Kitobni o'qish: «Умри, Офелия!»

Нежные пальчики осторожно коснулись поверхности воды и тут же отпрянули ― она обжигала холодом, пронзая кожу тысячами ледяных иголок. Шёлк травы на пологом берегу реки ласкал босые ступни, уговаривая повременить и продолжить грустную песню о несчастной любви, оставив последний венок на ветке ивы. Игривый ветерок развевал длинные волосы, целуя бледные щёки и умоляя не покидать его, отдав прекрасное тело речным духам…

Но выбор сделан, и отступать нельзя ― пусть безумие станет оправданием отчаянному поступку, пусть говорят ― она поскользнулась на утренней росе, найдя могилу в омуте, бедняжка…

Зажмурившись, я сделала шаг вперёд к колышущейся тьме, кусая губы и подавляя стон боли, упрямо стараясь не замечать, как обжигающее пламя воды всё выше взбирается по ногам, намокшая тонкая ткань сорочки сначала обвивает их, пеленая, словно младенцев, а затем вздувается пузырём на поверхности. Как проносятся в непристойной близости от обнажённого тела размытые силуэты речных обитателей, касаясь кожи скользкой чешуёй, дразня и возбуждая…

Ещё одно робкое движение навстречу чёрной пустоте, и вот коварная влага уже плещется почти у самых плеч, любуясь манящей наготой высокой груди, а намокшие волосы запрокидывают голову назад. Встав на цыпочки, я старалась оттянуть неизбежное, но запахи речной тины проворно заполняли лёгкие, так же, как ужас ― душу в ожидании потоков речной воды… Совсем скоро призраки радостно примут в свои объятия новую возлюбленную и славно позабавятся, утащив её на каменистое дно.

Небольшая волна плеснула в лицо, и эта отрезвляющая пощёчина заставила рвануться назад, отбросив так несвойственные мне покорность и смирение. Вода стекала с посиневших губ, на чём свет проклинавших глупую, вздумавшую утопиться девчонку, прихватив с собой и меня, по собственной дурости оказавшуюся в этом худеньком теле.

Но речной хозяин и не думал отпускать добычу, ухватив каменными руками за щиколотки и подталкивая вперёд к бездне. Изо всех сил напрягая тело, я сопротивлялась потоку, сумев-таки сделать шаг назад и выиграв немного времени на раздумье. Что ж, мне некого было винить в происходившем ― сама во всём виновата: зачем было садиться играть в карты с таким шулером, как Дон, зная, что он обязательно использует мой проигрыш, чтобы от души повеселиться…