Kitobni o'qish: «Terra Mirus. Тебе не кажется», sahifa 25
Сейчас он стоял посреди комнаты и размышлял, где бы совершить очередной акт вредительства. Может, на книги, лежащие на столе? Или на мягкий палас посреди комнаты, чтобы замучилась стирать?
И тут чьи-то пальцы аккуратно взяли его за шкирку и подняли в воздух. Серый в таком состоянии был абсолютно беспомощен и машинально принял положение «у матери в зубах» – свернулся калачиком, запрокинув крохотную головенку и подтянув к животу полосатые лапки с хвостиком.
Но это была не мама. Серый увидел огромные, как озера, глазищи на безволосом лице. Котенок смотрел в них, не отрываясь, и вдруг почувствовал себя маленьким и совсем беспомощным. Из глубины зеленых глаз на него глядел один из Великих Зверей, почитаемых всеми живыми существами на планете, кроме безмозглых людей. Могущественный, сильный и очень опасный хищник, ходивший по миру сотни тысяч лет назад, умевший превращаться и в сокола, и в рыбу, и в волка. Серый замер и только еще сильнее поджал под себя хвостик, когда Великий Зверь заговорил с ним, не открывая рта.
«Слушай внимательно, маленький поганец, – голос божества в полосатой головке зазвучал лениво, с легким оттенком благодушия. – От тебя избавились, как от старой тряпки, и ты бы умер от холода и голода в ближайшие пару ночей. Но тебя вместе с братьями и сестрами пожалела человеческая госпожа и взяла к себе в дом. И как вы ей платите за заботу? Недостойным поведением, подобно безмозглой рептилии, которая где ходит, там и гадит?»
Серый только еще больше запрокинул голову, дрожа от страха.
«Будь моя воля – ты бы сразу после первой такой выходки летел, раскрученный за хвост, в сторону отравленного белобрысыми озера. Но эта женщина о вас беспокоится, и поэтому я так не поступлю. Но если ты еще хоть раз сотворишь подобное непотребство, я тебя съем».
И зеленые глаза Великого Зверя потемнели, а большой рот, в который как раз пролезла бы голова котенка, оскалился в нехорошей ухмылке, демонстрируя клыки. Серый прикрыл веки, парализованный леденящим ужасом, будто кролик в пасти у льва.
В следующую секунду его лапки коснулись пола, котенок крутанулся на месте и бегом ринулся в стоявшую в углу за шкафом странную коробку с дырками. Братья и сестры, сидевшие в корзине, попытались глубже залезть в подстилку, но ленивый голос Великого Зверя невозможно было не услышать даже на расстоянии.
«А вам, засрррранцам, особое пррррриглашение нужно?!» – рыкнул он.
Зашедшая через минуту в зал Илона увидела картину, поразившую ее до глубины души. Пятерка взятых на рынке котят синхронно журчала, выстроившись в ряд в лотке и выпучив глазенки от усердия.
– Да вы ж мои лапушки! – растрогалась она. – Наконец-то поняли, как надо себя вести!
– Я же говорил – со временем привыкнут, – добродушно улыбнулся сидящий на диване сокол.
**
Остаток дня прошел в суматошной подготовке к завтрашнему отъезду. Выпив чай с принесенными Илоной булочками, они в четыре руки разобрали кладовку и достали оттуда сетку мячей разного размера для подвижных игр, теннисные ракетки и три больших походных рюкзака. Сборы вещей пришлось прервать на два разговора по телефону, с Ксаной и Июлией. Обе были встревожены, и обеим срочно требовалось поговорить с Индрой. Но после осторожных и непонятных для чужих ушей расспросов решили перенести встречу на завтрашний вечер и посовещаться прямо на выезде, в палатке. В лесу шанс быть подслушанными уменьшался. А что большая толпа посторонних заявилась на чужой праздник – так помогать Илоне, имеют право, в конце концов.
Лишь Алиса, вернувшаяся, как и обещала, к вечеру, была неразговорчивой и сразу же ушла делать уроки. Но Индра только мысленно выдохнул с облегчением: «Жива, внешне здорова, рядом с нами, значит, все хорошо», и тут же выбросил все переживания из головы. Хватит ему опекать почти взрослую девицу, а то ведет себя, как старая нянька, наверняка надоел ей хуже горькой редьки.
Последним, когда уже стемнело, вернулся с дежурства Рик, и снова не с пустыми руками. Сокол зачарованно наблюдал, как прямо посреди комнаты с шипением расползается во все стороны огромный матрас.
– Самонадувающийся, со встроенным насосом, еще и двуспальный, – похвастался Рик, сидя на диване и почесывая за ухом Мистера Киску. – Больше не придется тебе ютиться под потолком, парень, начнешь спать с комфортом. А теперь рассказывайте, как у вас дела и что интересного произошло, пока меня не было.
– Много всего произошло, так все и не расскажешшшь, – довольно мурлыкнул в ответ белый кот.
К чести Рика, его реакция оказалась более спокойной, чем у жены. Он только отдернул руку и тихонько ойкнул.
– Ты что, говорящий?!
– А также жрущий, спящий и песни поющий, – замурлыкал кот еще громче. – Если у вас соколы из иного мира дома заводятся, почему бы не завестись и котам?
– А эти тоже говорящие? – Рик ткнул пальцем в котят.
– Нет, эти только много гадящие, – фыркнул Индра, падая на матрас и раскидывая руки в стороны. – Больше никто из ваших зверей не заговорил, во всяком случае, пока, а дальше посмотрим. Случилось же у нас многое, и кот ваш прав, с ходу обо всем и не расскажешь…
– А я никуда не тороплюсь, – Рик подтянул ноги под себя и сел. – Умираю от любопытства.
Разговор длился до глубокой ночи, после наступления комендантского часа – при свечах. Сначала Илона рассказывала о разговоре с правителями Иномирья, затем сокол – о происшествии на кладбище. К его чести, он ни словом, ни взглядом не обмолвился о том, в какой опасности была хозяйка дома, лишь напирал на то, что схватка была выиграна благодаря коту. Рик даже не заподозрил, что с его супругой чуть не случилась беда, списав ее подавленное состояние на усталость.
– Я этому Финисту крылья при встрече оторву или язык, если еще раз свои клешни к моей жене потянет, – сердито сказал он в конце разговора, обнимая Илону за плечи. – И пусть ваш правитель даже не предъявляет потом никаких претензий.
– Крылья не надо, он без них сражаться не сможет, а вот язык – пожалуйста, – засмеялся Индра в ответ. – Повелитель Гаруда только благодарен будет. А теперь пора ложиться, завтра нам с Илоной вставать ни свет, ни заря.
– А мне с вами можно? – шепотом спросила Алиса.
– Золотце, сначала доучись, – твердо сказала Илона. – Школа – прежде всего остального, даже если остались последние дни. Мы вернемся, ты даже глазом моргнуть не успеешь.
– И я тогда завтра заявление на отпуск напишу, у меня тоже дней отдыха накопилось, – зевнул Рик, вставая. – А то, пока я на складе сижу, у вас все самое интересное происходит: чудища всякие, коты говорящие, валькирии, девки со змеиными хвостами…
Насчет «самого интересного» Индра бы поспорил, но Илона посмотрела на него умоляющим взглядом, и сокол промолчал.
**
Проснулся Индра с рассветом, как и привык. На диване, тихонько посапывая, дремала Алиса. Сокол прислушался и вздохнул с облегчением: девочка не кашляла и дышала с комфортом, значит, не простыла.
Как удобно было лежать, растянувшись во весь рост! Будто на тугом и плотном облаке, которое равномерно покачивалось, убаюкивая. Индра лениво почесал по пузу лежащую на второй подушке Мурку и попытался перекатиться на бок. Но у него не вышло: что-то мягко, но настойчиво давило сверху.
– Не понял? – шепотом изумился он, поднимая голову. – Это еще что за фокусы?!
Пять крохотных разноцветных мордашек синхронно поднялись из скомканного одеяла. Круглые глазенки с обожанием смотрели ему в лицо.
– Вы совсем, что ли, нюх потеряли? А ну брысь отсюда!
Сокол осторожно стряхнул с себя малышей, вольготно устроившихся прямо на его животе, пока он спал. Но котята, скатившись на матрас, встали на лапки и замерли.
И до Индры дошло. Сдавленно хрюкая от смеха и пытаясь не разбудить Алису, он скомандовал:
– Марш на горшок!
Котята тут же шустро спрыгнули на пол и всем табором поковыляли в указанном направлении.
– Хоррррошая из тебя вышла мамаша, – со смешком прищурился лежащий в ногах Алисы Мистер Киска. – Ишь, как слушаются…
– Не завидуй, мохнатый, – Индра показал коту язык и перевернулся на другой бок, накрываясь одеялом.
Он не в Иномирье. Он на Земле, в покое и безопасности. Конечно, рано или поздно придется вернуться назад, исполнять и дальше свой воинский и гражданский долг.
Но, пока не приказали воротиться, он ни за какие коврижки не сдвинется с места до звонка будильника!
Глава 17
Погода, будто устав от людских причитаний, начала улучшаться прямо с утра. Первыми схлынули за горизонт тяжелые свинцовые тучи, скрывавшие небосвод всех оттенков голубого и синего. Затем начала подсыхать земля – день обещался быть очень жарким. Но на лесной опушке у теплого Майского озера пока царила прохлада. В высокой траве стрекотали не успевшие одуреть от дневного зноя сверчки.
– Хоть бы не потонули, – качала головой Илона, с беспокойством поглядывая на тихое, будто заспанное озеро, сейчас оглушенное шумом и галдежом.
Неразобранные сумки с палатками и спальниками кучей валялись на берегу. Взывать к разуму «взрослых детей», дорвавшихся до купания в открытом водоеме, бесполезно, пока не наплескаются до залитых водой ушей и сморщенной кожи на пальцах – не выйдут.
– Тут мелкому дракону по брюхо, – прищурился, глядя на водяную гладь, Индра. – А самому высокому из ваших подопечных – по грудь. Да и плавают они, я смотрю, неплохо. Не думаю, что стоит переживать.
Сокол даже в лесу с комарами, клещами и не просохшими лужами выглядел так, будто собрался на морской курорт. С утра, благодаря очередным запасам Рика, он обзавелся светло-бежевыми парусиновыми шортами по колено, белой футболкой и кепкой цвета хаки, прикрывающей глаза от солнца. Когда он в таком виде зашел рано утром в ворота Дома призрения, ожидавшие поездки ребята даже не ответили на приветствие, настороженно разглядывая незнакомого щеголя. Спас положение Мишаня, который радостно заорал: «Это мой друг, он с бабушками опытом обмениваться приехал!» и кинулся к соколу обниматься.
Автобус в этот раз выдали большой, чтобы вместились и пассажиры, и груз. Индра изрядно оживился, увидев большой котел для приготовления еды на костре, и тут же пообещал поймать в лесу пару зайцев и сварить из них бульон. Илону от такой идеи едва не прошиб холодный пот. Хорошо, что оживленно болтающие воспитанники ничего не услышали.
– Ты с ума сошел?! – сердито шикнула она, садясь с ним рядом. – Нам за этих зайцев потом такой штраф платить придется, мало не покажется. Охота же запрещена! Варим крупу, запекаем картошку в костре, можно молока и масла добавить, я в морозильном ларе запас сделала…
– Понял, – кивнул сокол. – Хорошо, я с собой взял мясные припасы, а то что за еда, картошка да каша?
Илона едва не застонала. Они неисправимы, эти подростки!
– Слушай внимательно, дружок. В Доме призрения Северного района три наставницы, и каждая – со своими причудами. Поэтому с предложениями сварить бульон из зайца или пожарить мяса к ним лучше не подходить, визгу будет до небес, и весь поход накроется медным тазом. Как и со спреем от насекомых, и радиотрубкой, по которой можно в город звонить. В общем, сложные женщины, и ты с ними лучше ни в какие диалоги без необходимости не вступай, хорошо? Мясо потом за озером запечете и съедите ночью, в палатке.
– Хорошо, – удивленно моргнул Индра. – А почему эти наставницы в таком случае работают с людьми, которым нужны тепло и забота? Вы же говорили, не каждого к ним допускают.
– Не каждого. Но они искренне верят в ту ересь, которую несут в мир, и считают, что она – во благо. А что там воспитанники думают – плевать. Они же неразумные, по их мнению, значит, за них можно решать, как им жить, чем питаться и чем заниматься. В общем, сам увидишь.
Место для стоянки выбрали отличное – огромная поляна, поросшая купальницей с частичными вкраплениями лютиков, за ней небольшая березовая роща, по другую сторону которой серебряным пятачком блестело озеро Майское. Автобус высадил прибывших прямо у водоема и укатил в город.
Ребята тут же заканючили, просясь искупаться и раздеваясь прямо на ходу. Илона прислушалась – сквозь небольшую, едва успевшую покрыться молодыми листочками рощицу с поляны доносились трескотня вальдшнепов, нежное посвистывание корольков и вопли Аделаиды Степановны из интерната Северного района. Высокая горластая тетка недавно отметила шестидесятилетие, но сил и здоровья, особенно на пакости, в ней было на троих молодушек.
– Гоголев! Я кому сказала, вылези из лютиков, потрешь глаз ненароком и ослепнешь! Козлова, Сергеева, а вы чего расселись? Шатер ставить кто будет, господа Великие? Левадин, олух царя небесного, положи на место спички, пока пальцы себе не подпалил!..
– Купаться, – скомандовала Илона, решив оттянуть по максимуму встречу с противной бабой.
Об одной мысли о возможном конфликте портилось настроение. Таких, как Аделаида, надо сразу ставить на место, вежливо, но жестко, иначе гадкий словесный поток не останавливался до самого вечера. Илона уже научилась защищать своих ребят, которым иногда тоже доставалось под горячую руку. Но после каждой стычки у нее потом сутки болела голова.
Увы, Аделаида спустя десять минут нашла их сама, услышав многоголосый смех со стороны озера.
– Явились, – заверещала она, забираясь на небольшой пригорок и взирая с высоты на купающихся парней с девчонками с таким лицом, будто увидела в городском фонтане стайку лягушат. – Мы там в поте лица носимся, вещи разбираем, шатер ставим, а они тут прохлаждаются и бездельничают!
«Ты же и носишься, как оглашенная, всех вокруг заводишь и на суету провоцируешь», – мрачно подумала Илона, настраиваясь на скандал, но Индра опередил ее.
– Потому что радость – она прежде всего, ибо хвалит великого бога Ра. Так в «Главной книге» сказано, что Великие нам, блуждающим впотьмах, принесли из своих миров, дабы стали мы однажды такими же добродетельными и могучими, – обворожительно улыбнулся он, показывая ямочки на щеках. – Вот и отпустили мы воспитанников на единение с природой и приведение души и тела к гармонии, с таким настроем любая работа будет спориться…
«Во завернул!» – обалдела Илона, не успев даже раскрыть рта, не то что вмешаться.
Аделаида захлопала выцветшими глазами и одернула юбку, так и норовившую зацепиться за ближайшие кусты.
– А ты еще кто такой?! – сощурилась она, глядя на незнакомого парня сверху вниз.
– Меня зовут Индра, я из столицы, – ответил сокол, с почтением склоняя голову. – Прибыл к вам, чтобы понять особенности работы наставников в местных Домах призрения и внедрить у нас самые лучшие практики…
– Значит, вы у себя в столицах будете прохлаждаться и наши идеи перенимать, пока мы тут работаем?! – захлебнулась возмущением тетка.
Илона втянула голову в плечи. Кажется, ругани не избежать. А так хорошо день начинался!
– Не просто перенимать, а внедрять повсеместно, даже в самых дальних уголках. А лучших наставников ждет пожизненное Служение в столице и жилье для всей семьи около заповедника, в экологически чистом районе, уже отстроили два квартала, – продолжал заливаться соловьем Индра. – Главное – успеть показать свои наработки первыми, их и рассматривать будут в самом начале…
Аделаида захлопнула рот. Илона почти физически ощутила, как скрипят шестеренками мысли в голове с прилизанными седыми волосами. Тощие руки задрожали от приступа алчности.
– Парень, ты это, молчи пока про цель своего визита, ладно? – тетка, кряхтя, слезла с пригорка и подошла к соколу. – Девкам моим не надо знать, у них и так все кучеряво, они молодые, еще себе заработают. Я сама тебе все расскажу и покажу. А им мы скажем…
– Скажем, что Индра мой племянник и приехал помочь в лесном походе, а то самим нам с ребятами сложно будет справиться, – перебила ее Илона. А то напридумывает с три короба, потом вспоминай, где свое вранье во спасение, а где чужое!
Аделаида одарила потенциальную конкурентку в битве за работу в столице и халявный дом у заповедника нелюбезным взглядом, но все же соизволила кивнуть.
– И все равно надо выгонять ваших недотеп из воды, пока не застудились, – с неодобрением поджала она губы перед тем, как уйти. – Не давайте им много воли, а то совсем слушать перестанут. А вам еще палатки ставить.
– Вот ведьма старая, – возмутилась Илона, когда скандалистка исчезла в роще. – Такое ощущение, что скажет еще слово, и посыплются у нее изо рта гадюки да жабы мерзкие, как у злодейки в сказке…
– Я бы попросила, – раздалось из ближайших кусток негодующее квакание.
– Марыся! – ахнула женщина, подскочив на месте. Мысли о дурной бабе тут же вылетели из головы. – Мы же тебя у Киры оставили! Прости, пожалуйста, ты Мистеру Киске помогла нас спасти, на кладбище перенесла, а мы даже спасибо в ответ не сказали, еще и забрать забыли!..
Она бухнулась коленями на траву, раздвинула заросли белокопытника, сняла с листа у самой земли крупную зелено-коричневую жабу и поднесла к лицу.
– Ты только меня не целуй, я в принцессу не превращусь, – довольно булькнула в ответ амфибия. – Я вчера весь день у Киры и просидела, ванны с вареньем принимая. А сегодня хотела к вам в гости зайти и увидела, как вы уезжаете, разговор подслушала, ну и решила к вам присоединиться, если вы не против. Скучно мне в катакомбах, сил нет…
И она горестно выдохнула, пуская пузыри.
– Не против, конечно! – Илона ссадила жабу на землю и аккуратно погладила по пупырчатой толстой спинке. – Главное, чтобы тебя другие наставники не увидели, а то визгу будет на всю поляну!
– Не увидят, я же маленькая, – Марыся хлопнула языком, поймав подлетевшего комара. – Я раньше вас прибыла, тайными тропами путь меньше минуты занял. Посмотрела, как та вредная баба на поляне хозяйничает. Умора, они и вправду шатер взяли с собой, не палатку! Растянули его, как Иван-царевич – лягушачью шкурку, все цветы помяли, в итоге и стоит косо-криво, и никакой подстилки под ним нет, замерзнут ночью, как гадюки по осени. А, и вот еще что…
Жаба заползла на пригорок и задумчиво посмотрела в сторону полянки.
– Илона, я тебя спросить хотела – у вас в городе закон, что ли, какой, чтобы в каждом приюте для стариков и инвалидов по дворфу было?
– Нет, – удивилась Илона. – А с чего ты взяла, что…
– Где? – Индра стремительно взбежал на пригорок и тоже уставился на полянку.
– Отсюда не видно, но я вам клянусь, что он там есть! Сидит у костра, овощи перебирает. Потому и удивилась, они же обычно семеркой живут. А у вас по одному, и это уже второй случай…
Догадка пронзила Илону, будто молния. Она поймала на себе взгляд Индры и поняла, что сокол думает о том же.
– Кажется, не вся септима старого Гиннара попала в лапы белобрысых, – шепнул он.
– Думаешь, они родственники?
– Уверен. Не бывает таких совпадений. Предлагаю пойти и самим поглядеть.
Парни с девчатами тем временем начали вылезать из воды, хихикая и стуча зубами. Сразу же попытались взять сумки и пройти через рощу прямо в плавках и купальниках, но Илона с банкой репеллента встала поперек тропы и сказала, что с места не сдвинется, пока все не вытрутся и не намажутся.
– Кровососущих насекомых на листьях в начале лета огромное количество, того и гляди, вопьется кто-нибудь в мягкое место, будете потом бегать и вопить, – объясняла она, наблюдая, как Женька с усердием размазывает по тощей спине Мишани бальзам, пахнущий лавандой и розмарином. Толку с него было меньше, чем от старых промышленных средств, но их нынче и днем с огнем не сыщешь.
– Мы помним, – кивнула Женя и засмеялась. – Клещ Эльвира приглашает на каникулах в лес на шашлыки.
– Вот от Эльвиры, которая нас пригласит сначала на шашлыки, а затем в больницу на отдых, мы и защищаемся, – кивнула наставница. – Все готовы? А где Индра?
Ни сокола, ни Марыси у озера не было, как и трех сумок с палатками. Зато в рощице под торопливыми шагами трещали сухие ветки. Ребята быстро похватали свои вещи со съестными припасами и побежали следом.
На открытом пространстве всем стало одновременно жарко и прохладно: сверху на макушку светило солнце, снизу голые ноги обдувал легкий ветерок. Посреди цветущей поляны и вправду стоял серо-бежевый льняной шатер с вышитыми по полотнищам изображениями, напоминающими лубочные картинки. Пучеглазые богатыри в золотых шлемах сосредоточенно размахивали мечами, побивая кривых и косорылых трехголовых гадов. Гады были очень похожи на хрестоматийного зеленого змия.
Индра в задумчивости стоял у входа, изучая намалеванных на навесе мужика и медведя с кучей репы в руках. Оба героя выглядели на одно лицо.
– У нас в походах, когда делать нечего, старшие в карты играют со срамными картинками про селянина и трех русалок, – сказал шепотом сокол, как только Илона встала за его спиной. – Так вот, смотрю я на это народное творчество, и кажется мне, что художник их один и тот же рисовал…
– Наша коллективная работа, полюбуйтесь, пожалуйста, – затараторила подбежавшая Аделаида Степановна. – Сами вышиваем, с жильцами нашего учреждения.
– А, так это ребята делали? – смутился Индра. – Тогда понятно…
– Что ты, нет, конечно! – замахала руками тетка. – Кто им, неразумным, иголку с ножницами доверит? Взрослые, уважаемые люди вышивали, к каждому пресветлому празднику картинка, а сверху руны обережные. Все, как наши предки завещали и как господа Великие распорядились!
– Хмельного при этом точно в рот не брали? – прищурился сокол. Видимо, картинки и впрямь поразили его до глубины души.
Аделаида Степановна поджала тонкие губы и стала похожей на высушенную мумию.
– Не брали, – обиженно буркнула она. – Господа Великие хоть и не запрещают, но мы против и в нашем приюте такого не допускаем. Хватит вон этих олухов, которые от родителей-пьяниц на свет появились, и теперь мучения всю жизнь принимают.
И Аделаида кивнула на своих подопечных, пятерых парней и пятерых девчонок. Худые и бледные, в одинаковых выцветших синих футболках и брюках с юбками, они возились у костра, раскладывая продукты для готовки. Практически всем одежда была не по росту, у половины волосы свисали с головы немытыми сосульками.
«Да что же ты несешь, дура старая? – закипело внутри Илоны возмущение. – От вирусов с бактериями и отравлений химикатами, которым подвергается мать, рождается намного больше детей с умственной отсталостью! И вообще, какая тебе, гадюке, разница?! Они и так всеми пинаемые и оскорбляемые, но ладно еще, когда бабка полоумная им вслед гадости шипит. А ты же специалист! Как только язык до сих пор не отсох?»
Она посмотрела на понурых «детей» Аделаиды, молчаливых и печальных, затем на свою разношерстную и пеструю компанию, которая, едва успев одеться, с любопытством озиралась вокруг и хихикала. Голова закружилась от едва сдерживаемой ярости. Хотелось подойти к мерзкой бабе и от души треснуть по лбу.
Индра тем временем внимательно осмотрел конструкцию шатра и снова нахмурился.
– А почему ткань провисает? – дернул он за край, отчего колышек неподалеку едва не вылетел из земли. – Надо было до раскроя предварительно выварить ее в воске или хотя бы сверху в один слой промазать. Без покрытия нельзя, пойдет дождь, и все вымокнут до нитки. И как так получилось, что внутри голая земля? У ребят есть спальники? Этого все равно мало, нужно хотя бы доски вместо пола бросить, а сверху еловый лапник…
– Зачем? – удивилась тетка. – Земля-матушка своих детей не бросит, согреет и накормит. Грешники только и замерзнут. И потом, наши предки-богатыри спали под открытым небом, плащом укрывшись, и здоровее всех были! Это нынче народ обмельчал, подавай ему блага цивилизации, яды да химию проклятую, босиком по снегу не ходят, костер без спички не подожгут. Вот раньше…
Тетка продолжала громко разглагольствовать, работая на публику из подошедших новеньких, не замечая, как Индра отвернулся лицом к шатру. Илона, стоявшая сбоку, испуганно охнула – у парня потемнели глаза и начал заостряться нос.
– Тихо-тихо, дружок, ты что? – ухватилась она за плечо, обтянутое белой футболкой. – Держи себя в руках, а то здесь и попадемся. Давай-ка отойдем на пару шагов…
Сокол с трудом дал себя увести.
– Я ее сейчас убью, – еле слышно прошептал он. – О каких предках она говорит? О тех, которые потомками моего и вашего народов были, поэтому огонь разжигали движением пальцев и могли не мерзнуть по собственному желанию? А теперь она мучает несчастных детей, пусть даже в теле взрослых, и калечит их, подтягивая до запредельного уровня голодом, холодом и лишениями? Сквозь эту тряпку, из которой скроен шатер, муха пролетит! И посмотрите на конструкцию, опоры высоченные, полог до земли не достает, висит внатяжку на веревках и кольях. Их продует в первую же ночь, а с учетом сна на холодной земле…
– Надо звонить Кире, – также тихо ответила Илона. – Нас Аделаида не послушает, я в ее глазах все еще молодая выскочка, работающая без году неделя, а ты и вовсе сопляк неразумный, по счастливой случайности имеющий право распоряжаться благами, которые она жаждет получить. Подопечных же она и вовсе за людей не считает. Как можно не давать им рукодельничать? Мои девки такие шикарные носки вяжут – не каждый условно нормальный человек справится! Я, например, даже браться не буду. И что мне, из-за глупых предрассудков нужно было отнять у них спицы, чтобы глаза друг другу не повыкалывали? Но в профессиональном сообществе к ней прислушиваются больше, чем ко мне. Она же работает в приютах еще с тех времен, когда они интернатами назывались, почти сорок лет…
– Сколько? – ахнул сокол. – Да я бы ее в темницу стражником работать не пустил, душегубов жалко, она их без соли съест, или тоже голодом и холодом заморит. Как можно было доверить ей самых беззащитных? То-то, я смотрю, дворф ведет себя тише воды, ниже травы, будто пыльным мешком прибитый.
– Кстати, а где он? – Илона заозиралась по сторонам.
– Вот, – Индра ткнул пальцем в юношу, сидящего неподалеку от костра на расстеленном полотенце и медленно разбирающего большой пучок редиски на вершки и корешки. Будто и впрямь готовил дар для сказочных мужика и медведя. – Вид у него, будто всерьез чем-то болен.
Парнишка, на которого указал сокол, действительно выглядел очень плохо. Худой, бледный, как и все остальные, он был невелик ростом, и форменный костюм, теперь массово закупавшийся во многих Домах призрения, висел на нем мешком. Брюки пришлось подкатить, иначе при первом шаге несчастный запутался бы и упал.
Он старательно отделял зеленую ботву от бордовых плодов с белыми носиками, бестолково вертя в руках отдельные листья. Видимо, почувствовав, что Илона на него смотрит, дворф поднял голову. Да, сомнений не оставалось. Характерные складки, пролегшие вдоль щек и рта, черные и густые, хоть и давно немытые волосы, морщины около глаз. Он выглядел резко постаревшим юнцом, хотя, сколько ему лет, не знал на самом деле никто.
Парень моргнул и робко улыбнулся. Илона помахала ему рукой, но дворф тут же опустил голову и снова принялся за редиску.
– А вы чего ушли? – вдруг очнулась Аделаида. – Я им про предков рассказываю, а они ворон считают!..
– А мы внимательно слушаем, – заверила Илона. – Аделаида Степановна, а кто это? Его вроде в прошлый поход не брали…
– Кто? – не сразу сообразила тетка. – Ах, этот? А его и не брали раньше, директор заставил, мол, сидит парень целыми днями в комнате, молчит, надо ему развеяться! Учить работать он меня будет, идиота кусок! На кой ляд таких брать на природу, я не знаю. Ему все равно, где сидеть, только кубиков насыпь или овощей каких, чтобы к технике не лез, он и с места не сдвинется. А не дашь – раскрутит все, что можно, в радиусе пяти метров, будильник ему выдали месяц назад, он его как разобрал, так мастера с дипломом собрать не смогли! Ручонки бы шаловливые поотрывать, да нельзя убогих обижать, грех…
Индра одарил наставницу северного Дома призрения таким взглядом, что Илона поспешила встать между ними, пока старая негодяйка сама не осталась без рук.
– А зовут его как?
– А пес его знает. Попробуйте спросить – увидите.
Дворф растерянно заморгал, увидев перед собой делегацию из троих человек, и на всякий случай сжался, обхватив себя за плечи.
– Привет, мой хороший, – ласково сказала Илона, садясь перед ним на корточки. – Как тебя зовут?
Помятое лицо озарилось робкой радостью.
– Витт, – с трудом произнес он, а затем для верности ткнул себя пальцем в грудь и повторил. – Витт.
– Вот! – с плохо скрываемым презрением произнесла Аделаида. – Виталий, Витька или Витигис какой-нибудь? Непонятно же! Он больше ничего и не говорит, мычит только. Мы его так меж собой и кличем ласково: «дурачочек наш». Попробуйте, может, у вас получится добиться от него хоть слова.
И она ушла к костру.
Ребята Илоны тем временем проворно ставили палатки поближе к рощице. Их никогда не ограничивали в несложных и безопасных бытовых делах, поэтому и обустроиться на природе они умели без чужого контроля. Пухленькая Женя еще и покрикивала на мальчишек, воткнувших колышки в землю недостаточно глубоко.
– Плохо дело, – покачал головой Индра, глядя на дворфа, вернувшегося к пучкам редиски. На стоящих рядом он больше не обращал внимания. – Разум сильно поврежден, и помочь ему у меня не получится. Я умею исцелять раны, порезы, даже несложные переломы, но лезть в голову не стану, итог непредсказуем.
– Без валькирии точно не справиться, – добавила жаба, высунув морду из травы. – Как бы нам ее найти? Может, мне по своим тропам до нее добраться?
– Не надо, я просто позвоню, у меня радиотрубка рабочая для выездов на природу с собой. В редких случаях разрешено ее использовать, так как в лесу случиться может всякое, и помощь должна поспеть быстро. Только отвлеките эту старую каргу, а то про могущество предков в уши лить закончит, а про облучение и вред для мозга – начнет…
Забравшись подальше в рощу, Илона набрала номер Киры. Конечно, тревожить ее было неудобно, наверняка ловит по городу очередных нарушителей, нуждающихся в возвращении на путь истинный. А тут целый табор на голову навязался, двух дней с момента знакомства не прошло, и опять чего-то хотят!
Но валькирия отозвалась сразу же. И, послушав с полминуты сбивчивые объяснения, сразу сказала: «Вы на Майском? Буду через двадцать минут, я недалеко».
Когда Илона вернулась, сокол показывал ее воспитанникам, как добывать огонь с помощью сухих палочек и трения, чем вызвал бурю восторга у Мишки с Илюхой. Пока они по очереди пытались проделать то же самое, на поляну величественно въехал огромный и покрытый пылью старый джип. Благодаря высоким колесам, он мог пройти по каким угодно дорогам, и даже там, где дорог не было и не предвиделось.
– Это что за новости, грязным корытом с ядовитыми выхлопами, да на чистую поляну?! – взвизгнула сидящая у другого костра Аделаида.
