Kitobni o'qish: «Запасный вход», sahifa 32

Ариадна и Красава, не сговариваясь, обе подхватили стул и поставили рядом с братом, он тяжело опустился на него, однако, голос его стал еще тверже.

– Неотвратимость наказания… Ты знал, на что шел, Траян. Но также ты знал, что наши Поконы моральны, они человечны и брат не сечет голову брату. Засим, повелеваю, за вышеперечисленные злодеяния, а так же за то, что Нижний Мир, в результате твоего так называемого правления превращен в труху и тлен, подданных твоих отправляю в Верхний Мир. Быть им чистильщиками на тысячу лет. Весь мусор, на берегу океанов и морей, лесопосадках и дворах, будут собирать они и отправлять, тебе, как напоминание, во что ты превратил человека в Верхнем Мире. Помница мне, что ты интересовался химией, вот и флаг тебе в руки, перерабатывай. Инженеров, чтоб построили заводик, я пришлю. Да следи, чтобы трубы дымили в пользу. А вот, когда восстановится экология, в Нижнем Мире вот тогда и поговорим, по хорошему, по семейному.

– В одиночество заточаешь, сволочь???

– Что? Не нравится?– чуть ли не с кулаками налетела на него Оленька, – дитя невинное на сто лет в безвременье отправил, а самому боязно в одиночестве? Была б моя воля…

– Довольно, Ольга, оставь его. До встречи, братка, не скучай. А нам пора в дорогу собираться, заждалась, поди, Земля наша, матушка.

Эпилог.

Огромная конусовидная пасть приемника-распределителя, приглашала вовнутрь путешественников, чтобы отправить их по месту назначения. Однако с пониманием относясь к небольшой задержке, давала возможность попрощаться с неоднозначной планетой под названием Фабула.

Избавленная от физических и душевных страданий, заботливыми руками укутанная в меховой «спальник», только Чан Ми была готова к перемещению, и только по причине глубокого забвения.

Всевладий, а затем и Лиён, не позволили ей испачкать кровью свои руки. Она приняла это разумом, но ей показалось, что сердце ее разлетелось на кусочки. Не выдержав двойного давления, она впала в бессознательное состояние или просто заснула.

Говорят, что сон это маленькая смерть, во время которой организм полностью расслабляется, а мозг избавляется от ненужного мусора. Не совсем так. Он, мозг, никогда ни от чего не избавляется, он, как скупой хозяин, заботливо раскладывает по полочкам всю единожды увиденную или услышанную информацию, в самых потаенных уголках сознания. До поры до времени.

Возможны ли сновидения у человека, введенного в искусственный сон? Чан Ми видела сон, а это означает, да, возможно. И еще это означает, что «хозяин-мозг» открыл одну из припрятанных ячеек.

Синий-синий и такой же огромный как само небо, обнимавшее и ее, и родную поляну посреди волшебного леса, воздушный шарик выскользнул из ее ладошки, и ринулся вверх.

– Нянюшка, смотри! Сейчас сыночек неба встретится со своей мамой!

Взявшись за руки, в полной уверенности, что так оно и должно быть, Дана и трехлетняя Чан Ми, восхищенно наблюдали за полетом. Но новенький шарик, по неопытности, наткнулся на сухую ветку, вскрикнул от боли, отскочил в сторону, вверх и обессиленный, бесформенной синей тряпочкой, шлепнулся к ногам, высокого, сухопарого мужчины с аккуратно постриженной седой бородкой. Подцепив тростью безвременно погибший шарик, он протянул его Чан Ми.

– Примите, мадмуазель, это ключик, он поможет разрешить все ваши проблемы. Слишком рано вы наполнили младенца газом, открывая ему безграничные возможности.

В руках Чан Ми оказался ключик, в точности такой же, как из сказки про Буратино.

– Месье, что за дверь я должна открыть?

– Закрыть на ключ, закрыть на ключ, и начать жизнь с чистого листа. Травмирующие события разрушают и психику и физику. Терзающие воспоминания не способствуют полноценной реализации…

Удаляющаяся фигура с тросточкой бормотала это себе под нос, но каждое слово уютно усаживалось на свежевыструганную полочку в мозгу и своей влажной прохладой, приносила облегчение.

***

Дана поправила спальник у своей спящей любимицы, промокнула слезинку, что выкатилась из под ее плотно сжатых ресниц.

– Это слезы очищения, да, Филюнчик, ты тоже так думаешь?

Филипп Филиппович Новгородский рассеянно кивнул в знак согласия, прижимая к груди прозрачный сосуд, сквозь который на них с надеждой поглядывала золотая рыбка. Он строго соблюдал наказ своей возлюбленной беречь ее, вплоть до того момента, когда они вместе выпустят рыбку в родные воды. Сердце бывшего ворона сжималось от неизвестности. Кто знает, ступит ли он на землю ногой человека, или воспарит в небеса, продолжая отбывать срок наказания.

***

Лиён крепко прижимал к себе Оленьку, не решаясь расстаться с ней ни на секунду, так как понимал, что время его на исходе, и по прибытии на землю, его отправят на Родину. Тепло ее тела, запах волос, передавались ему жаркими волнами. Прославленный воин, покрытый шрамами в бесконечных боях, впервые познал любовь. Любовь! В этом фантастическом, благодатном мире, с немыслимыми восторгами и жаркими спорами с томительным ожиданием и готовностью умереть друг за друга, он нашел ее, свою половинку, но чем ярче разгорался цветок любви, тем больнее вонзался острый шип неотвратимого.

Для Оленьки уже давно размылась, исчезла эта грань, я и он. Они были единым целым. И все, что ощущал Лиён, передавалось ей, а все, что ощущала она, передавалось ему, и она убирала эту занозу, что насквозь пронзала их сердца, и поселяла туда надежду. Надежду на встречу. Через год, сто лет или тысячу, но они обязательно встретятся еще раз.

***

Валюта все еще с тревогой всматривалась в черную долину, ей казалось, что вот-вот земля зашевелится, и полчища грызунов снова пойдут в атаку.

– Тоже, мне, бином Ньютона, – в одиночестве размышляла умная, образованная женщина, преподаватель физики, бывшая крыса. – Мне все понятно. Если Фабула, эта треклятая планета, высвобождает сущность каждого, кто попадает на нее, то моя истинная сущность это узколобая тварь, вечно голодная, живущая под землей. А почему, собственно узколобая? Э, нет дорогие мои товарищи, говорят, после ядерного взрыва выживут крысы и тараканы. Тараканы этот гадость, конечно, но Фабула зрит в корень – пусть я крыса, но Крыса Великолепная, Крыса Неистребимая и ко всему прочему роскошная женщина, два в одном! Отсюда делаем вывод – мой геном уникален!

***

Гриня пристально вглядывался в небо, и если бы хоть кто ни будь поинтересовался чем он занимается, то услышал бы, как он шепчет себе поднос «Цып-цып-цып». Под зелеными лучами заходящего солнца порхали летучие мыши, они тоже прощались с гостями, но ни один из них не польстился на призывное «Цып-цып», а домовому, страсть как хотелось иметь в своей коллекции хоть одного, хоть самого захудалого шуршика.

***

Всевладий, Красава и Ариадна, с необъяснимой грустью прощались с Фабулой, наблюдая, как когда-то цветущая долина, втоптанная в грязь недавними событиями, восстанавливает свой первозданный облик. Мирные крыски стройными рядами опускают в ямку смоченную собственной слюной семечко и загребают ее розовыми, похожими на человеческие, лапками. Мелкие паучки-роботы снуют вверх и вниз, восстанавливая поврежденные здания, и те, похрустывая и постанывая, расправляя плечи, выпрямляют спины, тянутся вверх к зеленому сверкающему солнцу.

– Ишь, ты, суетится-то как слаженно…

– Кто? Что ты имеешь ввиду? – спросила Красава, сложив козырьком ладошку, на всякий случай еще раз окинула взглядом окружающее их пространство. Ей все казалось, что она что-то упустила, что-то не успела запечатлеть в своем сознании.

– Искусственный интеллект, сверхсложная техника, вайфай…

– Вайфай это фамилия или абстрактный предмет? – прервала его Красава, и глаза ее снова заблестели как у коллекционера обнаруживший неизвестный доселе артефакт.

– Ага, Планетарный Вайфай Интернетович.

– Впервые слышу…

– Чан Ми проснется, спросишь, она тебе и покажет и расскажет. Да не в этом дело. Нехорошие предчувствия у меня, девоньки, давно уже получаю сигналы от земли нашей матушки и зудят ладони, призывая исполнить священный долг.

– Ну, что ты, Сева, все уже позади – забеспокоилась Арина,– шайка бандитов обезврежена, и потом, – она минутку помолчала, и с какой-то жалостливой надеждой в голосе спросила, – мы же никогда войн не развязывали, может, обойдется на этот раз?

– Да, ты права, не развязывали, мы их заканчивали, только на фоне будущих сражений, война с Траяном покажется нам легкой прогулкой с небольшими препятствиями. На сегодняшний день мы отрубили лишь одну голову у злобствующей гидры, но, как известно, на ее месте вырастает две, и эта образина, что кольцом вьется вокруг нашего дома, еще долго будет смердеть, отравляя ядовитыми испарениями, умы и души наших соотечественников.

– У тебя есть план?

– Державу возрождать надобно, чтоб ни одна рогатая скотина сунуться не посмела.

Ариадна обреченно вздохнула. Снова бесконечные путешествия в поисках уникального гена, уникального человека. Изматывающие странствия в прошлое, после которых, ее якобы спящее тело еще долго восстанавливалось. Приходилось заново привыкать к земному притяжению, запуская совсем иные процессы мышления, а они заставляли вспоминать, что у нее есть Оленька и материнский долг перед ней.

– Не переживай, у меня уже есть один на примете. – Всевладеющий хохотнул, будто бы ему вспомнилось что-то смешное.

– Наш?

– Не знаю пока, Аринушка, вместе проверять будем. Чудной он только, я за ним давно наблюдаю. Тихий, такой, скромный, с виду обычный, ничем не примечательный человек.

– А почему чудной? Это не опасно чудному помогать? И вообще, чего темнишь, объясни толком.

– Ну, вот смотри, когда «приличные» люди в наглухо застегнутых костюмах, с экранов сурьезно вещают, поучают, сулят кисельные берега молочные реки он, при всем чесном народе с обнаженным торсом на коняке скачет, и мороз ему нипочем, в ледяную прорубь окунается – эх-ха, краавчик! А враги его лютые, чужеземные, вой поднимают, карикатуры рисуют, обзывают по всякому. А он тихой сапой свое дело делает, не об себе, об народе печется. Проходит время глядь, «приличные» вослед ему растелешились, кто гантелями играет, мускулами хвастается, кто лапту нашу, в гольф переименовал и с невероятным апломбом шары катает по газонам стриженным. Вот, мол, глядите на меня – я лучше его, я умнее.

– Соревнования это не показатель, – категорически заявила Красава, – знаю, как угораешь ты от глупостей всяких, вместо того, чтобы делом заниматься.

– Да, ты права, не игрушки, а поступки человека о многом говорят, – продолжил Всевладеющий, – и не только лицо но казалось, и борода его осветилась нежностью, словно склонился он над колыбелькой своего первенца.

– Видел я воина, совсем мальчишку, что вышел на смертный бой, один на один, с разъяренной толпой чужеземцев. Отравленная винными парами, она бурлила и воняла и готова была рвать и терзать, а то и сечь головы славянские и разнести по камушку здание, в котором укрылись не столь отважные его товарищи. И заговорил он на их родном языке, и речь его не была пламенна, но с мягкой укоризной, он донес до каждого и всех скопом, что готов биться до последнего вздоха, в одиночку, защищая свою Родину, как и они сейчас защищают свою.

– Гневливая толпа это бунт, это страшная сила, вот, помню, когда стрельцы у Петруши взбунтовались…

– Мама, я тебя умоляю, мы наизусть знаем эту историю. И, что дальше, Сева, была драка?

– А вот и нет, милые мои девочки. Рассосался конфликт, не дошло до столкновения. Видно, Создатель наш вложил в него умение властвовать над толпой. И вот стоит перед ними обычный парнишка, и такая в нем внутренняя сила и уверенность в своей правоте, что призадумались басурмане. И чуют они за спиной его не только Русь могучую, степи бескрайние, леса тенистые, моря и реки глубокие, и главное, стоит за его спиной весь славянский народ.

– Ничего не понимаю, на блаженного ставку делаешь? По тому, как страху у него нету совсем?

– Подслушал я мысли его, когда он медленно-медленно мягкой неслышной поступью, поднимался по ступеням обратно, ожидая, что возможно последний раз в своей жизни, услышит выстрел, или окрик. И только когда закрыл за собой дверь, слегка качнуло его в сторону. Но это была минутная слабость, ведь он только что простился с женой и детишками. Да.. Обычный, да не совсем, смею вас уверить. Мудрые китайцы что говорят по этому поводу?

– Что?!? – возмущенно воскликнули женщины, Дана уже давно поглядывала на них, намекая, что пора в путь-дорогу отправляться.

– Одна из китайских мудростей гласит: «Лучший бой, это тот, который не состоялся».

– Ничего не понимаю, тихоню на царство? Он хоть два слова связать может?

– О, да, когда он говорит с народом, все и свои и чужие внимают ему с открытыми ртами, а если уж осерчает, то давятся они кровавым форшмаком, который для нас разжевали, застряет он у них в глотке.

Глаза Всевладеющего увлажнились, сверкнули печалькой, и он даже шмыгнул носом.

– Да ты, что, братка, плачешь? – Красава оторопела, впервые видела она Всевладеющего таким… Таким…Жалостливым. – Все будет хорошо, мы справимся, Аринушка все проверит, и потом, у нас есть Чан Ми, непревзойденная дщерь наша, Великая помощница тебе.

– Ладушка! Женка моя единственная, любви Богиня, хранительница родного очага, заждалась, поди, матушка! – и, смахнув одну выкатившуюся слезинку с обгоревших ресниц, подал знак, что пора возвращаться.

***

На опустевшей площадке ненадолго задержались Оленька и Лиён, запрокинув головы, они прощались с шуршиками. Но Оленька лишь формально помахивала ручкой.

– Дядя никогда не произносит пустых фраз, – что-то в последнем монологе ей не понравилось, и она, схватив за руку Лиёна, буквально потащила, увлекая его за собой, вслед за остальными.