Kitobni o'qish: «Время Удачных 20.14»

Время Удачных 20.14

(Детективный роман)

Стремись к невозможному,

Достигнешь максимального.

Мао Цзедун.

Все имена и названия вымышлены. Поэтому все совпадения, зависят от теории Вероятностей.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОШЛОЕ

1

Эту, вполне себе даже детективную историю, мне рассказал незнакомый парень; когда Ваш покорный слуга – несколько лет назад ехал поездом из Москвы. Пунктом назначения была Якутия, или как еще говорят: Россия. Республика Саха. Как ни странно, но в купе, куда достопочтимый редактор заранее забронировал билетик, никого кроме нас двоих не было. Поэтому, несколько суток оставались Тет-а-тет. В общем, хватало времени о жизни поговорить, и о себе что-то интересное вспомнить.

– Сергей, – так представился молодой человек, – недавно демобилизовался. И погостив пару дней в еще теплой – “бабьей” Москве, стремился домой – к родителям.

– О, я же не представился Вам, Уважаемый читатель?! Всегда к Вашим услугам: журналист и репортер Лев Рум. Просто тогда, по заданию (не буду говорить какой) московской газеты, мне посчастливилось побывать в Якутии: написал серию репортажей об открытии перспективных месторождений. Ну и мой попутчик оказался из этих самых – не самых горячих мест. Как говорил: Не горячий, а Удачный городок.

Представляете? Оказывается, город такой есть. Я даже не знал… Стыжусь.

Так вот, ростом он был: чуть выше среднего. Возраст: думаю, что отпраздновал двадцать три именин. Строгие черты лица, внимательные глаза… Да и всей остальной внешностью – если не очень предвзято: солдат или служивый этот, был вовсе не обделен. Хотя все это, так сказать: Не наше. Ведь от предков досталось. И от нас, эти щекотливые вещи – моменты, практически никогда не зависят. А вот что зависит, так про то могу достоверно: ловок был! Да, очень ловок, быстр и аккуратен. И это сразу бросалось в глаза. Поскольку выполняя даже самые простецкие – обыденные движения, демонстрировал совершенное владение телом – супер координацией. Будто бы, – ну мне так казалось, – до сих пор наслаждаясь службой.

Наверно поэтому, свои черные волосы назад, зачесывал не как многие: размашисто – вальяжно, а точно по копиру: без малейшей ошибки в рациональности.

– У Вас крепкое телосложение и руки плоскогубцы, – так я шутливо заметил, когда знакомясь – просто и по-товарищески он сжимал пятерню.

В общем, статистически обычный плечистый или жилистый парень.

– Такой же, каких у нас по стране много?! Правда? – возразите Вы.

И соглашаясь, повторяю: – Да, верно. Вот только уверенный взгляд и холодный рассудок – подмечавший любые мелочи; красноречиво выдавал профессионала. Тем более, что абсолютно не хвастаясь признался: – Отслужил в Крыму!!

Но как уволился из вооруженных сил, или как говорили друзья-ребята: “Дембельнулся” с флота; сразу решил – Что хоть раз, а побывает в нашей столице, в Москве.

– Как – никак, – объяснял Сергей: – Многое слышал. Вот и захотелось увидеть.

– Да, действительно, – признавался дембель, – не зря “Белокаменной” называют. Красота. И люди также, почти что все хорошие.

Во всяком случае, с его слов: Попадались всегда вежливые и порядочные.

– Прямо как у нас, в Якутии и Крыму, – посмеивался над чем-то своим, белозубо – добродушно Сергей.

Сперва мы играли в шахматы, которые он извлек из здоровенной сумки. А поймав удивленный взгляд, пояснил:

– Везу гостинцы маме и папе, да друзьям в родной Удачный. Хотя, хотел больше взять… C невестой домой приехать! Так у нее учеба. Вот поэтому – еду один. Побываю, а после возьму родителей и вернусь к ней: на свою первую Родину, – рассказывая, он еще успевал восхищаться пролетавшими мимо горящими красками: осенним пейзажем окна.

Однако в тот самый момент, когда доставал резные – явно самодельные шахматы; мой по-репортёрски заточенный нос учуял еще одну немаловажную деталь: в сумке, упакованная в целлофан, покоилась белая парадная форма.

Я все же решил не допытываться: Почему не в ней едет? И где его, соответствующие случаю аксессуары?

Да и он видимо точно: скромный парень и не хвастун, – промолчал. Но!…, когда ставя мне шах, Серега ответив на: Который час? Засветил часы, явно командирские. Вот тогда я не смог больше сдерживаться и очень въедливо расспросил: Что, да как?? А тут, как вспоминал парень: Мы неожиданно всплыли!!

Слушайте внимательно: Человек оказался не просто каким-то служивым, хотя слово “просто“ – к нашим военным категорически не подходит. Он был настоящим матросом-подводником Черноморского флота. Представляете?! И годов было, всего двадцать один…

Далее, после того как все новости и анекдоты были рассказаны, на вторые сутки играли молча. Но когда я решил также рассказать – ну раз он бывший военный: Что дед воевал и дошел с Первым Украинским фронтом до Европы, освобождая и помогая избавиться от нацистов, добровольно сдавшимся Гитлеру европейским странам. И что теперь на Украине сносят памятники ее героям – освободителям, – парень погрустнел и согласился:

– Да, к сожалению это правда. Сам давно удивляюсь…

– Зато, – я весело сообщил, в наступившую нехорошую паузу: – Хорошо хоть, что Крым вернулся домой. Наконец-то!!

Подводник оживился, и улыбаясь закивал:

– Слава Богу, там люди живут, которые не боятся действовать и идти. К мечте… Причем столько будут двигаться, сколько потребуется. Да хоть целый век… Главное – не останавливаться на полпути!

– Как говориться, – вспомнил Серега, – есть хорошие, проверенные временем тезисы: “Надо бежать – беги, а потребуется выдать сдачи – бей! Всегда думай и действуй, а не жди первым помощи”. Еще: “Рассчитывай на себя!” А самое-самое: “Наше дело правое – Мы победили. И всегда сможем повторить!”

Так, слово за слово и узнал: что служил он в самом Севастополе, городе – Герое. Причем, как раз в то самое время, когда происходили знаменательные события. Но таковыми они вспоминаются сейчас, так сказать: По прошествии. А тогда, на месте было сложно и архитревожно.

В общем, в течение следующих дней пути, под стук колес как под стук метронома – что отсчитывает хронологию; Сергей рассказывал, а я запоминая – словно проживал заново события, в которых по воле случая довелось участвовать моему визави: молодому экс матросу – подводнику. Короче беседовали до полуночи, когда засыпая я домысливал, разбудив и задействовав свою журналистскую фантазию; вот поэтому отчетливо представлял: подводную лодку – черную и загадочную, как само наше море; моряков – подводников, что составляют дружный и многонациональный экипаж. Видел даже главу – опытнейшего Черноморского комдива. Однако были еще другие герои и антигерои службы дембеля из обычного российского городка. Удивительно, но получалось: только что рассказанные события, превратились в видеофильм. Только подводник не обижался на сон на моей верхней полке; на следующий день продолжали…

Что говорить про него, когда матрос приучен не только к любому времени бодрствования; а еще и к умению приспосабливаться к ситуациям; в том числе самым тяжелым. Или что про меня? Просто как обычный гражданин, совершенно не знал, какие остросюжетные истории складывались в Крыму – Севастополе с Симферополем. В телевизионных новостях сообщали лишь главное, так сказать: Одну голую суть. Вот поэтому, находясь под большим впечатлением, горячо заверил:

– Как репортер запишу что запомнил(!) и буду рассказывать от имени и его словами эту, по мнению самого подводника: нормальную жизнь.

Так что, выполняя давно обещанное – повествую ее Вам, Уважаемый читатель. Ну конечно, только в меру отпущенных мне талантов: на Ваш строгий и высокий суд. Итак, пожалуйста приготовьтесь, приключения начинаются:

Это начиналось давним – давно, в стране которой нет, да и в городе, что неожиданно оказался за границей.

– Вы разумеется, сразу возразите: Так не бывает. Правда?

– Наверное, Вы правы. Конечно, не бывает. Хотя по глупости, еще как бывает.

Давайте разбираться вместе?! Начнем. Пускай все будет по порядку:

Родители мои, родились в городе – Герое Севастополь. В то далекое и замечательное время, когда в середине двадцатого века он много мечтал, быстро восстанавливался и рос: не взирая на недавно понесенные огромные потери во имя Победы в Великой Отечественной Войне, горожанам хотелось просто жить, трудиться и растить своих деток. Вот так появились родители: девочка Таня и мальчик Дима.

Ведь мир тогда верил: больше конфликтов не будет. Не может быть!! А все разногласия, разрешаться мирным путем… Ну и утверждение, что люди одной национальности лучше другой и термин ‘’Недочеловеки‘’, навсегда забудутся. Сами помните: так все и было. Поэтому знаете, что спустя всего каких-то неполных пятьдесят лет после Победы планетарного масштаба; страны победителя – какой побеждала, не стало. И тогда многое поменялось… Нет, слава Богу, Родина наша оставалась. Но это была уже другая страна.

Вот в это неспокойное время – в девяностые, я и родился. В самом лучшем городе – Герое, русском Севастополе. Крымчане – скажу честно, никогда не знали: Почему Хрущев отдал Республику? Но в большущем и общем Союзе, отразилось это лишь на маленьком листе бумаги: другой печати в вишнево-спелых паспортах. А вот уже с развалом “Большого”, та пресловутая бумажка оказывалась совсем немаленькой. Наоборот. Столько она вмещала теперь горя и неопределенности, всем жителям дружного Крыма. Ведь согласно ей, оказались иностранцами. Хотя, и это тоже правда – пока что на братской территории: Республика Украина, что в силу экономических либо политических причин, хозяйственно – бытовой жизнью Республики Крым не обременялась. Пришло неспокойное время: работы нет. И город Севастополь, живущий веками судьбами русских моряков; после их существенного сокращения впадал в дрему. В общем, появилось актуальное и теперь слово: Кризис.

После раздела Советского Черноморского флота, многие объекты инфраструктуры и вспомогательные организации отходили к Украине; сейчас независимой стране. Где при неиспользовании или просто за ненадобностью, досрочно приходили в негодность. Так что работавшие не по одному десятку лет специалисты превращались в безработных; попав под ненавистное сокращение. Короче, аналогично родители: оба инженеры – технари, остались без средств. А тут родился сын, и была еще старшая дочь.

– Что делать?! – думало большинство горожан. Необходимо было: или искать место по всей стране – новой России в поисках лучшей жизни и работы по специальности; либо переквалифицироваться в любого – хоть в разнорабочего; только бы оставаться в родном месте. Родители мучились долго… Как вдруг, совершенно неожиданно, друг отца и сослуживец: русский немец Иван Отто переехал в Якутию. А после позвал моих – туда, где была работа: развивалась добыча полезных ископаемых. Одним словом: махнули на снежную Тундру, свой солнечный Крым.

Именно так, всей семьей мы оказались в Якутии. Где вскоре я стал называться: якуто-крымчанином. Согласитесь, очень удобно?!

Далее – как обычно: Была школа городка и детские простуды – что в силу перемены климата, с трудом но прошли. Учился хорошо, без троек. И вот – шестнадцатилетний кареглазый стройный парень, уже студент регионального колледжа. Точнее, его филиала в городке. Специальность выбрал сам: техник – механик. Со своими школьными четверками, смог легко поступить на бесплатное отделение. Сколько можно родителей напрягать?! Сестра вышла замуж и уехала: девочка в семье – подарок чужому дому. Зато как в школе, так теперь и в колледже: ребята собрались многих национальностей. Буряты и якуты, ненцы и немцы, белорусы русские украинцы и чеченцы. В общем, жил в большом и братском интернационале. Поскольку сам: русский и украинец. Потому что разницы, никогда не видел. Всегда знал, мы один народ: Русские!!

Кстати: у наших соседей по дому – татар, всегда вкусный плов. Обязательно позовут за стол, стоит только к Руслану в гости зайти. А он приходит, так я борщом с блинами угощаю. Вот и Слава Богу, что все россияне одинаковы – живем одной семьей. А то как включу телевизор, как начнут эти дикторы изгаляться: что творится сейчас в бывших советских республиках между людьми – кошмар.

– Вместе же всегда были… Наполеона выгнали, Гитлера. Что нам делить? – думаю: – Кому это надо, и разве в одиночку станет легче? Вряд-ли!

С пакетом вместо сумки, где неизменно пара – тройка общих тетрадей и как обычно пешком – люблю ходить ведь городок позволял; я возвращался с учебы. И хотя был голодным – время три, а обязательно забегал в дворовый клуб… Просто у нас – сколько себя помню: всегда в соседнем доме клуб был: “Романтик”. Для детей: кружки разные, секции, даже воспитатель присутствовал. Ну и взрослые тоже, нередко находились: кто в карты, кто в домино. Женщины вязали, – то есть руками работали и языками. Помните, что прохладно на улице?! – Север, с ребенком на лавочке не посидишь. А в помещении тепло, светло и чисто: места хватало. Одни уходили – детки, другие – взрослые заходили. Точно так я забегал, до дяди Паши. Он – наша местная знаменитость: Ветеран войны!

А однажды, на светлый праздник Девятое мая, дядя Паша надел парадную форму. Я чуть не обалдел… Да что я? Весь городок тогда хвастался: У нашего дяди Паши, медаль за Победу над Германией. Вот так!

И это правда, что народ говорит: Герои обычно не хвастаются. Такой вот и он. Павел Васильевич Усик. Обыкновенный лейтенант Великой войны. Очки только толстые были – возраст. Но сам еще крепкий – высокий, правда с животиком. Ну а руки: так вообще, как у Рембо – сильные. Поздороваешься и думаешь: Вот каким надо быть, богатырем!

Наш дядя Паша был добрый. Кому анекдот расскажет, ребенку конфетку предложит. Сам же, любил в шахматы играть: с кем – то, или просто умное что-то по журналу рассматривает; расставляя фигуры, мыслил: в заочную обыгрывая гроссмейстеров. Кстати, тогда и меня этой разумной игре научил. Отсюда не удивительно, что деревянные фигурки поначалу сниться стали…

Сейчас нашего ветерана нет, давно ушел. Думаю, что в рай. Ведь часто говорил: – Там любимая дожидается.

Просто дети его разъехались, по большой нашей стране; так Пал Василич и жил один. Полюбил философствовать – поразмышлять на досуге. А нам, по многочисленным просьбам и глядя в глаза рассказывал: как семнадцатилетним мальчишкой попал на фронт. Сильный же – сибиряк… И на вид: восемнадцать – двадцать было. Вот и прибавил в документе необходимое: решил своим родичам, да и всей стране помогать.

Вот какие люди были, не то что мы! Думаем за одних себя. Чтобы самому теплее.

– “Воевать пришлось у столицы… – Сначала”, – продолжал Пал Василич: – Мы ихнему Хитлеру хвост под Москвой накрутили. Затем оторвали и погнали зверя до самого логова – Берлинской норы. Сколько людей положили, чтобы свободными жить на нашей земле, – и глубоко вздохнув, погружался в печальные воспоминания.

– Главное, запоминай малыш, – он всех детей малышами звал.

– Родина одна, она всегда одна и та же! Это министры приходят: хорошие или не очень; ведь все люди разные. А страна и народ русский остаются: дружным, сплоченным, единым народом. Да, по-другому нельзя – сожрут. Вот поэтому, будьте готовы!! “Потребуется бежать – беги, дать сдачи – бей! Всегда думай и действуй, а не жди первым помощи. Ведь только тогда, когда начнешь действовать по ситуации; обязательно увидишь: как помощь поспевает. Так было всегда. Наше дело правое – Мы победили и легко сможем повторить!” Вот и не сдавайтесь никогда россияне, – часто наставлял ветеран.

Как бы замечательно было снова встретиться – еще раз поговорить. Поскольку для нас мальчишек, авторитет Ветерана – Победителя с грудью в орденах и медалях, непререкаем.

Впервые это правило: “Надо бежать – беги, а бить – бей, и вообще: Сам действуй по обстановке!” – мне пригодилось лет в семь-восемь, когда родителей пригласили на свадьбу. Далеко от Якутии и Крыма, аж за Южный Урал. Вот всей семьей – вчетвером и поехали летом на поезде.

Запомнил хорошо, отложилось: Стояла жара. Было душно и безветренно. Еще: что красивый август в деревне, – подтверждаю. Что воздух чистейший – тоже. И хотя запах навоза также присутствовал; никого особо не напрягал.

Так вот, пока взрослые то да се; я – семилетний хлопец, еще и нарядно – торжественно одетый, пошел на улицу – погулять. До магазина и назад, на часик.

Однако магазин у них, если честно – был скромный. По теперешним меркам. Но зато, в нем было все: хозяйственные товары и продукты питания. Три в одном: “Универсам” одним словом. И продавщицы, кстати, все одетые в белые халаты.

– Вспоминаете?! Что раньше во всех магазинах, в продуктовых отделах имелись чистейшие халаты и колпаки. А сейчас черт те что: то курят эти женщины на входе, то еще что – то похожее на извращение из себя пытаются изобразить. Вот увидишь “это” с улицы и покупать – заходить не захочешь. Верно?! В общем, возвращался я тогда довольным, откусив свежую булочку, то есть: неспешно и по обочине.

И так как машин, да и вообще никого не было; преспокойно рассуждал:

– Словно тихий час после обеда. Или, может в жару не ходят? У нас – то, в Якутии такой погоде радуются: скоротечна да редка.

Только за Уралом видимо, другие ценности природы. Так вот, идя вдоль все той же центральной дороги, с аккуратностью обходил коровьи лепешки на асфальте. Рассматривая, перешагивал ямки от гусениц проехавшего недавно монстра – дребезжащего трактора. Как вдруг, совершенно неожиданно послышался скрип колеса, вернее нескольких колес. Я обернулся, оказалось: что это лошаденка с телегой, и в ней мужик – чернявый здоровяк.

– Только кто для семилетнего не здоровяк? – Спросите Вы. Правда?

Да. Но подумал я совсем о другом:

– Что это за телега, как в кино старинном? Давно на машинах или тракторах кругом ездят.

И второе: Отчего человек в ней: такой колоритно-странный?

Верно, этот был точно – огромный гурман: с приличным пузом, длинноволосый – по воротник темно – красной рубашки с закатанными по разную длину рукавами. Хотя накинутая поверх кожаная жилетка, неплохо маскировала кровавый цвет. На ногах заметил: переливаясь, блестели сапожища до грязных колен.

Я продолжаю: Жара, а он в сапогах?

Ну и рассмеялся по-детски, не специально… Просто если честно: подобных рубах – красочных, тогда отродясь не видел. Да что рубах, и мужиков таких странных тоже. Вот.

– Здорово! – вскрикнул возничий, производя выставку своих – всех из желтого металла передних зубов; как только поравнялся бортом телеги.

Отвечаю вежливо, не останавливаясь: – Здрасти.

– Куда путь держишь? – оглядываясь и привставая на одно колено, – поинтересовался золоторотый.

– Домой. Куда еще?! – пожимаю детскими плечами.

– Садись, подвезу, – радушно предложил небедный водитель, указывая на свободное место возле мешков.

– Не, – отвечаю, – спасибо. Тут рядом.

Только самому, почему-то(!), какой – то запах почудился: неприятно душный. И тут же, будто в ответ на него, рождалось предчувствие. Оно появилось и стало крепнуть. Однако возничий не замечал слова души, – взяв левее, катился ближе. И словно по команде, большая угольная лошадь фыркнула.

– Не бойся еще, – говорил мужик. – Не местный значит?!

Вот тут-то(!), одновременно бросая дрожжи – он, своей неожиданно длинной рукою попытался схватить человечка. Не знаю, как лучше сказать Вам: но словно прозрел я. И уже отчетливо видел опасность, в которую превращалось предчувствие. Но еще ранее – за долю секунду до этого внезапного движения; я интуитивно увернулся и как побегу по дороге. С ускорением – он за мной.

– Н – о! – прикрикнул пузач, не ожидая подобной выходки.

Я же, с дороги сбежал, через придорожную канаву перепрыгнул. И откуда силы взялись!? Пулей добрался до дома. Телега соответственно проехала мимо. А ребенок, кроме барабанного ритма сердца, услышал ругательства, да грубый неестественный смех.

Только вечером, играя с детьми тех родителей, что также прибыли на свадьбу, краешком уха расслышал; как незнакомая женщина в синем платье, моей маме и всем остальным мамочкам, тревожно заявила:

– Вы за детьми-то смотрите, повнимательней. У нас чужие объявились – детей воруют. Но поймать и доказать что, никто не может; хотя свидетели есть.

– Ну и дела, – подумал я: Пронесло! Значит это правда, что нужно быть готовым всегда. В любую секунду. И если потребовалось бежать: то только очень быстро.

Родителям конечно, ничего не сказал – не маленький. Вот так, - в общих чертах и пролетало счастливое детство…

2

И наслаждалось оно полетом до тех самых пор, пока однажды не повстречалось с пятнадцатым апрелем две тысячи тринадцатого года. Да, именно в этот день состоялась защита дипломного проекта; после которой получил профессию, став полностью взрослым. Ну, здесь можно похвастаться: защитился на “Пять”; организовав в выпускной работе: “Ремонт и обслуживание целого парка дорожной и строительной техники”. Хотя, правда, чего греха таить? Были и тройки в аттестате: целых три штуки. А знаете, от чего получились?! Просто очередной новенький преподаватель, сходу нам – учащимся заявил:

– Я знаю этот предмет… от силы на четыре. Следовательно Вы, максимум на три можете узнать. Или, когда подобный персонаж – неопытный учитель, заглядывая с открытого края в “Тубус” – приспособление для переноса скрученных листов ватмана, где и лежали готовые чертежи; не доставал их – что необходимо по логике, а начинал намекать на подарки: Мол, иначе все неправильно или жду встречного предложения…, – и улыбался некстати.

Это значит, – понимал я, – получается, что оценка зависит от выгоды? Нет, так не пойдет, – возмущением отвечала душа. И таким предприимчивым деятелям от педагогики, заявляла:

– Считаете, что знаю на “три” – ставьте. Сам понимаю, знаю на пять и четыре. А оценка ваша… – не самое главное. Главное, что у нас тут, – и показывал им стрижку на голове.

Далее: торжественного вручения дипломов выпускникам, почему – то не было. Было вот что: Двадцатого, всех собрали у канцелярии, где и раздавали дипломы. Мне доставался синий образец. Барышня – раздатчица, одними глазами объясняла: мол, у нас без обмана. Все соответствует. Тем не менее, сделав вид, что не понимаю красноречивого намека; с серьезным видом поинтересовался:

– Почему мне такой синий – пресиний? Неужели других сейчас нет?

Откровенно усмехаясь – помотав еще головой, красавица заявила:

– Учиться надо было! Потому что если учился отлично – смело берешь красный, а просто хорошо – простой синий.

Про тех, кто учился не очень-очень, я допытываться не стал. Все становилось ясно: могут вообще ничего не дать; или дадут, но диплом прозрачного цвета. Что то же самое. А если коротко: Без комментариев!

Внутренне взлетая и благоговея, то есть не замечая окружающих – посматривая на себя во внезапно порозовевшем мире; я расписывался в каких-то бумажках. Ну, просто сбылось: Специалист! Вот только поддержав в руках именной и такой долгожданный диплом, немедленно начинал снижение. И став обычным – земным, обратил внимание на оборот ведомости, одновременно превращаясь в вопрос: Так за что конкретно, так долго расписывался?

Оказалось, что в комплекте к дипломам, выпускникам выдавали повестки в военкомат. Под росписи. Вот и расписывались дополнительно.

– Хорошо, чего откладывать?! – думаю, – надо сразу выяснить относительно меня. Захотят взять в армию – пусть берут. Только, желательно чтобы с пользой потратить эти лучшие месяцы жизни. Не люблю без дела болтаться, как…

– Ну, знаете? Как “Это”, … в прорубе.

Короче, утро двадцать второго апреля, слегка пахнущий китайским одеколоном “Cosa Nostra”, Ваш покорный слуга встречал выходом из рейсового автобуса.

– Итак, соседний город. Кстати, городок красивый; и населения больше: раз в семь наверно. И во столько же больше строений и асфальтированных дорог.

Военкомат оказался небольшим синим и двухэтажным зданием; которое – по-моему, походило на привычный с детства садик. Я мечтательно выдохнул.

– Железная дверь тяжела, – отмечаю принудительно – получив сполна то, на что она только была способна: одновременно неслабо-пружинный толчок по двум направлениям: спину и ниже. Вероятно поэтому, став сразу серьезнее – заметил: в коридоре слева, на длинных лавках у окон уже сидело несколько парней: шапки в руках, расстегнуты куртки… А прямо стоит внимательный дядя Степа – постовой. Подхожу ближе. Сержант взглянул и без эмоций протянул руку. Я также молча, навстречу повестку. Только у него самого, – вижу: красные руки и нос. Да еще и большие усы в придачу.

– Ну, – думаю сразу ассоциациями: Он или внук маршала Буденного, или племянник Деда Мороза. А может быть, и все вместе?

– Так, Удачный? – прочитал “Буденович”, место моего проживания.

– Как доехал? – Шесть – семь часов все – таки.

– Вроде нормально, в автобусе выспался, – отвечаю не громко. – Служить хочешь?! – продолжал военный, прищуривая левый глаз: веселый и Дед Морозовский; а правым тем временем: серьезным и по-маршальски Буденновским – изучая оппонента.

– Ну, если надо то пойду, – соглашаюсь спокойно, и добавляю: – Смотря куда? Просто не хочется зря время терять. Человек же, всего сто лет проживет… многое надо успеть.

– Что, еще один философ что – ли? – он посмотрел, вооружившись уже двумя серьезными очами.

– Почему? – опускаю шею до плеч, не зная как еще среагировать. Но вскоре, логически придумав, отвечаю: – Хороший техник – механик.

– Будто твой хороший механик, не может стать простым философом, – парировал мудрый сержант. И объяснил, показывая на очередь в коридоре:

– Вон ребята, видишь? Держись за ними. Надеюсь, анализы все взял?

– Все, что было написано в повестке, взял. Ничего лишнего, – отвечаю, раскрывая пакет в левой руке. Причем сделал это так просто, будто часто ношу подобное. От этого сержант снова заулыбался, и поправляя сверхъестественное под носом, загадочно произнес: – Пощупаем. Попробуем. Определим…

Очередь двигалась живо. И я подумал: Как все просто оказывается? Но потом дошло: Армия! Тут все надо делать быстро: чтобы будущие бойцы привыкали. А то враги захватят – если не будешь спешить; или разбегутся сами – не поймаем.

Отсюда не теряя времени – зайдя в кабинет, как всегда громко и вежливо поздоровался. Только затем осмотрелся: И без того немалая квадратная комната, смотрелась больше: за счет стен и новой мебели. Они все получились белоснежно – белые. Чуточку оттеняли образ больницы – широкие подоконники; где росли вполне живые цветы. А напротив входа сидела незаметная – в связи с мебелью, блондинка в чистейшем халате. Она была еще молода, и наверно, не очень опытна. Потому что сразу, не здороваясь, устало выдала скороговорку:

– Анализы на стол, с пальца и вены кровь на стол, – показывая рукой налево. – Потом, – томно вздыхая: – Ко мне за стол.

Я заглянул налево, за ширму. Там оказались еще: три стола и три бело-халатные барышни. И каждая была своим делом занята. А эта все-таки, являлась главной.

– Что еще заметил? То, что все “ширмачи” – ну те женщины, что сидели за ширмой; являлись полной противоположностью друг дружке. Так первая была – маленькая и невысокая шатенка. Между ними сидела женщина полная, предпенсионного возраста; с покрашенными в рыжий цвет волосами. И за последним – третьим столом, восседала худенькая и высокая, да еще и с черными кудрями.

– Как у Пушкина Александра Сергеевича, – придумал я: – Да уж. Пушкин опять в ответе за все… Или, это ералаш отдыхает. На больничном. От надрыва живота, при нервном смехе…

Однако пока раскидывался ценным: личными анализами; невольно услышал, как весь это квартет, разными звуками голосами – словно давно сыгранными скрипками дружно пиликал. То есть, между собой они быстро и без остановок судачили. А после исполнения “своей игры”, так непринужденно и от души засмеялись; что мне стало радостно за наших бойких женщин и еще больше, за такое хорошее, их душевно-весеннее настроение. Вот только разобрав внимательней предмет столь яркого смеха, мне как-то сразу перехотелось радоваться.

– Так что за предмет такой? – спросит меня Уважаемый читатель.

Отвечаю: – Самый простецкий. Они обсуждали нас – будущих призывников. Кого же еще?!

– Сейчас многие боятся армии, как огня. Прячутся за юбки. Ну и мужички пошли, защитнички. Хи-хи, – слышалось в незамысловатом порыве.

И тут я – заканчивая с анализами, победоносно подошел к “главной”. На что оная, видимо все-таки знаток человеческой психологии – умеющий управлять действиями оппонента; иронично выдает:

– Да? Неужели дрожите?! – А сама рукой заполняет что-то, будто не замечая собеседника. То бишь: меня.

– Ну почему? – Немного удивляясь, собираюсь с мыслями. Но видя, что оппонент по-прежнему не реагирует; так же, парадируя – отвернувшись в другую сторону, отвечаю:

– Смотря с кем!?

Пауза. Она встрепенулась и вопросительно подняла глазки.

– А если про юбки? – я заглянул за края стола. – То за нынешние женские юбки все равно не спрячешься, – и прочитав на бейджике: “Ласка Алла Александровна”, продолжаю, – там места мало, тетя Алла.

Вот тут началось: спрятав коленки под стол, слегка зарумянившись щечками, Алла Александровна недовольно крикнула:

– Вы почему разговариваете?

Ну а соседки – “ширмачи”, гуще засмеялись.

– По-русски? – отвечаю тише. – Другого языка не знаю. Родственников за границей не имею. Никто там не был… А нет, – вспомнив, добавляю с ухмылкой:

– Пардон, вообще-то, дедушки у меня были в Западной Европе. Один в пехоте, а второй на победоносной военной технике.

И обрадовавшись сообразительности, поучаю старшую собеседницу:

– Уважаемая мадам, не нужно плохо думать. К Вам приходят, уважают, и Вы цените посетителей. Просто все мы люди. Как иначе?

Так, теперь прищурившись – а по факту разбудить в юноше мужчину; она заговорила иначе:

– Ну, вот вам еще один, – объявила, обращаясь к окружающей кабинетной женской троице:

– Этого к умникам направим. Где мало говорят, да много делают.

Я все же не стал останавливаться надолго и выяснять, где это? Тем более, сам знаю: исторически, дальше Сибири не сошлют. А к этому климату успел привыкнуть – прирасти. Поэтому, как и положено по порядку призывной; здороваясь шагнул в следующий кабинет.

Закончившие формальную процедуру потенциальные срочники, скучковались на входе. Теперь нужно будет вернуться к двум часам; таков порядок. Многие закурили. Я обратил внимание, что из нашего колледжа, из Удачного городка – никого нет.

– Неужели, – думаю, все в ВУЗы решили поступать? А может, в другой день придут?