Kitobni o'qish: «Позволь мне согреться»

Глава 1
Охота на призрака

Подвал древнего замка пугал запахом сырости и мрачным сумраком. Под ногами скрипел песок, каждый шаг эхом ударялся о стены. Пока мы с Римлис спускались по старой, истертой временем каменной лестнице, приходилось держаться за стену рукой. И теперь я нервно отряхивала ладони от пыли, тревожно вглядываясь в темный зал с толстыми монументальными колоннами. Хорошо, что света магического фонарика, подброшенного мной вверх, хватало, чтобы рассмотреть противоположные стены и двери, ведущие в соседние помещения огромного подземелья под главным академическим холлом.

Брр-р! Ненавижу темноту!

– Почему именно нас отправили охотиться за этой ненормальной? – испуганно и раздраженно пробормотала Римлис, прижимаясь к моему плечу.

И все равно ее голос приглушенным эхом разбежался по залу.

– Ненормальная? – прямо перед нами из ближайшей колонны высунулась до пояса призрачная девушка. – Это ты меня сумасшедшей назвала? Слабосилок! И на меня охотишься?

– Мама!.. – оторопела я, рефлекторно отпрянув назад.

Римлис же застыла, судорожно оглядываясь. Неужели не видит призрака? Вот же она, прямо перед нами, умершая, но еще не совсем, – Дари Машан.

– Папочку забыли! – желчно выплюнула призрачная Дари, целиком покинув колонну, и слишком близко, опасно близко зависла рядом с Римлис, заставив светиться амулет защиты у нее на шее. – Ну, давай отвечай: считаешь меня безумной? Может еще и дурой назовешь?

– Не-ет… – просипела от страха моя одногруппница с факультета темных сил.

Я поспешила задобрить разъяренного призрака:

– Что ты, нет, конечно же, Дари. Все знают, какая ты умница!

«Свеженькие», только-только умершие, но не желающие уходить за грань души – самые опасные, нестабильные, переполненные болью, ненавистью, непониманием и жаждой исправить неисправимое. Для медиума второй категории призрак должен выглядеть серой размытой фигурой. И даже в окружающем сумраке Римлис должна была разглядеть призрачную тень, но почему-то судорожно шарила глазами, словно не видела, а только слышала голос потусторонней сущности. А вот для меня – официально зарегистрированного медиума восьмой категории – Дари выглядела жутко, излишне реалистично и ярко даже в полумраке.

Как и на нас с Римлис, на призраке была академическая форма: бархатный приталенный темно-синий пиджак с отложным округлым воротником и черная плиссированная юбка длиной до щиколоток. Голова умершей девушки была сильно повреждена, лицо походило на кровавое месиво, из которого жутковато глядел единственный уцелевший глаз. Лишь с трудом в этом кошмаре можно было опознать Дари.

Внешний посмертный вид призраки приобретают именно тот, каким запомнили себя напоследок. И судя по виду Дари, от удара о землю ее душу выбило из тела, но умерла она не сразу – успела «насладиться» делом собственных рук. Боги, ну зачем?

Еще неделю назад этот призрак был живее все живых – молодой симпатичной влюбленной студенткой третьего курса факультета стихийников. Пусть без особенных способностей и талантов, но крепкий середнячок с неплохими перспективами. Пока из-за несчастной любви не бросилась с центральной башни нашей академии.

– Тогда что вы тут делаете? Мышей пугаете? – продолжил язвить призрак, подбираясь к нам ближе и, словно охотник, обходя жертву по кругу.

Как же страшно на это смотреть. Ее память еще хранила важное: люди ходят, а не парят и не летают, вот и она неслышно ступала по грязному полу, приволакивая сломанную ногу. Я невольно содрогнулась, словно испытывала фантомную боль за нее. А Римлис все испуганно шарила взглядом по сторонам, хотя опасность прямо у нее под носом! Уже дышит ей в лицо смертельным холодом.

Сомнения, что Римлис только слышит голос сущности, но не видит, отпали. Хотя это возможно, если только уровень ее дара ниже второй категории, обязательной для поступления в магическую академию. Но тогда мы сейчас обе в опасности!

Без резких движений я скользнула вперед, с демонстративным дружелюбием приподняла руки ладонями наружу и, надеюсь, незаметно, активировала магический щит. А дальше все произошло одновременно: я резко вскинула руки перед собой, защищая себя и Римлис, а призрак кинулся на нас – и буквально впечатался в мой щит.

– За что ты так со мной? – зашипела Дари, отпрянув назад и глядя на меня страшным багровым глазом с обидой и укоризной.

– Прости, нечаянно вышло, – с невольным стыдом ответила я.

А вот Римлис от меня достался тычок локтем в бок, чтобы уже очнулась и начала действовать. Призрак продолжил кружить вокруг нас, выискивая брешь в моей защите, подступался, но, обжигаясь о щит, опять отшатывался.

– Нечаянно? – усомнилась Дари. – Сомневаюсь! Мне все завидовали, не любили, врали и не щадили моих чувств…

А вот и вторая стадия посмертия: неприятие смерти, погружение во тьму негатива, ненависть ко всему живому. Мысленно я выдохнула с облегчением, когда Римлис, притворившись будто ее ноги не держат, рухнула наземь, а затем старательно и незаметно начала чертить нужные руны. Не отпуская взгляда разъяренного призрака, я вкрадчиво заговорила:

– Дари, ты же понимаешь, тебе не позволят… обитать здесь, в стенах магической академии?

Чего я не ожидала, что еще мгновение назад существо из потустороннего мира, переполненное жаждой отомстить или убить, неожиданно всхлипнув сломанным носом, закусит разбитые губы и слезно пожалуется:

– Я не могу уйти! Я еще не готова, Мишель! И так давно не видела Тима, не попрощалась. Вдруг я ошиблась и у нас еще есть шанс…

– Какой шанс? – опешила Римлис, на миг забыв о своей важной работе. – Ты спрыгнула с башни и разбилась насмерть!

Я снова пнула ее, но уже ботинком под зад, выказывая солидарное с Дари возмущение, удерживая внимание призрака на себе:

– Всегда есть второй шанс. Всегда. И у всех!

– Ты правда тоже так считаешь? – призрак в отчаянии заломила руки. – У меня есть шанс?

– Шанс на что? – грустно спросила я. – Неужели ты хочешь, чтобы Тим запомнил тебя такой? Со сломанным носом, в крови, некрасивой?

Призрачная Дари растерянно взглянула на собственные полупрозрачные руки, одна из них была вывернута под неестественным углом. Всхлипнув и жалобно глянув на меня, она прорыдала:

– Мишель, я не хотела… я не думала, что все вот так получится.

– Тогда зачем прыгнула с башни? – расстроенно спросила я, было нестерпимо жаль дуреху.

– Это был порыв, в тот момент казалось, что ничего хорошего в жизни не случится… а за окном гудел ветер, светило солнце и…

– И ты шагнула к ним? – хрипло уточнила я, ощущая как по щеке ползет слеза.

Стихийная магия самая распространенная в нашем обширном и многочисленном королевстве Ритан-Даго. Но стихии слишком сильно влияют на своих носителей. Воздушники излишне порывисты, их настроение изменчиво, как погода на севере: за полдня сменяется от «все прекрасно» до «все ужасно». Огневики агрессивны и вспыльчивы, водные часто флегматичны и медлительны, но, если у них терпение истощилось, сметают все на своем пути селевым потоком. Самые предсказуемые – маги земли, но и с ними бывают трудности. Упертые, бескомпромиссные, достучаться до них, переубедить – равносильно покорить самую высокую горную вершину.

– Да, думала растворюсь в стихии, стану ветром, улечу к свету и тогда Тим осознает, кого потерял… зря выкинул меня из своей жизни, забыл про любовь, – печально кивнула призрачная страдалица, потом мне вновь достался взгляд ее опухшего багрового глаза вместе с чистосердечным признанием: – А в итоге – короткий полет, боль, потом очнулась и вижу себя на пешеходной дорожке. И так кошмарно выгляжу, так страшно и жутко… и кровь везде… и эти сломанные руки, лицо разбито…

Римлис наконец-то начертила пентаграмму упокоения, ее работу даже проверять не нужно. Уж что-что, а в начертательной рунологии ей нет равных. При слабой магической одаренности эта девушка обладала неутомимой настойчивостью и упорством в обучении. Все, что можно выучить назубок, использовать для усиления своего слабого магического дара медиума Римлис знала от и до. Видимо, только благодаря этому за все четыре года нашего совместного обучения в Дерширской магической академии я не поняла, что категория ее дара ниже допустимой. Хотя, я бы сказала, ей с этим очень повезло!

Моя напарница по охоте на призрака медленно встала, мы синхронно отступили назад, увлекая Дари за собой, вынуждая шагнуть в зачарованный круг. Но активировать пентаграмму рано, Дари еще не готова уйти за грань, здесь ее держит Тим. Я вкрадчиво спросила у нее:

– Дари, ты же любишь солнце, ветер и чувство полета?

– Да! – с ностальгией ответила призрачная дева.

– Это непередаваемое чувство полета, когда ты сливаешься со стихией, абсолютно свободна? – заманчиво шептала я, обходя Дари по кругу, чтобы она не поняла, что попала в ловушку.

– Да! – жалко улыбнулась она разбитыми губами, а ее тело начало терять цвета и краски, блекнуть.

– Разве может что-то сравниться с этой свободой? Тем более тот, кто не сможет ее с тобой разделить, понять… этот приземленный Тим. Любитель лука и редиски…

– Нет, Тим хороший! – Дари обхватила себя руками, став совсем жалкой, одинокой и всеми покинутой, что моя собственная душа разрывалась на части от обиды за нее.

– Тогда дай вам шанс на новую встречу. Светлую, солнечную, как в этой жизни. Ты помнишь, как это было?

– На первом курсе!.. – улыбнулась девушка, погружаясь в воспоминания. – Я засмотрелась на небо, плыли белоснежные пушистые облака, розы цвели…

– И ты споткнулась и упала в кусты, а Тим тебя из них вытащил, – вспомнила я тот веселый случай.

– Да, а потом пригласил на свидание… первое в моей жизни и самое чудесное, – тело призрака все больше блекло, будто растворялось в тепле приятных воспоминаний.

– Тогда отпусти все плохое, запомни только этот солнечный и самый чудесный день. Иди к свету, чтобы вернуться в новой жизни, ведь там тебя снова может ждать встреча с Тимом. Новый шанс любить и быть счастливой…

Дари засветилась ровным блеклым светом, засмотревшись куда-то вверх, в только ей ведомую даль. Я кивнула Римлис и она тут же активировала пентаграмму перехода. Уже через несколько секунд в подвале вновь царила тишина, сумрак и покой. И пыль, фу-х. Зато никаких призраков!

– Охотиться на неупокоенных – это работа некромантов, вообще-то! – возмутилась Римлис, нервно отряхивая юбку от песка и пыли.

Оспаривать, что охота на призраков именно наша, медиумов, работа, не стала. Я обернулась и внимательно посмотрела ей в глаза. Напарница явно поняла, о чем хочу спросить.

– Ты ее не видела, – констатировала я, еще не определившись, что испытываю по этому поводу.

С одной стороны, это опасно: «свежеиспеченный» призрак, еще под завязку наполненный жизненной силой, мог бы преодолеть защитную печать, вселиться в тело Римлис и перехватить контроль над ним. Дальше кинулся бы на меня с сомнительными намерениями, но в физическом воплощении. С учетом того, что Римлис выше меня на полголовы и крупнее, исход драки вызывает нешуточные опасения. Именно поэтому, если категория мага направления темных сил ниже второй, их обучают только в специализированных школах магии. И только защищаться! А работа с потусторонним миром запрещена. Ведь слабосилок даже не сразу осознает, что подвергся вторжению подселенца, что им управляют и пытаются изгнать его же собственную душу.

Римлис удрученно опустила голову:

– Прости…

– Но как ты смогла обмануть приемную комиссию? – в недоумении выдохнула я.

– Мне немножечко совсем не хватило до второго уровня, – она вскинула на меня несчастные сиреневые глаза. – Я слышу призраков и при свете вижу белесое облачко, честное слово, как будто воздух на жаре колышется… а здесь пыльно, темно, еще я вчера получение диплома так отметила, что до сих пор голова трещит и…

– Тебя не пропустили бы с белесым облачком на комиссии, – я поморщилась, неудобно было, что стою тут и третирую человека.

А ведь я неосознанно, подспудно, знала… нет, догадывалась об этом. Мой взгляд невольно коснулся крупной подвески на ее шее с большим аметистом. Это ее отражатель – главный защитник медиума от незапланированного вселения в его тело потусторонних сущностей, помимо защитной печати. В полутьме подвала камень светился спокойным сиреневым светом, не сиял, как положено, наполненный силой наследственной магии, а именно блестел, как обычный камень. И я уже не сомневалась, что аметист для отражателя выбран только для того, чтобы усилить яркий цвет глаз Римлис, невероятно красивых, но сиреневых, с едва заметным влиянием магии. Даже не лиловых, что уж говорить про мои фиолетовые. Да, похоже, лишь отражатель, все остальные неудобства, связанные с даром медиума, Римлис вовсе не беспокоят. Слишком слабый дар.

– Госпожа Динэя – лучшая подруга моей мамы, – тяжело вздохнув, наконец призналась Римлис. – Мама с трудом уговорила ее помочь мне поступить. Ведь диплом магической академии – это не то же самое, что свидетельство магической школы. Для работы и моего будущего очень важно и… более выгодно.

Ну да, кто же как не бессменный секретарь лорда Хельшига, ректора Дерширской магической академии, способен провернуть это темное дельце. Хотя, чему я удивляюсь, госпожа Динэя – приятная и добрая женщина средних лет, хоть и предпочитает прятаться за строгим внешним видом. Она многим помогала от души и бескорыстно. Вот и мне, год назад потерявшей обоих родителей, оставшейся сиротой, оказала неоценимую поддержку.

Я устало вздохнула:

– Понятно.

– Послушай, Мишель, ты же знаешь, я все эти четыре года училась как проклятая. Лучшая в группе практически по всем предметам…

– Лучшая и любимая ученица моего отца, – с дикой тоской, как недавно призрачная Дари, улыбнулась я.

– Я не подведу его, Мишель, обещаю! – хлюпнула Римлис носом. – Лорд Хельшиг сказал, мой дар растет, по капельке в год увеличивается. Нужен еще хотя бы годик – и у меня будет полноценная вторая категория! Я раскачиваю свой резерв ежедневно, упорно тренируюсь.

Мой отец Родриг Диль – магистр и декан кафедры рунологии – проработал в академии более пятнадцати лет. Именно он создал тотальную защиту от призраков по всей территории академии, чтобы его жена Эмма Диль, моя мама, могла хоть изредка покидать наш дом и гулять здесь, ходить в библиотеку и оранжерею, общаться с людьми. И пусть мне капельку обидно, что не я стала любимой и лучшей папиной ученицей, а Римлис, но именно этот факт помог успокоить страхи и совесть. С таким багажом знаний, как у этой невероятно трудолюбивой девушки, и, если не лезть в пекло, не охотиться на призраков в одиночку, можно стать хорошим профессиональным медиумом. В конце концов, теорию она знает лучше всех, как на вручении дипломов высказался декан факультета темных сил.

– Понимаю, прости, не хотела тебя расстраивать, – поморщилась я и предложила закончить неловкий разговор, – давай забудем.

Я примирительно улыбнулась, Римлис на миг благодарно прижалась ко мне, обняв, а потом потащила меня за руку из подвала. Жаль, что за время учебы мы стали лишь приятельницами, а не подругами. Но теперь я поняла почему эта девушка многих сторонилась и вела замкнутый образ жизни – боялась выдать себя, ведь ее дар слишком мал.

– Ненавижу темноту! – проворчала она, словно читая мои мысли.

– Как и все медиумы, – хихикнула я в ответ.

Еще бы, какой медиум полюбит темноту, когда одной ногой и так всегда за гранью призрачного мира? Никакой!

Глава 2
Неожиданный контракт

Я любовалась таким родным и привычным до каждой трещинки коридором с анфиладой классных комнат с одной стороны и высокими арочными окнами – с другой. Академия Дершира для меня – второй дом. Я провела здесь больше одиннадцати лет, последние четыре из которых – будучи студенткой факультета темных сил. Шесть лет перед этим подростком частенько приходила к отцу и тихонечко сидела у него на занятиях на самой дальней парте в уголке. Но в прошлом году мама с папой погибли. Кошмарная случайность на дороге – и все, первая поездка родителей за несколько лет закончилась трагично. Я сирота.

Мой отец был силен в рунологии. Преподавал в академии, возглавлял кафедру, получил звание магистра за научные труды в своей области. А мама, наверное, один из сильнейших медиумов, была добровольной затворницей, вернее, домохозяйкой.

Мир, известный всем, имеет три уровня. Верхний или живой – зримый, в котором мы рождаемся, живем, любим и умираем. Он для всех. А живая, природная энергия подпитывает ее носителей – разных магов. Это мир для живых, хотя порой в него могут попасть твари из двух других уровней.

Нижний – мертвый, сюда уходят после смерти. Доступ к его тайнам и возможностям имеют лишь некроманты. По-настоящему темные маги, в отличие от нас, медиумов – «пограничников». Медиумы способны только будто в щелочку шепнуть просьбу о свидании с ушедшими за грань, чтобы задать важные вопросы. Не более. Правда и у некромантов тоже есть ограничения. Они поднимают трупы, создают нежить, заставляют и тех и других служить своим темным целям. С помощью ритуалов могут вызвать душу из мертвого мира, причем, для них это не опасно. Сама тьма защищает некромантов от любых «вторженцев». Некроманты способны украсть душу, выгнать ее даже из живого и вполне здорового тела. Именно из-за этой способности они, приступая к обучению в любом учреждении, дают клятву Дипоната: не укради чужую душу, не навреди живым!

Как и медиумов, законники всех королевств тщательно выявляют некромантов и при любой категории дара обязывают пройти обучение и дать клятву Дипоната. А вот в призрачный мир некроманты хоть и способны заглянуть, чтобы пообщаться с призраками и духами, но лишь использую магию крови, которая запрещена. Ведь именно с ее помощью воруются души у живых. Ну и из-за своей темной магии некроманты ощущают холод в присутствии жителей призрачного мира.

Третий уровень – срединный или незримый. Здесь обитают неупокоенные души тех, кто по какой-то причине не захотел или не смог уйти за грань. Со временем эти души теряют энергию, превращаются в духов – унылых страдальцев, желчных, пакостливых ворчунов, ну или в злобных мстителей за былые неудачи. Этих вечных скитальцев, призраков и духов, можно встретить всюду, куда ступала нога человека.

Как у всех магов, дар медиумов градируется. Слабые медиумы, их еще называют ключами, способны заглянуть в призрачный мир как в замочную скважину. Первая категория этого дара – спиритусы, грубо говоря, ведуны, которые с помощью специальных ухищрений, рун и магических амулетов-усилителей могут недолго общаться с духами или призраками. Как только законники выявляют таких одаренных, отправляют на обучение в магические школы, где их принудительно запечатывают от проникновения всяких вселенцев. Но инциденты все равно случаются, ведь защитная печать еще сильнее приглушает и так слабые проявления дара, оставляя лишь крохи, поэтому такие люди предпочитают скрывать свои способности. Именно первая категория чаще всего и подвергается попыткам захвата вторженцами, потому что слабый медиум все равно медиум, замочная скважина в дверях призрачного мира сквозь которую можно проскользнуть в мир живых. А силы дара не хватает, чтобы полноценно защитить хозяина от вторжения.

Начиная со второй категории медиум способен не только чувствовать присутствие призраков и слышать их, но еще и частично видеть этих потусторонних сущностей с помощью собственного накопителя магии, который не только собирает излишки, но еще и отражателем нападений призраков служит. Поэтому в народе его так и прозвали – отражатель. Некоторые особенно наивные или запуганные обыватели полагают, что отражатель медиума – это защита людей без дара от влияния проклятых темных. А в реальности защищает самого медиума от «всяких там». Тот самый амбарный замок на двери в призрачный мир, который не позволяет ее открывать всем кому не лень.

Медиумы пятой и выше категории уже не ключи, а двери в призрачный мир. Чуть-чуть зазеваешься и распахнешься – сам без души останешься, и окружающие пострадать могут. Эти категории позволяют видеть, слышать призраков, без смертельных последствий впускать в свои тела, ведь задачи и цели у магов могут быть разные. Могут вызывать духов, изгонять, упокаивая их, создавать защиту от потусторонних сущностей для зданий и людей. А еще, как и некроманты, способны обратиться к душам из мертвого мира. Не безжалостно вырвать в мир живых, нет, наоборот, вежливо и с чувством вины ненадолго побеспокоить давно ушедшую душу по уважительной причине.

Все бы ничего, но чем сильнее дар медиума, тем слабее для него грань между миром живых и призрачным. Немногие способны сохранять ясный ум и эмоциональную стабильность, когда вокруг тебя, по сути, мертвецы бродят. Выныривают из купальни утопленники, в таверне за столом призрачный собеседник рассказывает, из чего или кого сегодня сделали твою котлету, а кто нечаянно и неудачно чихнул в котел с супом. Кому из соседей изменил муж… или жена, а кто грязно домогается юной невинной девчонки. И ты совершенно беззащитен перед тысячами чужих секретов, драм, ужасов и обид. Перед грязью мира. Медиум – это не только собиратель тайн, необычный маг и заклинатель духов, но еще и законченный невротик с нестабильной психикой, вечно на взводе ожидающий «гостей» с изнанки мира, отшельник и пугливый пессимист-меланхолик.

Вот и моя мама, медиум высочайшего, десятого, уровня, из таких. Была. Папа с помощью магических рун полностью обезопасил, вычистил и закрыл наш домик с двориком на Цветочной улице. Только там мама ощущала себя в безопасности, будучи полностью отгороженной от призрачного мира. Лишь дома в ее душе царила гармония, а на лице цвела улыбка. Наша семья наслаждалась уютом, заботой и ароматами изысканной еды, которую мама готовила с любовью. Еще она увлекалась шитьем, чем неплохо зарабатывала, благодаря прекрасному вкусу. Но стоило Эмме Диль по крайней необходимости покинуть дом, она превращалась в забитое, до предела напряженное существо с испуганными глазами, горящими фиолетовым пламенем. Ни один отражатель не мог полностью отрезать ее, сильнейшего медиума, от призрачного мира, скрыть его, спрятать от ее дара. И нервная система у мамы была очень слабой и чувствительной.

Отцовское преподавательское жалование позволяло нашей маленькой семье вести небогатый, но достойный образ жизни. Когда я выросла, вопросов, где учиться дальше, даже не стояло – только дома, только в Дерширской магической академии. Единственное, родители приняли решение: мое обучение они оплатят, чтобы у меня не было потом обязательств перед академией, считай королевством. Потому что лишусь права выбора, а распределение выпускников для таких как я, медиумов, – незавидная участь. Потому-то папа с мамой всеми силами хотели снять с меня это ярмо.

Но после гибели родителей я осталась практически без средств к существованию. Пришлось продать наш небольшой, но такой уютный и ухоженный дом, переехать в съемную квартирку, а вырученными деньгами оплатить последний год обучения и избавиться от долгов в связи с трагической кончиной родных. Но ничего, маленькие «спиритические» подработки среди знакомых и соседей покрывали мои ежедневные скромные расходы, к тому же со дня на день я подпишу контракт с академией и начну получать жалование. Прорвусь!

Полчаса назад меня вызвали к ректору, поэтому пришлось поспешить в приемную. Конечно, меня не впервые приглашали в главный корпус, но сегодня почему-то испытывала волнение и легкий непонятный страх. Ведь мою кандидатуру рассматривали на должность старшего преподавателя факультета темных сил, а конкретно – на организованную в этом году кафедру медиумов. Словно предчувствие какой-то неприятности дрожало внутри. Может, мы вчера с Римлис перемудрили с призраком?

В одном из затененных витражей я мельком увидела свое отражение и даже вздрогнула, остановившись на миг. Глаза едва не полыхали! К счастью, все остальное радовало эти самые глаза. Академическая студенческая форма очень идет мне. Синий бархатный приталенный пиджак мягко обнимает высокую грудь и подчеркивает округлые бедра. Плиссированная черная юбка позволяет оценить длину моих ног и небольшой размер удобных симпатичных полуботинок на маленьком каблучке. Черные гладкие волосы зачесаны в замысловатый узел на затылке – прическа деловая, но не строгая. Золотистая, прекрасная кожа лица, на ровном, аккуратном носу виднеются маленькие, как говорил отец, смешливые веснушки. Мягкий чувственный рот, округлый подбородок, безупречные скулы. На лице, отразившемся в стекле, нет ни одной резкой линии, все плавное и нежное, цветущее.

Мое красивое, даже аристократичное лицо, привлекло бы много кавалеров. Если бы не глаза! Неестественно яркие, насыщенного фиолетового цвета, которые, стоит хоть немного заволноваться, как сейчас, начинают еще и светиться. К тому же мою голову обнимает тонкий серебряный обруч, изогнутый посреди лба, и в уголке, направленном острием вниз, красуется крупная алмазная капля. Правда про алмаз вряд ли кто-то догадается, ведь камень, как и мои глаза, насыщенного фиолетового цвета, к тому же тревожно сиял, передавая мое состояние. Этот магический алмаз-накопитель мой личный отражатель. В отличие от слабых медиумов, которые могут носить свои отражатели в виде украшений, как угодно, таким сильным как я приходится размещать его непосредственно на голове. Не в качестве защиты от вселенцев, а чтобы приглушить собственный дар. Спрятаться от призраков, с их воплями, жалобами и требованиями, секретами и тайнами, обрести хотя бы иллюзию уединения.

Глядя на себя, я видела маму, ведь полностью пошла в нее, внешностью и даром. Остается надеяться, что моя категория выше девятой не поднимется, иначе, как и она, превращусь в затворницу, которая боится даже нос высунуть за пределы защищенной рунами территории. Сбросив наваждение, тряхнув головой, я поспешила дальше.

Приемная ректора встретила привычной тишиной, разбавленной шелестом страниц и шорохом грифеля, стремительно скользящего по бумаге. Зарывшись в бумаги, секретарь не сразу заметила меня.

– Светлого дня, госпожа Динэя! В деканате сообщили, что лорд-ректор срочно хочет меня видеть, он у себя? – неуверенно улыбнулась я.

Секретарь вернула мне улыбку, только непривычно принужденную, даже немного виноватую:

– Да, маги Диль, ректор ждет вас, проходите.

В обиходе жители нашего королевства пользуются обращением госпожа-господин, в зависимости от пола. Но к дипломированным магам на службе королю и преподавателям магических академий добавляют соответственно «маги» и «маго». И тот факт, что меня уже причислили к преподавателям академии, добавив к моей фамилии «маги», придало мне немного уверенности. Может, я зря разволновалась?

Предварительно постучав, я зашла в кабинет и почтительно склонилась в легком реверансе, положенном при приветствии аристократов:

– Лорд-ректор Хельшиг, вы хотели меня видеть?

Небольшое, но уютное помещение было похоже на салон загородного мужского клуба, как их изображали в рекламных проспектах городских газет. Мягкие удобные стулья, роскошный кожаный диван, на котором развалился толстый рыже-полосатый кот ректора. Чуть скрипучий светлый паркет и широкие высокие окна, обрамленные легкими песочными шторами, подобранными толстыми плетеными шнурами с золотистыми кистями. Вдоль стен – стеллажи с впечатляющей библиотекой; прямо напротив двери – широкий стол, крытый зеленым сукном. И за ним восседал крупный, немного тучный мужчина того возраста, когда молодость давно прошла, а пожилым назвать еще нельзя, но старость уже на пороге уныло машет ручкой. В общем, возраст зрелости. Щедрая седина в черной шевелюре и приличные залысины на высоком морщинистом лбу тому подтверждение.

К столу была придвинута пара кресел и одно из них ректор предложил мне занять немного нервным жестом, чем опять насторожил. Невольно я старалась ступать мягче, чтобы не стучать каблуками по паркету, и на миг показалось, что к ректорскому столу крадусь как нашкодившая кошка. Но я вроде ни в чем не виновата, так откуда взялись дурные мысли?

Я села спиной к окну, чтобы солнечный свет не слепил и можно было не щурясь, спокойно смотреть на собеседника.

– Как там аттестационная комиссия? Прошла уже? Диплом получила? – неожиданно спросил ректор, причем нервно, раздраженно стучал длинными ухоженными пальцами по столешнице.

– Да, лорд Хельшиг, – озадаченно ответила я, ведь вручение дипломов выпускникам прошло только три дня назад. И ректор лично выдал мне документ об успешном окончании Дерширской магической академии. – Диплом получила. Вчера прошла аттестационную комиссию и подтвердила право преподавать.

– Ну да, ну да, – барабанная дробь ректорских пальцев по столу усилилась. – Даже не сомневался, что и получишь, и подтвердишь, замечательная дочь и наследница дара.

Напоминание о родителях царапнуло по сердцу, но я, привычно сложив пальцы в замок на коленях, сидела с прямой спиной и с бесстрастно-внимательно-доброжелательным выражением лица. Пусть мой род никогда не принадлежал к аристократии, но не менее древний, о чем мне не давали забыть родители, как и о подобающих манерах.

– Я понимаю, по окончании учебного года у вас слишком много работы. Поэтому не тороплю с контрактом и прочими формальностями, – осторожно заметила я, все с большим недоумением следя за ректором, смотревшим не на меня, а в окно.

Наконец лорд Хельшиг перевел взгляд голубых глаз на меня, причем хмурый, кажется раздосадованный чем-то. И начал явно сложный для него разговор:

– Сегодня утром из департамента образования пришло уведомление… точнее приглашение, адресованное выпускникам всех магических академий нашего королевства. Оно адресовано исключительно медиумам. Их настоятельно приглашают на службу в столичный Департамент безопасности…

– Я не заинтересована в этом приглашении, – твердо ответила я, но вежливость требовала добавить: – Вы же знаете природу медиума, а Департамент безопасности занимается расследованием убийств, заговоров против короны, и только боги да его величество знают, чем еще.

Лорд Хельшиг понятливо поморщился и продолжил:

– Я, как ректор Дерширской академии, обязан ознакомить всех выпускников-медиумов, даже если дар всего лишь второй категории, с условиями контракта для служащих этого департамента. А также обязан направить в департамент хотя бы одного медиума. У них катастрофическая нехватка специалистов с твоим даром, Мишель.

То, что лорд Хельшиг опустил все эти «маги» и «госпожа», перейдя на неофициальное «ты», как в былые времена, когда тесно общался с моим отцом, еще больше насторожило: