Kitobni o'qish: «Невеста на полставки»

Shrift:

Глава 1

Косметичка стояла на прикроватной тумбочке. Манила своим розовым боком в белую крапинку. Я потянулась к ней. Схватилась за край, уже обрадовалась своей забывчивости, ведь могла оставить ее где-нибудь в другом месте, но та вдруг выскользнула из пальцев.

Рывок. Я свесилась с кровати, поймала косметичку в опасной близости от пола и облегченно выдохнула, не издав ни единого звука. Прислушалась. Вроде бы тихо, Егор не проснулся.

Осторожно легла на спину, всмотрелась в его довольное после бурной ночи лицо и не сдержала тихий смешок. Это надо же было встретить своего первого мужчину на курорте.

Так, не отвлекаемся!

Пальцы быстро опустились в хранилище самого ценного, что может быть у девушки, достали зеркальце. Я приготовилась увидеть чучело, учитывая, как лихо все происходило между мной и Егором, но обнаружила вполне симпатичное чудище. Немного лохматое, с красноватым подбородком из-за легкой небритости лежавшего рядом индивида и с проявившимся на лице возбуждением от предстоящего разговора…

В общем, там отражался не предел мечтаний. Простая, даже, можно сказать, обычная девушка. Таких миллионы вокруг. Русоволосая, зеленоглазая, со слегка вздернутым носом и не особо пухлыми губами. Но тем не менее я уже второй раз привлекла внимание Рудакова, самого завидного холостяка страны. Хотя первый раз оказался не особо впечатляющим, там я испортила его… В общем, сейчас неважно. Теперь он рядом, ночью был со мной мил, ласков, обходителен. Шептал приятные словечки на ухо, уносил на пик удовольствия.

Эй, не отвлекаемся!

Я убрала комочки из уголков глаз, пощипала свои щеки. Поправила волосы, достала блеск, нанесла тонким слоем на губы. Вроде заспанная, но симпатичная. Пусть думает, что всегда такая красивая с утра.

Егор пошевелился. Я спрятала под подушку косметичку. Сделала вид, будто только сейчас открыла глаза, и потянулась.

– Ой, ты тоже проснулся?

– Детка, иди сюда, – довольно протянул Рудаков, а меня покорежило от подобного обращения. Казалось, мужчина из моего прошлого не стал бы так выражаться. – М-м, клубничка, – заулыбался он, поцеловав меня в губы. – Ты всегда такая вкусная?

– Смотря с чем меня употреблять, – ответила я в тон ему, отмахиваясь от странных мыслей. Подумаешь, небольшое несоответствие с тем, что отложилось в памяти. Такое вполне нормально.

– Я всегда готов на эксперименты, – притянул он меня к себе, прошелся ладонью по бедру и рывком закинул на себя мою ногу. Все внутри сладко отозвалось на возможное продолжение. – Не часто мне попадаются настолько вкусные крошки.

Детка, крошка…

Я захлопала ресницами, вновь уловив неподходящее для Егора слово. Может, все дело в том, что придумала себе образ, припорошенный стрессовой ситуацией того тяжелого дня двухгодичной давности, а мужчина на самом деле был другим? Не таким серьезным, более молодежным, развязным.

Вот только не успела я ничего для себя выяснить, как ударилась о стену отворившаяся дверь, а в комнату моего номера ворвалась солидная женщина возраста моей матери. Сложная прическа, подтянутая фигура в белом платье, высокие каблуки.

– Ты совсем стыд потерял?! – сразу перешла она на крик и, подхватив оставленную на софе майку, подбежала к Егору. Замахнулась, начала бить его, приговаривая: – Я просила тебя… бестолковый ты идиот… прийти сегодня… у мамы день рождения… она ждала… а ты здесь с очередной потаскухой… сколько… можно… терпеть?!

– Хватит! – Мужчина вжимал голову в плечи, прикрываясь руками. – Да прекрати ты!

– Я сейчас прекращу, – подхватила женщина лампу, резким движением выдернув из розетки шнур.

– Так, на место поставь! – крикнул он, перекатившись через меня на вторую сторону кровати, и встал на ноги.

Я заметила, что на нем совершенно ничего нет, передала подушку, чтобы не светил своим достоинством перед… наверное, мамой. Подтянула под горло одеяло.

– Спасибо, – улыбнулся Егор и, заметив надвигающуюся на него угрозу в виде разъяренной женщины, снова заскочил на кровать и оказался с другой стороны.

– А ну, стой, паршивец! Почему ты не можешь быть нормальным? – фурией побежала она за мужчиной, для устрашения потрясая все той же лампой.

Бросила в него, он увернулся. Кинула попавшуюся под руки вазу, потом штаны, мою блузу…

– Прекрати, мама! Подумаешь, не явился на старческую вечеринку…

– Старческую?! – завелась та еще сильнее. – А ну, иди сюда, Глеб. Сейчас я тебе покажу «старческую»!

– Глеб? – пораженно повторила я и повернула голову на возникновение новой фигуры в моем номере.

Хлопнула глазами, чтобы это развидеть. Посмотрела на уклоняющегося от матери мужчину, который теперь совершенно не был похож на того самого человека из моего прошлого, потому что тот сейчас стоял в дверях. Серьезный, деловой. В темных брюках и голубой рубашке, с едва уловимыми штрихами хищника на лице, который готов порвать за свое. Глеб же – как же так, вчера ночью я спутала его с другим! – выглядел более смазливо, с молодой небрежностью и юношеским задором. Они были очень похожи, но заметно отличались.

Только вошедший мужчина мазнул по мне взглядом, как по чему-то несущественному. Наверное, не узнал. Поспешил к матери, вырвал из ее рук очередной предмет – мою босоножку, которой она собиралась выбивать дурь из сына, и отбросил в сторону.

– Не позорься, – произнес весомо.

– Единственный, кто здесь позорится, – твой брат! Снова спит не пойми с кем…

– Почему сразу не пойми? – криво усмехнулся Глеб, теперь прикрывая свое богатство моей многострадальной сумочкой. Хорошо, хоть большая, вместительная. А там ведь очки… – Может, я невесту себе нашел. Правда, крошка? Выйдешь за меня?

Я оторвала взгляд от своей вещи в чужих руках, растерянно хлопнула глазами, не в состоянии сейчас даже слова сказать. Егор, который теперь не Егор. Его мать и неприятные фразочки в мою сторону, на которые не имело смысла реагировать. Сначала бы одеться… А еще настоящий Егор, который точно Егор. Такой же выворачивающий душу взгляд, как в двухгодичном прошлом, когда мы только встретились и провели вместе целый выматывающий вечер.

И все это припечатано ошеломляющим пониманием того, что в моем скромном номере сейчас почти все семейство Рудаковых, наверное. А я голая прикрывалась одеялом.

– Видишь, малышка тебя боится, выйди, а? У нас тут медовый месяц.

– Медовый месяц после загса… – отстраненно заметила я.

– Вот, она уже согласна, – махнул в мою сторону Глеб.

Женщина дернулась к сыну, но второй придержал ее. Она закивала, отряхнула платье, гордо вздернула подбородок. Прицельно стрельнув в меня недобрым взглядом, развернулась и направилась к выходу. Правда, остановилась там и безапелляционно произнесла:

– Жду тебя вместе с невестой на семейном торжестве. Прямо сейчас! Если не явишься, лишу всех денег!

– Не дури, – сказал Егор и вышел вслед за матерью, даже не удостоив меня прощальным взглядом.

Точно не узнал!

Я расстроенно поморщилась, посмотрела на стоявшего с моей сумочкой мужчину и вдруг поняла, что переспала с братом Егора. Со вторым Рудаковым, о существовании которого не догадывалась. Какой ужас!

– Куколка, не нервничай, сейчас все решим, – подмигнул мне Глеб и прошествовал по развороченной комнате прямиком в душ, светя своими загорелыми и достаточно подтянутыми ягодицами.

Наверное, в любой другой ситуации я залюбовалась бы, но не сейчас.

Я переспала с двумя братьями! Как так вышло? Ох, почему сразу не заметила разницу? Они ведь разные, совершенно разные, даже по возрасту отличались. Вот только вчера на яхте, на которую затащила меня сестра, у меня не возникло ни единого сомнения, когда я увидела его, стоявшего у высокого бортика и взирающего в морскую даль. Звезды, темное небо. Его темный силуэт, очень схожий с тем, что застыл в моей памяти, только на фоне широкого окна. Сзади грохот музыки и звонкий смех. И он, такой одинокий, красивый, далеко-знакомый и одновременно чужой. Я даже подошла к нему первая!

Мужчина был чем-то огорчен. Отвечал нехотя, не поворачивал головы. Говорил о каких-то раздражающих его обязанностях, а потом посмотрел на меня и замолк. Долго не шевелился. В тот момент мне показалось, что узнал и даже обрадовался. А потом попросту поцеловал.

И теперь я находилась в своем номере, рядом был незнакомец, который совсем не Егор. То есть уже знакомец, но не тот знакомец, которого мне хотелось бы.

– Так как, ты согласна? – остановившись в дверях ванной, напряженно спросил Глеб.

– На что?

– Стать моей невестой, – нервно усмехнулся он и, небрежно отбросив в сторону мою бедную сумочку, – ирод, там же очки! – развернулся и уверенным шагом направился обратно к кровати.

Присел на край. Начал стягивать одеяло. Улыбнулся игриво, стал вырывать из моих пальцев край белой ткани. Попытался оголить мою грудь.

– Прекрати!

– Ну же, клубничка, давай еще раз. Уверен, тебе понравилось.

– Тебя мама куда-то звала, – ухватилась я сильнее за одеяло.

– Да-да, сейчас пойдем, – закивал он.

Двинулся вперед, задержался возле губ, намереваясь поцеловать, и даже свою пятерню в мои волосы запустил. Вот только я уже ожила и готова была дать отпор.

– Я с тобой никуда не пойду!

– Пойдешь, куда ты денешься?

– Ты такой наивный?

– А ты такая сладкая…

Я резанула его локтем по руке, заставив потерять опору, и навалилась сверху. Подтянула выше одеяло. Мужчина заулыбался, сразу потянулся ладонями, куда нельзя, но я быстро соскочила с кровати и отошла на безопасное расстояние.

– Уходи, – указала на дверь.

– Увы, ты слышала мою маму. Тебе придется пойти со мной.

– Я не намерена участвовать в вашем балагане.

– Клубничка, – направился ко мне голый мужчина.

– Нет, не подходи! Вернись обратно на кровать!

– Все-таки хочешь продолжения, детка?

Меня передернуло от слащавости этих слов, от интонаций. Я даже удивилась, что не заметила ничего подобного раньше. Вчера он был… нормальным!

– Пожалуйста, прикройся для начала.

– Смущаю?

– Нет, но если ты не прекратишь говорить подобным образом, мне придется сказать что-нибудь неприятное о твоем на данный момент скромном хозяйстве. Уверена, тебе мои слова не понравятся.

– Скромном, значит? О, детка, кажется, прошлой ночью от скромности моего хозяйства ты очень громко стонала.

– Кто знает, вдруг я притворяюсь отлично?

– Вот как мы заговорили? – сощурился Глеб.

– Просто оденься, прошу!

– Ладно, не горячись, крошка, – усмехнулся он, смерив меня взглядом, и натянул боксеры.

Подхватил штаны, надел и их. Отыскал среди разбросанных вещей свою майку и развел руками, безмолвно спрашивая, нормально ли сейчас.

– Спасибо.

– А теперь твоя очередь.

– Что?

– Одевайся. Нас ждут на моем семейном торжестве.

– Пошутили – и хватит. Я не собираюсь ввязываться, – замотала я головой, придерживая одеяло.

– Увы, крошка. Всего на раз, там ничего страшного не будет. Последнее время моя старушка помешалась на мысли о наследниках, но ни я, ни братец пока не готовы обзаводиться потомством. Меня уже который месяц пытаются женить, чтобы взялся за ум, остепенился. Но почему я должен? Пусть Егор старается. А ты… в общем, клубничка, к слову пришлось, захотелось позлить маму. Пойдем, там скукотища та еще. Только на раз, обещаю!

– Извини, но я не хочу обманывать твою семью.

– А если они сами обманываться рады? Давай одевайся. Что-нибудь миленькое-скромное. У тебя такое есть?

– Но ты даже не знаешь моего имени!

Глеб усмехнулся, пожал плечами, будто подобное для него в порядке вещей. Обошел кровать, остановился рядом и заставил посмотреть в свои невероятно красивые голубые глаза. Такие же, как у брата!

– Как зовут тебя, клубничка?

– Арина.

– Вот и познакомились. Глеб. А теперь ответь: ты готова стать моей невестой на один день, вкусная-вкусная Арина? – пропустил он через пальцы мои волосы, склонил голову набок. – Обещаю вести себя прилично, а потом покажу одно очень красивое местечко. Тебе должно понравиться, крошка.

– Невеста в обмен на незабываемую прогулку? Не продешевлю ли я?

– Ладно, сможешь загадать любое желание. Я способный, умею их осуществлять.

– Вот уже интереснее, Глеб. Ладно, согласна. На один день, – указала на него пальцем и вывернулась, стоило ему потянуться за поцелуем. – Но без всего этого!

Кто же откажется оставить в должниках настоящего миллионера? У меня отпуск, время приключений. Тем более там будет Егор, вероятно, смогу с ним поговорить и напомнить, кто я.

Глава 2

Моя бедовая сестричка не появилась утром, как обещала.

Следовало бы остаться в номере до ее прихода, но меня ждало «старушечье» торжество. Интересное, конечно, мужчина дал ему определение, потому как мне оно показалось роскошным и совсем не нудным. Тихая музыка, прогуливающиеся по лужайке трехэтажной виллы люди. Общая атмосфера радушия, щедро сдобренная ярким солнцем и открывающимся с нашего холма видом бескрайнего моря. Улыбки на лицах. Непринужденные разговоры. Напитки, разносимые официантами.

А в центре спокойного праздника находилась милая дама в широкополой белой шляпке. Она с идеальной осанкой восседала под большим зонтом и взирала на всех сканирующим взглядом.

– Бабушка. – Глеб не стал размениваться по мелочам и направился сразу к ней.

– Тебя опять где-то носит, чертенок? – беззлобно отозвалась женщина.

– И я тебя люблю, ба, – наклонился он, чтобы поцеловать именинницу.

Я ощутила на себе пристальный взгляд, но обернулась и никого подозрительного не заметила. То есть Егора не заметила, потому как выискивала именно его. Остальные приглашенные продолжали есть закуски, пить напитки и непринужденно общаться. Кругом творилась идиллия, в общем.

– А что за очаровательное создание рядом с тобой? Ты прислушался к словам своей старушки и решил остепениться?

– Знакомься, Арина. – Глеб положил мне руку на талию.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

– А это моя вечно ворчливая бабушка, Алевтина Петровна, в узких кругах Алевтина, а в более узких – Аля. Если ты доберешься до последнего сокращения, то урвешь крупный джекпот. Признаться, даже мне пока не удалось, поэтому приходиться выкручиваться, сокращать хотя бы «бабушку».

– Ты плохо старался, чертенок, – отмахнулась она и посмотрела на меня выцветшими от прожитых лет голубыми глазами. – Ну же, Ариночка, присядь рядом, расскажи о себе, порадуй старушку. Вы давно вместе?

Я посмотрела на Рудакова, довольного, что внимание соскочило с него на меня. Мужчина подмигнул мне, сделал шаг назад. Решил оставить меня наедине со своей родственницей и заняться чем-нибудь более интересным?

– Пусть Глеб расскажет, – протянула я к нему руку, добавила взгляду обожания. Нет уж, «милый», я не стану отдуваться за тебя. – Он мне сегодня сделал предложение, кстати. Я не ожидала от него ничего подобного. Ну же, расскажи Алевтине Петровне, каким ты был романтичным. Ох, видели бы вы своего внука в тот момент. Я была очарована.

Глаза женщины наполнились восторгом. Я почувствовала укол совести, ведь сейчас обманывала ее. Вот только инициатором не являлась, значит, не виновата. Даже упоминать ничего подобного не хотела, просто очень не любила становиться козлом отпущения и отдуваться за прегрешения других. Мне сестренки с лихвой хватало. Выходки остальных я принципиально терпеть не собиралась, а потому сейчас использовала достаточно грубый прием.

– Ба, да ничего особенного. Предложил, она согласилась, – с прищуром посмотрел на меня мужчина, видимо, поняв, что со мной просто не будет. – Но сегодня ведь твой день, мы не имеем права вмешиваться.

– Моих дней уже было восемьдесят штук, а свою избранницу ты привел впервые. Мы уже подумывали, что он из этих… – шепотом добавила женщина, посмотрев на меня.

– Ба, не говори чепухи!

– И второй тоже, в работе весь, – нахмурилась она, устремив куда-то взгляд.

Я повернулась туда же, увидела разговаривающего по телефону Егора и невольно залюбовалась им. Решительный, самоуверенный. Даже на расстоянии, не слыша диалог, я не сомневалась, что оппоненту на другом конце связи приходилось туго. Противостоять ему сложно. Я пыталась…

– Но теперь у нас есть ты, – вернула меня в настоящее старушка, взяв мою руку в свою мягкую ладонь.

– Ладно, раз все уже рассказали, то пообщайтесь здесь… – сделал еще одну попытку улизнуть Рудаков.

– Глеб, – надула я губы, – не оставляй меня одну, мне будет неуютно.

– С ба не может быть неуютно, она само очарование. Верно, ба?

– Глеб, пожалуйста, – не сбавляла я напора.

Тяжело вздохнув, он все-таки сдался. Усадил меня на плетеный стульчик, сел рядом, уперся локтями в колени. Сначала недовольно молчал, позволив мне поделиться впечатлениями от вчерашнего катания на яхте. И пусть познакомились именно там, мне это не мешало в красках описать теплый вечер, звездную ночь, его силуэт на фоне темного неба. Много посторонних деталей не раскрывали никакой информации, зато придавали картине необходимый окрас. Самое то, чтобы выставить мужчину в выгодном для родственницы свете.

– Всегда знала, что мой чертенок романтичный человек. – Старушка потрепала волосы внука. – Он у нас с детства такой.

– Ба, – увернулся Рудаков от проявления ласки.

– Помню, поедем на озеро в наш загородный дом, побежит к воде и несет мне разную дребедень, «подарочки» дарит. И где находил только? Берег-то с виду чистый.

Глеб усмехнулся, сделал вид, будто разговор шел не о нем. Он взрослый мужчина, готовый сразить наповал любую девушку, в данном случае меня, потому как приглашенные на торжество представительницы женского пола явно не подходили ему для столь деликатного вопроса. Возраст, наличие постоянного партнера, будь то мужа или просто спутника жизни. Бегали здесь еще несколько девчонок помоложе, но его вряд ли привлекали настолько маленькие.

– По ночам пробирался ко мне в комнату с книгой, притом ползком, будто партизан, и просил сказки почитать. Только на второй странице засыпал.

– Нашла что рассказывать, Арине не интересно, – поморщился Глеб.

– Почему это? Вполне интересно, – заулыбалась я, ведь мне никогда не доводилось видеть смущение взрослого мужчины.

– И никакой я не романтичный. Лучше рассказала бы, как мы с Егором на том же озере решили устроить каток.

– Осенью, – засмеялась старушка. – Насмотрелись, как в ледовом дворце выравнивают лед, собрались повторить, утопили отцовскую машину…

Алевтина Петровна щедро описывала выходки маленьких чертенят. Я смеялась. Мужчина рядом со мной постепенно втягивался в обсуждение, уже вовсю делился своими историями, в которых он всегда встревал в неприятности, а брат его вытягивал. Точь-в-точь как у нас с сестрой.

Я даже расслабилась. Ловила себя на мысли, что пару раз едва не начала рассказывать случаи из своего детства, от которых у взрослого человека только поседеют волосы на голове. Правда, вовремя напоминала себе, что не нужно никому из присутствующих узнавать меня. Это «старушечье» торжество – первый и последний раз, когда мы видимся.

– А где у вас здесь уборная? – вскоре решила я от них отлучиться.

– На первом этаже, справа. Тебя провести? – дернулся вверх Глеб.

– Нет-нет, я найду, – замотала я головой, надеясь встретить по дороге одного человека.

Все-таки сама судьба свела нас снова. Нужно воспользоваться случаем и хотя бы поздороваться нормально.

Наверное, мое навязчивое желание напомнить о себе Егору было смехотворным. Вероятно, он давно забыл меня. Подумаешь, случилось между нами что-то, но ведь я все ярко помнила, всех своих парней с ним сравнивала и не находила в них того, чего мне хотелось.

И вот этот человек сейчас в пределах досягаемости. Только руку протяни! Нет, точно нужно поговорить.

Я зашла в дом, быстро отыскала заветную комнатку. Покончив с неотложными делами, уже решила поискать мужчину на втором этаже, где видела его разговаривающим по телефону, но вдруг наткнулась на сидевшую в холле мать обоих Рудаковых.

– Идем, – скупо выдала она и направилась в противоположную от уборной сторону. Не к выходу, совсем нет. В кабинет. – Присаживайся, – указала женщина на свободный стул возле круглого маленького столика и опустилась рядом.

Первое время царила гнетущая тишина. Я не собиралась начинать диалог первой, потому как не считала себя обязанной. Просто ждала. Внутренне сжималась от пристального взгляда знакомых голубых глаз – у них в семье они у всех такие? Правда, внешне старалась держаться спокойно, даже немного расслабленно, дабы не показать, какие чувства у меня эта женщина вызывала.

– Ты не невеста ему.

Я неопределенно дернула плечами, потому как отрицать не имело смысла. То утреннее предложение Глеба было смехотворным и не могло никому запудрить мозги.

– Ты вообще не нашего уровня, и я с удовольствием выставила бы такую девицу из своего дома.

– Попрошу! – подняла я ладонь, прерывая ее. – Не надо продолжать, я уже слышала, кем вы меня считаете. Вот только не я ворвалась в чужой номер и позволила собственному сыну прыгать перед собой голым. О каком уровне сейчас идет речь?

– Посмотрите на нее, нахалка! – хохотнула женщина.

– Нет, я просто не люблю голословных обвинений. Вы не знаете, что между мной и Глебом было. Есть вероятность, что он добивался меня годами и именно вчера я сдалась. Однако вы назвали меня потаскухой. По-вашему, я должна сейчас молчаливо внимать вашей речи и ни одного слова поперек не вставить, потому что… Что? Уровень, опять же?

– Ты ему не подходишь, – уже как-то по-другому смотрела на меня мать Рудаковых.

– Родословной не вышла, да?

– Образованием, манерами.

– Однако ваш сын почему-то проснулся сегодня рядом со мной, – заулыбалась я. – С очередной потаскухой, как вы выразились. Значит, их много было, потаскух этих. И каждая не его уровня. Без образования и манер. Не думаю, что именно это привлекает Глеба. Ваш сын сам не блещет ни тем ни другим.

Наверное, я слишком погорячилась, толкнув столь длинную речь. Просто не надо было обзывать меня. Я знаю себе цену и не согласна, чтобы кто-то ее занижал, опираясь лишь на собственные предубеждения.

Понимаю, вести себя подобным образом в компании самой Рудаковой опрометчиво, ведь в ее руках заключена власть – деньги открывали многие двери. Однако позволять чистой воды хамство в мою сторону – то же самое, что рыть себе могилу. Люди обычно любят входить во вкус и усиливать начатое.

– Моя мама очень любит своих внуков, – почему-то сменила тему женщина. – Но Глеб предпочитает развлекаться, вместо того чтобы уделить хотя бы пару минут своей бабушке. Как видишь, даже день рождения для него – недостаточно весомый повод. Но зато тебе как-то удалось задержать его, я благодарна.

И тем не менее начала разговор про уровень…

– Я хочу предложить тебе сделку, – внезапно выдала она.

– Слушаю вас, – сказала я, хотя уже понимала, что нужно отказаться и вообще закончить нашу встречу. Не нужно мне это все. Ни сами Рудаковы, ни лживая помолвка, ни Глеб со своими куколками и детками. С Егором бы только поговорить.

– Повторюсь, ты не невеста моего сына, потому как я не допущу в моей семье подобных связей, однако сойдешь как его временное помешательство.

Вот, значит, как. Не то чтобы я метила в ряды ее невесток, просто неприятно слышать о себе нечто подобное. Однако я не подала виду, продолжила слушать мать братьев, с которыми… Черт, я переспала с двумя ее сыновьями! Ужас. И еще что-то говорила о моральных качествах?!

– От тебя требуется всего лишь появляться на семейных встречах, вести себя благоразумно и контролировать, чтобы Глеб тоже на них бывал. Если неведомым образом сумеешь образумить его, чтобы жить нормально начал, не позорил семью и не таскался по своим клубам, я щедро заплачу.

– Вы же понимаете, как все выглядит со стороны?

– Я устала, – вдруг сдулась она, представ передо мной не грозной матерью, а потрепанной жизнью женщиной, которая просто выглядела богато и красиво. Внутри у нее болело и ныло. – У меня больше нет сил с Глебом бороться. Я со столькими девушками его знакомила, из хороших семей, красивых подбирала, умных, общительных. Ни одна не приглянулась. Я не знаю, что еще предпринять, чтобы он за ум взялся.

– Может, и не надо?

Она посмотрела на меня, как на полоумную. Пришлось сделать вид, будто я ничего такого сейчас не сказала.

– Вот, – достала она из сумочки стопку купюр, – за сегодня. Благодарность.

– Не надо.

– Не знаю, какая у вас с Глебом договоренность, но уверена, что она недолговременная. Мне же нужно, чтобы до конца недели ты появлялась здесь вместе с ним. Пару часов, не больше. Зато маме будет очень приятно.

– Не надо, говорю же, – отодвинула я от себя деньги. – Я сделаю это просто так. Мне понравилась Алевтина Петровна. Вот только наша с сестрой путевка заканчивается послезавтра, поэтому я смогу побывать здесь только два дня.

– Продли.

– Нет, у меня работа.

– Позвони, возьми несколько дней за свой счет.

– Простите, но нет! – покачала я головой. – Два дня – все, что я могу дать.

– Какая упертая, – сузила глаза женщина, точь-в-точь как делал ее младший сын.

– У меня есть своя жизнь, я не стану ничего менять, потому что вам захотелось порадовать свою мать таким изощренным способом. Я и без того пошла вам навстречу. Надеюсь, теперь наш разговор окончен? Думаю, скоро мое отсутствие покажется подозрительным, поэтому лучше пойду.

Я поднялась. Одернула летнее платье в мелкий цветочек – самое милое, что нашлось в моем гардеробе. Все-таки я не собиралась на отдыхе посещать подобные мероприятия. Пляж, море, прогулки по городу – вот что было в моих планах. Уверенной походкой покинула помещение и даже сделала несколько шагов, как услышала:

– Постой, нужно поговорить.

Егор! Даже голос звучал по-другому, не как у брата. Звучно, тягуче, с приятной слуху хрипотцой. Почему я не заметила разницы? Как оплошала?

Я развернулась, нацепила улыбку, но та моментально растаяла, потому как мужчина уже шел к другой двери, уверенный, что последую за ним. А ведь вправду последовала.

Вошла в уютную гостиную. Быстро окинула взглядом светлое помещение с высоченным потолком и тяжелыми портьерами, которые вручную было бы сложно закрыть. За окнами открывался восхитительный вид на море, где вдалеке плавали белые яхты. Я на миг представила, как сейчас там хорошо, и все-таки взглянула на Егора.

– Не соглашайся.

– Что?

– Говорю, – зашагал он ко мне, – что бы ни предложила тебе моя мать, не соглашайся.

– С какой стати ей что-то предлагать? – усмехнулась я, нервно дернув плечами.

Не узнал. Даже сейчас, когда стояла перед ним всего в нескольких шагах, разговаривала. Неужели настолько незаурядной оказалось, что вообще не вспомнил?

– Я просто знаю свою мать, – сказал Егор и направился к выходу, будто мне достаточно его пары фраз, чтобы взять и отказаться от любого предложения.

А ведь в прошлую нашу встречу он вел себя так же. Указывал, командовал, почти не смотрел на меня. Да, потом все кардинально изменилось, но ведь перед этим нам пришлось около часа провести бок о бок.

– Богатенький болван! – сказала я на китайском, и Егор остановился у дверей.

– Я помню, кто ты, не стоит утруждать себя напрасным напоминанием, – сказал и вышел, оставив меня с неприятным пониманием, что меня сейчас окунули лицом в грязь.