонхёффер успел получить степени бакалавра, магистра и доктора. Какое-то время он работал помощником пастора в лютеранской церкви Барселоны. К двадцати четырем и он окончил докторантуру по системному богословию в университете Берлина, но для посвящения в сан в Германии был еще слишком молод. Чтобы не терять времени, он решил проучиться два семестра в Объединенной теологической семинарии в Нью-Йорке. Эту семинарию по праву считали колыбелью прогрессивного христианского просвещения. В сентябре Бонхёффер отплыл в Америку на корабле «Колумб».

Объединенная теологическая семинария располагалась в кампусе Колумбийского университета, всего в трех с небольшим километрах – и на колоссальном расстоянии в плане доходов – от Абиссинской баптистской церкви. Вместо того чтобы посещать соседнюю Риверсайдскую церковь – пышное, неоготическое здание, вдохновленное знаменитым Шартрским собором и построенное на деньги богатых прихожан, среди которых был и Джон Д. Рокфеллер, – Бонхёффер предпочитал на велосипеде отправляться на 138-ю Западную улицу. К абиссинским баптистам. Франклин Фишер, чернокожий семинарист из Алабамы, как-то предложил ему заехать и познакомиться³. Бонхёффер не только стал прихожанином церкви, но и подружился с достопочтенным Пауэллом и вскоре начал преподавать в воскресной школе, совершать визиты к прихожанам и проводить еженедельные занятия женской группы по изучению Библии. Он считал «личное знакомство с неграми» столь же ценным, сколь занятия в семинарии ⁴.

Пауэлл обратился к религии, когда ему было около тридцати. А Бонхёффер с детства знал, что хочет стать священником. В пятнадцать лет он изучал иврит, греческий и французский языки, а также латынь ⁵. Братья поддразнивали его за такой выбор профессии. Они заявляли, что организованная религия – скучная и устаревшая, на что Дитрих отвечал: «Тогда я ее реформирую!» И он не шутил.

В семье Бонхёффер было восемь детей. Дитрих и его сестра-двойняшка Сабина были шестым и седьмым ребенком. Состоятельные светские родители редко посещали церковь. Отец – Карл Бонхёффер – возглавлял отделение психиатрии и неврологии в госпитале Шарите´, крупнейшей учебной больнице Берлина. Его взгляды были абсолютно традиционными, и он не желал иметь ничего общего с Зигмундом Фрейдом и его психоаналитическим бредом. Мать – Паула Бонхёффер – окончила университет, но посвятила себя детям. В первые, самые важные для формирования личности ребенка годы она сама обучала всех своих детей. «Позвоночник немцам ломают дважды, – часто говорила она. – Сначала в школе, потом – в армии»⁶.

Бонхёфферы жили в роскошном особняке в Грюневальде. В этом зеленом берлинском районе жили кинозвезды и крупные промышленники. Также у семьи был летний дом в горах Гарца. Дети строго подчинялись правилам (упорно учились, давали возможность взрослым спокойно общаться за обеденным столом, уверенно пожимали руку другим людям – слабые, вялые рукопожатия были запрещены). Имели глубокие знания в области искусства, музыки и культуры. За детьми постоянно присматривали няни, экономки и даже кухарки. В старших классах Дитрих признавался Сабине: «Я должен вырваться и жить самостоятельно, без постоянной опеки». Наверное, поэтому много лет спустя он пренебрег роскошной Риверсайдской церковью, предпочтя ей бедную Абиссинскую ⁷.

Светлые шелковистые волосы, немецкий акцент, изысканные манеры Старого Света и природная скромность (приятель сухо замечал, что Дитрих «не из тех, кто выставляет свои достоинства напоказ») делали Бонхёффера, казалось бы, абсолютно неуместным в Гарлеме ⁸. Однако он всем сердцем полюбил этот квартал, запоем читал книги У. Э. Б. Дюбуа⁹и стихи Лэнгстона Хьюза¹⁰. Бонхёффер прекрасно играл на рояле – он вырос на сонатах Моцарта. Но в Гарлеме он изменил своим вкусам. Все вечера он проводил в прокуренных джазовых клубах – например, «Коттон» или «Топ Хэт». Он высоко ценил негритянские спиричуэлс ¹¹. В его комнате частенько звучал проникновенный баритон Пола Робсона: «Go down Moses! Way down in Egypt land. Tell old Pharaoh, Let my people go!»¹².

В этом городе все находило отклик в душе молодого богослова; все, кроме «ужасающей абсурдности» сухого закона. В письме к родителям Бонхёффер отмечал: «Если бы кто-то попытался испробовать Нью-Йорк на полную катушку, это означало бы практически смерть». Методичный Дитрих отправился в Америку с блокнотом, куда записал подходящие ответы любопытным ньюйоркцам, которые захотят узнать, испытывают ли немцы чувство вины за развязанную ими Первую мировую войну. Этого вопроса ему не задали ни разу.

Самый большой сюрприз ожидал его в семинарии. Американцы уделяли очень мало внимания изучению Священного Писания и Библии. «Здесь нет теологии», – жаловался Бонхёффер ¹³. Однако не оценить обширной в остальном учебной программы он не мог. Рейнгольд Нибур¹⁴, бывший социалист, неокальвинист, недавно пришел в Объединенную семинарию. Бонхёффер записался на его курс «Этические взгляды в современной литературе». Книга Синклера Льюиса «Элмер Гентри¹⁵»показалась ему довольно провокативной, он любил Ибсена и полностью отвергал циничного Джорджа Бернарда Шоу. Один из студентов познакомил его с идеями пацифизма и всехристианского единства – экуменизма, более идеалистическими, чем фирменное «практическое богословие» Рейнгольда Нибура.

Бонхёффер стремился проводить каждую минуту за рубежом с пользой. День благодарения он провел в Вашингтоне вместе с Франклином Фишером. Там они осмотрели мемориал Линкольна. Со швейцарским соучеником в Рождество Бонхёффер отправился на Кубу. Затем Дитрих решил стать настоящим американцем и получить водительские права. Он отправился на экзамен – и провалился. Товарищ по семинарии, Пауль Леман, дал ему полезный совет: хочешь сдать экзамен в Нью-Йорке – дай на лапу экзаменатору¹⁶. Взятка?! «Я никогда так не сделаю!» – возмутился Бонхёффер.

Дитрих отправился на экзамен во второй раз. И снова провалился. В третий раз его сопровождал Леман. Бонхёффер отправился на экзамен – и сдал!

– Я смог! – воскликнул он.

– Конечно, – пожал плечами Леман. – Я дал тому парню пять долларов.

Получив права весной 1931 года, Бонхёффер вместе с французским студентом отправился в Мексику. На стареньком «Олдсмобиле», позаимствованном у друга, они проехали четыре тысячи миль. Больше всего Дитриха изумлял, причем неприятно, закоренелый расизм американцев. Как белые могут восхищаться гениальным аранжировщиком, композитором и дирижером Дюком Эллингтоном и при этом запрещать ему пить воду из одного с ними фонтанчика просто потому, что он чернокожий? В Германии ничего подобного не было.

Пока не было.

В Нью-Йорк Бонхёффер отправился за три недели до немецких выборов 1930 года. В них принимал участие новый кандидат, мюнхенский антисемит со смешными усиками, Адольф Гитлер. К изумлению экспертов, ему за очень короткий срок удалось полностью изменить политический ландшафт Германии. Его националистическая буйная партия заняла на выборах второе место, и Гитлер получил возможность расправить плечи. Его полувоенная организация штурмовиков (Sturmabteilung, SA, СА, или в просторечии «коричневорубашечники») и элитная охрана (Schutzstaffel, SS, СС – «чернорубашечники») с каждым днем казались все менее комичными. Теперь они внушали страх.

В ноябре Бонхёффер получил письмо от младшего брата, адвоката Клауса. «Народ заигрывает с фашизмом, – писал Клаус. – Если эта радикальная волна захлестнет и образованные классы, боюсь, нации поэтов и философов придет конец». Мать тоже беспокоилась – у фрау Бонхёффер возникло тягостное чувство, что «скоро появится правительство нацистов»¹⁷. А вот отец, Карл Бонхёффер, сохранял оптимизм. В апреле 1931 года он уверял сына, что риски политической катастрофы явно «завышены» и не стоит поддаваться панике. «Помимо всего прочего, – писал он, – даже нацисты не так глупы, чтобы полагать, будто мы способны вести войну».

Через три месяца учеба в Нью-Йорке закончилась. Дитрих Бонхёффер собрал чемодан, упаковал недавно приобретенную коллекцию записей спиричуэлс, отплыл в Европу. Ему было любопытно увидеть, насколько изменилась родная страна и он сам.

2
Послевоенный туман

Адольф Гитлер родился в Австрии, но во время Первой мировой войны служил в баварской армии. За четыре года ему удалось получить лишь звание ефрейтора – всего на одну ступень выше, чем рядовой. Он был дважды ранен, но единственным тяжким последствием войны для него стало абсолютное нежелание мириться с условиями Версальского договора. Германии пришлось выплатить колоссальные репарации в размере 33 миллиардов долларов, а также практически отказаться от армии – отныне в стране не могло быть больше 100 тысяч солдат и 36 военных кораблей. Последним унижением стал пункт о виновности в развязывании войны. Германия должна была принять на себя исключительную ответственность «за причинение всех потерь и всех убытков, понесенных Союзными и Объединившимися правительствами и их гражданами вследствие войны»¹⁸.

В сентябре 1919 года, все еще продолжая служить в Мюнхене, ефрейтор Гитлер стал 55-м членом недавно созданной крайне правой Немецкой рабочей партии. В следующем году он ушел из армии и принял на себя руководство пропагандой. Благодаря ему партия изменила название – отныне это была Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (членов партии называли нацистами). Именно Гитлер придумал броский флаг с черной свастикой на красно-белом фоне. Вскоре Адольф Гитлер стал главой новой партии.

8 ноября 1924 года Гитлер решил свергнуть баварское правительство. Центром заговора стала большая мюнхенская пивная «Бюргербройкеллер». Заговор завершился грандиозным провалом. В результате так называемого пивного путча нацистская партия была объявлена вне закона, а лидер ее приговорен к пяти годам в тюрьме Ландсберг за государственную измену. Впрочем, в заключении Гитлер провел всего восемь месяцев. Условия были весьма комфортными, и за это время он написал книгу – автобиографию и одновременно политический манифест. Перед Рождеством 1924 года Гитлера выпустили, и он сразу же принялся за восстановление нацистской партии. Через несколько месяцев увидел свет его труд «Моя борьба»¹⁹. Хотя за первый год было продано всего 9473 экземпляра, выход книги существенно упрочил политическую репутацию автора²⁰. Гитлер описывал планы нацистской партии по восстановлению Германии – среди прочего отказ от Версальского договора и избавление от вредоносных коммунистов, социалистов и евреев.

В «Моей борьбе» упомянут лишь один американец – реакционный автомобильный магнат Генри Форд. «Биржевыми силами Американского союза управляют евреи, – писал Гитлер. – Лишь один великий человек, Форд, к их ярости, все еще сохраняет полную независимость»²¹. Лидер нацистов был давним почитателем Форда, фотография американского предпринимателя даже висела на стене его мюнхенского кабинета²². Чуть раньше, за год до выхода книги, американский журналист спрашивал Гитлера, считает ли он, что Форд должен баллотироваться в президенты Соединенных Штатов. «Хотел бы я иметь возможность послать своих штурмовиков в Чикаго и другие крупные американские города, чтобы помочь ему на выборах, – ответил Гитлер ²³. – Мы видим в Генри Форде лидера зарождающегося фашистского движения в Америке»²⁴.

Германия не успела оправиться от Первой мировой войны, как начала ощущать влияние набирающей обороты Великой депрессии, начавшейся в Соединенных Штатах. Безработица перевалила за 8 % и стремилась к 30 %. Промышленное производство сократилось, инфляция стремительно росла. Батон хлеба стоил больше миллиона рейхсмарок ²⁵. Курс доллара превышал четыре триллиона рейхсмарок за доллар. Немецкие деньги практически ничего не стоили – дети клеили из них воздушных змеев. Взрослые видели, как их сбережения буквально превращаются в дым – рейхсмарки использовали для розжига²⁶.

Еще больше осложняла ситуацию политическая нестабильность. С 1871 года и до конца Первой мировой войны в Германии правила наследственная монархия. Однако после поражения в войне кайзер Вильгельм II отрекся от престола и позорно бежал в Нидерланды. Послевоенная Веймарская республика стала демократическим экспериментом – настолько смелым, что право голоса получили даже женщины (что было внове для Европы того времени), и настолько хаотичным, что в выборах принимали участие более трех десятков партий.

Реконструируя свою политическую систему, немцы во многих отношениях строили машину с двумя моторами. По новой конституции номинальным командующим армией становился президент, избираемый народным голосованием на семь лет. В то же время он был наделен дополнительными полномочиями, благодаря чему в период кризиса мог подчинить себе другие ветви власти. Реальная конституционная власть оказалась сосредоточена в руках канцлера и кабинета министров – кандидатов должен был одобрить рейхстаг, или нижняя палата парламента. Представительство каждой партии в рейхстаге определялось результатами выборов – за каждые 60 тысяч голосов партия получала одно место. Члены второй, менее влиятельной палаты, рейхсрата, назначались немецкими землями.

Во главе веймарского правительства всегда оказывалась левоцентристская Социал-демократическая партия, но ей ни разу не удалось получить парламентское большинство. Приходилось полагаться на весьма непрочные коалиции. На выборах 1928 года социал-демократы получили 30 % голосов, чего хватило лишь на 153 места в рейхстаге, насчитывавшем в то время 491 место. Поэтому пришлось заключать шаткий союз с тремя мелкими партиями. На тех выборах нацисты набрали чуть больше двух с половиной процентов. Однако все больше немцев считали, что решительный лидер – приверженец ультранационалистических идей предпочтительнее бесхребетного правительства. Пусть Гитлер и не обладал какими-то достоинствами, его уверенности оказалось достаточно. Яркий оратор, он постоянно твердил, что коммунисты и евреи довели Германию до гибели. Сначала Гитлер выступал перед буйными завсегдатаями пивных, а вскоре уже собирал огромные митинги, в которых принимали участие более 20 тысяч его последователей²⁷.

К 1930 году доля социал-демократов на выборах сократилась до 24 %, тогда как нацистам удалось занять второе место с 18 %. Социал-демократы сформировали очередную сомнительную коалицию, которая вскоре рухнула. В 1925 году президентом был избран престарелый Пауль фон Гинденбург (ему, бывшему фельдмаршалу Первой мировой войны, было уже за восемьдесят). Используя свои дополнительные полномочия, он назначил правительство меньшинства, возглавляемое более умеренной партией Центра. Германия топталась на месте, все сильнее погружаясь в трясину депрессии.

В 1932 году Гинденбург вновь победил на выборах и вновь создал коалицию партии Центра. Первого июня он отверг кандидатуру Гитлера и предложил пост канцлера убежденному консерватору, избегавшему всяческой театральности, Францу фон Папену. Но Папен получил настолько мизерную поддержку в рейхстаге, что Гинденбургу пришлось срочно объявлять новые парламентские выборы, которые состоялись в июле. Нацисты вели свою кампанию под девизом «Вся власть Адольфу Гитлеру». Они утверждали, что только Гитлер способен предотвратить назревающий коммунистический переворот²⁸. И это сработало. Нацисты получили 37 % голосов и стали крупнейшей политической силой, хотя и не обладавшей никакими способностями к искусству формирования коалиций. Они не смогли найти партнеров для формирования правительства. Третий раунд выборов назначали на ноябрь.

На сей раз нацисты потерпели поражение и потеряли 34 места в рейхстаге. Началась долгая борьба за посты в правительстве. В конце концов, Папен разыграл настоящий дворцовый гамбит. Он убедил Гинденбурга сделать Гитлера канцлером, а сам смирился с понижением до вице-канцлера. Так он рассчитывал стать кукловодом своего неопытного соперника. Политическому союзнику Папен хвастливо говорил: «За два месяца мы задвинем Гитлера так далеко в угол, что ему останется только визжать»²⁹.

Восьмидесятипятилетний Пауль фон Гинденбург принял присягу канцлера Адольфа Гитлера в полдень 30 января 1933 года. Новый канцлер поклялся «приложить все свои силы к обеспечению благополучия немецкого народа, защищать конституцию и законы немецкого народа… обеспечить справедливость и правосудие для всех»³⁰.

В тот вечер по улицам Берлина прошло факельное шествие, во главе которого с каменными лицами шли штурмовики СА. Руки взметнулись в римском салюте – «Хайль, Гитлер!» Так наступило будущее.

Во время Первой мировой войны трое старших сыновей Паулы и Карла Бонхёффер были призваны в армию. Представить себе, что второй сын, Вальтер, возьмет в руки оружие, было невозможно, однако в восемнадцать лет он отправился на фронт. В апреле 1918 года, прослужив всего месяц, он получил ранение во время артобстрела³¹. «Сегодня мне сделали вторую операцию, – писал он родителям из полевого госпиталя. – Но в мире есть много гораздо более интересного, чем моя рана». Через три часа он умер. Паула несколько недель провела в постели, не в силах справиться с горем. Ее муж, который всегда описывал семейные события в дневнике, после гибели Вальтера еще десять лет не мог взяться за записи.

Бонхёфферы боялись, что трагедия повторится. Вся семья испытывала отвращение к Гитлеру не только из-за его политики, но и из-за постоянных угроз нарушить мир в Европе. Меж тем, когда в конце июня 1931 года Дитрих вернулся в Берлин, эти угрозы становились все реальнее.

Пока Гитлер занимался консолидацией власти, Бонхёффер приступил к работе, о которой мечтал всю жизнь. Технический колледж Берлина пригласил его на должность студенческого пастора. В ноябре он наконец-то был посвящен в сан. Через два месяца он начал преподавать в Берлинском университете. На основе своих лекций по Книге Бытия Бонхёффер написал книгу «Творение и падение», в которой среди прочего отметил: «В Библии есть только две истории искушения: искушение первого человека и искушение Христа… Либо искушается Адам во мне – и тогда падение ждет нас. Либо искушается Христос во всех нас – и тогда на падение обречен Сатана».

Пастор Бонхёффер никогда не испытывал искушения заигрывать с нацистами. Он совершил один из первых публичных актов сопротивления новому режиму. Через два дня после инаугурации Гитлера Дитрих Бонхёффер в 17:45 подошел к микрофону – пятнадцать минут он в прямом эфире выступал в программе «Берлинский радиочас». Эта передача выходила каждую неделю и была посвящена немецкой молодежи.

Другие ораторы говорили о сельской молодежи или о том, чем сегодняшние студенты отличаются от своих предшественников. Бонхёффер выбрал более весомую тему: «Изменившееся представление о фюрере у молодого поколения»³². Свое выступление он закончил почти прямым намеком на Гитлера. «Если тот, кто обладает огромной властью, подчинится желаниям своих последователей, которые всегда стремятся сделать из него кумира, образ вождя постепенно превратится в образ вождя, вводящего в заблуждение, – предостерегал Бонхёффер. – Вожди, которые мнят себя богами, насмехаются над Богом»³³. Это были мудрые и смелые слова. Но никто их не услышал. Когда Бонхёффер подошел к кульминации своего выступления, звук отключили. Сначала священник решил, что это чьи-то происки, но оказалось, что он просто превысил отведенное ему время и у звукооператора не было выбора – он обязан был начать следующую программу³⁴. Твердо решив донести свои мысли до публики, Бонхёффер отправил текст радиовыступления в местную газету, где его и опубликовали³⁵.

В тот же зимний вечер в эфир вышел другой оратор. Канцлер Гитлер сделал свое выступление на удивление коротким и милым. Обращение к соотечественникам длилось всего 13,5 минуты. Он говорил, что безработицу следует сократить «за четыре года», что он был бы «счастлив, если бы мир, сокращая вооружения, сделал ненужным любое наращивание нашей военной мощи». Ни sturm. Ни drang. Ни бури. Ни натиска. Никаких военных барабанов³⁶.

«Вступив в должность, – писал журналист The New York Times, – господин Гитлер говорил гораздо более умеренно – и по тону, и по выбору слов, – чем в последние два года»³⁷.

Впрочем, в тот же день, до выступления на радио, Гитлер произнес более типичную для себя речь перед членами нацистской партии. Он заверил их, что разберется с намерением «убийц-коммунистов» разрушить зарождающийся Третий рейх. «Сохраняйте спокойствие! – призвал он своих сторонников. – Час разрушения этого ужаса придет!»³⁸

1.Cheryl Greenberg, Or Does It Explode? Black Harlem in the Great Depression. Oxford: Oxford University Press, 1997. С. 60.

2.A. Clayton Powell, Sr., Against the Tide: An Autobiography. New York: Richard R. Smith, 1938. С. 197–198, 228.

3.Scott Holland, «First We Take Manhattan, Then We Take Berlin: Bonhoeffer’s New York». Cross Currents. Осень 2000 года.

4.Alan Bean, «The African-American Roots of Bonhoeffer’s Christianity». Baptist News Global. 30 октября 2015 года.

5.Биографические сведения о Дитрихе Бонхёффере и цитаты приводятся по: Bethge, Dietrich Bonhoeffer; Marsh, Strange Glory.

6.Leonore Siegele-Wenschkewitz, «Die Ehre der Frau, dem Manne zu dienen: Zum Frauenbild Dietrich Bonhoeffers». В Wie Theologen Frauen sehen – von der Macht der Bilder, ed. Leonore Siegele-Wenschkewitz, Renate Jost, and Ursula Kuberg. Freiburg: Herder Verlag, 1993. С. 105.

7.Bethge, Dietrich Bonhoeffer, 20. См. также: John McQuarrie, «Dietrich Bonhoeffer». New York Times. 21 июня 1970 года.

8.Zimmermann et al., I Knew Dietrich Bonhoeffer. С. 95.

9.Уильям Эдуард Бёркхардт Дюбуа (1868–1963) – общественный деятель, борец за права афроамериканцев, основатель Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. (Здесь и далее прим. ред.)

10.Джеймс Мерсер Лэнгстон Хьюз (1902–1967) – американский поэт, прозаик, драматург. Видный представитель «Гарлемского ренессанса» – культурного движения, возглавляемого афроамериканскими писателями и художниками, и «джазовой поэзии» – направления, в основе которого проблематика, ритмика и мелодика джаза.

11.Спиричуэлс – духовные песни афроамериканцев-протестантов, переосмысление традиционных протестантских гимнов. Оказали большое влияние на афроамериканскую культуру XX века, в том числе на джаз.

12.Иди же, Моисей! Иди в Египет. Скажи старому фараону: «Отпусти народ мой!» (англ.)

13.David Ford, The Modern Theologians: An Introduction to Christian Theology Since 1918, 32nd ed. New York: Wiley, John & Sons, 1965. С. 45. Цит. из письма Бонхёффера суперинтенданту окружной церкви в Берлине Максу Дистилю.

14.Рейнгольд Нибур (1892–1971) – теолог-неокальвинист, автор концепции «христианского реализма». Согласно Нибуру, Царство Божие невозможно реализовать на Земле из-за врожденных пороков (гордость, жажда власти и т. п.), однако, несмотря на это, человек обязан стремиться к преодолению грехов внутри себя и общества.

15.«Элмер Гентри» – сатирический роман американского писателя, лауреата Нобелевской премии Синклера Льюиса. Представляет собой едкое осмысление американской религиозной деятельности начала XX века.

16.Travis Rogers Jr., «Meeting Remarkable People: Paul Lehmann, Part Three». The Jazz Owl (blog). 30 сентября 2011 года. URL: http://travisrogersjr.weebly.com/meetings-with-remarkable-people/meeting-remarkable-people-paul-lehmann-part-three#comments; переписка автора с Тревисом Роджерсом, 13–15 февраля 2021 года.

17.DBWE, 17:69. Письмо Паулы Бонхёффер от 20 января 1931 года.

18.Полный текст см. URL: www.facinghistory.org/weimar-republic-fragility-democracy/politics/treaty-versailles-text-article-231-war-guilt-clause-politics.

19.Книга является запрещенным материалом в РФ.

20.Mein Kampf, показатели продаж. URL: www.biblio.com/mein-kampf-by‐hitler-adolf/work/82968.

21.Цитату Форда о Mein Kampf’s Ford см. в блоге Дины Уильямс. URL: www.dinahwilliams.com/hitler-inspired-by-henry-ford/.

22.«Berlin Hears Ford Is Backing Hitler». New York Times. 20 декабря 1922 года.

23.Там же. В то время Гитлер располагал вооруженным «штурмовым батальоном» численностью тысяча человек.

24.Chicago Tribune. 8 марта 1923 года.

25.Marsh, Strange Glory. С. 23.

26.См.: Alex Q. Arbuckle, «Hyperinflation in Germany». URL: https://mashable.com/2016/07/27/german-hyperinflation/#.

27.15 августа 1930 года Гитлер выступил на 30-тысячном митинге в Эссене. Подробнее о выступлениях Гитлера и числе присутствующих см. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/List%20of%20speeches%20given%20by%20Adolf%20Hitler.

28.Chicago Daily News. 30 июля 1932 года.

29.Turner, Hitler’s Thirty Days to Power. С. 147.

30.Цит. по URL: www.historyplace.com/worldwar2/riseofhitler/named.htm.

31.Zimmermann et al., I Knew Dietrich Bonhoeffer. С. 30.

32.Детали радиовыступлений см.: DBWE, 12:268n.

33.Существует несколько переводов всех трудов и выступлений Бонхёффера. Я использовал переводы из книги Bonhoeffer, No Rusty Swords. С. 202, 204. См. также: DBWE, 12:257, 259–260.

34.DBWE, 8:247.

35.Речь Бонхёффера была опубликована в местной газете Kreuz Zeitung 26 февраля 1933 года. См.: Hoffmann, Behind Valkyrie. 19n. См. также: Bethge, Dietrich Bonhoeffer. С. 260; Marsh, Strange Glory. С. 160, где утверждается, что слова пастора напечатали в нацистской газете Der Angriff.

36.Полный текст речи Гитлера опубликован в газете Völkischer Beobachter, 2 февраля 1933 года. Я использовал английский перевод: Noakes and Pridham, Nazism, 1919–1945. С. 131–134.

37.Guido Enderis, «Cabinet Made the Issue, Hitler Moderate on Air». New York Times. 2 февраля 1933 года.

38.Текст из «Собрания выступлений Гитлера, 1922–1945». URL: www.nommeraadio.ee/meedia/pdf/RRS/Adolf%20Hitler%20-%2 °Collection%20of%20Speeches%20-%201922-1945.pdf.