Kitobni o'qish: «Посох епископа», sahifa 2
Я оделась, собрала свои немногочисленные пожитки и вышла на улицу…
Погода по-прежнему радовала душу. Свежее весеннее утро привело меня в нормальное состояние.
Я почувствовала дикий голод и вспомнила, что последний раз ела почти сутки назад.
К счастью, совсем рядом с домом была пекарня, а в ней – кофемашина и несколько столиков.
Я взяла большой стакан кофе и несколько пирожков, устроилась за угловым столиком и набрала номер Алены.
Я хотела рассказать ей о своих ночных приключениях, хотела отдать ей ключи от квартиры – проводить там еще одну ночь я не собиралась, мне и подумать об этом было страшно, да к тому же нужно было забрать бабушкин альбом… хотя я не знала, где преклонить голову, и таскать тяжеленный альбом мне не улыбалось…
Короче, я набрала ее номер – но услышала только длинные унылые гудки.
И слушала их, пока равнодушный голос не сообщил мне, что абонент не отвечает. Как будто я сама это не поняла!
Ладно, может, она спит и не слышит звонка. В конце концов, сегодня суббота, а у нее гость…
Хотя вот насчет гостя имелись у меня сомнения. Какой-то вид у Алены был… ну, никак не похоже было, что она с мужчиной.
Глаза у женщины в таком случае блестят по-особому, движения более порывистые. А Алена… я разглядела только то, что я ей мешаю и она хочет как можно скорее от меня избавиться. Ну, мало ли какие у человека могут быть дела…
В конце концов, это меня не касается.
Но с другой стороны, что значит явление этого типа ночью? А если бы я не проснулась? А если бы я как раз проснулась и выскочила к нему спросонья? Такому и горшок бы не понадобился, запросто кулаком меня бы в нокаут отправил…
Нет, этот вопрос нужно прояснить.
Я снова позвонила Алене и снова долго слушала длинные равнодушные гудки.
Тогда я нашла сайт, где предлагают съемные квартиры.
Мне ведь нужно где-то жить…
Выбрала несколько адресов поблизости (во-первых, чтобы не мотаться по городу, во-вторых, отсюда мне близко до работы).
Тут же договорилась с первой хозяйкой и отправилась к ней.
По телефону она показалась мне более-менее вменяемой, разве что голос чересчур приторный. Квартиру она предлагала однокомнатную, с мебелью и бытовой техникой.
Я нашла дом, позвонила в домофон и поднялась на третий этаж.
В дверях меня встретила тетка лет пятидесяти, удивительно похожая на огромную жабу. Я сразу поняла, что с хозяйкой будут проблемы и вряд ли я сниму эту квартиру.
Она оглядела меня неприязненным взглядом и проквакала:
– А вещички твои где?
– Вещи? Вещи я позже принесу. Когда мы с вами договоримся. Не таскать же их каждый раз…
– Ах, позже! – Она состроила такую гримасу, как будто проглотила целый лимон. – Ну конечно, позже! Вот тебе мои условия: платишь вперед за шесть месяцев, и еще депозит на случай, если после тебя ремонт понадобится!
– Что-то вы слишком много хотите! Я еще даже квартиру не смотрела, а вы уже такую цену заломили!
– Вот что, милочка, я таких много повидала! – Она не сделала попытки посторониться, так и торчала в дверном проеме. – Ты собираешься тут клиентов принимать?
– Что? – переспросила я удивленно. – Каких еще клиентов? О чем это вы вообще?
– Известно каких!
– Да что вы такое говорите!
– Я у себя дома, и я в своем праве. Что хочу, то и говорю! А не нравится – проваливай!
Я подумала, что лучше и правда убраться отсюда подобру-поздорову, иначе эта выжига превратит мою жизнь в ад. Да еще и денег у меня таких нет.
Напоследок я обозвала тетку жабой болотной (по-моему, все жабы обиделись), не стала ждать лифта и спустилась пешком. На улице посмотрела следующий адрес.
Здесь хозяином квартиры был мужчина.
Это, конечно, чуть хуже, у мужчин в квартире редко бывает порядок, да и иметь с ними дело не так удобно, но в моем положении особенно выбирать не приходится.
Я нашла второй дом, позвонила в домофон, поднялась.
Дверь открыл тщедушный мужичок с остреньким красным носиком и маленькими слезящимися глазками. Руки у него тоже были маленькие – не руки, а лапки с остренькими коготками.
В общем, если первая хозяйка была похожа на огромную жабу, то этот тип напоминал крысу. Впрочем, конечно, внешность бывает обманчива, и кроме того, как я уже сказала, в моем положении выбирать не приходится…
Он уставился на меня, как крыса на кусок сыра, повел кончиком носа и отступил в прихожую:
– Заходите, девушка! Посмотрите, какая у меня квартирка хорошенькая! Прямо не квартирка, а бон-бонь-ерка! Вы ведь знаете, что это такое?
Квартирка была и правда аккуратная, и совсем не мужская. Всюду были вышитые салфеточки, занавески с рюшечками, вазочки с искусственными цветами и фарфоровые статуэтки. Мебель была старомодная, но аккуратная и чистая.
– Нравится? – Хозяин ходил за мной по пятам.
– Да вроде все хорошо, – проговорила я, оглядевшись.
– Это я все сам украсил…
– Красиво, – из вежливости похвалила я. – Давайте еще раз уточним насчет оплаты…
– Насчет оплаты можете не беспокоиться, – промурлыкал он и склонил голову набок. – Оплата – это не проблема. А вообще, вы можете мне совсем не платить…
– То есть как это – не платить?
– Не платить деньгами… – проговорил он, склонив голову набок и облизнувшись.
– А чем же? – переспросила я растерянно.
– Натурой! Если мы с тобой поладим, я с тебя не буду брать денег!
И чтобы у меня не оставалось никаких сомнений, он цапнул меня за руку своей крысиной лапкой.
Я с омерзением сбросила его лапку и хотела вылететь из квартиры, но неизвестно каким образом этот урод оказался у двери и преградил мне дорогу.
– Куда же ты? – проскрипел он. – Раз уж пришла, так давай пообщаемся…
И попытался расстегнуть молнию на моей куртке. Нет, ну что же это такое! Что вообще происходит?
Я высвободилась без труда и ударила его сумкой, жалея, что нет у меня сейчас того самого бабушкиного альбома.
Но хватило и сумки, потому что этот маньяк от удара сполз на пол, закрыл голову руками и жалобно, тоненьким голосом заскулил, что его обидели, поранили, изувечили и что теперь он по моей вине останется инвалидом на всю жизнь.
Я переступила через него, едва удержавшись, чтобы не пнуть напоследок ногой, и вышла. Тут открылась дверь квартиры напротив и выглянула оттуда бодрая, энергичная старушенция в красном спортивном костюме.
– Что, – спросила она, – снова Венька безобразничает?
– А что, это не первый раз?
– А как же! – оживилась она. – Почитай, каждый месяц объявление дает о сдаче своей квартиры. Ну, конечно, не всегда девицы попадаются. Опять же, в прошлый раз одна так его отходила, что пришлось скорую вызывать, в больнице три дня провалялся, но занятие свое так и не бросил…
– Вы бы хоть объявление повесили, что в этой квартире маньяк проживает! – не удержалась я.
– Только мне и дел, что за Венькой присматривать. – Старуха обиделась и захлопнула свою дверь.
Только пройдя несколько кварталов, я отдышалась и немного успокоилась.
Мне не хотелось нарваться еще на какого-нибудь психа, но непременно нужно было сегодня же найти жилье, и я отправилась по следующему адресу.
Здесь хозяин тоже был мужчина, и я пошла к нему скрепя сердце. Поставила в телефоне кнопку на вызов 112, – в случае чего сразу нажму, скажу, что нападение.
Домофон в подъезде был сломан, никто не встретился мне по пути, на всякий случай я поднялась пешком, поскольку лифт застрял где-то на самом верху.
Дверь нужной квартиры была железная, но грязноватая, в ответ на мой звонок послышались тяжелые торопливые шаги, и дверь открыли не спрашивая.
Этот хозяин был полной противоположностью предыдущему.
Здоровенный широкоплечий дядька с квадратной шкиперской рыжеватой бородкой, с обветренным лицом и выцветшими бледно-голубыми глазами.
Он распахнул передо мной дверь, отступил в сторону и проговорил хрипловатым голосом:
– Хорошо, что ты быстро приехала, а то мне скоро уже уезжать. Если тебя все устроит, можешь сразу заселяться.
Поначалу я испугалась, увидев такую махину. Мужик ростом был выше меня на голову, а я для женщины очень даже высокая. А этот небось голову пригибает, когда в дверь входит. Но он на меня даже не смотрел, озабоченно оглядывался по сторонам.
– Вы уезжаете? – спросила я удивленно. – Прямо сейчас?
– Ну да, в экспедицию, на полгода… иначе зачем бы я свою квартиру сдавал?
Я подумала, что это удобный вариант.
Хозяин в отъезде, не будет ко мне вязаться, и вообще никак не будет портить мне жизнь… А за полгода я как-нибудь определюсь, во всяком случае, буду искать жилье не спеша.
Я обошла квартиру. Времени много не понадобилось, квартирка была однокомнатная; кухня, правда, была довольно большая, и лоджия имелась.
Не могу сказать, что она была ухоженная и уютная, наоборот, был в ней типичный мужской беспорядок. Вся мебель в пыли, вещи разбросаны. Кроме того, в нескольких местах были порваны обои, словно их кто-то драл когтями, и обивка дивана исцарапана…
Может, у него раньше был кот.
Перехватив мой неодобрительный взгляд, хозяин смущенно вздохнул и проговорил:
– Ну да, беспорядок у меня тут… если ты приберешься, будет здорово. А я тебе за это цену скину.
Цена была и так невысокая, и я согласилась.
– А как же я вам буду деньги платить, если вы уезжаете? – спохватилась я в последний момент.
– Можешь мне какой-то аванс заплатить, если тебя квартира устраивает. А потом переводи мне деньги на карточку, я тебе номер запишу…
Авансом он взял с меня половину и сказал, что это за целый месяц. На мой вопрос о договоре хлопнул себя по лбу и сказал, что договор заключать некогда, но, чтобы соседи не приставали, он сейчас напишет. И написал размашистым почерком на обороте какой-то рекламной листовки, что он, Усольцев В. Г., разрешает мне жить в квартире полгода.
– Ты кто? – спохватился он под конец, и я в ответ протянула ему паспорт.
– Даша, значит… а я Вася. – Он протянул было руку, но вовремя опомнился, заметив мой испуг.
Такой если пожмет, то все кости переломает, от руки ничего не останется.
– Ладно, пошел я, – сказал он, поглядев на часы, – самолет ждать не будет.
– Счастливо тебе долететь!
– Бывай здорова!
Он подхватил неподъемного вида рюкзак и ушел.
А я поглядела на ту помойку, что он оставил, и подумала, не погорячилась ли я, что согласилась сюда въехать. Однако взяла себя в руки и принялась за уборку.
Часа через три я присела передохнуть и заварила себе кофе. Кофеварка была у Васи отличная, и вообще, когда я отмыла кухню, оказалось, что все там есть: и микроволновка, и тостер.
Холодильник пришлось отключить, чтобы как следует вымыть его; те немногие продукты, что там были, успели покрыться плесенью и прийти в полную негодность.
В комнате после уборки стало значительно просторнее. Мебели было мало, беспорядок создавали разбросанные вещи.
Я запустила стиральную машину, потом решила заказать пиццу в пиццерии, телефон которой нашла записанным на обоях перед дверью. Были там еще какие-то телефонные номера, но я решила разобраться с ними позже.
В пиццерии ответили сразу и, услышав адрес, спросили, не у Васи ли я живу. И когда я ответила утвердительно, девушка сообщила, что на этот адрес полагается скидка.
Ну да, если вспомнить, сколько коробок из-под пиццы я вынесла на помойку, Вася у них самый главный клиент.
В общем, после пиццы я свалилась на диван и проспала до позднего утра как убитая, без сновидений.
Публика расселась по скамьям амфитеатра. Между рядами сновали разносчики фруктов и воды. Пробирались к своим местам последние припозднившиеся зрители.
Разговоры затихли.
Открылись малые ворота, и на арену жалкой кучкой вышли участники сегодняшних игр.
– Кто это такие? – спросил виноторговец Публий Маррон своего соседа, богатого откупщика из Брундизия1.
– Это поклонники нового восточного божества, – ответил тот охотно, – приверженцы какого-то дикого культа… кажется, их называют пристианами… или христианами. Они устраивают свои богослужения в катакомбах.
– И что – они будут сражаться друг с другом?
– Нет, они не желают сражаться. Их будут травить дикими зверями.
– А, ну это не слишком интересно.
– Не скажите! Сенатор Луканий, который проводит эти игры, обещал выставить много хороших зверей. Будет два льва, несколько леопардов и еще какие-то звери из Африки. Кроме того, этим христианам позволили вооружиться. Хотя они, кажется, противники оружия…
– Какая дикость!
Христиане испуганно и растерянно оглядывались.
Наконец открылись большие ворота и на арену выбежали звери.
Сначала появилась черная пантера. Она прижалась к земле, обвела трибуны горящими глазами, зарычала.
Следом за пантерой появился лев.
Могучий зверь вышел на арену величественной поступью, встряхнул рыжей гривой и издал грозный, устрашающий рев.
Пантера отступила, прижала уши.
Христиане подались назад, один из них начал громко молиться, постепенно остальные присоединились к нему.
– Вы же говорили, что у них есть оружие? – осведомился у соседа Публий Маррон.
– Так говорил сенатор. Но они же против вооруженной борьбы…
– Даже когда от этого зависит их жизнь?
– Видимо, так…
– Какая дикость!
Звери один за другим выбегали на арену.
Они еще не освоились, их пугала и беспокоила огромная толпа на скамьях амфитеатра, голоса людей.
Однако постепенно они свыклись с шумом толпы и заметили испуганных людей на арене.
Первой двинулась вперед пантера.
Она приблизилась к христианам, оскалила страшные клыки, приготовилась к прыжку…
И тут вперед выступил высокий представительный старик с посохом в руке.
Он ударил своим посохом в землю и что-то властно проговорил.
Пантера прижала уши и отступила.
– Натравите на них зверей! – выкрикнул кто-то из зрителей, и тут же к нему присоединилось множество голосов.
Распорядитель игр отдал приказ, и на арену выбежали надсмотрщики с вилами и бичами.
Бичи защелкали.
Звери огрызались и рычали, и наконец все они двинулись вперед, к сбившимся в кучу христианам.
Высокий старик снова ударил своим посохом в землю.
И тут случилось необычайное.
Те, кто сидел ближе других, могли разглядеть, что эта резьба изображает двух фантастических зверей.
Резные звери на рукояти посоха как будто ожили. Они покинули рукоять, спрыгнули на землю и начали на глазах расти.
Вот они стали уже размером с пантеру… со льва… вот они стали еще больше…
Дикие звери, которые только что грозной стаей надвигались на христиан, остановились в испуге. Пантера заскулила, лев униженно опустил величественную голову и отступил.
Укротители били зверей своими бичами, тыкали в них пылающими факелами, – но страх перед удивительными, адскими чудовищами был сильнее боли, и звери отступали к воротам.
Старик с посохом выкрикнул какие-то непонятные, грозные слова.
Удивительные звери развернулись к зрителям и издали страшный, небывалый рев.
Зрители повскакивали со своих мест и бросились прочь из амфитеатра, не разбирая дороги, наталкиваясь друг на друга и топча упавших.
Утром, неторопливо попивая кофе, я раздумывала над своими делами. С квартирой все вроде бы наладилось, но нужно как-то выцарапать у Артема свои вещи.
Ужасно не хотелось ему звонить, но что делать? Ладно, поговорю с ним спокойно, заберу вещи, а потом выброшу его из своей жизни, как выражаются в сериалах.
А что, друзья, с которыми мы общались, были все его друзьями, других точек соприкосновения у нас как будто нет, так что сделать это будет достаточно легко.
И не то чтобы меня так возмутила его измена, хотя, казалось бы, мы ничем не связаны, – если я ему надоела, то чего проще расстаться. На квартиру я претендовать не могу, бегать за ним ни за что не стала бы, уж настолько он меня знает. Ну ладно, это на его совести, но вот с чего он так разорался?
Обо всем этом я думала, слушая длинные гудки. Артем не брал трубку, – не иначе занес мой номер в черный список. Но нет, вот пришло от него сообщение.
Ага, сплошные ругательства и мат. Посылает подальше неприличными словами.
Так, больше не буду ему звонить. Ни слушать, ни читать такое я не собираюсь.
Тут я вспомнила, что оставила у Алены бабушкин альбом.
Мне его стало жалко: не зря же я за ним ездила…
Кроме того, мне непременно нужно вернуть Алене ключ от той квартиры, где я ночевала накануне. И вообще рассказать ей, что со мной случилось там.
Я снова отправилась на Смоленскую улицу.
Во дворе было тихо. Аленина синяя «мазда» стояла на прежнем месте.
Это хороший знак: значит, Алена дома.
На всякий случай я позвонила Алене – но ее телефон по-прежнему не отвечал.
Странно… впрочем, может, она куда-то засунула телефон и просто не слышит звонка… Я уговаривала себя, приводила какие-то логичны причины, но в глубине души знала, что что-то не так. Не может человек не отвечать по телефону второй день подряд. Если, конечно, не делает это нарочно, как мой бывший.
Как бы то ни было, мне нужно с Аленой увидеться.
Возле Алениного подъезда на лавочке сидела худая старуха с крючковатым носом, похожим на ястребиный клюв, и таким же цепким ястребиным взглядом. Под этим взглядом мне не захотелось объясняться по домофону с Аленой.
Из подъезда как раз вышел крупный мужчина с маленькой шустрой собачкой на поводке. Я придержала для него дверь – и просочилась внутрь подъезда под кинжальным взглядом старухи. Она что-то сказала, но я предпочла не услышать.
Я быстро поднялась на третий этаж, позвонила в дверь седьмой квартиры.
За дверью раздался какой-то шум, что-то с грохотом упало, послышались приближающиеся шаги, потом недовольный женский голос проговорил:
– Что, нагулялся уже?
Дверь распахнулась.
На пороге стояла полноватая блондинка лет тридцати, в ситцевом домашнем халате, с выражением застарелого раздражения и хронической усталости на блеклом лице.
Удивленно уставившись на меня, она проговорила:
– Ты кто? Я думала, это Витька вернулся…
Тут у нее за спиной возникла девочка лет пяти и плаксивым голосом протянула:
– Мам, а мам! Колька у меня Мальвину отобрал! Скажи ему, чтобы отдал!
– Сами разбирайтесь! – шикнула на нее женщина и снова повернулась ко мне. – Так ты кто? Имей в виду, если ты что-то продаешь, так мне это на фиг не нужно…
– Нет, я ничего не продаю… это не то, что вы подумали. Я вообще-то Алену ищу. Алена дома?
– Что? Какая еще Алена? Мне еще Алены не хватало! У меня есть Витька, Колька и Каринка, и мне их более чем достаточно! Еще одну я не потяну!
– Это седьмая квартира? – на всякий случай уточнила я.
– А какая же еще?
В это время в глубине квартиры снова что-то упало, и тут же оттуда донесся оглушительный рев.
Женщина обернулась и крикнула:
– Колька, я знаю, что ты там делаешь! Прекрати немедленно или я тебе голову оторву!
Снова повернувшись ко мне, она рявкнула:
– У тебя все?
И, не дожидаясь ответа, с грохотом захлопнула передо мной дверь.
Я еще несколько секунд удивленно постояла перед дверью, убедилась, что на ней действительно стоит цифра семь, и в недоумении спустилась вниз.
Что же делать? Мне непременно нужно найти Алену…
Наверное, я случайно перепутала цифры – на работе в тетрадке, куда я записывала адреса всех сотрудников, был не седьмой номер квартиры, а семнадцатый, или даже двадцать седьмой… но не ломиться же во все квартиры подряд!
Не помню, говорила я или нет, что работаю офис-менеджером. Не секретарем, секретарь состоит при начальнике, а я в офисе занимаюсь всякими мелкими организационными делами. Ну и еще кто что велит, кто куда пошлет – это все я. Так что в свое время я записала в свою тетрадь и адрес Алены.
Старуха, которая сидела на прежнем месте, зацепила меня своим пронзительным взглядом, как ястреб зазевавшегося цыпленка, и проклекотала:
– А ты кого ищешь?
– Алену… – ответила я машинально.
– Это какую такую Алену?
– Брюнетка такая, высокая…
– Брюне-тка? – переспросила старуха.
– Ну да… вон ее машина стоит, значит, она дома.
– Ах, так это та, которой машина синяя? – Старуха бросила ястребиный взгляд на «мазду». – Тогда я знаю, кто тебе нужен. Худющая такая, длинная как жердь и на ворону похожа?
Я на мгновение задумалась.
Вообще-то Алена – стильная высокая брюнетка, но, если задуматься, бабкино описание к ней подходит.
– В общем, да… – согласилась я неуверенно. – Я думала, она в седьмой квартире живет, но там какая-то мамаша многодетная… она про Алену ничего не знает…
– В седьмой Машка живет, – охотно сообщила старуха. – И никакая она не многодетная, всего-то у нее трое. Это ж разве много? Вот раньше в деревне меньше пяти детей ни у кого не было, а то бывало и семеро по лавкам…
Я тихонько отодвинулась. Начнет сейчас бабка вспоминать про прошлую жизнь, а мне это надо? Скучно слушать, да и времени совсем нет …
– А ворона твоя на пятом этаже проживает. – Старуха совершенно правильно поняла мой взгляд. – В какой квартире – точно не скажу, врать не буду, но она всегда непременно на пятый поднимается. Я-то на третьем живу, а она всегда выше идет. Пронесется мимо, ни слова не скажет – и наверх…
– Почему вы уверены, что на пятом? Может, она на четвертом, если выше вас?
– Нет, на четвертом я всех знаю. Там Сидоровы живут, потом Семен Абрамович и Варвара Михайловна из гастронома. А на пятом Софья Павловна, потом Мишугин, у которого собачка, и еще жили Пашкины, но они давно съехали. Вот вместо них, наверное, твоя ворона поселилась. Думаю, что так…
– Спасибо!
Я снова шагнула к подъезду, но старуха бросила мне вслед:
– А кто это вокруг той синей машины вьется?
– Вьется? – переспросила я и оглянулась на «мазду».
В нескольких шагах от нее стоял мужчина в темном плаще. Он отвернулся от нас, так что лица его не было видно, и что-то сосредоточенно читал в телефоне.
– Вьется? – снова спросила я.
– Ага! То ходит вокруг, то на скамейку сядет, то так стоит, как сейчас, но далеко не отходит. И все, главное, спиной поворачивается, чтобы лица не видать…
Я хотела что-то сказать, но в это время дверь подъезда снова распахнулась, выпуская мальчишку лет восьми.
Я не стала упускать подвернувшуюся возможность и снова юркнула в подъезд.
Значит, если верить старухе – а у меня нет причин ей не верить, – Алена живет на пятом этаже…
Я бодро взлетела на этот этаж и огляделась.
На пятом этаже, как и на остальных, были три двери. Две из них были обычные, а третья перекрыта широкой и толстой доской, привинченной к стене болтами.
Значит, за этой дверью никто не живет, после того как Пашкины съехали.
В двух других квартирах живут, по словам старухи, Мишугин с собачкой и некая Софья Павловна.
Но где же тогда живет Алена?
Странная история…
Но ведь она точно живет в этом подъезде!
По крайней мере, именно отсюда она вышла, когда дала мне ключи от той квартиры… И бабка ее видела, а она – надежный свидетель, у нее глаз-алмаз.
Я развернулась и поплелась вниз.
Загадочная история…
Я медленно прошла один лестничный марш, оказалась на площадке между четвертым и пятым этажами – и вдруг увидела неприметную дверь в стене.
Поднимаясь, я проскочила мимо нее, не обратив внимания.
Дверь была немного меньше обычной квартирной, да еще выкрашена в такой же унылый, немаркий блекло-зеленый цвет, как стены, вот я ее и не заметила…
Обычно так выглядят двери в технические подвалы, котельные и прочие служебные помещения. Но такие помещения устраивают внизу, в подвалах, а не между верхними этажами дома.
Эта дверь навела меня на некие мысли.
Старуха у подъезда видела, что Алена поднимается наверх, но ни на четвертом, ни на пятом этаже нет ее квартиры.
Так, может, она обитает за этой подозрительной дверью?
Странно, конечно, но чем черт не шутит?
В последние дни со мной происходит много странного… Начиная с позавчерашнего вечера все делается страньше и страньше, как говорила Алиса из Страны чудес2.
Ну, с Артемом-то история самая банальная, как в плохом анекдоте. А вот с Аленой… Эта квартира, куда она пустила меня переночевать, тот тип, который вломился ко мне ночью, теперь здесь непонятно что… Так что сейчас я склонна верить во все.
Допустим, это так. Допустим, Алена действительно обитает за этой дверью. Но как мне туда попасть?
Звонка на этой двери не было, но была самая обычная замочная скважина…
И тут я вспомнила, что у меня в сумке лежит самая настоящая отмычка. Ну да, как положила ее тогда в сумку, так с тех пор она там валяется.
Самая настоящая отмычка, которую уронил тот квартирный вор, который напугал меня ночью. Вор, которого я оглушила цветочным горшком…
Конечно, я никогда в жизни не пользовалась отмычкой, но, как говорила бабушка, все когда-то приходится делать в первый раз. Глаза боятся, а руки делают…
Я достала тот странный крючок, вставила его кончик в замочную скважину…
И что теперь нужно делать?
Я повертела отмычку так и этак, но ничего не получилось.
Да и правда, с чего я взяла, что смогу открыть замок? Наверняка этому нужно долго учиться…
Я снова осторожно повернула отмычку вправо, потом влево, затем легонько потянула ее на себя, чтобы вытащить из замка, – не оставлять же ее тут!
И вдруг в замке что-то щелкнуло, и он открылся.
Я изумленно уставилась на него.
Неужели я все-таки смогла его открыть?
Хотя… говорят же, что новичкам везет!
Я осторожно открыла дверь и заглянула внутрь.
За дверью было темно.
В этой темноте я с трудом разглядела уходящие вниз крутые ступени.
Какой-то внутренний голос предупреждал меня, чтобы я не вздумала туда соваться.
Но другой голос напоминал, что я должна встретиться с Аленой, должна отдать ей ключи и вернуть альбом…
И этот голос оказался убедительнее, потому что мне вдруг безумно жалко стало альбома. Говорила уже, что это единственная бабушкина память…
Я шагнула вперед, в темноту…
И тут же дверь за мной захлопнулась.
Я испуганно обернулась, толкнула ее…
Но дверь не поддавалась, она была заперта.
Видимо, у нее был такой замок, который сам запирается при захлопывании.
Я оказалась в кромешной темноте…
Только не впадать в панику!
Наощупь я с трудом нашла мобильный телефон, нащупала кнопку включения.
Сначала включила обычную подсветку, и бледный голубоватый свет хоть немного рассеял окружающую тьму.
Теперь я смогла включить фонарик телефона и посветила вверх, вниз, в стороны…
Я находилась в вертикальной шахте вроде лифтовой, на площадке уходящей вниз железной лестницы.
Посветила назад, на дверь…
И увидела, что с этой стороны на ней нет ни дверной ручки, ни замочной скважины.
То есть открыть ее я не смогу, даже если мне снова повезет с отмычкой.
Что же делать?
Не остается ничего другого, как спуститься вниз по железным ступенькам…
Что я и сделала.
Осторожно спустилась по громыхающим железным ступеням на один лестничный пролет и оказалась на следующей площадке, перед еще одной закрытой дверью.
На этой двери, к счастью, имелась обычная дверная ручка.
Я повернула эту ручку – и дверь, к моему удивлению, открылась.
Я шагнула вперед, в темноту.
Посветила перед собой фонариком телефона и позвала тихо, неуверенно:
– Алена, ты здесь? Это Даша, ты давала мне ключи от квартиры… отзовись!
Голос звучал непривычно в незнакомом помещении. Я прислушалась и поняла, что, кроме меня, никого здесь нет.
Пятно голубоватого мертвенного света выхватило из темноты край стола, кресло, потом какую-то тумбу, а потом – кусок стены, а на нем – обычный электрический выключатель. Я нажала кнопку выключателя, и тут же послушно вспыхнул свет.
На несколько секунд я ослепла, но вскоре глаза привыкли к свету, и я огляделась.
Я находилась в самой обычной комнате…
Нет, пожалуй, не в самой обычной, потому что в этой комнате не было ни одного окна.
Зато здесь был рабочий стол с выдвижными ящиками, два кресла с потертой замшевой обивкой, двустворчатый платяной шкаф и низкая полированная тумба.
Стены комнаты были оклеены старомодными обоями в пошлых розовых цветах.
Более чем скудная обстановка.
Скудная и ужасно допотопная, выдержанная в унылой эстетике минувшего века – вплоть до этих ужасных, вульгарных цветочных обоев и висевшего на стене потертого ковра в аляповатых геометрических узорах.
Только один предмет заметно выбивался из этой спартанской простоты.
На стене напротив входа висела картина. Рама была самая простая, а вот сама картина…
Это был портрет пожилого мужчины с властным и значительным лицом. От крыльев носа разбегались глубокие складки, морщины на высоком лбу складывались в букву «Ш». Он был облачен в темно-фиолетовую мантию.
Портрет был написан мастерски.
Тщательно выписанные складки фиолетового одеяния, живое, выразительное, властное лицо, прекрасно переданный характер пожилого мужчины…
И этот мужчина был мне знаком…
Где я могла его видеть?
И тут я вспомнила.
Я видела его во сне. Это он появлялся в моих снах, это он смотрел на меня властным пронзительным взглядом…
И сейчас мужчина с портрета, казалось, смотрел на меня, больше того – смотрел прямо мне в душу, прямо мне в сердце…
Этот взгляд завладел мною, сковал меня, я почувствовала себя мухой, попавшей в липкую паутину и безвольно ждущей неизбежной и мучительной смерти…
Какая ерунда! Ведь это всего лишь портрет!
Я сбросила липкий плен взгляда, отвернулась от портрета и еще раз оглядела комнату.
Комната была пуста, то есть, кроме вещей, тут никого не было. Алена отсутствовала.
В таком случае что я тут делаю?
Ага, ищу бабушкин альбом, хочу забрать его и поскорее уйти. Как-то мне тут некомфортно.
Меня заинтересовал шкаф.
Я открыла его дверцу, заглянула внутрь.
Внутри на плечиках висела одежда, которая показалась мне удивительно знакомой.
Ну да, все эти вещи я видела на Алене!
Платья, пиджаки, джемперы, кофты, куртки – несомненно, это были ее вещи…
Стало быть, вот где Алена жила… или, может быть, не жила, но по крайней мере часто бывала. Жить здесь она вряд ли могла – в этой комнате негде спать, здесь нет кровати или хотя бы дивана.
Значит, отсюда она вышла, когда я попросила приютить меня. И не было здесь никакого мужчины – просто она не хотела или не могла показывать мне свое тайное убежище…
С одной стороны, вроде бы понятное желание, а с другой… какие-то тайны Мадридского двора, как говорила бабушка.
Одно я знаю точно: если Алена меня здесь застанет, то будет очень недовольна, так что нужно мне уходить как можно быстрее.
Над вешалками с одеждой в шкафу была самая обычная деревянная полка.
Я привстала на цыпочки, чтобы заглянуть на нее.
Здесь были сложены аккуратной стопкой тонкие свитера, футболки, блузки…
И тут же, рядом с одеждой, я увидела еще один удивительно знакомый предмет.
Это был фотоальбом… тот самый бабушкин фотоальбом, который я искала!
Я достала альбом с полки, положила его на стол, закрыла шкаф и еще раз огляделась.
В дальнем конце комнаты была еще одна дверь.
Я подошла, открыла ее.
За этой дверью была ванная комната – как ни странно, вполне приличная. Здесь была душевая кабинка, унитаз и раковина… Тесновато, но пользоваться можно.
Да, какое же жилье без ванной?
Над раковиной висел шкафчик.
