Kitobni o'qish: «Особняк №13. Чумовая семейка»

Посвящается всем, кто выделяется из толпы, и тем, кто их любит, несмотря на это или именно благодаря этому

Перевод с немецкого Марии Николенко

Художник Даниэль Штойдтнер

Willkommen bei den Grauses: Wer ist schon normal?

© 2024, by Planet! in Thienemann-Esslinger Verlag GmbH, Stuttgart

Text by Sabine Bohlmann, illustrations by Daniel Steudtner

© Николенко М. П., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2025

Machaon^®

Глава 1
Туманная летняя ночь

Они приехали ночью. В пятницу, тринадцатого.

В тупике клубился туман. При свете фонарей мир казался похожим на карандашный рисунок.

Оттилии Шмидт не спалось. Она подошла к окну, чтобы немного посмотреть в темноту ночной улицы. Внезапно послышался шум машины, которая, из последних сил тарахтя и даже будто бы кашляя, завернула в тупик и остановилась перед домом номер тринадцать.

Из тесного автомобильчика вылезли пятеро – три фигуры повыше и две пониже. Кроме того, Оттилия заметила едва различимую проворную тень совсем маленького существа, передвигавшегося зигзагом и весьма напоминавшего собаку. Разглядеть прибывших как следует девочка не смогла: было слишком темно и слишком туманно. К тому же её очки остались лежать на ночном столике, а без них она почти ничего не видела.

Четверо незнакомцев вошли в дом, а пятый небольшого роста остановился и внимательно посмотрел прямо на окно Оттилии. Ей показалось, будто под капюшоном блеснули два жёлтых глаза. Но разве у людей бывают жёлтые глаза?

Девочка затаила дыхание. Маленький человечек неожиданно поднял руку и помахал. Что Оттилии оставалось делать? Она помахала в ответ. Потом все исчезли за дверью дома, как будто никого и не было. Только машина осталась стоять у входа.

Когда девочка уже собралась вернуться в постель, чёрная ворона пролетела сквозь густой туман и уселась на конёк крыши дома номер тринадцать.

* * *

Утром Оттилию разбудил яркий солнечный свет. Сначала она испугалась, что проспала, но потом вспомнила: сегодня же первый день каникул! Ещё вчера она училась в четвёртом классе у фрау Нуднер, а теперь радовалась, что в следующем году у неё будет другая учительница.

О ночном событии Оттилия забыла. То есть не совсем. Она решила, что странная компания просто приснилась ей. Сейчас лето, а летом туманов не бывает. Да и кто бы стал заселяться в дом ночью? Тем более в давно заброшенный и несколько лет пустующий особняк. Местные ребята даже приблизиться боялись к этому домишке, называя его между собой домом с привидениями.

А вот Оттилия Шмидт часто стояла перед этим зданием, мечтая о новых соседях – семье с детьми, которые могли бы стать её друзьями.

Она села в постели, потянулась и зевнула. Фриц, морская свинка, уже грыз лист салата, сидя в своей клеточке.

– Приятного аппетита! – сказала ему хозяйка. – Хорошо спал? Тебе снилось море?

Напялив на нос большие круглые очки, она спрыгнула с кровати и сбежала по лестнице в кухню. Пахло свежей выпечкой.

Папа в фартуке хлопотал у плиты. На нём тоже были очки с толстыми стёклами, которые сейчас запотели от жара духовки.

– Доброе утро, мышка! Я испёк гугельхупф¹ для наших новых соседей в качестве приветственного презента.

– Для новых соседей? – переспросила Оттилия, удивлённо раскрыв глаза.

Она села за стол и насыпала в миску своих любимых кукурузных хлопьев.

– Да. Похоже, сегодня ночью кто-то въехал в тринадцатый дом, – пояснил отец.

– Сегодня ночью?

Оттилия залила хлопья молоком и стала наблюдать за тем, как они всплывают на поверхность.

– Ты во сне случайно не побывала в Попугайгонии? – пошутил папа и, когда девочка покачала головой, прибавил: – Ты всё за мной повторяешь!

Оттилия перестала жевать. В голове зашумело. Так, значит, это был не сон? Туман, фигуры в темноте и всё остальное… Она соскочила со стула и подбежала к окну.

– Прожуй сначала! Нельзя бегать с набитым ртом! – предостерегающе сказал отец, но девочка сейчас могла думать только об одном.

Она раздвинула шторы и посмотрела на здание с табличкой «13».

– Серьёзно, пап? В дом с привидениями кто-то въехал? Но ведь тут всё по-прежнему. Кроме…

Оттилия заметила машину, припаркованную на улице.

– Видала? Это не автомобиль, а ржавая консервная банка. Даже удивительно, как такое может ездить. – Папа Шмидт взял зубочистку и проткнул ею кекс, проверяя, пропеклось ли тесто. Решив, что всё в порядке, он достал своё произведение из формы. – Мама уже на работе. Перед уходом просила передать тебе вот это.

Поставив дымящийся гугельхупф на столешницу, папа подошёл к Оттилии и поцеловал её в макушку.

– Спасибо! – сказала девочка и, снова посмотрев на соседский дом, не обнаружила никаких признаков оживления.

– Наверное, они ещё спят. Переезд ночью – это довольно необычно, – заметил папа, тоже поглядев в окно.

– Думаю, первым делом им надо бы помыть стёкла.

– Боюсь, стёкол там вообще никто никогда не мыл. Странно, что новые жильцы въехали без ремонта. В доме, наверное, пахнет пылью и плесенью, ведь его давным-давно не проветривали. Да и работает ли электрика? Есть ли вода? Сомневаюсь.

Оттилия заметила, что вчерашняя ворона по-прежнему сидит на коньке крыши. Неподвижно, как статуя.

– Гляди-ка, Отти! Вон идут твои подружки: Мона, Лиза и Мона-Лиза. Не хочешь к ним присоединиться? Вы могли бы вместе пойти на детскую площадку, – предложил папа, увидев трёх девочек, огибающих старую машину.

Оттилия застонала.

– Они мне не подружки. И на детскую площадку я больше не хожу. К тому же сейчас я в пижаме и…

– Да-да, я тебя понял. Но Отти, мышка, может, тебе всё-таки стоит пересилить себя и попробовать подружиться? Вы ведь одноклассники. Впереди долгие каникулы, а мы с мамой не можем всё время проводить с тобой. Нам нужно работать, ты ведь знаешь?

Оттилия кивнула.

– Я в состоянии развлечь себя сама. Мне нравится быть одной и много читать. Сейчас пойду в библиотеку, сдам те десять книг, которые прочла на прошлой неделе, и возьму новую высоченную стопку. – Услышав, что отец тихо вздохнул, она спросила: – Ну чего ты? Другие родители радовались бы!

– Конечно. Мы с мамой тоже считаем, что твоя любовь к чтению – это классно, и всё-таки…

Теперь вздохнула Оттилия:

– И всё-таки это ненормально. Я знаю. Дети должны бегать по улице и играть с друзьями во всякие глупости: в корову на горе, вора и полицейского, перетягивание верёвки или убегалки.

– Это называется бык на горе², разбойники и жандармы, перетягивание каната и догонялки.

Оттилия пожала плечами. Такие игры не особенно интересовали её. С улицы донеслись голоса девочек: они смеялись, обсуждая автомобильчик новосёлов.

– В жизни не видала такого уродливого драндулета! – сказала Мона.

– Сейчас я досчитаю до трёх, и она развалится, – подхватила Лиза.

– Это не машина, а ржавый роликовый конёк для слона! – сострила Мона-Лиза, и все три девочки захохотали, схватившись за животы.

Оттилия слегка покачала головой: она поймала себя на том, что ей стало жалко автомобильчик. Разве можно жалеть неодушевлённый предмет?

– Пусть гугельхупф немного остынет. Тогда посыплем его сверху сахарной пудрой, и можешь нести, – сказал папа, чтобы сменить тему.

– Нести?

– Да, попугайчик ты мой. Или ты думала, я отправлю кекс почтой?

– Нет, но мне что-то не очень хочется идти. Я же совсем не знаю тех людей. Может, они ещё спят, или не любят гугелькупф, или…

– Или они вампиры и захотят высосать твою кровь. – Оттилия вытаращила глаза, а папа рассмеялся и ласково взъерошил ей волосы. – Это шутка! Я живу на свете уже довольно долго, целых сорок два года, и до сих пор не встретил ни одного вампира. Думаю, вероятность такой встречи ниже, чем 0,0000001 процента. С тем же успехом можно предположить, что дорогу тебе перебежит оборотень, привидение или говорящий чемодан.

Оттилия обернулась: папа снова подошёл к столешнице, на которой стоял кекс, и вдохнул аппетитный запах.

– Тем не менее я не решусь позвонить в дверь незнакомым людям, – пробормотала девочка.

– Входить в дом ты, конечно же, не должна, Оттиляйн. Даже если тебя пригласят. Я бы и сам занёс гугельхупф, но у меня вот-вот начнётся долгая онлайн-встреча. А выпечка вкуснее, пока тёплая. Как ты думаешь – соседи обрадуются? Это нелегко – поселиться на новом месте, где тебя никто не знает. Надо радушно поприветствовать их, чтобы между нами установились хорошие отношения.

Оттилия опять посмотрела в окно, на дом номер тринадцать. В ней вдруг проснулось любопытство. В той семье наверняка есть дети. Она вспомнила маленькую фигурку, которая помахала ей вчера. Может, это её будущая подруга или друг? Стоило попытать счастья. Вероятно, новые соседи и не подумают вовсе, что она странная. Не обязательно же прямо с порога говорить: «Здравствуйте! Меня зовут Оттилия Шмидт с “дт” на конце. Я коллекционирую вещи, которые нашла. Расставляю их у себя в комнате. И каждый день прочитываю по книге. А разговаривать не люблю». Нет, для детей из тринадцатого дома она будет как чистый лист. «Милая девочка», – скажут их родители, когда познакомятся с ней. Оттилия ведь и правда милая. Даже очень.

– И надень что-нибудь другое. А то, если ты заявишься к новым соседям в пижаме, они примут нас за чудаков, – улыбнулся папа и ушёл в свой кабинет.

Глава 2
Пудель с хулахупом

Через полчаса Оттилия Шмидт, держа в руках тарелку с кексом, стояла перед дверью тринадцатого дома. Номер на стене висел криво, и девочке пришлось склонить голову набок. Из этого положения она заметила ещё одну табличку – с надписью косым почерком: «Семья Страхманов». Её взгляд пополз выше по стене. На окнах скопилось столько пыли, что сквозь стёкла наверняка ничего нельзя было увидеть. Ни изнутри, ни снаружи. Никаких звуков из дома не доносилось.

Тупик был застроен старыми зданиями, которые жались друг к дружке, как будто хотели согреться. Казалось, что одиннадцатый и пятнадцатый дома напирают на тринадцатый с обеих сторон и вот-вот раздавят его. Или он сам втиснулся между ними, и ему пришлось навсегда задержать дыхание. Фасад когда-то был жёлтым, но штукатурка почти осыпалась: лишь кое-где сохранились остатки краски.

Краснокирпичный дом Оттилии, в отличие от своего соседа напротив, имел вполне аккуратный вид. Под окнами висели аккуратные ящички с аккуратными цветами, перед дверью аккуратно стояли велосипеды. Перед всеми зданиями в этом тупике зеленели палисадники. Шмидты содержали свой не в таком порядке, как фрау Гурфинкель-Сурепка из дома номер одиннадцать, но он казался просто идеальным по сравнению с «цветником» Страхманов, где росла только сухая бурая трава.

Преодолев подступающий к горлу ком, Оттилия набралась храбрости и позвонила. Раздался пронзительный звук. Девочка испуганно сглотнула, опасливо попятившись.

«Добрый день! Мы ваши соседи Шмидты. Добро пожаловать на нашу улицу. В знак приветствия мы испекли для вас гугельхупф». – Оттилия заранее придумала и несколько раз про себя повторила эти слова. Она не любила разговаривать с незнакомыми людьми. Со знакомыми, если честно, тоже. Ей вообще не нравилось болтать, и она была в этом не сильна. Читать – это другое дело. Читать, думать и мечтать…

Шумы за дверью прервали её размышления. Кто-то шептался. Судя по голосу, дети.

– Кто звонил? Дай поглядеть!

Отверстие для писем приоткрылось. Показались две пары глаз: от яркого света они заморгали.

– Там человек. Маленький. Кажется, женщинка.

– Это называется девочка!

– Дай-ка я тоже посмотрю! А почему у неё на носу двойной монокль³?

– Похоже на носовой велосипед!

– Да нет же, это очки! Чем ты слушал в школе?

Теперь Оттилия была уверена, что за дверью дети: мальчик и две девочки, помладше и постарше. Она переступила с ноги на ногу. Их разговор привёл её в полнейшее замешательство, но она постаралась сделать вид, будто совсем ничего не слышала.

– Чего ты хочешь, девочка? – спросили её через щёлку для писем.

Оттилия откашлялась и выпалила заученные слова:

– Дебрый донь! Мы ваши соседи Гугельхупфы. Бодро пожаловать на нашу улицу. В знак приветствия мы испекли для вас шмидт.

– Что она сказала? – спросил мальчик.

– Кто умер? – спросила маленькая девочка.

Ну вот, опять! Буквы перемешались во рту у Оттилии, как будто ей назло. Это часто происходило, когда она волновалась или хотела побыстрее от чего-нибудь отделаться. Сколько раз одноклассники покатывались со смеху из-за этого!

На секунду прикрыв глаза, она сосредоточилась и сделала вторую попытку:

– Добрый день! Мы ваши соседи Шмидты. Добро пожаловать на нашу улицу. В знак приветствия мы испекли для вас гугельхупф!

Уф! Дело сделано. И на этот раз каждая буква на своём месте.

– Какой ещё хуп? – не поняла маленькая девочка. – Хулахуп?

– Нет, гугель. Гугельхупф, – ответила старшая сестра.

– А что такое «гугель»?

– Это не опасно?

Оттилия, подавив смешок, подняла тарелку повыше. Она успокоилась, и буквы больше не путались у неё во рту.

– Гугельхупф – это такой кекс. Вот он. Его приготовил мой папа. Сверху тут сахарная пудра, но её не видно. Она всегда тает на тёплой выпечке.

– Что она сказала?

– На пироге какая-то невидимая пудра.

– Невидимый пудель? Это хорошо.

– Просунь его под дверь, – предложил мальчик.

Оттилия закатила глаза:

– Гугельхупф высокий! Он не пролезет.

– Тогда засунь в щёлку для писем.

– Так тоже не получится. Вам придётся открыть дверь.

Послышался женский голос:

– Дети? С кем это вы там разговариваете?

– Тут пудель с хулахупом, он невидимый. Но девочка, которая его принесла, видимая.

– Ни в коем случае не открывайте дверь! Мы к этому ещё не готовы.

– А что же сказать?

– Скажите, что нас нет дома.

– Нас нет дома! – крикнули три детских голоса в щель для писем.

Оттилия опять закатила глаза. Похоже, её держали за дурочку. Ей даже показалось, будто она попала в телепередачу, где людей снимают скрытой камерой. Сейчас розыгрыш раскроется, и все попадают со смеху. Оттилию это не привлекало.

– Послушайте, – вздохнула она. – Я поставлю кекс на коврик перед вашей дверью, чтобы вы, когда вернётесь домой, увидели его и удивились. «Кто же принёс нам этот аппетитный гугельхупф? – скажете вы. – Наверное, это наши новые соседи – милые люди, которые решили нас поприветствовать». Вы очень обрадуетесь, а потом, может быть, даже съедите кекс.

– С такой штукой можно много что сделать, – донеслись до Оттилии слова мальчика.

Улыбнувшись, она поставила гугельхупф на придверный коврик, растерянно помахала рукой перед отверстием для писем и ушла.

Вернувшись домой, Оттилия сразу же поднялась к себе в комнату и встала у окна за шторой, чтобы с улицы её не было видно. В тот момент кекс ещё стоял у двери. Однако в следующую секунду произошло нечто странное: дверь открылась, но никто не вышел. Тарелка с гугельхупфом сама собой поднялась и влетела в дом, после чего дверь закрылась.

Несколько секунд Оттилия не дышала. Что это было? Не поверив собственным глазам, девочка поднесла руки к лицу. Может, она просто не надела очки? Но нет, они оказались на месте. Пока Оттилия могла с уверенностью сказать только одно: с этими Страхманами что-то не так.

Ночью её опять разбудил шум. Сначала она хотела просто отвернуться к стенке и спать дальше, но потом всё-таки спрыгнула с кровати, подкралась к окну и выглянула, так же как утром, из-за шторы.

Какая-то тёмная фигура только что поставила рядом с машиной старенький велосипед и широким шагом направилась к дому номер тринадцать. Оттилия посмотрела на будильник: двенадцать часов ночи. Кто ходит в гости так поздно? Однако хозяева как будто ждали этого человека. Ему сразу же открыли, и он (это наверняка был мужчина) вошёл. Яркий свет, горевший в доме Страхманов, просачивался наружу, несмотря на толстый слой пыли на окнах.

Оттилия ждала ещё довольно долго, но больше ничего не происходило. Она уже хотела вернуться в постель, когда дверь Страхманов снова открылась. Мужчина вышел на улицу в сопровождении четырёх фигур, которые вылезли из машины прошлой ночью. По спине Оттилии побежали мурашки. Куда эти люди собрались в такой час? Мужчина показывал то налево, то направо, как делают экскурсоводы. Следуя за ним, Страхманы прошли по всему переулку. Время от времени они останавливались, и гид что-то рассказывал им. Иногда кто-нибудь из детей поднимал руку, как в школе, – наверное, чтобы задать вопрос. Через час, когда у Оттилии уже слипались глаза, странная группа туристов вернулась в дом, а экскурсовод сел на велосипед и уехал. Всё снова затихло. Свет в тринадцатом доме погас.

Глава 3
Оконные игры

Оттилия проснулась рано. Теперь она точно знала две вещи. Во-первых, она не проспала школу: просто наступил второй день каникул. Во-вторых, то, что она видела ночью, ей не приснилось, и в этом следовало непременно разобраться.

Не обязательно быть очень храброй, чтобы понимать: среди бела дня на твоей же собственной улице тебя вряд ли поджидают серьёзные опасности. Оттилия быстро оделась, наскоро позавтракала кукурузными хлопьями, почистила зубы, взяла ведёрко с мелками и вышла из дома, делая вид, будто не замышляет ровным счётом ничего необычного. Просто ждёт подружку, с которой договорилась немного порисовать.

Оттилия украдкой посмотрела на дом номер тринадцать. На противоположной стороне улицы тротуар был шире и больше подходил для рисования, а главное – для наблюдения за Страхманами. Насвистывая как ни в чём не бывало девочка перешла дорогу, присела на корточки и принялась расцвечивать асфальт солнышками, облаками, цветами и птицами. Творчество так увлекло её, что она забыла о своей настоящей цели и не сразу заметила две пары глаз, разглядывавшие её со второго этажа тринадцатого дома. Наконец она бросила осторожный взгляд в ту сторону и увидела двоих детей, мальчика и девочку. Они протёрли на запылённом стекле два кружка и, прижавшись к нему носами, наблюдали за Оттилией. Она выпрямилась, нерешительно подняла руку и помахала. Ребята ответили ей так же несмело. Она с облегчением вздохнула: эти двое казались совсем не опасными и не страшными, по крайней мере сейчас, при свете дня. Оттилия указала на свои рисунки и подняла голубой мелок, вопросительно улыбнувшись.

– Хотите тоже? – произнесла она чётко, чтобы они могли прочесть её слова по губам.

Дети, по-видимому, растерялись. Вместо ответа мальчик начертил что-то пальцем на грязном стекле. Это была весёлая рожица. Оттилия улыбнулась и нарисовала такую же мордашку жёлтым мелком на асфальте. Подняв глаза, она увидела на лицах ребят широкие улыбки. Сестра мальчика изобразила на окне луну и звёзды – эту картинку Оттилия тоже повторила.

Тротуар становился всё пестрее и пестрее, а места на стекле, возле которого стояли дети, скоро совсем не осталось. Тогда они переместились к другому, и игра продолжилась: мальчик и девочка рисовали пальцами, а Оттилия, едва поспевавшая за ними, – мелками. Как весело!

Через час все окна дома номер тринадцать были исчерчены. Асфальт в тупике тоже. Сегодня он как никогда напоминал радугу.

На следующий день Оттилия наделала целую корзинку бумажных самолётиков и один за другим отправила их ребятам, которые, как и накануне, стояли у окна второго этажа тринадцатого дома. Первые несколько сложенных листков ударились о стекло и упали, прежде чем девочка, стоявшая за ним, догадалась открыть раму.

Оттилия обрадовалась: теперь дети Страхманов стали к ней ближе, и она могла получше их рассмотреть. Она увидела, что у сестры взлохмаченные стриженые волосы, а на брате странная шапочка и он мило улыбается. Он ловил самолётики и снова отправлял их летать по переулку.

Так прошла целая неделя. Оттилия придумывала игры, в которые соседские ребята могли играть с ней, не выходя из дома, потому что поняла: на улицу их не пускают. «Мы к этому ещё не готовы», – сказала в первый день какая-то женщина – наверное, мама.

Оттилия решила ждать, когда они будут готовы. До тех пор можно было коротать время за оконными играми. Изобретательности ей было не занимать.

Кроме прочего, они играли в рыбалку. Оттилия смастерила из картона и разбросала по палисаднику множество весёлых рыбок, а девочка и мальчик с удовольствием ловили их, высовывая из окна второго этажа палочку с верёвкой и крючком.

Новая соседка научила Страхманов таким играм, как бык на горе, «Кайзер, сколько шагов мне можно сделать?»⁴ или «Рыбак, какой флаг сегодня поднят?»⁵. Для этого ей самой пришлось сначала прочитать правила в интернете. Быстро бегать или передвигаться смешными шагами пока что могла только она одна.

Больше всего Оттилии понравилось играть с мячом. Вообще-то она обращалась с ним довольно неумело, но иногда ей всё же удавалось забросить его в открытое окно, а потом поймать.

На следующий день она взяла вместо мячика разноцветные воздушные шары. Если ветер уносил один из них, ребята любовались тем, как по небу плывёт яркое пятнышко.

Каждый раз, когда в тупике показывался кто-нибудь кроме Оттилии, Страхманы прятались. Прерванная игра возобновлялась лишь после того, как незнакомый человек скрывался из виду.

Третий ребёнок вообще никогда не выглядывал в окно, а ведь в первый день, разговаривая с новыми соседями через щель для писем, Оттилия слышала голос ещё одной девочки. Не менее удивительным было и то, что мячик, залетев в дом номер тринадцать, иногда возвращался на улицу из окна, за которым никто не стоял.

Один раз во время игры с маленькими Страхманами Оттилия заметила за их спинами фигуру повыше. Наверное, это был отец ребят. Увидев, что они подружились с соседкой, он как-то по-детски ей помахал, захлопал в ладоши и даже запрыгал на месте. Оттилия никогда раньше не видела, чтобы взрослые так выражали радостное волнение. Это показалось ей очень забавным.

За ужином она с гордостью рассказала родителям, что у неё появились новые знакомые, с которыми она играет как нормальный ребёнок.

Ночами Оттилия часто просыпалась и наблюдала за человеком, который приезжал на велосипеде и водил Страхманов по улице или сидел в их доме до рассвета.

* * *

На второй неделе каникул мальчик и девочка из тринадцатого дома неожиданно предстали перед своей дружелюбной соседкой. Вышли на улицу среди бела дня. До этого она видела их только в окне, теперь же они впервые показались ей целиком.

Она медленно приблизилась. Ребята оказались чуть повыше её. Мальчик, если не обращать внимания на его странную шапочку, выглядел вполне обыкновенно: зелёные кеды, пуловер с изображением черепа, лицо, усыпанное светлыми веснушками. Он сразу же понравился Оттилии.

На его сестре была меховая жилетка. Буйная чёрная шевелюра слегка отливала сиреневым. Мальчик застенчиво поднял руку и хрипловато сказал:

– Привет!

– Хм… Н-да… – произнесла девочка. – Вот мы какие.

Оттилия так привыкла к оконным играм, во время которых стена дома отделяла её от новых приятелей, что теперь растерянно закусила губу. Только через несколько секунд ей вспомнился вопрос, который люди первым делом задают друг другу, когда знакомятся. По-настоящему.

– Как вас зовут? – спросила Оттилия, дружелюбно улыбнувшись.

– Я Му, – представился мальчик.

– Му? Никогда не слышала такого имени. Это уменьшительное?

Он задумался и, переглянувшись с сестрой, неестественно усмехнулся:

– Ясное дело – уменьшительное. Где это видано, чтобы кого-нибудь звали просто Му!

Оттилия, осмелев, продолжала допытываться:

– Ну и какое же у тебя полное имя?

– Э-э… – замялся мальчик.

Сестра пришла ему на помощь.

– Муника!

– Муника? – фыркнула Оттилия. – Может, Моника? Только это имя не мальчишечье. Так зовут одну мою пожилую тётушку.

– Мы приехали издалека. Там, откуда мы родом, всё немного по-другому. Там Муника – совершенно нормальное имя, – ответил мальчик и посмотрел на сестру: – Правда, Вольфи?

– Наинормальнейшее, – засмеялась она. – Нормальное-пренормальное.

– Понятно. А ты, значит, Вольфи. Это тоже уменьшительное? От чего?

Девочка в меховом жилете закатила глаза, как будто вопрос показался ей глупым.

– От Вольфганга – от чего же ещё?

Оттилия сжала губы, чтобы не рассмеяться, и, назвав себя, протянула руку. Му решился пожать её, сообразив, что от него этого ждут. Но он был явно озадачен.

– А твоё имя? Оно уменьшительное от чего? – спросила Вольфи.

Оттилия тихонько хмыкнула:

– Ни от чего. Оно ведь длинное. Чтобы такое имя было уменьшительным, полное должно быть в два-три раза длиннее: например, Оттилиенеттелина.

– Но тебя не зовут Оттилиенеттелина? – уточнил Му.

– Нет, это я просто для примера придумала. Уменьшительные от Оттилии – Отти, Оттиляйн, Тили или что-то в этом роде.

– Чтотовэтомроде – оригинальное имя, – серьёзно заметила Вольфи.

Оттилия застонала.

– Откуда же вы приехали? С той стороны Луны?

– Было бы хорошо, – мечтательно произнесла Вольфи, и её взгляд затуманился. – Луну я люблю-у-у…

Брат толкнул её в бок.

– А сколько вам лет? – спросила Оттилия.

– Десять, – в один голос сказали девочка и мальчик.

– Я хотела, чтобы мне было десять, – прошипела Вольфи сквозь зубы.

– Мы уже всё обсудили, – шёпотом ответил Му и, посмотрев на новую знакомую, пояснил: – Мы тройняшки.

Оттилия не выдержала и расхохоталась:

– Какие же вы сме…

Она не договорила: Му вдруг зажал ей рот, а Вольфи обхватила её поперёк туловища, да так крепко, что она удивилась, откуда в хрупкой девочке столько силы. Брат и сестра вдвоём оттащили беспомощно трепыхающуюся соседку в кусты. Не отнимая ладони от её рта, Му испуганно прошептал:

– Тихо! Мы тебе ничего не сделаем. Просто слушай внимательно: когда я уберу руку, ни в коем случае не договаривай то предложение, которое начала. Понятно?

Оттилия кивнула, хотя не понимала ровным счётом ничего.

– Лучше пока вообще не говори. Ни словечка – слышишь? Мы тебе всё объясним.

– Ничего мы ей объяснять не будем. Это запрещено правилом номер триста семьдесят четыре.

– Но, если мы ей ничего не объясним, она пошлёт нас к чёртовой бабушке, а ты же знаешь, какая бабушка у чёрта.

Вольфи кивнула, шмыгнула носом и, глубоко вздохнув, сказала:

– Хорошо. Думаю, ей можно доверять.

Му медленно убрал руку. Оттилия открыла рот и, сделав несколько глотков воздуха, хотела что-то сказать, но Вольфи предостерегающе подняла указательный палец.

– Ни слова! – прошептала она так, что испуганная Оттилия едва отважилась кивнуть.

– Итак, – продолжила девочка в меховом жилете. – О чём бы мы тебе ни рассказали, ты никому не должна это передавать. И не кричи. И ещё есть несколько слов, которые ни в коем случае – слышишь? – ни в коем случае нельзя произносить. Ты поняла, Оттилиенеттелина?

Оттилия снова нерешительно кивнула. Её глаза были широко раскрыты. Она и её странные соседи сидели на корточках за кустами, а с улицы доносился смех Моны, Лизы и Моны-Лизы. Проще всего сейчас было бы громко позвать на помощь, но что-то остановило Оттилию.

Как только Моны и Лизы прошли мимо, Вольфи прошептала брату:

– Сними шапку.

Когда Му выполнил просьбу сестры, Оттилия ахнула. Из головы мальчика торчали маленькие… Что же это было? Деревянные палочки? Нет, рожки! Не как у чёрта, а скорее как у косули. Оттилия подняла руку и осторожно потрогала их. Му не отстранился. Она молча посмотрела ему в глаза. У неё на языке вертелось множество вопросов, но задать их она не решалась.

Сделав глубокий вдох, Му начал рассказывать:

– Город, из которого мы приехали, называется «Туман». Он окутан таким густым туманом, что нормальные люди не могут туда попасть. Там есть Школа фата-морганы⁶, где Институт не таких, как все, проводит опыты.

– Не таких, как все? – прошептала Оттилия, едва отваживаясь дышать.

– Мы используем это выражение, говоря о себе. Почти все другие слова, которыми нас называют, произносить нельзя.

– Почему?

– Потому что ворона на крыше закричит и в светло-сером списке появится тёмно-серая точка, – пояснила Вольфи.

Оттилия опять посмотрела на рожки Му.

– Я дилльдапп, – сказал он. – Такие, как я, носят в себе частичку какого-нибудь животного. Мне, например, от оленя достались не только рога, но ещё и половина сердца. Вторая половина чувствует по-человечески. Я нахожусь между двух миров и ни одному из них полностью не принадлежу. Поэтому меня и мне подобных выбрали для участия в программе.

– В школе мы изучаем нормальный мир и благодаря этому можем жить среди обычных людей, – продолжила Вольфи.

– После окончания учёбы нас собирают в семьи и выпускают из Тумана. Мы живём в таких городах, как этот, до тех пор… – Му сглотнул. Его голос задрожал. – До тех пор, пока в светло-сером списке не наберётся семьдесят семь тёмно-серых точек.

– И что же происходит тогда? – хрипло спросила Оттилия.

– Тогда нас навсегда забирают из вашего мира. Куда – никому не известно. Поэтому надо делать всё возможное, чтобы шпион, приставленный к нам Институтом не таких, как все, не начал каркать. Никогда!

Оттилия перевела взгляд на Вольфи.

– Если Му – дилльдапп, то кто тогда ты?

Девочка в меховом жилете широко улыбнулась, показав острые клычки. В этот момент её глаза сверкнули ярко-жёлтым.

– Я вервольфик⁷! – ответила она и, не удержавшись, тихонько зарычала: – Р-р-р!

Оттилия испуганно вздрогнула.

– Не бойся, это она просто играет, – сказал Му с чувством облегчения в голосе – как человек, для которого самое сложное и неприятное уже позади. – Ну а вот, – весело произнёс он, указав на воздух рядом с собой, – наша сестрёнка Шмыг. Она дух. Поэтому её не видно.

Оттилия склонила голову набок, снова решив, что ребята просто разыгрывают её. Она почти попалась на их удочку, но шутка зашла слишком далеко. Рога мальчика наверняка приклеены, а клыки девочки куплены в магазине карнавальных костюмов. Сейчас эта парочка от души посмеётся над ней – простодушной Оттилией Шмидт.

– Дух, говорите? – повторила она, скрестив руки на груди.

– Она не верит нам, Му, – огорчённо сказала Вольфи.

– Тогда давай докажем ей, что не врём, – предложил мальчик и повернулся к невидимой сестре: – Шмыг, задержи дыхание, пожалуйста.