Kitobni o'qish: «Пять лепестков на счастье»

Shrift:

* * *

Он любил утро. Любил просыпаться раньше, смотреть, как она спит, и гадать, какие сны видит.

– У счастья пять лепестков, – однажды сказала Саша, стоя около куста цветущей сирени. – Если найдешь цветок с пятью лепестками, надо его съесть, но перед этим загадать желание.

– Сбудется?

– Обязательно!

Она вообще любила сирень, считая, что этот цветок приносит ей удачу, и в свои самые важные дни надевала старую брошь в виде сиреневой веточки как талисман.

– Знаешь, в детстве я пересчитала на ней все лепестки – везде по четыре. Вот неужели нельзя было сделать один с пятью? Я бы обязательно сделала.

Разве можно было устоять перед этой девчонкой? Нет, конечно.

Разве можно было не попытаться ее завоевать? Он даже не раздумывал. Пошел ва-банк.

И сейчас Саша спала на соседней подушке, а утреннее весеннее солнце светило в окно последнего, пятнадцатого этажа, который «у самого неба», и где-то там, внизу, на улице, слышался шум автомобилей. Город проснулся.

Через несколько минут прозвонит будильник, Саша откроет свои сонные глаза, что-то недовольно пробормочет, перевернется на другой бок, но… надо спешить в институт, потом дописывать диплом, а вечером – снова концерт.

– Может, бросить его? Диплом, в смысле, – иногда спрашивала Саша. – Все равно по специальности работать не буду.

– Тебе до окончания учебы остался один месяц и защита. Глупо все бросать, вот получишь корочку…

– Ты прямо как моя мама, – вздыхала она. – Иногда мне кажется, что я учусь для родителей. Деловое администрирование. Подумай только – где я, а где администрирование.

– Чего же ты хочешь?

– Петь. Но… как это часто бывает… сначала получи серьезное образование, а потом делай, что душе угодно.

Сашу он встретил случайно – договорился поужинать после работы с друзьями в кафе, а там по пятницам играли живую музыку.

Она сидела на высоком табурете в длинном вязаном безразмерном джемпере, распущенные волосы наполовину скрывали лицо, тонкие пальцы с серебряными колечками перебирали струны гитары. Когда поднимала глаза, смотрела на зал задумчиво и отрешенно.

Пела… Голос был такой… то глубокий, то звонкий… то река, то птица в вышине. Что-то очень авторское, даже этническое. Напевы перетекали в слова, слова в историю, история завораживала…

Он пропал. Окончательно и бесповоротно. Думал о том, что однажды эта девушка обязательно проснется рядом.

– Я тебя провожу, – сказал он после концерта, дождавшись Сашу у входа.

– Сама дойду, – не очень приветливо ответила она.

– Ты отшиваешь всех подряд?

– А вас таких много. – Ее голос звучал тихо и устало. – Знаю все, что скажешь.

– И что же я скажу?

– Я провожу, – она загнула первый палец, – давай помогу донести гитару, – второй, – у тебя замечательный голос, – третий, – не оставишь ли мне свой телефон, – четвертый, – и могу организовать для тебя концерт в клубе, – пятый.

– Почти угадала. Я провожу, – он загнул первый палец, – давай помогу донести гитару, – второй, – у тебя замечательный голос, – третий, – не оставишь ли мне свой телефон, – четвертый, – и выйдешь за меня замуж?

Четверг

– Димыч, я размещаю объявление! – Голос в трубке почти кричал.

Одинцов подумал, что еще чуть-чуть и он оглохнет.

– Размещай.

– Найти за две недели хорошего администратора практически невозможно, хоть сам становись.

– Ничего, постоим, если надо, тряхнем стариной. – Дмитрий посмотрел на часы.

Половина третьего, а в сервисе никого, кроме девочки у стола с кофемашиной.

Не день, а сплошное невезение. Еще и администратор увольняется. Внезапная любовь, чтоб ее, и как следствие – смена города проживания. Все один к одному.

– Ты до писателя скоро доберешься? – Рома, выпустив пар, наконец понизил голос.

– Без понятия. Я в автосервисе.

– Что случилось?

Рассказывать о том, как при выезде из Москвы не заправился, решив сделать это позже по дороге, не хотелось. В итоге на маленькой заправке в бак залили какую-то гадость, после которой машина заглохла посреди трассы. Пришлось вызывать эвакуатор и тащить ее до ближайшего города.

– Я знаю хороший автосервис, – успокаивал Дмитрия эвакуаторщик, – там ребята настоящие спецы – посмотрят, подлатают.

Но что-то ни посмотреть, ни подлатать они пока не торопились. Машину выгрузили, девушка у кофе-машины объявила про обеденный перерыв и про то, что надо подождать.

– Удачи, – махнул на прощанье рукой эвакуаторщик.

Но удача тоже не торопилась поворачиваться к Дмитрию Одинцову лицом.

В зал вошел парень в черной футболке и с цветными татуировками на руках, девушка что-то ему сказала, парень посмотрел на Диму. Вероятно, это тот самый обещанный спец.

– Все, больше говорить не могу, – ответил Одинцов Роме, – потом перезвоню.

– Ваша машина?

– Моя.

Парень кивнул:

– Сейчас посмотрим.

Девушка проводила татуированного долгим взглядом.

«У этой тоже любовь, – подумал Одинцов, – но город менять не надо».

Мысли вернулись к уволившемуся администратору и сегодняшней неудавшейся поездке. Вот чего он повелся на уговоры Ромки? «Ты всех уломаешь, ты точно привезешь к нам Полянкина. Раз он хочет личной встречи, надо ехать…»

Приехали, называется. Приехали и заглохли посреди трассы. Одинцову эта идея не нравилась с самого начала.

Вениамин Полянкин был топовым сетевым автором, вел свой видеоблог, устраивал прямые трансляции, его печатные книги расходились большими тиражами, встречи с читателями проходили в крупнейших магазинах Москвы и Петербурга. Ни один книжный фестиваль последних двух лет не обходился без Полянкина. И вдруг… никому не известный клуб «Место вашей встречи».

– Мы должны развиваться, – вдохновенно вещал Рома, – мы должны идти вперед, привлекать новых посетителей, нам нужна реклама. А Полянкин – отличная реклама. Ну, кто у нас был до этого? Какие-то учителя на подработках, которые рассказывали про личную жизнь художников и дневники писателей. Это все старо и избито. Если же пригласим звезду интернета, да еще дадим объявление…

Когда Рома начинал рассуждать о светлом будущем и способе его достижения, лучше было не перебивать.

– Ладно, убедил, – согласился в конце концов Одинцов. – Вопрос только в том, найдутся ли у нас средства на тот гонорар, который он запросит.

Но до обсуждения гонорара дело даже не дошло. Открытый, добрый и жизнерадостный на экране, в жизни Полянкин оказался высокомерным и жестким.

«Просто удивительно, – думал Дмитрий после первого общения, – насколько созданный для читателей и зрителей образ не соответствует реальному человеку. А ведь пишет книги о вечных ценностях, любви к семье и близким, душещипательные истории про животных. Какое лицемерие. Или звездная болезнь? Как, однако, вскружил человеку голову успех».

– Полянкина вычеркиваем, – сказал Одинцов, – ищем другую идею.

– Ты что? Первые переговоры прошли отлично, – не согласился Ромка, – он просто набивает себе цену, звезда же. Ты посмотри, сколько у него подписчиков в интернете. Ведь он нас не послал, просто сразу показал: где он, а где мы. Он же не дурак отказаться заработать дополнительные деньги.

– Он живет черт знает где! Только за приезд в Москву и проживание заломит цену.

– Мы еще ничего про это не знаем. – Рома был непоколебим. – Тем более что, насколько мне известно, в Москве Полянкин бывает часто. Чаще, чем ты думаешь. Просто у него имидж такой – «человек из народа, свой дом, лес-река-печка-банька», вот он его и придерживается.

– Так не проще договориться о встрече, когда эта народная звезда в Москву пожалует?

– Да у него все на полгода вперед расписано. Димыч, ты как не в теме, честное слово.

Димыч вздохнул. Переговоры продолжились, было включение по скайпу, долгое обсуждение, звездный автор стал смягчаться и даже проявлять интерес, но в конце пожелал увидеться с организаторами встречи лично, чтобы обговорить детально мероприятие, время и денежное вознаграждение.

На взгляд Одинцова, это было форменное безобразие, все вопросы легко можно уладить дистанционно, но Полянкин просто упивался своим статусом.

– Вы должны понимать, я очень занятой человек, – разглагольствовал писатель. Его упитанное красноватое лицо едва умещалось в экран. – Я должен точно знать, куда и ради чего еду.

Была бы его воля, послал бы Дмитрий «человека из народа» дрова рубить, но рядом заливался соловьем Рома:

– Конечно-конечно, мы приедем, и вы поймете, что это очень интересный и нестандартный проект, который можно будет хорошо пропиарить, грамотно преподнести…

Одинцов тоскливо разглядывал клавиатуру ноута.

– Я не поеду, – сказал он, когда сеанс связи закончился.

– Ты что?! Полянкин, считай, у нас уже в кармане. Надо ехать.

– Ты его видел? Самодовольная свинья просто. А как общается? Неужели нельзя было назвать цифру? Всего лишь назвать цифру. И в случае, если мы можем ее заплатить, идти дальше, обсуждать конкретные условия. Зачем обязательно встречаться? Это унижение, Рома, тащиться за четыреста километров, чтобы просто удостоиться приема, потешить его самолюбие и уехать обратно. Я себя для этого слишком уважаю.

– Ты можешь уважать себя сколько угодно, но наш клуб касается не только тебя. Это общее дело, а ради общего можно и попытаться.

Вот, попытался.

Девушка наконец сообразила предложить клиенту кофе. Одинцов сел в старое, продавленное кресло и стал ждать, когда парень вернется из цеха. Кофе был отвратительный, как и этот день. Дмитрий цедил его мелкими глотками, ждал, а время шло…

– Ну, что, – сказал появившийся минут через сорок автомеханик, вытирая тряпкой грязные руки, – надо менять фильтры. Там какая-то дрянь попала, все забила, топливо не поступает.

Одинцов посмотрел на часы. Сколько времени это займет? К вечеру он доберется до всем известного Вениамина? Должен успеть, а обратно уже завтра. Хорошо, что поехал не налегке, предполагал заночевать в местной гостинице, поэтому бритва, зубная щетка, паста и смена белья были с собой – в небольшой дорожной сумке вместе с бутылкой воды и зарядкой для телефона.

– Через два дня сможете забрать машину.

– Через два дня?! – Он не удержался от восклицания. – У меня сегодня важная встреча, ее согласовывали полторы недели! Я не могу через два дня, мне нужно ехать сегодня, понимаете? Се-го-д-ня!

– Ничем не могу помочь, – пожал плечами парень. – У нас тут железнодорожный вокзал есть и автостанция. Может, на встречу успеете. А вот фильтров нет. Сегодня закажем, завтра-послезавтра привезут. Мы сразу же поставим и отдадим вам машинку.

– А в других автосервисах фильтры есть?

– Вряд ли. У вас машина дорогая, тут мало кто на таких ездит, а если и ездит, то обслуживается в специализированных центрах. Мы работаем с автомобилями попроще, а если вдруг случается нужда – заказываем.

Он никуда не торопился, этот парень. Ему было абсолютно плевать и на Одинцова, и на срывавшуюся встречу с Полянкиным.

– Да вы не беспокойтесь, – решил утешить автомеханик, – езжайте спокойно электричкой. Никуда ваша машина не денется, присмотрим, все сменим и в самом лучшем виде вернем.

– А если завтра фильтр привезут, значит, я завтра смогу уехать?

– Да. – Парень отложил тряпку и повернулся к девушке. – У нас кофе есть?

– Есть, – тут же ответила она.

Одинцов усиленно думал. Искать железнодорожный вокзал ему не хотелось. Гораздо проще перенести встречу, сегодня переночевать в этом городе, завтра…

– Я попрошу вас заказать фильтры сейчас, не откладывая.

– Закажем, не беспокойтесь.

Завтра доехать до Полянкина, решить все вопросы и сразу в Москву.

– У вас в городе есть гостиницы?

– Конечно, – в разговор вступила девушка.

Она уже сделала кофе и протянула бумажный стаканчик автомеханику.

– Целых две. Одна большая, другая маленькая. Могу найти адреса.

– Ищите.

Пока девушка искала адреса, парень звонил по телефону – делал заказ фильтров.

– Все в порядке, – сказал он после окончания разговора и выбросил уже пустой стаканчик в мусорное ведро, – завтра обещали привезти.

– Вот адреса гостиниц. – Девушка положила перед Одинцовым лист бумаги. Там же был и номер телефона автосервиса. – Для созвона, – уточнила она.

Поблагодарив обоих, Дмитрий вышел на улицу. Огляделся. Первое впечатление: провинциальный город, серые многоэтажки, сетевые супермаркеты для людей с невысоким достатком, народ на остановке ждет автобуса. Около остановки – небольшой стихийный рынок, где на складных табуретках сидят бабушки с помидорами, георгинами и луком. В общем, глушь.

– Вы не подскажете, как мне добраться вот до этих гостиниц? – спросил он ожидавшую транспорт женщину и показал лист с адресами.

– Они обе в центре, садитесь вместе со мной в маршрутку и через три остановки выйдете.

– Спасибо.

Поездка в маршрутке поднятию настроения не поспособствовала. Рядом устроился тщедушный мужичок с характерным красным лицом и запахом перегара, шумели дети, споря о том, кто первый сядет дома играть в планшет, их мама не обращала никакого внимания на крики, полностью погрузившись в телефонную переписку. За окном были все те же многоквартирные дома, деревья, магазины и палатки. А потом маршрутка свернула, и Одинцов сразу понял, что находится в центре города. В окно было видно площадь и административное здание. Есть у таких зданий своя аура – официальная. И вовсе не обязательно к ним подходить, чтобы прочитать табличку около дверей. Да и цветник перед мраморными ступенями тоже был какой-то официальный.

От площади начиналась аллея с рядом лавочек. На лавочках сидели молодые мамы, а вокруг бегали дети. Все это Одинцов успел рассмотреть, пока маршрутка совершала остановку. Дмитрию предстояло выйти на следующей. Две гостиницы, хотя и находились на разных улицах, были в одном районе.

«Воздвиженск», «Дом Чигирева», – перечитал он оба названия, когда через пять минут оказался на улице и огляделся. «Воздвиженск» Одинцов заметил сразу – пятиэтажное панельное здание с большими квадратными окнами – типичный образец строительства семидесятых-восьмидесятых годов двадцатого века. Только вывеска была новая и яркая. Почему-то сразу представились тесные неуютные номера, злая тетка за стойкой и невкусная еда. Одним словом, тоска.

«Маленькая должна быть лучше», – подумал Дмитрий, решив найти в интернете ее месторасположение.

Мобильный и связь не подвели.

«Дом Чигирева» он нашел без труда, спустился вниз по улице, два раза повернул направо и оказался в совсем другом городе. Старом. От него тоже веяло провинцией. Но иной. Тут были двухэтажные дома с каменными основами и деревянным верхом, яблоневые сады за оградами, разноцветные махровые астры и высокие золотые шары в палисадниках. Не хватало только самовара во дворе. Здесь время словно остановилось. И только современные машины, стоявшие на обочинах, говорили о том, что и в этом уголке все тот же двадцать первый век.

Гостиница была, в отличие от других домов, в три этажа. И видно, что новодел, но стилизованный так, что не выбивался из общей уличной архитектуры. Тот же каменный низ, то же дерево на верхних этажах, резные, выкрашенные белым наличники, цветники перед входом. Одинцов снова подумал о самоваре и еще о том, что здесь должно быть уютно. Движимый любопытством, Дмитрий решительно открыл дверь. Послышался звон колокольчика. За конторкой «под старину» в небольшом холле стояла худенькая рыжеволосая девушка в хлопковом полосатом платье с кружевным воротником.

– Добрый день, – улыбнулась она. – Чем могу помочь?

– У вас самовар есть? – поинтересовался Одинцов.

Девушка удивленно захлопала глазами:

– Есть, только он электрический.

– Сойдет, – обрадовался вдруг Одинцов. – Значит, остановлюсь здесь. Найдется свободный номер для одинокого путника?

– Найдется. – Девушка слегка шепелявила, а при улыбке на ее веснушчатом лице появлялась ямочка. – Правда, у нас остался всего один свободный номер.

– Всего один? – Дмитрий залюбовался ямочкой и почувствовал, что его настроение стало ощутимо улучшаться. – Ваша гостиница пользуется таким спросом у туристов?

– Вообще, в эти выходные у нас в городе будет фестиваль, и многие гости приезжают заранее. Утром вот заселился режиссер из Москвы, – произнесла она важно, даже с нескрываемой гордостью, – он ставит какой-то театральный номер, и актеры приехали, правда, неизвестные. Но завтра обещал прибыть знаменитый, – при этих словах глаза девушки загорелись, – он снимается в разных сериалах.

– Знаменитый актер из Москвы? – почти натурально удивился Одинцов. – И куда же вы его селить собираетесь, если в последнем номере буду жить я?

– А он все забронировал заранее, поэтому его комната считается уже занятой.

Снова зазвонил колокольчик, дверь открылась, и вошла девочка лет семи. Она остановилась посреди маленького холла, приоткрыв от удивления рот, а потом начала внимательно рассматривать обстановку: деревянные венские стулья с атласными подушечками на сиденьях, стойку, похожую на старинную конторку, леденцы в вазочке на резном столике.

– А можно взять одну? – поинтересовалась она.

– Можно, – разрешила девушка.

Девочка вежливо поблагодарила:

– Спасибо.

И, взяв конфетку, села на стул в углу.

Взрослые молчали, разглядывая ребенка.

– Ты одна пришла? – наконец спросила администратор гостиницы.

– Да, – ответила девочка и развернула конфету, а затем сунула ее за щеку. – Куда можно выбросить фантик? Мама говорит, что мусорить нельзя.

Одинцов подошел к девочке и забрал у нее фантик:

– А где твоя мама сейчас?

– Потерялась. Мы гуляли вместе, а потом она встретила знакомую, они начали говорить, и мне стало скучно. Я пошла по дорожке, а потом… потом я немного заблудилась.

– Понятно. – Дмитрий сел на корточки рядом с ребенком.

У девочки были яркие синие глаза и пышные пепельные волосы. «Настоящая кукла», – подумал он, а вслух сказал:

– Ты свой адрес знаешь? Название улицы?

– Кристина, у нас же есть один свободный номер? Я только что от Михаила Витальевича, он сказал, что завтра ожидают…

Одинцов узнал голос. Он узнал бы его и через пять лет, и через десять, и через тридцать. Этот голос невозможно забыть, потому что он снился ночами. Дмитрий замер. Неужели? Она? Здесь? У него за спиной? Он снова спит…

– Вообще-то… – начала неуверенно администратор Кристина, – у нас уже есть новый постоялец.

– Да? Он заселился?

– Заселяется. – Одинцов поднялся на ноги и медленно повернулся.

* * *

Димка! Первая мысль: «Как он меня нашел?», а потом: «С какой целью?» И почему-то стало страшно. Они не виделись и не общались почти три года, только скупые смс-поздравления с Новым годом и днем рождения. Порой казалось, что так продолжаться будет вечно. Но вот он стоит сейчас перед ней, и не верится… просто не верится… Что-то за спиной бормочет сбивчиво Кристина, а Саша молчит и смотрит на мужчину, который… который в ее жизни был.

– Ну что, все решили? – сверху по деревянной лестнице спустился Михаил Витальевич – владелец и директор гостиницы, потасканный жизнью Казанова.

Товарный вид он давно потерял, любя женщин и шумные застолья до утра, но на характере это никак не сказалось. Все тот же бодрый голос, блестящие глаза и некоторая развязность в разговоре.

– У нас тут вышла небольшая накладка. – Саша повернулась к директору. – Номер оказался уже занят. Пока мы с вами беседовали в кабинете, прибыл новый гость.

– Да? – Михаил Витальевич пожевал губами.

– Да. – И Саша кивнула в сторону Одинцова.

Сказать по правде, с ним можно было бы договориться насчет «Воздвиженска» и освободить номер. Или хотя бы попытаться. Однако Саша не была уверена, что хочет этого. Она чувствовала смятение и волнение. И легкий страх – боялась узнать причину столь неожиданного появления. Но там, в кабинете директора, десятью минутами раньше, решался вопрос поселения подруги жены шефа, которая решила приехать погостить из Москвы. Год назад Михаил Витальевич завязал со своей разгульной жизнью и стал примерным семьянином. В супруги он выбрал Снежану – молодую красотку с бесконечными ногами, силиконовой грудью и силиконовыми же губами. Снежана серьезно занималась фитнесом, ела только здоровую пищу и тщательно следила за количеством своих подписчиков в инстаграме. У нее была подруга – столичная светская львица Лулу Карамель. Вот ее-то как раз и хотел заселить в пустующий номер Михаил Витальевич, потому что терпеть присутствие этой девицы три дня в своем доме… В общем, Саша шефа понимала.

А понимала потому, что помнила, как три месяца назад во время своего последнего визита в Воздвиженск Лулу доводила капризами персонал гостиницы, изображая из себя звезду. Поэтому если выбирать между ней и Димой…

– Михаил Витальевич, можно вас на минутку? – Саша отошла к лестнице и, когда шеф приблизился, тихо спросила: – Вы знаете, кто это?

Тот, естественно, отрицательно покачал головой.

– Это московский бизнесмен, владелец клуба встреч.

– Борделя, что ли?!

– Тише. Нет, не борделя. Есть такие места, куда люди приходят общаться. Клуб, только без громкой музыки и откровенных танцев, все очень прилично. В общем, уважаемый человек, можете сами посмотреть в интернете, и если мы его сейчас попросим отсюда…

– Понятно. – Михаил Витальевич горестно вздохнул, понимая, что Лулу придется пригревать в собственном доме на радость жене. – Вот Москва к нам повалила… С другой стороны, это ведь хорошо. Режиссер, актер известный, этот вот… с клубом встреч.

– Конечно, хорошо, мы еще отзывы попросим их написать, рекламу себе сделаем. – Саша старалась говорить убедительно.

– А можно я еще одну конфетку возьму? – раздался звонкий детский голос.

И все повернулись к девочке, про которую успели на время забыть.

– Можно, – улыбнулась Саша.

Дмитрий протянул леденец.

– Это кто у нас тут? – На лице директора заиграла широкая гостеприимная улыбка, с вопросом он обратился к Одинцову: – Ваша дочка?

– Нет, она потерялась, – ответила за гостя Кристина. – Зашла к нам посидеть, и надо подумать теперь, как найти родителей.

– Ну так думайте. – Михаил Витальевич моментально потерял интерес к ребенку и взглянул на часы. – Черт-те что происходит в эти дни перед праздником, голова кругом. Думайте! А мне пора… делами заниматься.

Прозвенел дверной колокольчик.

– Добрый день, – поздоровалась новая посетительница гостиницы.

Директор, направившийся было к лестнице, резко развернулся и устремился к гостье.

– Марина Георгиевна, дорогая, рады вас видеть, – приветствовал он, целуя ее руки. – Какие-то вопросы? Чай? Кофе? Может, поднимемся ко мне в кабинет?

– Нет, благодарю вас, – вежливо отклонила все предложения Марина Георгиевна, но ответила на радушие дружеским пожатием руки.

Маленький холл гостиницы оказался перенаселен.

«Еще человека три, и начнется настоящая давка», – подумала Саша, наблюдая за тем, как шеф преобразился за считаные секунды. Он имел какую-то непреодолимую слабость к Марине Георгиевне. Эта женщина его завораживала. Она была значительно старше Михаила Витальевича, вдова, бывшая учительница русского языка и литературы, краевед, а сейчас – создатель и директор музея мыла, преуспевающая женщина. Высокая, сухопарая, с туго стянутыми в низкий узел крашеными светлыми волосами. Саша подозревала, что в молодости Марина Георгиевна занималась танцами, потому что такая осанка – балетная – сама по себе не появляется. Гостья была образованна, начитанна, интеллигентна, имела утонченные манеры и стальной характер. Михаил Витальевич в ее присутствии робел, краснел, растекался и трепетал. Удивительно было за этим наблюдать, учитывая его нахрапистый донжуанский характер.

– Я, собственно, по какому поводу, – проговорила Марина Георгиевна, мягко высвобождая свою ладонь. – Вы же знаете, что у нас в городе намечается праздник.

– Знаю.

– И вы, конечно, знаете, что Саша время от времени участвует в тех мероприятиях, что организовывает наш музей.

– Конечно.

– Я понимаю, в выходные и у вас тут будет горячо. Гостиница наверняка заполнена полностью…

– Все номера заняты! – с гордостью отрапортовал Михаил Витальевич.

– Поздравляю. – На губах Марины Георгиевны появилась улыбка. – Но дело в том, что… повторюсь, я понимаю вашу загруженность, дорогой Михаил Витальевич, – при слове «дорогой» директор слегка покраснел, – и все же хочу попросить у вас Александру на субботу. Намечается праздничная программа для гостей…

Саша знала, что отпроситься даже на пару часов в такой насыщенный день невозможно, и если бы она сама обратилась с подобной просьбой к шефу, он бы даже не дослушал. Поэтому Марина Георгиевна пришла попросить лично.

– Дорогая моя, все понимаю, но поймите и вы меня. Такой день, полная гостиница, гости из Москвы, режиссер, актер, еще один… – многозначительный взгляд в сторону Одинцова, – как же я без Александры, она моя правая рука, и левая, и…

– Я не прошу на целый день, Михаил Витальевич. Отпустите часа на три, после обеда. А к ужину Саша вернется, обещаю. В это время все равно все ваши постояльцы наверняка будут в городе. Ничего страшного не произойдет.

Ее улыбка очаровывала, а ухоженное немолодое лицо было лицом женщины, а не старушки. Такие остаются дамами и в восемьдесят.

– Я не могу вам отказать, – сдался Михаил Витальевич. – Так и быть, отпускаю Сашу. Но чтобы к ужину была в гостинице!

– Я вам очень благодарна. – Гостья прижала руки к груди, демонстрируя всю свою признательность.

– И обещайте заглянуть к нам на чай!

– Непременно, – снова улыбнулась Марина Георгиевна.

– Ловлю на слове, – проворковал Михаил Витальевич.

– В следующий раз останусь на чай обязательно, а сейчас пора идти, мы тоже готовимся к празднику, и дел еще очень много.

– Понимаю. – Михаил Витальевич лично проводил гостью до дверей.

Звякнул колокольчик. Прекрасное виденье исчезло, оставив после себя аромат духов. Представление закончилось.

Михаил Витальевич еще некоторое время постоял у порога, потом повернулся и увидел Одинцова.

– Очень, очень рад видеть вас в нашем городе, – бодро заговорил он, – всегда рады, когда столичные люди приезжают к нам в гости, приобщаются, так сказать… к истории, достопримечательностям. У нас тут есть что показать, посмотреть… Очень рад. Если возникнут какие вопросы – обращайтесь, не стесняйтесь, сразу все решим. Саша, займись размещением нашего гостя, а я… – Тут взгляд Михаила Витальевича наткнулся на девочку. – И ребенком займитесь. Надо же как-то найти ее мать, в конце концов.

Отдав распоряжения, он еще раз окинул взглядом холл, кивнул и ушел.

Девочка устала сидеть на стуле. Она поднялась на ноги, чтобы немного походить. Холл был маленький, но очень интересный, с развешанными по стенам картинами из старинной жизни. И тетя в полосатом длинном платье была необычная.

– Как в кино, – резюмировала девочка. – Про далекие времена. У меня мама такие смотрит.

– Как тебя зовут? – спросила Саша.

– Милорада, – важно ответила девочка, а потом добавила: – Но можно просто Рада.

– Рада, ты свой домашний адрес знаешь?

– Знаю. – Она четко и ясно назвала улицу, номер дома и квартиры.

Оказалось, что это совсем недалеко, можно пешком дойти минут за пятнадцать.

– Кристина, проводишь ребенка? Может, мать уже дома? А если нет, надо либо подождать, либо связаться как-то с полицией. Должны же у участковых в базе быть номера сотовых? Или нет?

– Про телефоны не знаю, – слегка пришепетывая, отозвалась Кристина, – а ребенка провожу, конечно.

– И вы прям по улице вот в этом платье длинном пойдете? – На лице Рады появился восторг.

– Да.

– Классно! Я бы тоже такое платье хотела. И мы бы шли с вами две как из кино.

Не улыбнуться детской непосредственности было невозможно. Кристина протянула руку девочке, и та доверчиво вложила в нее свою ладошку.

Снова, провожая, зазвонил колокольчик.

Они остались вдвоем.

Молчали. Смотрели друг на друга. Долго. Начали свой разговор без слов.

Саша так давно его не видела. Он изменился. Возмужал. Почти ничего не осталось от вихрастого парня, который когда-то ждал ее после выступления у кафе и предложил стать его женой. Теперь это серьезный зрелый мужчина. Коротко стриженный. С морщинкой между бровей. Близкий когда-то и далекий сейчас.

– Здравствуй, Саша.

А голос все тот же. Обманчиво-мягкий, располагающий к себе.

– Привет, – чуть хрипло ответила она. – Надолго к нам, по делу или… как?

Он не торопился отвечать, смотрел. Она же боялась услышать ответ. Боялась, что скажет про развод. Хотя в их ситуации это логично. Давно разъехались, не виделись почти три года, живут разными жизнями. Фактически давно уже в разводе. Бумаги – это формальность. Может, у Димы есть женщина, с которой он хочет построить свою новую жизнь? Что ж, все закономерно. Только все равно очень больно. И страшно.

– Случайно, – наконец ответил он и засунул руки в карманы джинсов. – Машина заглохла по дороге, пришлось искать автосервис. До завтра не починят точно, так что… надо переночевать где-то.

– Ясно. – Саша почувствовала, как потихоньку начало спадать напряжение.

Он не сказал про развод. Он здесь случайно. Так совпало. В жизни часто бывают совпадения.

– Ты изменилась.

– Ты тоже. Мне нужен твой паспорт. Для регистрации.

– Да, конечно. – Паспорт лег на стойку-конторку. – Спасибо, что придержала номер. Я же все понял.

– Не за что. – Она заносила данные в базу компьютера и демонстрировала полную сосредоточенность.

Он больше не носил обручального кольца. Впрочем, она тоже. Но почему-то все равно кольнуло. Глупо.

Состояние было странное, как когда после долгой разлуки встречаются два очень хорошо знающих друг друга человека и не понимают, с чего начать разговор. Вроде с чего-то надо, но…

Говорят, разлука делает людей чужими. Но Саша не чувствовала, что Дима чужой. Просто у них не сложилось.

А он? Что чувствует он?

– Забирай свой паспорт, ключ сейчас дам. Твой номер на третьем этаже, угловой. Завтраки внизу. Дверь направо от лестницы видишь? Это наш маленький ресторан. С половины седьмого вечера там можно поужинать, но это уже по меню и за дополнительную плату.

Ключ с латунной биркой, на которой значился номер комнаты, лег рядом с паспортом.

– А ты, значит, здесь.

– Да.

– Деловое администрирование.

Она невесело усмехнулась:

– Мама оказалась права. Как ни тяжело это признать.

Снова зазвонил колокольчик, в холл влетела растрепанная женщина с испуганным лицом:

– Скажите, пожалуйста, вы девочку не видели? Лет семи, с длинными волосами…

– Милораду? – уточнила Саша.

– Да! Видели?! Где она? Куда пошла?

– Она ушла в сопровождении нашего администратора домой. Если у вас в квартире кто-то есть, то Рада наверняка уже дома, если нет, то они или у подъезда стоят, или ищут участкового.

– Спасибо вам большое! – Паника на лице женщины сменилась облегчением. – Огромное вам спасибо!