Kitobni o'qish: «На каменных страницах», sahifa 5

Глава 5
Ко дну мира

Очередь казалась бесконечной. В Вэстпфорте было много путешественников и торговцев, которые спускались и поднимались в империю, и фуникулеры всегда были переполнены.

Отстояв два часа в толпе, маги все же смогли попасть в «железную бочку», как в шутку назвала Мия фуникулер.

– Как же много народу! Не зря вы говорили, что мы доберемся до Хауаштадта только к вечеру! – вздохнула обливи.

Миранна и Мия выглядели уставшими. На лбу у них выступил пот, обе тяжело дышали, так как несколько часов стояли под палящим солнцем. Конечно, Хиро пытался облегчить их страдания с помощью магии льда, но лето в южной части мира на то и было летом – последние дни амириса всегда были знойными, а в фердисе¹⁶ было еще жарче.

– О, не переживай, мы проведем в этой бочке еще три часа, так что доберемся уже ночью, – лукаво улыбнулся Джек, развалившись на сидении так, что ногами касался и Хиро, и Рин.

– Три часа?! Почему так долго?! Нам всего-то на десять дайнов надо спуститься! – возмутилась эльфийка.

– Фуникулер идет со скоростью чуть меньше пяти дайнов в час, потому что под землей часто происходят землетрясения, которые могут стать причиной неожиданных поломок или обвалов. В их устройство встроены камни самовосстановления, но они сработают только при условии, что скорость аппарата будет минимальной, – объяснила жрица.

– Рин, ты так много всего знаешь… я чувствую себя глупой по сравнению с тобой… – неловко улыбнулась Мия. Но Рин лишь покачала головой.

– Просто уже однажды сталкивалась с этим.

– Что? Во время твоей прошлой поездки на этой штуке произошло землетрясение? – удивленно и с некоторым страхом спросила Мира. Та кивнула.

– В тот год на территории вулстратов после смерти предыдущего главы клана началась борьба за власть между старшим и младшим сыновьями. Нам не повезло оказаться здесь именно в тот момент, ведь битвы вызывали землетрясения невероятной силы. У меня остался небольшой шрам на правой ноге, после того как я пыталась вытащить одного из солдат из несущегося на бешеной скорости фуникулера…

– Рин, у меня только один вопрос. У тебя шрамы появляются каждый раз, когда покидаешь столицу? – хмуро спросила эльфийка.

Жрица неловко отвела взгляд.

– Не каждый. Но случайностей всегда много.

– Историю твоих шрамов можно изложить в книге, и она будет самой захватывающей и приключенческой во всем мире, – закатил глаза Джек.

– Однажды Тома, не знаю, правда, зачем, начал записывать ситуации, в которых я получаю шрамы, чтобы потом рассказывать их новобранцам. Кажется, он до их пор таскается с записной книжкой, – на полном серьезе ответила ему девушка.

– А все солдаты в Кассандрике знают, что ты Танцующая жрица? – с любопытством поинтересовалась Миранна.

– Не называйте меня так. Это прозвище придумали простые жители, которые не знакомы с командиром отряда быстрого реагирования, – вздохнула Рин, немного раздраженная тем, что ее снова так назвали. – Я в армии с детства, к тому же я дочь Первого Сенатора. О том, что я изначально была воином, знают все жители страны. Но о том, что я до сих пор продолжаю воевать, известно только в армии, и это строго конфиденциальная информация. За ее разглашение можно попасть под трибунал.

Она тут же повернулась к Хиро.

– Ты ведь до побега тоже занимал должность в королевской страже?

Эльф удивленно поднял глаза, ведь она впервые что-то спросила у него сама, из любопытства, а затем печально вздохнул.

– Да. Я был заместителем командира одного из отрядов. В основном нашими заданиями были зачистки зон вокруг появляющихся порталов. Ничего интересного.

– Заместителем командира? Ты никогда об этом не рассказывал, – оживилась обливи. – А кем был твой командир? Он помогал вам сбежать или, наоборот, пытался помешать?

Хиро неловко помедлил с ответом, не зная, как ей лучше ответить.

– Мой командир был очень добрым эльфом. Я поступил на службу в его отряд в восемнадцать лет, и он тогда поддерживал меня и справедливо ко мне относился. В Альвии много внимания обращают на воспитание молодого поколения, таких, как мы с Мией. До пятидесяти лет эльфа судят по его наставникам. Пока я учился, меня хвалили и оберегали больше, чем я того заслуживал, потому что мой отец – Первый Советник. Однако командир словно не знал об этом – он был строгим, когда я делал ошибки, но умел подбодрить, когда я опускал руки. Он был мне как старший брат. Но… его уже нет. Он погиб немного раньше моего отца.

Мия опустила голову, пытаясь сдержать слезы.

– Как он погиб? – медленно спросил Джек.

– Недели две назад я бы ответил, что он погиб при выполнении задания. Но сейчас я уже начинаю сомневаться в этом. Они с моим отцом были друзьями, и он во всем разделял его взгляды. Так что, возможно, его смерть стала предостережением отцу, чтобы тот…

Эльф не договорил. Он и сам не знал, каким предупреждением могла быть для Меголия смерть сподвижника.

Хиро не знал о причинах смерти отца, не знал, кто его убил. Так как он мог хоть что-то утверждать? И без этого все, что происходило с ним сейчас, было мучительно тяжело и неопределенно. Его отец умер почти месяц назад. Но Хиро так и не узнал правды.

Он умер потому, что его сын – реинкарнация Дэмиана Невье? Или потому, что выступил против короля?

А может, это был заговор?

Тайны, что хранил Меголий, ушли вместе с ним, и Хиро не приблизился к ним ни на шаг.

Внезапно он почувствовал прикосновение теплых рук.

Четверо его спутников смотрели на него с глубоким сочувствием и пытались этим нехитрым жестом выразить эльфу свою поддержку.

– Ты обязательно узнаешь правду. Все тайное всегда становится явным рано или поздно, – сказала Рин.

– Она права. У тебя еще есть возможность все узнать. Просто нужно время, – кивнул Джек.

Хиро переводил взгляд с одного на другого и чувствовал, как тоска внутри отступает.

– Спасибо. Вы правы. Мы еще в самом начале пути. Наверняка Император Драфталка может нам помочь.

– А вот это вряд ли. Этот старый дед если что-то и сделает, то не за просто так, – вздохнул вампир, вновь развалившись на своем месте и закинув руки за голову.

– Говоришь так, словно хорошо его знаешь, – нахмурилась Мия.

– Он прав, – сказала жрица. Эльфийка и обливи удивились. – Фердинанд фон Райс прожил четыреста лет в этом мире. Думаете, его можно разжалобить, чтобы он раскрыл свои карты просто так? Его даже Дэмиан вряд ли уговорит.

– Неужели он настолько изменился? – спросил на чистом обливийском Хиро, а потом изумленно коснулся рта, не веря тому, что только что произнес.

– Чего? Это только что Дэмиан говорил? – спросил Джек, тут же выпрямившись. – Каким образом, если он не завладел телом?

– Кажется, их личности начали понемногу сливаться… Хотя нет, не в этом дело. Дэмиан стал сильнее и теперь может в любой момент заговорить сам? – предположила Рин с сомнением.

– Не знаю… я просто сказал то, что он подумал… – немного растерянно сказал эльф.

– Я уже чувствую, что в будущем вы начнете беседовать друг с другом вслух, и все будут считать, что у тебя не все в порядке с головой, ха-ха-ха… – рассмеялся вампир.

– Не думаю. Вероятно, в будущем личности будут переключать контроль над телом мгновенно. Конечно, при условии, что они не сольются раньше, – покачала головой жрица. Затем она задумалась, сложив руки на груди. – Каким же образом он становится сильнее, но вы при этом существуете по отдельности? Я читала в некоторых источниках, что для личностей нормально рано или поздно становиться единым целым. Но за неделю, что ты пробудился, вы не только не начали сливаться, но ты даже не получил его полные воспоминания¹⁷, а вот Дэмиан в твоем теле стал сильнее. Это… не совсем нормально.

– Понятия «нормально» не существует, так как явление реинкарнации все еще не подтверждено официально, так что те источники – полная чушь, – нахмурился Джек. – И все же Фердинанд может знать ответ. Из всех ученых, которые когда-либо изучали реинкарнацию, остался лишь он. Как оборотню, который хочет знать все на свете, ему будет выгодно обменять свои знания на возможность изучить Хиро.

– Хочешь сказать, что, если я стану его подопытным бриски¹⁸, он ответит на все наши вопросы? – ошарашенно переспросил эльф.

– Вполне возможно. Это в духе Императора, – со вздохом кивнула жрица.

– А говоришь, что не ненавидишь его, – прыснул от смеха вампир. Рин хмуро посмотрела на него.

– Его позиция понятна. Чтобы остановить войну, он сверг своего отца, а затем на его плечи пала забота о том, чтобы объединить разобщенные народы оборотней и создать единую сильную страну. А для этого нужно иметь такие качества, как изворотливость и расчетливость. Правитель, который хочет быть великим, должен рассчитывать свои действия на десять шагов вперед и видеть все последствия своих выборов. Обыкновенная доброта может привести к непоправимым последствиям, поэтому необходимо делать лишь то, что выгодно тебе самому. По крайней мере для того, чтобы раньше времени не расстаться с жизнью.

– О, так вы похожи в чем-то, – лукаво улыбнулся вампир. – Чем же он тогда тебе не нравится, раз ты постоянно хмуришься при упоминании его имени?

– …Я не такая, как он. Он изворотливый и расчетливый, а я расчетлива, но никогда не изворачиваюсь. Предпочитаю держать в узде тех, кто не хочет подчиняться, – ответила жрица. – А его величество… некоторые его решения бывают безумными. А еще если он что-то решил, то добьется цели несмотря ни на что. Он еще упрямее, чем я.

– Не любишь таких? Теперь понятно, почему ты так ко мне относишься, – сказал Джек.

– Нет, ты явно проигрываешь ей. Пока что Рин добивалась всего, что хотела, а ты ей уступал. Так что упрямства тебе не хватает, – закатила глаза Мия. Вампир тут же обиженно уставился на нее.

– Я?! Уступал? Когда это такое было?! Я, между прочим, просто закрываю глаза на все ее поступки! Я еще ни разу не уступил!

Вампирская гордость в очередной раз была задета, и Хиро не мог не улыбнуться.

Рин и Джек определенно стоили друг друга – наверное, в этом и была причина их постоянных ссор и споров.

Мия просто хотела немного поддеть вампира, в глубине души отлично понимая, что на самом деле Джек часто добивался того, чего хотел. Например, благодаря ему Рин уже не бросалась в бой при первой же возможности. За две недели совместного путешествия он добился от жрицы, чтобы она была поддержкой их отряда, создавая щиты, но ближний бой доверила Хиро и Джеку. Так он был уверен, что девушка в безопасности и не будет ранена в очередной раз.

Жрица внимательно посмотрела на Мию, словно пыталась взглядом намекнуть, что та преувеличивает, но девушка лишь хихикнула.

Вновь повисло молчание. Им предстояло провести несколько часов в тесном аппарате, и такая перспектива сильно расстраивала чрезмерно социальных эльфийку и вампира. Так что они предались своему самому любимому делу – засыпали Рин и Хиро кучей вопросов, которые только приходили в голову. Миранне только и оставалось дивиться, как эти двое терпели их и почему у них не болела голова.

В какой-то момент Мия внезапно вспомнила недавний рассказ жрицы и решила спросить:

– Рин, ты говорила, что год назад в землях вулстратов были волнения. В чем там было дело? И не опасно ли здесь сейчас?

Рин кивнула, удовлетворенная тем, что эльфийка решила поинтересоваться.

– Ранее главой клана вулстратов и хозяином этих земель был Ахлф фон¹⁹ Гирш. Но он был уже стар, и за последние пять лет, что был прикован к постели, вулстраты разделились на два лагеря. Первый поддерживал становление старшего сына – Рудольфа – и хотел видеть его главой рода, а второй – младшего сына Вольфганга. Они оба имели много сподвижников, но когда господин Ахлф умер, так и не отдав никому официальную печать главы, между их сторонниками началась бойня. Она продолжалась несколько месяцев, пока не вмешался его величество и не рассудил братьев. По итогу главой стал старший, а младший брат… надеюсь, мы его не встретим.

– Мне кажется, или ты всех оборотней недолюбливаешь? – усмехнулся Джек.

– …Ты поймешь, о чем я, если мы по несчастливому стечению обстоятельств встретим его, – вздохнула девушка. – Таких, как он, в Красте называют… поехавшими²⁰.

– Он что, псих похлеще меня? – удивленно спросил вампир.

– Я никогда не встречала его лично. Но говорят, что у него есть какая-то мания, по которой он выбирает своих жертв. Официально утверждают, что он творит много злодеяний на территориях вулстратов, но его все еще не изгнали потому, что старший брат защищает его и пытается вразумить. Но он уже стал известен на весь Драфталк под прозвищем «Кровавые Когти семьи фон Гирш».

– Кровавые Когти?! Я слышала это прозвище! – внезапно воскликнула Миранна. – Мне рассказывали о нем! Он мародер, помешанный на длинных ногтях! Я слышала, что он отрывает ногти жертв для своей коллекции…

Чем больше она говорила, тем бледнее становилась. Она явно боялась его так же, как Джека в первую встречу.

– Это значит, что он живет в землях вулстратов? И мы прямо сейчас направляемся туда?! А если мы станем его жертвами?!

– Пусть только попробует напасть. Я ему быстро все клыки пересчитаю. Вулстраты только кажутся сильными, на самом деле их легко уложить на лопатки! – хмыкнул вампир.

– Подождите, а вдруг все, что вы сказали о нем сейчас, – это просто слухи? Ты же сама говорила, что была борьба за власть. Возможно ли, что последователи старшего брата пустили такие слухи о младшем, чтобы подпортить его репутацию? Да и к тому же он все еще часть семьи фон Гирш, несмотря на междоусобную войну. Разве это возможно, чтобы после дележки власти они так спокойно жили в мире? – заговорил Хиро. Рин кивнула.

– Разумное предположение. В землях вулстратов остается двойственное мнение о семье фон Гирш. Но узнать правду можно, лишь встретив обоих братьев. И, раз уж заговорили об этом, нынешнего главу фон Гирш Рудольфа мы наверняка увидим. Наш путь лежит через главный город этих земель – Вульфендорф.

– И каков же Рудольф? Ты с ним уже встречалась? – спросил эльф с интересом. Девушка задумалась над ответом, а затем вздохнула.

– Да, я встречала его один раз. Однако я не могу рассказать вам о нем с предельной точностью, поэтому боюсь испортить ваше отношение к нему. Я могу судить только о его делах. Я… не разбираюсь в личных качествах других. Вы и сами это знаете.

Это ее спутники уже давно поняли. Рин не видела личности, она судила о других лишь по действиям, о которых знала сама или слышала от других. В общении она не подпускала никого близко и сама не стремилась понять, что же стоит за внешними проявлениями другого существа.

Хиро задумался, почему же тогда Рин так быстро и с такой готовностью высказала свое личное мнение об Императоре Драфталка. Может быть, здесь было что-то еще? Возможно, он напоминал ей кого-то? Скажем, генерала Кидо или еще кого-то такого же неприятного?

За разговорами они и не заметили, как фуникулер уже спустился на территорию подземной империи, и небольшие толчки, сотрясшие бочку, дали им понять, что они наконец-то прибыли в Хауаштадт.

Когда дверь открылась, все пятеро почувствовали приступ тошноты, никогда не случавшейся с эльфами и обливи на поверхности.

Было ощущение, словно на них что-то мощно давило сверху, а воздух резко стал тяжелым и плотным.

У Мии подкосились ноги, и она рухнула на землю.

– Это еще… что?..

Рин тут же подхватила ее под руку и помогла подняться.

– Мы под землей. Давление франдиорка здесь сильнее, чем в наземном мире.

Плотность франдиорка и давление франдиорка – это два разных термина, которые многие маги часто путают. Если плотность – термин, определяющий, насколько много франдиорка в пространстве, то понятие давления отсылало к древним физическим учениям о всемирном притяжении.

Еще древние ученые из расы драконов определили, что всех живых существ притягивает к поверхности особое сосредоточение франдиорка, что находится глубоко под землей, еще ниже, чем Драфталк. Его назвали «мировым ядром». Чем ближе существо находилось к нему, тем сильнее оно давило, притягивая к земле.

Этот феномен был назван давлением франдиорка и считался небольшой трудностью в процессе акклиматизации путешественников, впервые спустившихся в Драфталк.

– Придется немного потерпеть. Скоро вы привыкните к изменившемуся давлению, – сказал Джек, заметив, как побледнели Хиро и девушки. – В любом случае, судя по тому, что фальшивого солнца на орбите нет, уже ночь.

Фальшивым солнцем, или Ауритом, называли светящийся объект, созданный еще первым королем Драфталка много столетий назад. Он служил в подземном государстве заменой солнечному свету. Аурит двигался с запада на восток, обеспечивая смену дня и ночи. Он был не таким ярким, как настоящее солнце, но по крайней мере благодаря ему оборотни могли не прибегать к искусственному освещению круглыми сутками.

– В Хауаштадте, конечно, много путников, но все же основное население – вулстраты. Они отличаются острым нюхом и наибольшей среди всех видов ненавистью к вампирам, поэтому нам следует быть осторожными, если не хотим привлечь лишнего внимания, – сказала жрица, выходя из зоны фуникулеров. – Мне бы не очень хотелось прибегать к раскрытию своей личности. Это может помешать нам двигаться быстрее. Да и господин фон Гирш может услышать и послать эскорт нам на встречу.

– А разве это плохо? – с недоумением спросила Миранна.

– Не люблю создавать сложностей и вынуждать других устраивать торжественную встречу. Обычно это означает лесть и попытки втереться в доверие.

Хиро уже понял, что Рин больше нравились странствия и битвы, чем светское общение и работа за столом.

А то, что она не хотела уведомлять Рудольфа фон Гирша об их визите в земли вулстратов, эльф расценил как доказательство ее ненависти ко лжи.

Разумеется, каждый правитель старался встретить важных гостей как можно торжественнее. Все должно было быть идеально, чтобы гости не узнали о проблемах, которые спрятаны за этими великолепными декорациями, фальшивыми улыбками и словами. Рин же всегда и во всех случаях предпочитала искренность и правду.

К тому же, кажется, этой позиции она придерживалась, даже когда сама принимала гостей. Конечно, сложно было назвать путников важными гостями во время их посещения Амирэна, но Рин ничего не скрывала от них, и они стали свидетелями всех проблем, с которыми девушка сталкивалась каждый день.

– В общем, нам нужно избегать общения с местными и замаскировать Джека? – спросила Мия. Жрица кивнула. – Это будет непросто, если вспомнить, что у него бледная кожа и клыки…

Когда она повернулась к вампиру, она с удивлением обнаружила, что вместо Джека там стоял незнакомый маг. У него была загорелая грубая кожа, русые волосы, а клыки были такие же короткие, как у эльфов, людей и обливов.

Теперь он выглядел как обычный человек, и лишь темно-красные глаза могли выдать его истинный облик²¹.

Сначала Мия подумала, что из-за низкого давления у нее начались галлюцинации, но затем мужчина состроил знакомую ухмылку.

– Что-что ты там говорила?

– Ого! Иллюзионное заклинание изменения внешности, как у Томы! – удивленно воскликнула Миранна. – Я уже и забыла, что у тебя теперь много энергии!

Рин оценивающе посмотрела на нового Джека, а затем опустила пониже его капюшон.

– Наконец-то я не буду видеть, как ты пялишься на меня.

– Когда это я пялился, госпожа Амира? Сущая клевета! – Он наигранно надул губы.

– Теперь мы можем идти. Нужно найти гостиницу поскромнее, если не хотим, чтобы администрация города нас рассекретила. Вулстраты и вампиры очень враждебны друг к другу, – сказал Хиро, начиная двигаться дальше.

– Ну, если что, госпожа Амира может немного пофлиртовать с местными, и это спасет нас, – усмехнулся вампир. Девушка удивленно подняла бровь, непонимающе посмотрев на него.

– Я?

– Ну а кто же еще? Судя по тому, что было в Вэстпфорте, вы очень популярны у оборотней! Пара ласковых словечек, и они уже без ума от вас!

– Очень нелепая шутка, – закатила она глаза и поспешила присоединиться к Хиро.

– Эй! Вообще-то я не шутил! Подождите меня! – заверещал Джек, пытаясь догнать их.

* * *

В залах дворца Левэхайма всегда было многолюдно. Кажется, это было единственным местом в мире, где гость мог увидеть все виды оборотней разом – Император Фердинанд фон Райс прилагал большие усилия, чтобы поддерживать равенство видов и мир между ними.

И хоть все до единого жители Драфталка уважали своего мудрого Императора, но за спиной его частенько происходили скандалы с целью подставить кого-нибудь и лишить расположения правителя.

Однако даже при постоянных заговорах и бесконечной холодной войне между работниками императорского дворца здесь сохранялась атмосфера праздности и отдыха, присущая расе оборотней.

У Императора было пять советников. Все они были выходцами из пяти великих родов и приходились их главам ближайшими родственниками.

Среди них был и представитель лиастаров – прямой потомок Фердинанда. Приходился ли он ему сыном или же братом в этом поколении – из-за постоянной смены сосудов Император уже забыл об этом. В любом случае этот лиастар – Рэйнер фон Райс – считался мудрейшим советником, который по факту исполнял почти всю рутинную работу Императора.

Рэйнер был политиком и стратегом – среди многочисленных братьев его первым отверг отец, и он не стал кандидатом в сосуды. Возможно, это была его судьба – всю жизнь служить своему прародителю, занявшему тело одного из других детей. Но Рэйнер не считал такую альтернативу плохой. Наоборот, так он мог помогать бессмертному правителю, быть его правой рукой.

И все же возраст давал о себе знать. Ему было девяносто три года. Для оборотней, что жили по сто двадцать лет, это было время, когда маг становился менее активен, но при этом сохранял крепость и силу духа.

В своей человекоподобной форме Рэйнер уже начал седеть; его бакенбарды целиком побелели, лишь волосы его еще сохраняли светло-русый природный оттенок.

Бежевый мундир его блистал, и ни единого пятнышка на нем не нашлось, как и на начищенных черных сапогах, которыми он выстукивал ровный шаг по мраморным полам одного из центральных коридоров. Правая грудь его была увешена орденами и медалями за долгую и верную службу империи, а через плечо была переброшена оранжевая лента – символ правящей династии фон Райс.

Он шел, держа в руках черную папку с документами. Проходящие мимо работники чинно кивали ему.

Внезапно навстречу вылетело несколько лиастаров в звериной форме. Кажется, они вздумали играть в догонялки прямо в дворцовых коридорах.

Заметив одного из них, с красным камнем на шее, Рэйнер остановился.

– Принц Райн, почему вы летаете здесь вместо того, чтобы посетить тренировку по трансформации?

Его голос был холоден, а взгляд строг. Лиастар, к которому были обращены эти слова, вздрогнул и чуть не врезался в столб, но сумел увернуться и сел на перила.

Обернувшись и увидев советника, юный лиастар громко шикнул и отвернулся.

– Зачем мне это?²²

Мужчина снова нахмурился.

– Вы возможный кандидат в сосуды для его величества. Вы скоро достигнете совершенных лет, но так и не обрели человекоподобной формы²³. Его величество начинает волноваться.

Кажется, юный лиастар не желал его слушать – он снова взмахнул крыльями, поднялся в воздух и начал кружиться.

– Ха! Какая глупость! Уж лучше я еще поиграю в прятки, чем начну учиться!

С этими словами он быстро улетел, оставляя недовольного советника смотреть ему вслед.

Рэйнер лишь тяжело вздохнул. Что его величество нашел в этом мальчишке? Ему уже два года от роду, а ведет себя так, словно ему нет и года, – все бегает и летает вокруг, совершенно игнорируя учебу. Как такой, как он, может стать сосудом для великого правителя?

Он продолжил путь и наконец-то дошел до покоев Императора. Не нужно было стучать: Фердинанд лично даровал ему право входить в его покои, когда это необходимо. А именно – чтобы будить правителя по утрам.

Открыв огромные золотые двери, Рэйнер ступил в темную комнату, полностью завешанную шторами так, чтобы ни луча света Аурита не проникало внутрь.

Но утро уже наступило, и, два раза хлопнув в ладоши, советник при помощи магии заставил шторы раздвинуться, и яркие лучи залили светом великолепную комнату, где, кажется, все было из золота. Вазы разных времен, статуи и портреты – Император любил собирать антиквариат.

На огромнейшей кровати, завешанной балдахином, в окружении полуголых женщин лежало старое тело Фердинанда фон Райса. Телу, которое сейчас служило его сосудом, уже было сто семнадцать лет. Но его энергичность, судя по количеству женщин, никуда не делась.

– Ваше величество, уже утро, – известил правителя советник, сложив руки за спиной. Ответной реакции не последовало. – Я знаю, что вы не спите.

Морщинистый лоб Императора вздрогнул, и он открыл глаза, широко улыбаясь.

– Рэйнер-Рэйнер-Рэйнер. Ты дворецкий или мой советник? Зачем выполняешь бесполезную работу?

– Потому что никто иной в этом дворце не посмеет зайти в ваши покои, мой Император, – вздохнул оборотень.

Женщины поспешно пытались закрыть простынями и одеялами то, что негоже было показывать другим. Но советнику, кажется, было все равно. Он лишь холодно кивнул и объявил:

– Дамы, вы можете быть свободны.

Едва он договорил, они тут же исчезли, оставив Императора и советника одних. Кажется, среди них была единоутробная сестра Рэйнера. Но он не придал этому особого значения – все внимание советника было обращено на Фердинанда.

Император поднялся и сел на мягких простынях, взлохматив длинные седые волосы. В следующую секунду его окружил теплый оранжевый свет, и вместо седого старика Рэйнер увидел перед собой молодого мужчину в самом расцвете сил, чьи внешность и обаятельная улыбка так притягательно действовали на окружающих.

Заклинанием изменения внешности Император Драфталка пользовался всегда, когда старел, чтобы оставаться вечно молодым.

Он поднялся с кровати, и последние тряпки упали, открывая вид на великолепное голое тело монарха.

К нему тут же подлетели служанки и начали обычные утренние процедуры.

Фердинанд зевнул и замычал какую-то песню.

– Ваше величество, пришло еще одно письмо из Вэстпфорта. Герр Шпиндлер пишет, что…

– Избавь меня от этих сущих пустяков, Рэйнер. Он уже отправлял письмо раньше, так почему проблема до сих пор не решена? Или у нас вулстраты не хотят помогать? Чем вообще занят Рудольф? Я отдал ему место главы не для того, чтобы меня потом заваливали кучей проблем, которую он может решить самостоятельно.

– Да нет же. Он написал, что проблема решилась, но…

– Ну вот и замечательно! Лучше скажи мне, как там мой сын Райн. Он уже достиг человекоподобной формы?

– Нет, ваше величество. Я все еще настоятельно рекомендую выбрать кандидата среди остальных девятнадцати ваших сыновей из этого поколения. Принц слишком легкомысленный и совершенно не поддается дрессировке.

– Ха-ха-ха, он еще ребенок. Ничего, через год, к ритуалу перемещения, он уже станет идеальным сосудом, – улыбнулся император. – Кстати говоря, что там в мире-то происходит?

– С момента смерти Меголия Эльвинэ полная неразбериха. Альвийский дворец признал его сына, Хиро, убийцей, но тот сбежал в Кассандрику и получил политическое убежище у Амиры.

– Хо-о? – Фердинанд заметно оживился и взял стакан виски. – Амира? Она не принимала активного участия во внешней политике с прошлого года. Должно быть, ей было грустно узнать про смерть эльфа, которого она считала своим другом. Эй, Рэйнер, так какие действия предприняла наша маленькая принцесса?

– Вы мне так и не дали рассказать об этом, ваше величество, – нахмурился советник. – В письме герр Шпиндлер упомянул, что с проблемой разобрались те самые Хиро Эльвинэ и Амира. И прямо сейчас они уже спустились в империю и движутся в столицу.

Стакан выпал из руки монарха и разбился, виски плеснул ему на ноги. Служанки вздрогнули и отбежали от него.

Император выглядел заинтересованным. Его глаза расширились, а на губах расплылась улыбка.

– Амира? Уже на пути сюда?

– Так и есть, ваше величество.

Почти тут же Фердинанд резко повернулся к окну, победно воздевая поднимая руки.

– Ха-ха! Какой великолепный день! Наконец-то маленькая принцесса вновь посетит меня! Рэйнер, прикажи приготовить ей лучшие покои в моем дворце!

– Это еще не все. Вместе с ней, ваше величество… идут не только эльфы, но и вампир с обливи.

Улыбка на устах правителя слегка померкла.

– Обливи и вампир?

– Так и есть, ваше величество, – вновь ответил советник. Фердинанд фыркнул.

– Я, конечно, все понимаю, но почему это произошло так рано?.. Эх, прошло четыреста лет, а он так и не избавился от своей одержимости Амирой.

– Вы о принце Джакасисе? Говорят, он не пил человеческой крови, так как он мог дожить до наследников? – с любопытством спросил его собеседник. Зная историю Джакасиса, Рэйнер посчитал, что дух легендарного вампира мог проснуться в его потомках и сейчас один из них объединился с реинкарнациями других²⁴.

– О-о-о, Рэйнер, ты не знаешь, насколько этот гадкий вампир живуч. – Император уже был полностью одет. Он сложил руки за спиной и посмотрел куда-то в окно. – Джакасис всегда был слишком живуч. Сколько бы его ни пытались убить его сородичи или люди, он всегда выживал. А теперь… он вновь прилип к Амире, как в прошлом. И да, он был настолько ей предан, что так и не завел себе семью.

Советник непонимающе нахмурился. Не было потомков? Как тогда?..

– Как вы можете быть уверены, что это реинкарнация принца?

Услышав это, монарх начал громко смеяться.

– Знаешь, Рэйнер, только один вампир в мире может быть на стороне человека. А то, что он реинкарнация Джакасиса… хах, какая нелепая шутка.

Советник озадаченно смотрел на своего правителя, не понимая, что именно в его словах было шуткой, но, кажется, Император не собирался продолжать этот разговор.

– Кстати, ваше величество, я слышал, что этого эльфа, Хиро Эльвинэ, признали реинкарнацией Дэмиана Невье в Кассандрике.

– Хм-м. Что могу сказать, наш план сработал, – ответил ему Фердинанд. – Мой старый друг воскрес и объединился с маленькой принцессой и гадким вампиром. Думаю, наша встреча будет интересной. Приготовь все к их приезду.

– Как прикажете, ваше величество.

Когда он вышел, Император продолжил смотреть в окно.

– Жизнь удивительна, это я уже успел понять за четыреста лет. Временами жить вечно мне наскучивало, и я думал прекратить этот круг. Но я все еще тут и храню те воспоминания. Наверняка у тебя то же самое, крастанский шут?

* * *

Утро в Хауаштадте было очень суетливым. Здесь, на окраине земель вулстратов, было сосредоточено производство, которое не могло быть запущено в центре: сельское хозяйство и скотоводство.