Kitobni o'qish: «100 великих исчезновений», sahifa 3

Но, несмотря на горячие молитвы, искреннее желание верующих и колоссальные усилия меценатов, американский период ее прославления подходил к завершению. Святой образ готовился в обратный путь – «домой»…

Увы, эмигрантам так и не удалось собрать средства на выкуп чудотворного образа. Владыка Иоанн обратился к Анне Митчелл-Хеджес с просьбой передать ее в дар Русской православной церкви в Америке. Со своей стороны, он гарантировал, что икона вернется в Россию, когда там прекратятся гонения на веру. Ответа из Европы он так и не получил. По прошествии двадцати лет владыка Иоанн писал: «То, что на моем пути встретил я неудачу, можно понять, хотя истинный смысл вещей может открыться только православному оку. Вне России иконе нет места, а в Россию ей пути сейчас “заказаны”, не даются. Трудно даже русским в достаточной мере ее охранить. Мы еще не дозрели до осознания глубокого значения этого пути».

Короткой строкой

Пройдут годы. Во время своего визита в Москву в 1994 г. президент США Билл Клинтон пришел в Казанский собор на Красной площади. Визит был очень трогательным. Настоятель выразил Клинтону соболезнование по случаю смерти матери и предложил поставить свечку за упокой ее души. Президент заплакал и поставил свечи к Казанской иконе Божией Матери. Паства попросила мистера Клинтона выяснить судьбу Казанской иконы, выставляемой на Всемирной ярмарке в Нью-Йорке. Из Америки вскоре пришло послание: президент высказывал сожаление о том, что его спецслужбы потерпели фиаско в расследовании, но уточнял, что след стоит искать в Европе, в Португалии…

После стараний американской православной миссии за дело взялась католическая «Синяя Армия». Местом хранения иконы были США, Лиссабон, Фатима (Португалия)…

В начале 1970 г. ректор Российского католического центра Фатимской Божией Матери в Сан-Франциско отец Карл Пацельт узнал, что чудотворную Казанскую икону собираются продать частным лицам, выставив на аукцион. Решив не допустить этого, он обратился в апостолат Святой Фатимы в США. С помощью Джона Хэфферта – главы апостолата – Пацельт организовал всемирную кампанию по сбору средств, которые позволили приобрести икону. Цена, за которую «Синяя армия» купила икону, не разглашается, но явно исчисляется миллионами долларов.

Появление русской святыни в Фатиме было символичным. Пророчества Богородицы касались будущего мира и России. Матерь Божия явилась детям в канун Октябрьской революции и поведала о страшных испытаниях, которые ждут нашу страну, предсказав грядущую Великую Отечественную войну¹.

Выкупленная католиками Казанская икона уже 21 июля 1970 г., в праздник обретения святыни, была передана в церковь Святой Фатимы. После молитв в часовне Богоявления в Кова де Ирия, икона была перенесена в византийскую часовню Домус Пацис. Но доступ к ней еще долгое время был закрыт для верующих, икона хранилась в бронированном сейфе банка в Лиссабоне: византийская часовня не могла обеспечить достойную защиту. В дни холодной войны католики опасались «коммунистической мести» – похищения или уничтожения чудотворного списка. Икона приносилась в святилище Фатимы только в дни главных праздников.

Вскоре защиту усилили. Офицер ВВС Павел Близнецов, бежавший из России, получил сан католического священника и стал первым священником Византийского центра в Фатиме. Позже у него принял дела ирландский священник византийского обряда отец протоиерей Иоанн Моватт, который организовал прием паломников и построил часовню во имя Казанской иконы Божией Матери.

Икона являла чудеса и в Фатиме, ее ризу украсило «несколько сотен драгоценных камней и более тысяч жемчужин» за помощь и заступничество, которые верующие получили через икону от Пресвятой Богородицы, по своим молитвам.

И все же католики понимали: пребывание великой православной святыни у них – временное…

Из письма владыки Иоанна (Шаховского)

«Оставался единственный выход, на который я и пошел: согласился на предложение международной католической организации, посвященной Фатимскому явлению, что католическая церковь, купив эту икону, оставит до срока ее у себя, поместив в храме Фатимы, ее там охраняя как святыню, до того времени, когда явится реальная возможность передать ее Русской Церкви, которой она и принадлежит».

Отец Иоанн Моватт писал: «Икона должна быть когда-то возвращена в Казань. И я считал, что и сама Богоматерь была бы за то, чтобы это время пришло скорее».

Чудотворный образ 1 марта 1993 г. увезли в Лиссабон, а затем икона была переправлена в Ватикан, где заняла давно приготовленное для нее место, прочно обосновавшись в самом сердце Святого Престола – в личных покоях папы Иоанна Павла II. Его Святейшество сам потребовал, чтобы икону привезли в Рим, потому что хотел лично отвезти ее в Россию.

Впервые о том, что Казанская икона хранится у папы, ватиканские чиновники официально заявили лишь через семь лет. На пресс-конференции во время визита Иоанна Павла II в Фатиму в 2000 г. историк из Казани Дмитрий Хафизов в присутствии журналистов задал вопрос: «Где сегодня находится святой образ, принадлежавший православным верующим?» Ответ был лаконичным: «Казанская икона находится в личных покоях папы». Затем Ватикан опубликовал эту информацию и вскоре принял делегацию Казани, кульминацией встречи стала аудиенция мэра города Камиля Исхакова у папы Иоанна Павла II.

В судьбе чудотворной иконы приняло деятельное участие огромное число людей: патриарх Московский и всея Руси, папа римский, президенты США и России, дипломаты Италии, Германии, России, Ватикана, духовные и светские лица, великое множество простых православных, католиков и мусульман.

Кстати

Об истории иконы и в России было немало споров. Ясно одно – переданный в Россию образ Казанской Божией Матери несомненно является чудотворной иконой. Об особом почитании иконы в дореволюционной России свидетельствует ее великолепный драгоценный оклад. Протоиерей Иоанн Чепелев говорил: «Святые чудотворные иконы потому должны быть ценны для русского народа, что они намолены русским народом, что на них застыли слезы, что на них горе, страдания человеческие невидимо присутствуют, потому что веками на этих иконах русский народ на вечные времена оставил как бы в завет нам, его потомкам, ничем не смываемые духовные красоты, бесценные красоты веры, веры в Господа Бога. Поэтому, Бога ради, прекратите умничать там, где надо в смирении преклонить колена перед Господом. Не “обмирщайте” святыни Божией прикосновением к ней мудрования человеческого. Помните завет ветхозаветный, данный пророку: “Иззуй прежде обувь твою и только тогда приблизься к купине несгораемой”. Не считайте, сколько камушков на иконе, а считайте, сколько на ней слез, излитых в неизбывном людском горе».

В августе 2004 г. папа Иоанн Павел II принял решение передать в дар Русской православной церкви чудотворную Казанскую икону Божией Матери, которая хранилась у него более 10 лет и перед который он сам ежедневно молился. В Ватикане при стечении тысяч верующих прошла торжественная церемония прощания с иконой. 28 августа, на праздник Успения Божией Матери, в Москве, в кремлевском Успенском соборе, делегация из Ватикана во главе с кардиналом Вальтером Каспером передала икону Казанской Божией Матери патриарху Московскому и всея Руси Алексию II.

Некоторое время оставалось нерешенным, в какой город икона будет передана на сохранение? По решению патриарха всея Руси Алексия II святой, бесконечно чтимый казанцами образ Божией Матери засиял в храме Казанского Богородицкого монастыря.

Крест Ефросиньи Полоцкой

Многовековая история Беларуси немыслима без имени Ефросиньи Полоцкой, княжны, игуменьи, выдающейся просветительницы. Это первая женщина на Руси, которую церковь канонизировала в святые.

Со времен жизни и деятельности знаменитой полочанки прошло более восьми веков, и известно о ней не так уж и много, но достаточно, чтобы понять: самоотверженные труды святой Ефросиньи, как и труды ее прославленных современников Кирилла Туровского и Климента Смолятича, обусловили высокий культурный подъем на земле русского и белорусского народов. Именно с ее именем связано создание в 1161 г. мастером ювелиром Лазарем Богшей знаменитого креста. Надо сказать, что миниатюры этого мастера не уступают лучшим образцам византийского прикладного искусства, снискавшим всемирную славу.

Короткой строкой

Крест стал шедевром древнерусского ювелирного искусства. Это бесценное произведение служило ковчегом для хранения христианских святынь, полученных из Константинополя и Иерусалима (возможно, одновременно с иконой Богородицы).

Высота шестиконечного креста составляла приблизительно 52 сантиметра, длина верхней поперечины – 14, нижней – 21, толщина – 2,5 сантиметра.

Основа реликвии сделана из дерева. Известно, что во времена Ефросиньи Полоцкой важнейшие культовые вещи изготовлялись из кипариса. Поэтому, вероятнее всего, именно это дерево использовал и полоцкий ювелир Богша. По крайней мере, в описях реликвии, сделанных в XIX в., речь неизменно шла о кипарисе (а не дубе, как в более поздних документах). Дерево закрыто золотыми пластинками, всего их 21. Все они украшены драгоценными камнями, орнаментальными композициями и двадцатью эмалевыми миниатюрами с изображениями святых. На верхних концах креста мастер поместил поясные изображения Христа, Богородицы и Иоанна Предтечи; в центре нижнего перекрестья изображены четверо евангелистов, на концах – архангелы Гавриил и Михаил, внизу – покровители заказчицы и ее родителей: святая Ефросиния Александрийская, святые мученики Георгий и София. На обороте креста – лики отцов церкви Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Богослова, апостолов Петра и Павла, а также святых Стефана, Димитрия и Пантелеймона.

Каждая миниатюра имела надпись. Сделаны они частично греческими, а частично славянскими буквами.

Крест Ефросиньи Полоцкой

В пяти квадратных гнездах, расположенных в середине креста, находились следующие реликвии: капли крови Иисуса Христа, частица креста Господнего, кусочек камня от гроба Богородицы, части мощей святых Стефана и Пантелеймона и кровь святого Димитрия. По сторонам святыня была обложена двадцатью серебряными пластинками с позолотой. Края лицевой стороны обрамлены ниткой жемчуга.

На оборотной стороне креста – надпись на древнебелорусском языке. Кроме того, на позолоченных пластинках был написан большой текст с интересными историческими сведениями. В первой его части (на древнерусском языке) указывалась стоимость драгоценных камней, использованных на украшение реликвии, а также сумма, полученная самим Лазарем Богшей за создание этого шедевра (40 гривен). Вторая часть надписи (на церковнославянском языке) содержит типичное заклятие той эпохи, когда грабежи церквей были нередким явлением даже в мирное время: того, кто украдет, отдаст или продаст святыню, ожидала страшная кара. Заклятие распространялось, конечно, не только на современников Ефросиньи, но и на их потомков.

И все же, несмотря на это, страх перед карой Божьей мало кого останавливал. После смерти великой просветительницы крест Лазаря Богши пребывал в Спасском монастыре недолго. Предполагается, что уже на рубеже XII–XIII вв. его вывезли из Полоцка смоленские князья. Крест хранился у них до тех пор, пока великий князь Василий III, захватив в 1514 г. Смоленск, не забрал реликвию в Москву.

Кстати

Существует также версия, что зимой 1563 г., во время осады Полоцка, останавливаясь недалеко от Спасо-Ефросиньевского монастыря, царь Иван Грозный, обращаясь к небу с просьбой о победе, возможно, и повелел вернуть полоцкую святыню на ее прежнее место. Но он мог сделать это и позже – когда замаливал грехи после кровавых преступлений, совершенных по его приказу в Полоцке.

В 1579 г. Полоцк захватили войска короля Польши и великого князя Литовского Стефана Батория. Церковь Спаса, где находился крест Ефросиньи, по королевскому указу перешла к иезуитам. С этого времени полочане хранили реликвию в Софийском соборе, который с конца XVI в. до 1839 г. был униатским храмом.

В 1812 г., когда город несколько месяцев находился в руках у французов, крест хранился в стене Софийского собора, в замурованной нише.

Когда был восстановлен православный Спасский собор, появились условия для того, чтобы вернуть реликвию на ее изначальное место. Бывший униатский епископ Василий Лужинский, который перешел в православие, совершил с крестом святой Ефросиньи путешествие в Москву и Петербург. В соборной церкви Зимнего дворца реликвию осмотрел император Николай I. Было опасение, что святыня навсегда останется в Петербурге, но, видимо, на царя и придворных повлияла древняя надпись…

Крестный ход, который состоялся 23 мая (по старому стилю) 1841 г., торжественно перенес реликвию из Софийского собора в храм Спаса. Крест поместили в келье, где преподобная Ефросинья провела свои последние годы.

В советское время история креста Ефросиньи Полоцкой была непростой. В 1921 г. крест, как и другие церковные ценности, реквизировали большевики. Святыню прибрало к рукам ОГПУ. Как известно, поле деятельности этого учреждения было весьма обширно. В его ведении находились и национальные сокровища.

С конца 1920‑х гг. так называемая «белорусизация» начала быстро сворачиваться по команде из Москвы. Над национальной интеллигенцией готовилась расправа. Впереди – бесчисленные аресты, этапы, лагеря, расстрелы… И вот в это тревожное время директор Белорусского Государственного музея Вацлав Ластовский, бывший премьер Белорусской Народной Республики (БНР была провозглашена 25 марта 1918 г.), со специальной экспедицией выехал в Полоцк, чтобы найти бесценное творение Лазаря Богши.

Крест Ефросиньи «нашли» в местном финотделе и перевезли в Минск. Однако наступление на белорусскую культуру продолжалось, и «чистка» шла не только среди людей, но и среди музейных экспонатов. По приказу бдительных опекунов национальной культуры часть экспонатов вывозили за пределы Беларуси или просто уничтожали. Иными словами, под руководством ОГПУ происходил настоящий грабеж культурного наследия белорусского народа. Над реликвией нависла угроза.

Короткой строкой

Из страха перед «интервенцией международной буржуазии», а также по ряду других внутренних причин возникла идея – столицу БССР перенести в Могилев. В городе начали уничтожаться храмы, сюда переводились республиканские учреждения, здесь строился Дом правительства…

В 1929 г. в Могилев попал и крест Ефросиньи Полоцкой. Как свидетельствуют документы, В. Ластовский (в то время он уже не был директором музея, но передачу национальной реликвии скреплял своей подписью, так как, видимо, лично отвечал за нее) сдал крест Ефросиньи сотруднику фельдъегерской связи Луговцову. В акте о передаче креста Белорусским Государственным музеем в Минске Белорусскому музею в Могилеве содержалось описание реликвии.

В своих воспоминаниях Иероним Филипович, бывший работник музея, отмечал, что крест Ефросиньи поместили в музейную экспозицию. Однако многие посетители (особенно женщины) стали молиться перед реликвией и отбивать ей поклоны, что, наверное, и привело к перемещению креста из музея в здание бывшего земельного банка (в 1930‑е гг. там размещались обком и горком партии). В этом здании в специальной комнате с массивными решетками на окнах и бронированной дверью толщиной в 15 сантиметров, за которой находилась еще одна решетчатая дверь, и хранился вначале крест Ефросиньи Полоцкой вместе с другими ценнейшими музейными экспонатами. По официальной версии, именно отсюда в 1941 г. его и похитили фашистские захватчики. Но неизвестно, так ли было на самом деле. Ведь от границы до Могилева – сотни километров, время позволяло эвакуировать сокровища. В связи с этим существует несколько версий о судьбе креста Ефросиньи.

Бывший директор областного Могилевского музея И. Мигулин утверждал следующее. В здании обкома во время оккупации была расположена немецкая военная часть. Долгое время на так называемую «комнату-сейф» фашисты не обращали внимания. Но вот однажды любопытный солдат добрался по лестнице до окна с решеткой и увидел, что за ним что-то блестит… Будто бы потом немцы срезали тяжелые двери автогеном и вывезли все драгоценности в неизвестном направлении.

История, рассказанная И. Мигулиным, маловероятна. Ведь старые бронированные (к тому же абсолютно невредимые) двери в бывшем здании земельного банка сняли только в конце 1980‑х гг., а вторые, решетчатые, до сих пор на месте.

Кстати

Как считают многие историки, сообщения могилевских старожилов ближе к истине. С их слов, в июне 1941 г. в здание банка вошла группа людей в форме НКВД. Открыв комнату-сейф, они сложили ценности в заранее подготовленные мешки и куда-то увезли…

В 1949 г. в Париже вышла книга Льва Горошки «Сьв. Еуфрасшя-Прадслава», в которой автор писал, что приблизительно в 1930 г. в газетах появилось сообщение о намерении большевиков продать крест в Швецию…

В 1960‑е гг. могилевский областной музей обратился в Эрмитаж с запросом о судьбе креста Ефросиньи. В ответ на запрос сообщалось, что реликвия попала в коллекцию миллионеров Морганов и находится в Нью-Йорке. Но, к сожалению, это не подтверждалось никакими документами.

Но даже после того, как известные ученые – сотрудники Академии наук БССР литературовед Адам Мальдис и археолог Георгий Штыхов – обратились в высшие республиканские инстанции, ничего не изменилось: власти на дальнейшие запросы ученых отвечали молчанием. Это означало, что судьба национальных сокровищ их не интересует. Тогда И. Скворцов, директор музея, записался на прием к начальнику областного управления КГБ Демидову, который проявил интерес к данному делу и пообещал заняться им, как только получит команду из обкома. Но до сих пор так и осталось загадкой: кто и какую команду дал Демидову, поскольку тот был переведен в другой город…

Короткой строкой

Около тридцати лет назад в еженедельнике «Лпаратура i мастацтва» появилась статья А. Мальдиса «Следы предков». След реликвии может обнаружиться за океаном, говорится в статье. Витовт Тумаш и Витовт Кипель, белорусы эмигранты, жившие в США, заинтересовались предположением А. Мальдиса и обратились в Нью-Йорке к сотрудникам моргановских библиотеки и коллекции произведений искусства. Обращение было составлено от имени Белорусского института науки и искусства в США. Но и эта попытка узнать что-либо новое о судьбе креста ни к чему не привела.

Еще больше запутывает дело и существование копий полоцкой реликвии. Одна из них – крест Параскевы Полоцкой, находится в Ярославско-Ростовском музее-заповеднике. Но был и дубликат, изготовленный в свое время иезуитами с целью похищения оригинала из униатского Софийского собора…

В 1990 г. известный белорусский журналист Алесь Лукашук, оказавшись в США, предпринял собственную попытку отыскать следы креста Ефросиньи Полоцкой. Журналист встретился с художественным экспертом Рокфеллеровского центра в Нью-Йорке Олив Брагози, которая, выслушав описание национальной реликвии, заверила, что подобного креста в художественной коллекции Рокфеллеров нет и никогда не было. Госпожа Брагози посоветовала Лукашуку обратиться в частное нью-йоркское агентство, издающее всемирный каталог похищенных произведений искусства. Но, как выяснилось, этот каталог фиксирует только вещи, которые находятся в розыске после 1945 г. Несколько иных попыток, предпринятых А. Лукашуком (например, посещение фонда Моргана), тоже не увенчались успехом…

Кстати

Загадка креста не оставляла в покое и Адама Мальдиса. Во время праздников, посвященных 500‑летию восточнославянского первопечатника Франциска Скорины, ученый случайно встретился в Полоцке с доктором исторических наук, сотрудником Эрмитажа Борисом Сапуновым. Оказалось, что петербургский гость как раз и писал когда-то ответ в краеведческий музей города Могилева. Б. Сапунов подтвердил, что крест Ефросиньи был закуплен в коллекцию Морганов на аукционе в Западной Европе сразу же после войны. А это означает, что у белорусов как будто и нет юридических прав на реликвию.

Спустя несколько недель после разговора с Б. Сапуновым, А. Мальдис в качестве члена белорусской делегации прибыл на очередную сессию ООН в Нью-Йорке. И естественно, долг ученого и гражданина Беларуси привел его в фонд Моргана. Здесь ученый встретился с госпожой Евгенией Зазовской, русской по происхождению, которая ведала славянскими рукописями и редкими изданиями в библиотеке Перпонта Моргана. А. Мальдис обратился к ней с просьбой посмотреть каталог музейных фондов. Зазовская ответила, что о существовании такого каталога ей неизвестно. Однако в 1974 г. уже упоминавшийся Витовт Тумаш, пытаясь выяснить судьбу креста, знакомился с каталогом фонда… Еще одна загадка?!

В Нью-Йорке А. Мальдис встретился и с господином А. Шукелайте. В годы немецкой оккупации тот возглавлял минский Историко-художественный музей, который в 1941 г. не успели эвакуировать. Шукелайте высказал свою точку зрения: национальную святыню белорусского народа скорее вывезли все же на восток, возможно, реликвию расчленили.

В октябре 1990 г. нью-йоркские поиски завершились визитом министра иностранных дел БССР П. Кравченко в Моргановский фонд. Сопровождали министра А. Мальдис и сотрудник белорусского представительства при ООН В. Счастный. Директору фонда был передан официальный запрос о кресте Ефросиньи Полоцкой. Через некоторое время в МИД Беларуси пришел официальный ответ, из которого следовало, что в самом фонде Моргана креста нет. Также отмечалось, что семья Морганов имеет и частные коллекции, однако за них, как следовало из присланного документа, администрация отвечать не может.

Художник из Бреста Николай Кузьмич изготовил копию креста Ефросиньи Полоцкой. Но поиски оригинала, разумеется, не прекратились.

Короткой строкой

В последнее время работу в этом направлении курировал Алексей Горохов, полковник, ответственный работник Комитета по вопросам безопасности Союза Беларуси и России. В интервью он сообщил, что разрабатывается более десяти версий исчезновения древней реликвии из сейфа Могилевского обкома партии в 1941 г. Не исключается возможность нахождения креста в музейном архиве какого-нибудь провинциального российского городка. А может, он достался кому-то из высших военных чиновников того времени… Допускается также версия, что крест Ефросиньи Полоцкой оказался в Америке вместе с другими ценностями, переданными в счет оплаты за американскую военную помощь.

Впрочем, есть предположение, что крест вообще не покидал Полоцка! Дело в том, что в свое время изготавливались подделки святыни с целью обезопасить ее от многочисленных врагов. По этой причине Полоцк, переживший немало вражеских осад, никогда не расставался с крестом Ефросиньи. В качестве доказательства Алексей Горохов приводит тот факт, что в 1812 г., во время нашествия войск Наполеона, монахини Полоцкого монастыря спрятали крест, замуровав его в одну из стен Софийского собора. Так что не исключено, что и на этот раз в Могилеве оказалась не сама реликвия, а ее точная копия. Святыню просто забыли «размуровать», приняв за настоящий крест одну из многочисленных подделок…