Kitobni o'qish: «Баронесса-попаданка»

Глава 1

Вот уже целый час я подстригала розы. Они здесь были в совершенно запущенном состоянии и росли как боги на душу положат. Некогда пышные кусты теперь измельчали. Крупные ярко-красные и молочно-белые бутоны должны были скоро раскрыться. И тогда старое поместье, такое же запущенное, как и розарий, станет хоть немного лучше. Пусть и на первый взгляд.

Спина ныла, руки в перчатках уже давно не сгибались. Секатор в руках сновал в кустах уже без прежней скорости. Я жутко устала. Но садовника нанять было не на что. А хотелось создать хотя бы видимость благополучия.

Впрочем, какое благополучие могло быть здесь, в этом богами заброшенном краю? Сюда даже нежить отказывалась нос показывать. И правильно, десятка два крупных домов в округе, таких же пришедших в упадок, как и мой, и три-четыре на весь край – этим «богатством» не могла поживиться даже группка упырей. Ей банально не хватило бы еды даже на один раз. Пришлось бы драться между собой за последнего выжившего.

В общем, проклятый край.

А потому мы все жили здесь в полной безопасности. В нищете, правда, тоже полной. Но и в безопасности. Что не могло не радовать.

Я закончила приводить в порядок последний куст и с опаской разогнулась. А ну как спина откажется работать? Нет, не отказалась. Я смогла ощутить каждую косточку во всем уставшем теле и уныло посмотрела в сторону дома – огромного замка, возвышавшегося над местностью, как мощный старик над невысокой молодежью. До него было совсем немного – шагов двадцать, максимум двадцать пять. Ну пусть тридцать. Не дальше. Но мои измученные конечности считали, что это просто ужасное расстояние. И преодолеть его я смогу часа через два-три, не раньше.

Вдали предупреждающе прогремел мощный гром. Небо рассекла зигзагообразная молния. Я тяжело вздохнула: чудесная перспектива – промокнуть в очередной раз. Дожди здесь холодные, «злые». После них лежишь в постели по два-три дня, с температурой и кашлем.

Перчатки и секатор отправились в карман плаща.

Повернувшись спиной к розам, я заковыляла к дому. Неспешно, правда, но уж как умею. Шла и считала шаги. Пару раз сбилась, плюнула, но хоть голову заняла.

Земля под ногами была не особо сухой, предыдущий ливень, заставший меня под крышей дома, прошел всего трое суток назад. Сюда денег вложить бы, в те же удобрения, в плодоносящие сорта растений. И можно жить относительно нормально. Возможно, даже доход получать, пусть и небольшой.

Но то-то и оно, что ни у меня, ни у моих соседей, ближних или дальних, денег не водилось от слова «совсем». Вообще. Ни единого золотого. Здесь в жизни не видели золотых монет. Держали в руках только серебро или, что чаще всего, медь. Потому и жизнь здесь была сложной. Потому и селились здесь в основном те, у кого больше не оставалось ни малейшей надежды в жизни.

Ну или я, попаданка.

Я успешно взошла на крыльцо, когда по крыше застучали первые крупные капли дождя.

Раньше здесь была граница с землями, заполненными нежитью, как уверяли книги из замковой библиотеки, а потому и дома стоили крепкие, прочные, чтобы смогли хотя бы несколько часов до возможной помощи осаду выдерживать.

Нежить здесь давно истребили, граница отодвинулась. А дома остались. И к каждому из них отлично подходила пословица «Мой дом – моя крепость». Действительно, настоящая крепость в миниатюре.

Я достала из-за ворота плотной серой рубашки железный ключ, висевший на цепочке, вставила его в замок двери, провернула дважды. Потом потянула за ручку в виде нахохленной птицы, косившей одним своим глазом на гостей.

Тяжелая массивная дверь из шортанского дуба, самой крепкой породы, открылась бесшумно. Петли смазывали совсем недавно, так что сезон дождей, приближавшийся к этому региону, дом выдержит. У местных с давних пор осталась привычка тщательно ремонтировать свои дома. Петли и пол скрипеть не должны. Никогда. Чтобы нежить не услышала. И плевать, что последний вид нежити тут заблудился и довольно быстро благополучно вымер от голода лет семьдесят-восемьдесят назад. Все равно нельзя.

Таких принципов придерживалась моя единственная служанка, вдова средних лет, Верелия. Крупная высокая крестьянка, она ходила на удивление легко и бесшумно. Впрочем, как и все остальные местные жители.

Верелия помогала мне по хозяйству практически с самого моего появления здесь, получала свою законную плату три медяка в неделю и была довольна тем, что живет в самом настоящем замке, а не в деревенском доме. Пусть и ремонтировать тот замок нужно было несколько лет.

Черноглазая брюнетка, она не имела ни детей, ни других родственников, а потому без проблем согласилась на переезд ко мне.

– Ах, ринна¹, – едва я зашла в просторный холл, всплеснула руками ожидавшая меня Верелия, – как хорошо, что вы все-таки до дождя успели. Снадобья-то наши почти закончились.

Я сдержала смешок. Да уж, после прошлой простуды в доме осталось не так уж много лекарств. И если я повторно заболею, то лечить меня будет практически нечем. О себе Верелия почти не беспокоилась. Она с детства привыкла к местной погоде. Ее здоровью мог позавидовать любой бык.

– Принеси чай в комнату, – попросила я, слушая, как барабанят по черепице и козырьку дождевые капли.

Верелия ушла на кухню. Я стала раздеваться. На улице сейчас было прохладно, так что работала я в плаще, сшитом из такой же плотной ткани, как и остальная одежда здесь. Вещи изначально изготавливались из немаркой темной ткани. Чтобы и стирок было поменьше, и носилась одежда дольше.

Я неспешно расшнуровала капюшон, негнувшимися пальцами расстегнула несколько крупных деревянных пуговиц и с облегчением повесила плащ на железный крючок, давным-давно вбитый в стену. Каждый предмет одежды здесь весил довольно прилично для меня, землянки, почти всю жизнь проведшей на юге своей страны и носившей обычно минимум одежды. И с непривычки сейчас одеваться во все это было тяжеловато.

После плаща настал черед ботинок. Выделанные из натуральной кожи рыжего гистака, опасного местного хищника, отдаленно похожего на земного тигра, они должны были носиться лет десять, не меньше. И не промокать даже в самый сильный ливень. По крайней мере, именно это обещал мне скорняк.

Ботинки в скором времени отправились в угол, под плащ. А я, обув утепленные домашние тапки с высоким задником, медленно поплелась в небольшую каморку рядом – мыть руки.

Глава 2

Простенький рукомойник типа тех, какие вешают в деревнях, обыкновенный унитаз, поддон и душевая лейка – все в одном помещении, не отделенное никакими перегородками. И все работало на магии.

Когда я, Степанова Виктория Андреевна, учительница средней школы, верившая исключительно в то, что можно потрогать руками, а еще лучше – попробовать на зуб, внезапно попала сюда, то первой моей мыслью было: «Надо срочно вызвать санитаров».

В самом деле, что еще можно подумать, когда в разожженном от спичек огне камина увидишь пляшущую саламандру? Правильно, именно это: переработала. Давно на отдых пора. Можно и в желтый дом. Все одно подальше от «любимых» учеников и их не всегда адекватных родителей.

Но к магии я в конечном итоге притерпелась – другого выбора у меня не оставалось. А вот к минимальным удобствам – нет. Пусть на Земле я не шиковала, и старательно на всем экономила, но то же зеркало в моей небольшой и скудно обставленной квартире имелось.

Здесь же… Увы… Так что о своей внешности я старалась лишний раз не задумываться, чтобы не портить себе настроение. Худая и невысокая, я постоянно носила широкую и длинную балахонистую одежду, не обращая внимания на ее цвет. Пусть и не подходит под черные волосы или синие глаза. Зато в ней тепло и относительно безопасно.

Руки я мыла долго и тщательно, как всегда, до крупиц смывая всю возможную грязь. Затем так же тщательно умылась, аккуратно вытерлась далеко не мягким и пушистым полотенцем и отправилась назад, в комнату неподалеку от холла. Вроде и не гостиная, слишком бедно и просто обставлена. И для других нужд точно не подойдет. Мы с Верелией окрестили ее просто комнатой.

Когда я вошла, Верелия уже заканчивала расставлять на грубо сколоченном деревянном столе толстые фаянсовые чашки, такого же качества сахарницу и неглубокие тарелки.

– Садись, – я уселась на стул, кивнула на такое же сиденье напротив меня.

Бережливая и домовитая, себе в чае Верелия старалась отказывать. Особенно в чае с сахаром. Его, этой сладости, у нас оставалось не так уж много. И никто не знал, когда в следующий раз получится закупиться.

Чай, кстати, тоже подходил к концу. Но с ним было проще – можно отнести серебрушку соседям, и они продадут из своих многочисленных запасов, накопленных сразу за несколько лет. А вот сахар здесь считался экзотикой не только среди крестьян, но и среди многих семейств аристократов.

Пили мы с Верелией чай молча. Она – «пустой», я – с сахаром. Верелия ворчала, что таких, как я, худых и слабосильных, надо постоянно откармливать, чтобы ветром не дай боги не сдуло.

Я не спорила, позволяла себе два-три раза в день чайную ложку сахара. Но слабосильной себя не считала. Впрочем, до возможностей Верелии мне было далеко. Она в свое время в одиночку вычистила половину этого дома за несколько часов. Просто двигалась как танк, тщательно все терла и переходила из комнаты в комнату. Слово «усталость» было ей, похоже, незнакомо.

Я попала сюда несколько месяцев назад – внезапно проснулась в этом замке. Моего желания, естественно, никто не спросил. Как и не поинтересовался, не нужно ли мне что-нибудь с собой взять. И я, не любительница фэнтезийной литературы про попаданок, вынуждена были примерить на себя данную неблагодарную роль. Я не спеша ходила по комнатам, уныло рассматривала все, что мне было не знакомо, и с горечью думала, что в подобных условиях однозначно долго не протяну.

Буквально через пару часов у меня появились гости. Высокие и плотные муж с женой, аристократы в энном поколении, заявили, что почувствовали, как «ожил» соседний с ними замок. И приехали нанести визит вежливости, так ка подобное событие в местных краях происходило довольно редко. На чем именно приехали, мне не сказали. А я тогда даже не подумала поинтересоваться. Оглушенная всем происходившим, я могла только заявить, что появилась здесь издалека, местных обычаев не знаю, сама делать ничего не умею. Да и вообще, мало понимаю, где прямо сейчас оказалась. Мои гости сочувственно покивали и взяли надо мной временное шефство.

Еще через час-полтора из деревни неподалеку пришла Верелия с корзинкой съестного в руках. В одном из кухонных ящичков внезапно оказалось немного медных монеток. Мы с Верелией быстро сторговались. И она осталась здесь жить и помогать мне по хозяйству.

По словам Верелии, это место было проклятым изначально, едва ли не с сотворения мира. Здешние жители, из тех, кто постарше и якобы помудрее, из уст в уста подробно передавали страшную легенду о каком-то грозном герцоге-чернокнижнике, самовольно поселившемся в данном крае несколько поколений назад. Герцог затеял неудавшийся мятеж против императора и был сослан сюда вместе с родственниками немногочисленными сторонниками-аристократами. Он захватил столько земли, сколько пожелал, не думая о том, что часто вторгался в чужие владения.

В отместку на действия императора он выпустил из Бездны, аналога земного Ада, кучу жуткой нежити. И та принялась активно истреблять окрестных жителей, нахально наведываясь и во владения соседей, примерных аристократов. Естественно, никому в округе подобные действия герцога по душе не пришлись. И его соседи начали слать жалобы в столицу империи. Мол, найдите управу на чернокнижника! Иначе нас всех здесь в скором времени сожрут!

Император проникся слезными просьбами своих граждан, в кратчайшее время собрал большое войско из сильных магов, порталом перебросил их сюда. И те, ценой многих жизней, со временем перебили и нежить, и герцога с семьей и сторонниками. После этого долгое время, несколько веков назад, окрестные земли заселялись исключительно каторжниками и беглыми преступниками. Потом сюда стали ссылать неугодных императору людей. Тех, кого не жалко. Ну и отчаявшиеся люди тоже селились здесь, словно пытались найти в этих краях свою быструю, пусть и не всегда безболезненную смерть.

После бойни магов, как прозвали древнее событие, климат здесь сильно изменился, в худшую сторону, естественно. И теперь тут не было ни ярко выраженного лета, ни четких границ у зимних и осенних месяцев. О весне и вовсе можно было забыть. Погода могла меняться кардинально буквально за несколько минут. Только что светило редкое в этих краях солнце, и следом разражалась настоящая гроза, с громом и молниями. А затем вдруг начинал сыпать снег. А это уж точно не способствовало урожайности высаженных культур. А потому народ здесь с пеленок привык к постоянной и жесткой экономии.

В общем, я, со своим уникальным «везением», конечно же, не могла очутиться в лучшем месте. Только здесь. Одно радовало: в доме, в котором я появилась, внезапно оказалось несколько тайников. Я лично нашла совершенно случайно уже три. А в них – медь и немного серебра. Так что голодная смерть мне не грозила – всегда можно было выкупить продукты у крестьян, жадных до монет. Деньги здесь ценились, и очень высоко, потому что достать их было практически невозможно.

Понятия не имею, кто жил здесь раньше, но у него явно было что-то вроде паранойи. По-другому я эти тайники объяснить никак не могла.

Глава 3

Дождь между тем становился все сильнее и плавно переходил в ливень. За его серой стеной не было видно ни единого кусочка земли или воздуха. Сплошные струи, летевшие на землю. Капли стучали по крыше как отбойные молотки. В печной трубе словно по покойнику завывал ветер. Буквально рядом с домом то и дело грозно гремел гром и сверкала, разрезая небо на части, зигзагообразная молния.

– Старики говорят, что чем сильнее гроза, тем больше вероятность, что нежить появится здесь в ближайшем будущем, – задумчиво произнесла Верелия, отставляя в сторону пустую чашку.

Я нахмурилась. Это на Земле можно было спокойно пропускать мимо ушей то, что думают и говорят «старики». Все равно большой беды не случится. Здесь же любое слово, даже случайно произнесенное, могло в любой момент превратиться в суровую реальность.

– Почему? – спросила я, допивая свой чай и по примеру Верелии ставя чашку на стол.

– Раньше считалось, что сильная гроза – дело рук некроманта, который призывает к себе нежить, – пояснила негромко Верелия.

Она говорила на редкость грамотно для забитой крестьянки, всю свою жизнь проведшей в деревне. Но я не лезла в ее жизнь, не мучала расспросами и не пыталась вызнать ничего о ее прошлом. А сама она о себе ничего не рассказывала.

– Но ведь ты сама говорила, что всех сильных некромантов перебили еще несколько десятков лет назад, – напомнила я, старательно вспоминая то, что когда-то рассказывала Верелия. – И теперь нет ни одного мага смерти, который мог бы призвать к себе множество нежити. Разве не так?

– Перебили, – охотно согласилась она, – тех, кто был в то время на виду. Но ведь кто-то мог и спрятаться. И потомство дать, а потом его обучить.

Логично. Оставалось только надеяться, что сильный дождь за окном был всего лишь погодным явлением. И что он пройдет без последствий для этого края.

– Завтра меня ждут в гости, – напомнила я, с удовольствием меняя тему на более безопасную. – Утром уйду, сразу же как проснусь, после обеда должна вернуться.

– Хорошо, ринна, – покладисто кивнула Верелия.

Примерно раз в месяц семьи из замков в округе появлялись друг у друга в гостях. Этакий ритуал, крайне редко нарушаемый. Таким образом местные жители создавали видимость светской жизни и не давали себе закиснуть в своих замках.

Ко мне гости приходили редко – из всех местных я считалась едва ли не самой бедной, хоть и был в округе народ победнее меня. А вот к себе звали, в том числе чтобы чем-нибудь похвалиться, показать, что живут, «как люди», имеют все, что нужно в этой глуши, и даже больше.

Я никому не завидовала – не видела, чему вообще здесь можно завидовать. Ладно бы новая дорогая мебель или шикарные платья, там да, там я как минимум пощупала бы и непритворно повздыхала, что не мое, какая жалость. А когда хвалятся очередным обшарпанным креслом или древним комодом, который, наверное, герцога-чернокнижника в живых видел… ну… Я и без этих вещей проживу, не умру уж точно.

А потому я прилежно появлялась в гостях по приглашению, проводила с соседями положенные местным этикетом два-три часа и до сумерек обязательно возвращалась к себе. Еще одна, тщательно соблюдаемая традиция этого края: ночевать каждому в своем доме и стараться прийти до того, как наступит ночь.

Тут вообще старались соблюдать старые традиции. Мало ли, вдруг древнее зло возродится.

Чай скоро закончился, пить стало нечего. И мы с Верелией разошлись по делам. Она – убирать комнаты, я – читать книги в местной библиотеке.

Понятия не имею, кто раньше жил здесь, но вкусы у него были специфичными. Первое время я ходила мимо полок библиотечного зала, который здесь называли книгохранилищем, с большой опаской. Так и казалось, что сейчас раскроется очередная книга, и оттуда высунется чья-то когтистая лапа. Лапа не высовывалась и не высовывалась, и я начала потихоньку знакомиться с книгами.

«Нечисть и нежить Пустынных земель» я прочитала первой. Так, на всякий случай. Надо же знать, с кем могу столкнуться на улице: с зомби или с высшим личем. Я, со своими способностями, не смогу защититься ни от кого из них. Но хоть опознаю убийцу «в лицо», так сказать.

Затем я прочитала «Великие и малые народности мира Артариус», потом – «Горгульи² и места их обитания». Следом – двухтомник, посвященный диким животным и ядовитым гадам.

Анатомию каждого из видов нечисти я решила не трогать – терпеть не могла рассматривать чужие внутренности.

Разновидности кладбищенских упырей на окраинах Великолукского княжества меня тоже не заинтересовали.

В общем, книги приходилось выбирать долго и тщательно.

Я вообще удивилась своим способностям. И говорить на другом языке могла, и читать, и даже писать, что было вообще удивительным.

Но так как раскрывать свое инкогнито я не хотела, а все аристократы здесь владели грамотой с рождения, то поделиться умениями мне было не с кем. А потому я продолжала читать в одиночестве.

Вот и теперь я сидела в книгохранилище с очередной книгой в руках. На этот раз мне попались описания мифических созданий, включая разнообразную нежить.

Дождь хлестал по крыше, ветер выл, как по покойнику. А я читала.

«Вампиры считаются разновидностью нежити высшего ранга, – просвещала меня книга в кожаной обложке. – И тяжело убить и невозможно подчинить. Они способны перевоплощаться в летучих мышей, не боятся ничего, включая солнечный свет, и обладают острым зрением».

Я вздохнула, перелистнула страницу и уставилась на старинную гравюру, изображавшую вампира.

Гад в черном плаще, с оскаленными клыками и змеиной улыбкой вышел чересчур колоритным. Такого увидишь ночью – заикаться станешь. Художник, писавший «портрет», вложил в него всю душу. Хотя, конечно, будь моя воля, я почитала бы что-нибудь из художественной литературы. Увы и ах. Ничего подобного в книгохранилище не имелось. Только публицистика, энциклопедии и научные трактаты.

Я перевернула следующую страницу. Теперь пошла нечисть. Создания живые, но не особо приятные. Василиски. Высокие широкоплечие красавцы, способные убивать одним взглядом. На гравюре василиск был изображен в темных очках. Я смотрела на них не отрываясь и думала, что точно такие же видела на Земле, за пару недель до своего появления в этом мире.

– Тихо шифером шурша, – пробормотала я. – Моя крыша, похоже, уже улетела. И вернется не скоро.

Нет, меньше всего мне нужно сейчас думать о черных очках на старой гравюре.

И я решительно перевернула страницу.

«Сказки… Он рассказывал сказки так же легко, как дышал. Они лились ручьем, бурлили водопадом, нагромождались, как льдины, одна на другую, чтобы внезапно столкнуться и заставить слушателей вздрогнуть от звука крушения… И рассказывались… Рассказывались… Существа, расположившиеся кто рядом, кто чуть дальше, практически не дыша, внимали каждому драгоценному слову, жадно впитывали в себя звуки и образы, наслаждались рассказанным и с нетерпением ждали новой, такой же завораживающей истории. Или сказки. Кто же поймет, о чем сейчас повествует Баюн³.

Дверь раскрылась бесшумно, те, кто был заворожен неспешным повествованием, ничего не успели понять, даже вздохнуть не успели. Тьма и Бездна поглотили их в одно мгновение»⁴.

Я вздрогнула. Прелесть какая. Даже знать не хочу, кого так красноречиво здесь описывают. Хорошо, если это нечто теперь в кошмарах мне сниться не будет…

Отложив в сторону эту книгу, я принялась за сказки и легенды этого края с давнишних времен до наших дней. Поучительное, хоть и довольно страшное чтение.

«В маленькой таверне, расположенной на окраине, было шумно и людно. Существа практически всех рас, населявших город, собрались сегодня вечером здесь, забыв о собственной безопасности, чтобы насладиться прекрасным эльфийским пением, так редко радующим их непритязательный слух. Бард-полукровка, смесок эльфа и дракона, небрежно прислонившись спиной к каменной стене, взял первые аккорды. Посетители замерли. Музыка лилась неспешно, как тихий лесной ручеек, неслышно перекатываясь с аккорда на аккорд, творя древнюю волшбу и завораживая своим звучанием всех живых существ. Её хотелось пить, как глоток хорошего старого вина, смаковать каждый звук, тщетно пытаясь запомнить слова и мелодию. Казалось, без этой музыки жизнь просто исчезнет, прекратится, растворится в небытии…»⁵, – читала я, стараясь лишний раз не представлять в подробностях, как можно исчезнуть без музыки.