Kitobni o'qish: «Momdaughter»

Часть I: DAUGHTER

Глава 1: Меня здесь нет

20.06.2020, 00:20

Тишину комнаты прервала резкая мелодия телефонного звонка. Ава лежала на кровати, что-то быстро записывая в свой дневник. Сегодняшний день был таким же гадким, как и другие дни каникул, проведённых дома, и ей хотелось быстрее выплеснуть его на бумагу, чтобы избавиться от тоскливого чувства, которое особо усиливалось в последнее время с наступлением ночи. Увидев, что звонит её старшая сестра Мия, Ава быстро взяла телефон. Горло сковала неожиданно подступившая тревога: сестра никогда не звонит в такое время.

– Привет. Что ты так поздно звонишь?

Молчание в телефоне заставило Аву подняться с кровати. Она почувствовала, что сейчас сестра скажет ей что-то страшное. Ава перевела взгляд на зеркало и испугалась: в её лице было что-то странное, незнакомое. На мгновение показалось, что кто-то другой живёт эту жизнь, а настоящая Ава застряла где-то между телефонным звонком сестры и тишиной в телефонной трубке, в которой можно было услышать тиканье наручных часов Мии. На кухне тихо звенел чайник, только что поставленный мамой на плиту. Больше не существовало никаких других звуков в целом мире. Нужно закончить это, сказать что-то нелепое, окрикнуть сестру, но гораздо безопаснее казалось продолжать играть в молчанку. Как в детстве.

– Папа умер сегодня.

Ава, едва уловившая шёпот сестры, решила, что Мия разыгрывает её. Папа не мог умереть. Это же… Невозможно.

– Ты шутишь? Я говорила с ним неделю назад. Всё было в порядке. Откуда ты вообще это взяла?

– Мне позвонил дедушка. Он сказал, что папа болел.

Мия замолчала. Она громко выдыхала воздух прямо в ухо Авы, от чего казалось, что в летнюю душную ночь в комнате слишком холодно, и всё тело покрывалось мурашками.

– Два дня назад ему стало хуже, и его положили в реанимацию. И сегодня он…

Словно ожидая, что Ава прервёт её, не даст снова сказать это чудовищное слово, Мия осеклась и была не в силах больше продолжать.

– Дай мне маму, пожалуйста.

Ава встала с кровати, а затем, словно потеряв последние силы, снова рухнула на неё. Телефон медленно скользил вниз по её щеке. Ава погружалась глубоко в полочки своего сознания. Она искала место, где смогла бы спрятаться, переждать. Где бы её никто не нашёл. Ава почти достигла небытия, но голос сестры снова вернул её в реальность.

– Ава, ало, ты ещё здесь? Ава…

– Да, я здесь. Прости, что ты сказала?

– Просто… Дай мне маму. Пожалуйста.

Ава резко вскочила, будто бы лишняя секунда раздумий могла сковать её тело и не дала бы пошевелиться. Она побежала вниз по лестнице, пытаясь вспомнить, в какой же стороне находится мамина комната. Ава открыла дверь именно в тот момент, когда почувствовала, что до полного погружения осталась всего секунда. «Нужно быстрее успеть».

– Ава, что происходит? Ты чего так ворвалась? Что с тобой?

Ава протянула телефон вплотную к маминому уху и вышла из комнаты. В голове шумели мысли, постепенно переходя в тоскливый свист. «Это не может продолжаться. Это не может продолжаться. Это не может продолжаться». Выключив чайник, она поднялась в свою комнату.

Глава 2: Сознание

20.06.2020, 00:43

Плотно закрыв свою дверь, Ава присела у порога. В голове одновременно крутились сотни мыслей и не было ни одной. Она не знала о чём подумать, чтобы не думать совсем, чтобы отключиться хотя бы на минуту.

Ава взяла в руки телефон: «Нужно написать Лизе: она знает выход из любой ситуации». Неплохая мысль остановилась из бесконечного танца сотни других. Мозг передал сигналы телу, но… Сегодня это не работает. Ава смотрела на чёрный экран своего мобильника. Ещё час назад она болтала с подругой и думала, что нужно бы завтра ещё раз написать папе. «Жизнь слишком ужасна, чтобы позволять себе существовать».

К выключателю потянулась рука. Ей совершенно не хотелось видеть свою комнату при свете. Всё выглядело слишком приторно: эти постеры с фильмами, коллекция фарфоровых кроликов, книги, стоящие на полке в порядке «от самой любимой». Она ненавидела каждый предмет, который попадался на глаза. «Я просто не хочу быть здесь. Это не может продолжаться».

Когда в комнате стало абсолютно темно, Ава добралась до кровати. Она долго лежала неподвижно: пошевелиться нельзя, иначе ты снова можешь почувствовать себя живой. Ава закрывала глаза на две минуты, затем открывала. Это дезориентировало её в пространстве собственной комнаты, и она забывала, где находится. Можно сказать, что Ава играла в игру собственного несуществования, и у неё это получалось, пока в дверь не постучала мама.

– Ава, послушай, нам надо поговорить.

Ава не могла пошевелиться, иначе бы нарушила правила игры.

– Мне правда очень жаль. Мы можем поговорить, если хочешь.

«Не двигайся. Не двигайся. Не двигайся».

– С тобой там всё нормально?

«НЕ ДВИГАЙСЯ. НЕ ДВИГАЙСЯ. НЕ ДВИГАЙСЯ».

– Ава..?

«Как же я её ненавижу».

– Да, я в норме. Просто сплю.

– Ладно. Тогда спокойной ночи.

– Ага.

Ава нарушила правила игры, а после каждого проигрыша следует наказание. Часто проигравший наказывает себя сам.

Она отвернулась к окну. Ярко жёлтая луна сегодня была полной. Свет от неё доходил до комнаты, вырисовывая на стенах тени шкафа, комода, кровати. Звёзды подыгрывали лунному свету, сверкая сегодня ярче, чем в любую другую ночь. Вдруг одна, самая яркая, сорвалась и полетела вниз. «Вот бы и мне быть этой звездой». Она заплакала.

Плакать Ава ненавидела. Она считала себя сильной девушкой, а слёзы могли сделать её слабее в собственных глазах. Больше, чем плакать, Ава не любила плакать перед кем-то. Поэтому сейчас важно было сделать всё тихо, чтобы мама внизу не поняла, что происходит у неё в комнате. Ава прижала к лицу подушку и, глубоко вдыхая, утопала в собственных слезах.

Такие слёзы – самые жуткие на свете. Когда ты пытаешься спасти собственный разум и дать немного свободы эмоциям, но не можешь это сделать из-за собственных принципов. Начинаются самые явные признаки беспомощности: в горле появляется комок, который невозможно проглотить, грудную клетку сводить в сильной судороге, ноги становятся ледяными. Ты плачешь, и не плачешь одновременно. Не становится легче, не тянет в сон, как при «качественных слезах». Ты просто немного убавляешь уровень воды в огромном чане, но не выключаешь кран, поэтому он снова приходит в изначальное состояние.

Ава прижимала подушку плотнее к своему лицу, постепенно задыхаясь в собственных мыслях. Она погружалась в небытие, когда вдруг отчётливо услышала: «Не делай так, дочка». Это был папин голос. Ава вскочила с кровати, оглядывая собственную комнату. Здесь никого не было. Сознание иногда играет с нами по жутким правилам.

Ава легла на кровать, поджимая ноги к груди. Слёзы продолжали катиться на подушку, и она не собиралась их останавливать. Ава закрывала глаза на две минуты, затем открывала, продолжая претворяться, что её не существует. «Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…». Грудь Авы вздрагивала от долгих слёз. Бессилие заставляло её тело еле ощутимо двигаться, будто она плыла глубоко в море, а затем резко устала и, чтобы продолжать держаться наплаву, поддавалась укачиванию волн. Через мгновение это сработало, и Ава погрузилась в сон.

Глава 3: Мама

Дневник Авы (20.04.2018)

Сегодня созванивались с папой. Не разговаривали с ним целый месяц, и как же я была рада услышать его голос. Говорит, что очень хочет увидеть нас с Мией, но приехать пока что не получается.

Как же сильно я хочу жить с ним. Не понимаю, почему мама не разрешает мне распланировать варианты поступления в универ, где он работает. Я бы могла жить у папы и не тратить ни копейки на общежитие или съёмную квартиру. Знаю, она просто хочет, чтобы я осталась с ней и помогала. Какая же она эгоистка.

Ладно, не хочу снова думать об этом, иначе опять буду кипятиться. А, точно, чуть не забыла написать: в школе нам задали эссе «Моя семья». Решила начать так: «Папа переехал в другой город, когда я была совсем маленькой, и мама решила, что воспитанием меня и сестры полностью займётся она (чтобы испортить нам жизнь, конечно). Скажу честно: я на неё совсем не похожа. Вообще, мне кажется, что я полностью пошла в папу, поэтому иногда мама меня ну прям ненавидит». Не, это слишком. Шутки шутками, но мне проблемы в школе не нужны. Потом ещё маму вызовут, и она меня совсем прибьёт. Нет, спасибо.

Сегодня опять так грустно. Хочется сбежать из этого дома. Я здесь в вечной депрессии. Иногда я задумываюсь, может, из-за этого и ушёл папа. В теории я понимаю, что ему предложили классную работу с хорошей зарплатой, но если задуматься… Здесь у него была семья, друзья, мы с Мией. Я точно знаю, что папа нас очень сильно любит.

Он часто приезжал к нам по началу: на праздники, выпускные, Новый год. Это было лучшее время. Мы пропускали уроки, ели мороженое, ходили в кино. И это не очень нравилось маме. Она вечно ругалась на нас, когда приезжал папа. Говорила, что мы обленились, что потом не догоним программу в школе и отупеем окончательно. Мне кажется, папа принимал это на свой счёт, поэтому его приезды стали всё реже, а потом прекратились совсем.

Меня очень бесит такое мамино поведение, но сказать я ей ничего не могу. Я живу вместе с ней, а с тех пор, как переехала Мия, у меня совсем нет поддержки, поэтому я никогда не перечу маме и стараюсь не конфликтовать с ней, потому что ссоры с моей матерью – худшее, что можно придумать. Могу рассказать.

В прошлом году тётя работала почти до поздней ночи, поэтому мама решила, что я могу отвозить двоюродного брата на тренировку, а она будет забирать его после работы. Конечно, моего мнения никто не спрашивал, потому что «ей это неинтересно». Один раз получилось так, что я забыла про эту дурацкую мамину затею, и побежала за братом слишком поздно. Ну вот, мы поехали на эту его тренировку, и правда старались успеть хотя бы к середине занятия. Когда мы подошли к залу, где брат занимается, я увидела её. Она от неожиданности сначала улыбнулась, но после секунды осознания лицо её стало ужасно страшным. Иногда мне кажется, что единственное, что я по-настоящему боюсь и ненавижу в этой жизни – моя мать. Она молча вышла. Мы побежали за ней. Я пыталась с ней поговорить и извиниться, что было проще, чем терпеть её взгляд и красное от злости лицо, но меня она игнорировала.

Мы доехали до дома, и как только мать закрыла дверь, она треснула меня со всей дури по щеке. Я не ожидала такой реакции, потому что до этого она не поднимала на меня руку, поэтому я очень сильно испугалась и зачем-то начала просить прощение. Она прошипела, что я безответственная, никчёмная и тупая и «похожа на своего отца». Мне хотелось сказать, что раз я «никчёмная и тупая», то она злая и жалкая. Но я промолчала. Как всегда.

Потом она пришла ко мне и извинилась. Сказала, что больше никогда не поднимет на меня руку, что просто разозлилась и не смогла себя контролировать. Пофиг на её оправдания.

Я просто её ненавижу. Она всё портит. ВСЁ ПОРТИТ.

Глава 4: Просьба

20.06.2020, 05:54

Ава проснулась как раз тогда, когда лунный свет сменился кровавым рассветом, бьющимся в окно новым днём. В комнате слышалось шуршание листьев и пение птиц, которые этой весной свили гнездо прямо над её окном.

На мгновение всё показалось идеальным: занавески колыхались от летнего ветра, вдохнув, можно было почувствовать мягкий запах утренней прохлады, а мысли были ещё в глубоком сне. Но Ава открыла глаза и снова оказалась в своей реальности. «…Восемь, девять, десять». Она вспомнила вчерашний звонок сестры, вспомнила разговор с мамой и мокрую подушку. Ава снова закрыла глаза, опухшие после страшной ночи, и попыталась провалиться в сон, который совсем недавно спасал её от реальности, но мысли уже расползались в её голове.

Ава разблокировала свой телефон. Лиза писала и звонила ей ночью. «Наверное, Мия рассказала ей всё». Ава считала Лизу почти самым лучшим человеком на земле, после папы, конечно. Чем-то подруга была на него похожа: такая же добрая, беззаботная и весёлая. Почти каждый испорченный день Авы мог быть исправлен разговором с Лизой. Но не сейчас.

«Как мне подняться с кровати?». Ава лежала совершенно неподвижно, продолжая собственно придуманную игру. Сегодня легче всего будет не подниматься, не разговаривать, не чувствовать. Не существовать. Её внешняя безжизненность не могла передать внутренний бесконечный поток мыслей. Казалось, она вытаскивала в тот момент все самые далёкие воспоминания собственной жизни, и все они были связаны с папой: поездки в деревню, ночёвки в лесу, мороженое в кафе «Гоголь-Моголь», яблоки в карамели и первый выпавший зуб после неудачного падения на коньках.

Когда открывались давно забытые ящики сознания, Ава замечала в своих воспоминаниях нечто странное. Как будто кто-то снимал все эти моменты на старую видеокамеру, давно забытую в кладовке, а теперь приближал детали, чтобы привлечь внимание единственного зрителя.

Ава вспомнила похороны бабушки. Тогда папа забрал её и Мию в деревню, где проходило почти каждое лето девочек. Ава была близка с бабушкой, но в тот момент она не понимала, что такое «умереть». То время запомнилось ей присутствием папы, долгой поездкой на машине и знакомым запахом бабушкиного дома. Теперь Ава замечала кое-что ещё. Она вспомнила несвойственное папе молчание, рассмотрела слёзы дедушки, который до этого момента никогда не плакал перед девочками, и услышала их ночные разговоры о бабушке. Теперь всё открылось для неё. Все тайны, хранимые взрослыми за закрытыми дверьми, все шептания, которые не доверялись детям, все слова, непонятные тогда, но получившие самое большое значение сейчас – всё стало простым и понятным, и в этот момент Аве захотелось вернуть то волшебное чувство детского непонимания.

Внизу послышались мамины шаги. Нужно полежать ещё чуть-чуть тихонько, пока она не уйдёт, а потом можно будет выпустить всё наружу.

Мама медленно поднималась по лестнице. Последние ступеньки всегда скрипели сильнее всех остальных, поэтому она старалась как можно осторожнее наступать на них. Шаг, шаг, скрип. Ава закрыла глаза. Она умела претворяться – научилась этому довольно давно. Мама открыла дверь, быстро заглянула в комнату дочери.

– Ну и холодрыгу она себе тут устроила. Говорила же ей – закрывай окно на ночь.

Она подошла к окну и плотно закрыла его. Стало тоскливо тихо. Теперь ни звуки, ни запахи не разбавляли реальность комнаты.

Ава щипала себя под одеялом. «Кто её просит делать это постоянно в моей комнате. Что ей здесь надо?». Она почувствовала на себе пристальный мамин взгляд, поэтому постаралась не выдать себя, вдыхая на раз-два, а выдыхая на три. «Раз, два… Уйди, прошу тебя. Три. Раз, два… Я не хочу тебя здесь видеть. Три. Раз, два… Мне больно. Три». Через минуту мама вышла из её комнаты.

Накрывшись с головой одеялом, Ава почувствовала, что сейчас она абсолютно одна в целом мире. Никто не сможет понять, что происходит внутри. Даже Мия. Казалось, что она больше не живёт, и ничто не может спасти её. А раньше одеяло защищало от ночных кошмаров и монстров, выходящих ночью из-под кровати, а сейчас…

Ава вспомнила, как они с папой караулили чёртика на Новый год. В тот день мама сказала, что в этом году Ава вела себя ужасно, поэтому вместо подарка она получит только уголь от чёртика.

– Специально для непослушных детей. Может, и ремня тебе даст.

Ава, полностью доверявшая в то время словам родителей, спряталась в шкафу их с Мией комнаты и долго плакала, пока её не нашёл обеспокоенный папа. Они решили, что в этом году будут вместе караулить не Деда Мороза, а чёртика: на него тоже интересно посмотреть. Может, его вообще не существует, а у них совсем нет доказательств.

Мама готовила на кухне праздничны ужин. Мия смотрела какой-то очередной новогодний фильм в зале. А в комнате девочек происходил тайный сговор двух самых родных людей. Ава рассказывала папе страшные истории, а папа смешил Аву анекдотами. Они стащили с кухни сладости, спрятанные мамой до прихода гостей, а из зала – плед под возмущённые крики Мии.

В какой-то момент всё стихло. Не было слышно громыхания кастрюлей, тарелок и сковородок. Персонажи фильма Мии замолчали. Папа и Ава смотрели в окно. В свете единственного работающего фонаря кружились снежинки. Сначала падали по одной, вежливо уступая путь каждой из них, затем, в один миг, все они решили поторопиться и превратились в одно снежное покрывало. Ночь укутывала комнату.

Ава долго смотрела в окно, пока её глаза не начали закрываться. Она оглянулась на папу. «Как же я не углядела, что ты спишь». При свете фонаря и белого покрывала он выглядел совершенно беспомощно. «Сейчас я твой защитник. Пока мы спим, никакой чёртик нас не достанет». Ава укрыла папу пледом с головой и, прошмыгнув к нему под бок, тоже спряталась в уютном убежище.

Ава резко распахнула одеяло, когда услышала звонок телефона. Кто-то на том конце беспощадно вырвал её воспоминание из рук и толкнул в неизбежное настоящее. Она посмотрела на экран мобильника. «Зачем ты звонишь? Ты же ушла совсем недавно». Ава взглянула на время. «12:45. Можно убивать время реальности в собственной голове. Наверное, так люди и сходят с ума».

Пока Ава рассуждала об особенностях течения времени, звонок прекратился. Через секунду на телефон пришло сообщение: «Позвони мне. Это срочно». Сердце Авы бешено заколотилось. «Это всё была ошибка. Папа жив, а они просто всё перепутали». Дрожащими руками Ава быстро набрала номер мамы. Гудок, гудок. «Ну давай же…».

– Привет.

– Привет, мам. Что случилось?

Казалось, что мама отвечает слишком долго, беспощадно растягивая секунды. «Ну давай же. Пожалуйста».

– Я переживала за тебя. И ещё хотела попросить, чтобы ты позвонила дедушке. Ему сейчас нужна твоя поддержка.

Всё, что поднималось наверх за эти две минуты надежды, упало. Сердце тоскливо заухало и снова сошло до одного удара в минуту. В виски била недавняя радость, напоминая Аве, что та находится не в сказке. Реальность такая, какая есть. Ожидать от неё чего-то большего было глупо.

– Ава..?

– Я позвоню. Пока.

Ава отключила звонок, успев до того, как громкий надрывный всхлип наполнил комнату. Она бросила одеяло на пол и окрыла окно. «И не смей его больше закрывать. Тебе ясно?».

Глава 5: Дедушка

Дневник Авы (27.08.2016)

Папа уже приехал за нами. Мы побудем в деревне ещё два дня, а потом он повезёт нас домой. Так не охота возвращаться.

Сегодня мы (я, Мия и дедушка) ездили в яблоневую рощу. Деда решил показать нам яблоню, которую они сажали вместе с бабушкой, когда родился папа. Вообще, это было странно, потому что он никогда не возил нас туда. Это что-то типо «место для троих». Тайник. Папа всегда смеётся над этим и говорит, что надеялся на что-то покруче, чем тайный клуб с родителями. Ну вот, а сегодня дедуля сказал, что он подумал и решил увеличить тайное сообщество до пяти человек. «Место для пяти». Мне нравится.

Деда разбудил нас очень рано: солнце ещё не встало, а собака Лайка (которой дали имя в честь ужа-асно громкого лая, будившего нас по утрам), мирно спала и даже не думала просыпаться в такую рань. Но какая бы сонная я не была в тот момент, мне было настолько радостно, что я просто этого не замечала.

Папа с бабушкой не поехали с нами: бабушке нужно было сходить на рынок, который работал только по вторникам и четвергам (а сегодня как раз четверг), а папа просто сказал, что не дурак и просыпаться в свой отпуск в такую рань не будет. Ну и ладно. С дедушкой мне тоже круто, хоть иногда я его и боюсь. Он как будто всё знает: скрыть что-то от дедушки невозможно.

На прошлой неделе мы с Мией разбили чашку из бабушкиного сервиза, который она ну очень сильно любит. Чтобы её не расстраивать, мы решили по-быстрому спрятать осколки. Ну я и предложила закопать их в огороде, около летнего душа. Всё шло хорошо, пока бабуля не заметила, что в её сервизе не хватает одной чашки. Она долго искала её по шкафам, залезала на свою старую табуретку и высматривала на каждой полочке. Нам с Мией было ужасно стыдно, но признаться мы очень боялись.

Пока дома проходили поиски, мы с Мией сбежали во двор, сели на скамейку перед домом и думали, что нам делать. Признаться? Надо было сразу. Промолчать? Бабушку очень жалко. Ну и тут к нам дедушка подсел. Он посидел с нами молча минут пять, а потом посмотрел так, как будто он всё знал, видел, как мы закапываем эту дурацкую чашку. Вообщем, мы признались. Дедуля сказал, что плохо не то, что мы разбили и спрятали, а то, что я и Мия видели, как переживает бабушка, как забирается на эту табуретку со своим давлением, вытаскивает всё подряд из своих шкафов. Ну, короче, мы с Мией разрыдались и побежали извиняться. Весь вечер помогали бабуле, даже вымыли всю посуду, а потом долго обнимались с ней перед сном. Больше не хочу врать. Ну точно не дедушке и бабушке.

Так, так, я остановилась на яблоневой роще. Деда достал два велика для него и Мии. Я не умею кататься, поэтому меня он повёз. Ехали мы долго. Я даже немного устала. Зато по пути мы увидели коров и лошадей. Бабуля не держит скот, и я всегда радуюсь, когда вижу соседских животных.

Мы доехали, когда солнце было прямо над нами. Вообщем, ужасно душно. Дедушка повёл нас в маленький домик, хотя, наверное, больше это было похоже на сарайчик. Внутри стоял холодильник, стол, два стула. В углу было много садовых инструментов: грабли, тяпки, лейки, перчатки, веники, вёдра. Куча всего. Дедуля сказал, что это сооружение строили жители деревни. Почти все деревья здесь тоже были посажены ими. Чтобы не возить с собой необходимые инструменты, они решили построить что-то типо склада. Здесь и отдохнуть можно.

Деда поставил в холодильник пакет, который привёз с собой (он сказал, что каждый пополняет запасы, чем может, а всё, что есть в холодильнике – общее; классно – что хочешь, то и бери), и скомандовал брать лейку, тяпку и перчатки. Потом разрешил нам облиться ледяной водой из шланга. Было круто, но холодно. Дедушка сказал, что надо закаляться, быть крепкими, а то мы в городе совсем нежные стали. Мне кажется, это не так. Просто дедушка не знает, как мы живём дома, что у нас тоже бывает трудно, но я не обижаюсь на него.

Пока мы шли, я спросила у дедушки, почему он решил всё-таки показать нам это место. Он посмотрел на меня своим серьёзным взглядом и сказал, что в жизни сделал всё, что полагается настоящему мужчине: построил дом, вырастил сына и посадил дерево. И вот когда он сажал дерево, решил, что оно будет его наследством всем мальчикам нашей семьи. Дедушка сказал, что часто приводил сюда папу, учил его ухаживать за яблоней, давал советы. Все их мужские разговоры тоже проходили здесь.

Иногда мужская половина семьи позволяла бабушке приезжать вместе с ними: без бабули не было бы папы. Можно сказать, что деда считал её прародительницей этого места. Папе же он строго говорил, что это мужская территория и всё, что происходит здесь между отцом и сыном, должно передаться дальше.

Пока дедушка рассказывал эту историю, я всё думала, почему сюда нельзя девочкам? И почему дед всё-таки привёл нас сюда? Я не успела тогда у него спросить, потому что мы подошли к нашей семейной яблоне.

Честно? Это самое красивое дерево, которое я когда-либо видела. Широкий ствол внизу был покрашен белой известью, а к верху распускался пушистыми зелёными листьями. На земле лежали спелые яблоки. Я не знаю, волшебство это или что – ни одно из них не было битым или испорченным. Солнечный свет пробирался сквозь ветки, пытаясь добраться до наших лиц, но яблоня стойко защищала нас от палящих лучей.

Дедушка давал нам указания и учил, как правильно ухаживать за деревом. Он показал, как разрыхлять землю под яблоней, чтобы давать ей дышать. Сказал, что нужно постоянно обновлять слой извести, потому что наше дерево любим не только мы, но и здешние жуки. Мы с Мией убрали всю траву и натаскали воды для полива. Под конец мы так устали, что свалились прямо под яблоню. Дедуля облокотился на мощный стол дерева и накинул на лицо кепку.

Я долго не решалась продолжить наш разговор, и тут как раз Мия ушла погулять по роще. Мы с дедулей остались вдвоём. Ну я и спросила, почему он всё-таки привёл меня и Мию сюда. Дедуля сказал, что у папы не родился сын, но появились мы. Он решил больше не ждать и передать нам с Мией всё, что знает про это дерево. Деда сказал, что, наверное, и женская рука тут не повредит. Но сказал он это, ну как-то… немного грустно.

До этого момента я и не думала, почему я родилась девочкой, а не мальчиком. Рассказ дедушки странно сильно повлиял на меня. Сейчас мне кажется, что я могла больше осчастливить папу или деда, может быть, и маму, если бы была мальчиком. Почему я девчонка?

Я подняла голову наверх и посмотрела на нашу яблоню. Сидя под деревом, мне показалось, что её ветки защищают меня от всего внешнего мира, почти также, как папа и дедушка спасали меня от соседских гусей, крапивы, растущей за домом и речки, течение которой постоянно сносило меня с ног. В этот момент я поняла, почему всё это предназначалось только для мужчин: здесь я чувствую себя слабой и беззащитной, дедушка же чувствует себя хозяином, таким же сильным и надёжным, как и это место.

Домой мы вернулись, когда везде было ужасно темно. Бабушка уже приготовила ужин, и мы все вместе сели за стол. Всё было хорошо, уютно… Ну, как всегда. Только вот я не могла отделаться от одной дурацкой мысли. Я смотрела на папу и думала: «Если бы я была мальчиком, ты бы любил меня больше?».